— Я буду называть тебя Белоснежкой

      Если спросить Чимина почему он еле дышит, то он начнёт жаловаться на Юнги, и если коротко скажет что-то наподобие: «Вчера Юнги уснул на моей кровати, а сегодня ночью во сне начал крепко обнимать, высасывая из меня всё тепло и сон вместе с ним».       Но на самом деле Чимин спал, даже очень неплохо, и такой не то чтобы раздражающий, но, довольно приставучий и забирающий тепло фактор Юнги, ему почти не мешал. Он охлаждал своим телом жаркую летнюю ночь и тихо сопел, еле слышно. Чимин уже и не помнит, когда Мин Юнги обнимал его вот так вот настойчиво, как сегодня ночью, но Чиме на это пофиг, если бы Юнги был в адекватном состоянии, и просто так ни с того ни с сего так сделал, то Чим бы стреманулся, а сейчас ему срать, он устал не меньше Мина и спокойно может позволить себе не париться по таким мелочам.       Сегодня парням удалось выспаться. Хотя нет, Юнги удалось выспаться, а Чимин был не очень рад, когда из стоящей на прикроватной тумбочке рации повалил ласковый голос Хосока со словами: «Мальчики, вставайте и спускайтесь ко мне завтракать». И нам сразу становится понятно, кто тут жаворонок, а кто просто соня и чтобы выспаться ему требуется десять часов.       Восемь утра.       Чимин лениво отталкивает от себя всё ещё обнимающую его тушку Юнги и так же лениво отвечает, потянувшись к рации: «Через минуту спустимся». — Через минуту, — смеётся Юнги, просыпаясь и потирая глаза, — что-то ты загнул.       Юнги как никто хорошо знает этого рыжего ленивца, а ещё лучше знает, что он собирается по-черепашьи медленно. И дело не в том, что он трудный на подъём, а в том, что копошится, выбирая одежду и причёсывая гриву полдня. — Может, твой Чонгук и редкостная сволочь, но Хосок — единственный человек в этом доме, который мне улыбается, не хочу заставлять его ждать, — не своим серьёзным голосом выдаёт Чимин, натягивая джинсы. — Пфффф, не смей присваивать мне эту занозу, — скрипит зубами Юнги и, следуя примеру Чимы, начинает одеваться, — я тоже тебе улыбаюсь, — вдруг обиженно добавляет Юнги. — Не, ты скалишься, — шуточно отвечает Чим, натягивая рубашку.       В ответ Юнги кривится в наигранной улыбке, изображая медвежий оскал, а Чимин кивком отвечает «да, именно так». — А ты не смей игнорировать просьбы Хосока, — бросил в Юнги не своим строгим голосом Чимин. — Да я и не думал, — оправдывается Юнги, а затем косится на прихорашивающегося возле зеркала Чимина, и подозрительным голосом говорит, — а чего это ты так стараешься? — Просто не хочу портить отношения с начальством, — смущённо улыбается Чим. — Ну ладно… — недоверчиво выдает Юнги и натягивает любимую чёрную футболку.       Юнги напрягся, потому что Чимин, серьёзно относящийся к своей работе, это не Чимин. И таких слов от друга Юнги давно не слышал, может на первом курсе универа, когда Чим ещё притворялся умничкой. И эта умничка через минуту из заспанного тела превратилась в прекрасного парня с обаятельной улыбкой. А вот у Мина за минуту превратиться в прекрасного принца не получится, синяки под глазами и хаос на голове не позволяют, да и не очень-то хотелось… Было бы для кого стараться.       Через две минуты парочка из мило улыбающейся булочки Чимина и злобно зыркающего пломбира Юнги находилась на первом этаже в половине Хосока, встречаясь глазами с одетым в идеально выглаженный чёрный костюм Чоном.       Если вы спросите, привлекателен ли в этом своём деловом образе Хосок, то кладя руку на сердце и в один голос механики подтвердят, что ещё не встречали человека, которому настолько к лицу белая рубашка, виднеющаяся из-под чёрного, идеально сидящего пиджака, и в меру облегающие брюки на стройных, красивых ногах. Вы не подумайте, парни натуралы, но когда перед глазами появляется Чон Хосок, сердечко начинает стучать у даже чёрствого как сухарь Юнги. — Доброе утро, надеюсь, вам хорошо спалось, сладенькие, — улыбается Хосок, откровенно подстёбывая застывших по середине кухни парней. — Ох, это ваше «сладенькие» заставляет меня сомневаться, на какую работу я устроился, — хрипит всё ещё заспанным голосом Юнги. — Привычка, люблю людей смущать, от брата нахватался, — оправдывается Хосок, сверкая клыками.       Смущается пока сильнее всех Чимин, ну или просто сильно выдаёт себя, краснея. — А он всё-таки заразный, — грубо продолжает Юнги, сразу же получая пинок в бок острым локтём Чимина, и беззвучно сказанное глазами рыжего «заткнись, будь добр». — А ты, Юнги, шутник, люблю парней с чувством юмора, — отпивает кофе из белой чашки Чон, глядя на вкусную парочку. — Да-а, Юнги у нас шутник, — неловко встревает Чимин, непонятно зачем оправдываясь. — Итак, для чего я вас здесь собрал, — начинает Хосок уже более строгим тоном, — сегодня у вас очень сложное задание — сделать генеральную уборку. — Бл… — хочет заматериться Юнги, но тут же ощущает на лице тёплую руку Чимина, заглушающую звук. — Но это не самое страшное, — улыбается Сок, — вы должны съездить с Чонгуком в торговый центр, купить все нужные девайсы для уборки.       После этих слов Чимин убрал руку с лица Юнги, и кивком разрешил последнему высказаться и за него и за себя. — Твою мать! — злобно шипит Юнги и закатывает глаза.       Подарок из ада, в котором, по всей видимости, уже ждут не дождутся душу Юнги. В магазин с Чонгуком съездить — что может быть лучше? Наверное, только убираться в его комнате, что непременно ждёт Ги, он же горничный этого Гука. — Ахаха, мальчики, вы, наверное, голодные, заказывайте, что хотите, вам надо подкрепиться перед тяжёлым днём, — протяжным, мягким голосом радует парней Хосок, сопереживающе улыбаясь.       Эти слова парней немного успокоили, и они не стали скромничать — заказали, как в последний раз. Хосок смотрел на пожирающих свои деликатесы механиков и думал о том, что таких забавных парней он давно не встречал. Парней, которые счастливыми могут стать из-за еды, а во время пожирания подкалывают друг друга, смеются и шутят, потом дерутся, отбирая друг у друга по кусочку из тарелки, а перестают только когда сравняли счёт, и возвращаются каждый в свою, продолжая улыбаться и обмениваться ласковыми, по-дружески.       Но всю эту идиллию прерывают холодные шаги и скрип открывающейся двери — это Чонгук портит настроение одним своим наглым видком и словами: «А я то думаю, откуда доносятся эти хрюканья, надо было догадаться, что из твоего сарая». — Вообще-то главная свинья у нас ты, — говорит Хосок, — и твоя комната этому доказательство. — У меня там творческий беспорядок, — заявляет Чонгук, усаживаясь за квадратный стол к тройке, возле замершего от неожиданности Чимина. — Может у тебя и творческий, но в доме обычный, Бардак Бедламович, неприемлемый для нормальных людей. Поэтому ты поедешь с парнями за покупкой моющих средств, — настойчивым и не теряющим оптимизма голосом вещает Чонгуку напротив сидящий Хосок. — Пх-х-х, чего я?! — Чонгук почти захлёбывается кофе, который отжал у Чимина, выстреливая в брата лютым взглядом. — Потому что я, в отличие от некоторых, работаю, — уже менее добрым голосом говорит Хосок, отвечая злому взгляду Чонгука самоуверенным. — А я тоже работаю! — Не прекращает спор Чон. — Чонгук, прекрати спорить со мной, пожалуйста, я не хочу опускать твое самомнение при парнях, — грубо отвечает Хосок, встаёт из-за стола и пропадает на ступеньках, кидая напоследок, — выполни просьбу, братик, не будь врединой.       После этих слов Чонгук раздражённо выдыхает и с хрустом в шее разворачивается в сторону смеющихся парней, испепеляя их своими кровавыми глазищами.       По его лютому взгляду становится понятно, что у Чонгука с механиками определённо взаимная ненависть. Она прям так и хлещет из Чона, заполняя собой воздух, поэтому он содрогается только от одних слов: — Значит так, снежок и цветочек, собирайтесь и через пять минут жду вас за воротами на своем чёрном мерсе, — как-то вообще не ласково приказывает Чонгук.       Он встаёт и уходит, забирая с собой кофе Чимина и настроение Юнги. Хотя Чимин тоже не в восторге, но источник неконтролируемого гнева — Юнги. — Вот жжешь петух неощипанный, — ругается Мин, провожая взором телосложение Чонгука. — Давай доедай и идём в его курятник на колёсах, — обращается к другу Чим, пережёвывая свой завтрак. А курятник нифига себе, но парни никогда друг другу и себе не признаются, что были счастливы обляпывать задницей кожаный салон и ласкать глазами коробку передач, мечтая покопаться в этой чернухе и выгнать сидящего за рулём петуха, чтобы поуправлять своей сексуальной фантазией в первый раз не во сне, а наяву.       Но мы вернёмся к петуху. Он смотрит в зеркало на довольное, забрызганное слюнями лицо Чимина и порозовевшее, но спокойное лицо Юнги, который шарится заинтересованным взглядом по сторонам. Приехав в огромный торговый центр, в который парни ехали полчаса, припарковав машину, троица вышла из автомобиля, и Чонгук уже хотел было отморозиться, мол он их в машине подождёт, но Юнги ему тонко, прям прозрачно намекнул, что без денег они ничего не купят, и таки заставил Гука переться сзади, сверлить спины друзей. — Надо было его в машине оставить, — говорит Чимин, шагая рядом с Юнги и ища в этом огромном торговом центре магазин «Всё для дома» или обычный продуктовый. — Забей на него, делай вид, что его не существует. — Ну ладно, — улыбается Мин и хватает руку Юнги, добавляя воодушевленным голосом, — смотри какие футболки вон в том магазине. — Ну нет, — стонет Юнги, уже внутри «того магазина с футболками».       И вот так вот всегда. Чимин ищет приключения и тащит Юнги за собой.       В последние три года Юнги был рад, когда Чимин вытаскивал его на улицу, внося хоть какое-то разнообразие в жизнь. Правда поддаваться слишком сильно под влияние Чимы не стоит. В этом Юнги убедился в день увольнения последнего с работы. Чим хоть и был виноват в ситуации, но Ги его простил, простил потому что Мин его лучший друг, и в принципе единственный, выгонять Пака из дома, потому что он виноват в увольнении будет равносильно потере единственного, хоть иногда долбанутого, но всё же лучика света в серой и неприметной жизни Мина.       Как ни крути, Юнги благодарен Чимину за то, что он семь лет назад на первом курсе универа пристал к неприметному и совершенно безынициативному Юнги, как голодный щенок к бабушке с пакетами, и ходил год хвостиком, пытаясь залезть в душу своими щенячьими глазами. И спустя год, назовём это «ухаживания», ну, а если быть честным, то надоедания безразличному Юнги, смог таки втереться в доверие или взять измором, в общем таки получить заветное звание «друг». А вместе с этим — звание и полномочия, которыми Чим воспользовался, неожиданно переехав к Мину на подаренную в честь совершеннолетия квартиру, и с тех пор оставался там до сегодняшнего дня. Мин, конечно, злился и ворчал, но как-то раз выгнав обнаглевшего и не платившего за коммуналку Чимина, спустя неделю вернул его обратно, ибо понял, что без этой занозы в заднице он больше не сможет.       А теперь эта заноза, которая вовсе не заноза, а любимый, ленивый, но до мурашек милый лучший друг, заставляет Юнги краснеть перед насмехающимся над детским поведением Пака Чонгуком, потому что Чим забегает во все магазины, когда видит на витринах что-то блестящее или пушистое. — Аааа! Юнги, смотри, там магазин с мягкими игрушками! — тащит Чимин уже потного и заметно раздражённого друга за руку в детский мир. — А игрушки ему зачем? Чтобы обнимать ночью? — наглым смешком спрашивает Чонгук, по-прежнему плетясь позади парочки. — А как ты угадал? — поворачивается на вопрос Чимин. — Пхахаха! — уже не сдерживая хохот, — Я бы на твоём месте, морковка, обнимал Юнги, смотри какая он куколка, — не унимается Чонгук, заливаясь краской. — Нет, он холодный, я сегодня ночью замёрз, — отвечает серьёзным голосом Чимин, заставляя Чонгука смутиться и задать очевидный вопрос, — Вы, что вместе спали? — Да, — неожиданно за Чиму отвечает Ги, и смотрит на Чонгука взглядом «что, не ожидал?», а после добавляет грубым тоном, — А что?       Улыбка с лица Чонгука исчезает моментально, и смотрит на Юнги, который победно улыбается, заходя вместе с Чимином в детский мир.       Из детского мира Чимин и Юнги вышли с двумя кумамонами.       На самом деле, Чим давно умолял Юнги о покупке кумамона, аргументируя это тем, что когда Ги на работе, ему будет с кем поговорить. Юнги, конечно, не поддерживал эту идею, но сегодня он почему-то решил поддаться на упрашивания Чимина. Кажется, Юнги было стыдно за ночь, поэтому последний купил игрушку и себе, чтобы обнимать её вместо тёплого Мина.       И наконец, дойдя до большого продуктового магазина и отыскав там отдел со швабрами и тряпками, парни принялись играть швабрами, словно мечами, окончательно доводя Чонгука. — Защищайся, — кричит Чимин, тыча шваброй в Юнги, — или умри! — Сегодня смерть придёт только за одним из нас, и он сейчас стоит напротив меня, — наигранно произносит Юнги, и хватает швабру в руку, скрещивая её с Чиминовой. — Так. Вот вам карточка, пароль на ней написан, я ушёл в машину, не могу больше смотреть на этот детский сад, — возмущённым голосом прилетает в парней вместе с кредитной карточкой.       Когда комплекция Чонгука потерялась в толпе людей, парни расслабленно выдохнули, а Чимин сказал: — Фууу, наконец-то он ушёл, я уже задолбался прикидываться умалишенным. Морковка! Сам он баклажан недозревший! — Возмущается Пак. — Не, он больше на хрен похож, хуй пойми с чем и зачем его есть, — заливается смехом Юнги, — А вообще, надо было у этого придурка карточку отжать и самим пойти в магазин. — Агась, но за кумамона спасибо, — опускает швабру Чимин. — Не за что, идём выберем самые лучшие тряпки. Блядство, и это я говорю, — качает головой Юнги. Блондин определённо не рад своей новой работе, но мысли о грядущей через шесть дней зарплате заставляют и вёдра со швабрами выбирать, и Чонгука-мозгоебателя терпеть. Ну посмотрим на сколько хватит Юнги. — Да выберем, и что-нибудь вкусненькое тоже. — Чимин! — У нас карточка этого отморозка, можем шиковать. — Разве что, чего-то сладенького, — улыбается Юнги и выхватывает карточку из лап Чимина. — Вот жжешь, командир, — выдыхает Чимин и следует хвостиком за Юнги к прилавку с кондитерскими изделиями.       Парни провозились ещё около часа, выбирая тряпки, метёлки и прочую ерунду. Юнги купил себе кексиков с шоколадом, а Чимин пару пачек чипсов. И расплатившись Гуковой карточкой, парочка принялась волочить не маленькие кульки на выход из центра.       Припарковался Чонгук удачно, практически возле входа, поэтому выходя из автоматических дверей, Чимин и Юнги сразу же увидали фигуру Чонгука и ещё две неизвестные фигуры возле него. — А ты что, принц со светскими манерами? — говорит грубый голос, одетого в спортивный костюм и заметно быковатого парня.       Чонгук стоял, опираясь на свою чернушку в ожидающей позе, и высматривал парочку в виде куколки и морковки. И совершенно случайно высказал своё мнение мимо проходящим быдло-парням, что выкинули недопитый кофе мимо мусорки. Ну бывает, чё… — Я точно культурнее тебя буду, — совершенно спокойно заявляет Чонгук. — Охренел совсем?! Может нам тебе продемонстрировать всё своё воспитание?! — высказывается второй, чуть подкаченный парень, хватая Чонгука за белую футболку. — Ебать коня в лицо и кеглей в жопу, он уже во что-то вляпался! — вопит Юнги и кидает свои пакеты в руки Чимину, и тут же срывается с места и бежит к придурку Чонгуку. — Может, сначала покажешь свои умения мне, — слышаться твёрдый голос Юнги, и на плечо парня, держащего Чона, ложится холодная как лёд рука.       Хамло разворачивается и с претензией в голосе спрашивает, глядя на Юнги возмущённым взглядом: — А ты что, его телохранитель, а он твой босс? — Он моя заноза в заднице, и если ты хочешь с ним подраться, то сначала придётся его достать, — скалится Юнги, притягивая парня к себе, тем самым отдирая от Чонгука.       Гук смотрит на искры в глазах Юнги, а его слова слышатся снова и снова, как будто на повторе в голове, но тут это повторяемое «моя заноза» прерывается, когда к Чону подбегает Чимин и вручает гору пакетов, освобождая свои лапы. — Ну давай попробуем, — рычит борзый, переглядываясь со своим дружком. — Пробуйте, но только сначала со мной! — Отозвался подбегающий к задире Чимин, хватая того за сжатую в кулак руку. — Эм… — в один голос мычат забияки, оглядывая персону Чимина с ног до головы. — Предугадаю ваш вопрос и отвечу, — улыбается Чимин, закатывая рукава клетчатой рубашки, — я его бывшая заноза, — поясняет, Чимин показывая рукой на широко улыбающегося Юнги, — своих коллег в обиду не дам.       Задиры заметно поменялись в лице, когда увидели перекатывающиеся мышцы Чимина на сильных, заключённых в кулаки, руках. После они посмотрели на лицо Чимы, выражающие враждебность, на вздутую венку на блестящем лбу и приняли единственное правильное решение — смыться. — Ахах, и почему этот приём всегда работает? — Смеётся Чимин, меняя злое лицо на доброе, пряча глаза за щеками.       После этих слов, приятели посмотрели на потерянного Чонгука, разгребли гору из пакетов, всунули в руку кредитку и, затолкав Чона в машину, загрузив в багаж пакеты и усевшись в автомобиль, продолжили шутить.       А Чонгук сидел тихо, вслушиваясь в разговор мальчиков, и как-то загадочно зыркал в зеркало на парней. Видимо их поступок произвёл на него впечатление. Или Чонгук влюбился в Чимина, ведь в тот момент он был чертовски неотразим, а голос звучал грубо, уверенно и протяжно. Вот так вот, со своими мыслями за рулём, Гукич привёз бесстрашную пару обратно домой, и даже помог им донести пакеты из машины в дом, на что парни отреагировали задумчивым взглядом и перетёрли между собой ещё пару раз диалог а-ля «Чимин, мне кажется, он в тебя влюбился». И наконец приняв версию «Ой, не, показалось» взялись за уборку.       Решили убираться вместе, а не каждый свою половину. Сегодня мальчики трудились, как пчёлки, пылесосили, мыли пол, вытирали пыль, мыли окна и даже мыли туалет.       Так как сегодня, парни никогда ранее не убирались, но даже делая такую не очень приятную работу, Чимин умудрялся веселить Юнги, тем самым перебивать его бубнёж и хоть как-то расслаблять напряжённого и очень злого, постоянно матерящегося пломбира. — Мою половину будешь сам убирать, — орёт Юнги, вытирая пол в туалете, моющему ванную комнату Чимину. — Ну не будь букой, Юнги, мы же договорились убирать всё вместе. — Хорошо, но если наш любимый Хосок будет каждую неделю просить делать генералку, то я увольняюсь, — заявляет Юнги, теряя уже третье ведро пота, драя толкан. — Пф… Очень смешно, уволиться он вздумал, давай доживём до первой зарплаты и посмотрим, как ты уволишься, — уверенно говорит Мин, потирая настенную белую плитку.       И в чём-то Чимин прав. Юнги хоть вредный, придирающийся и вечно недовольный хён, но деньги, как ни крути, ему очень нужны. То как Мин желает накопить на СТО, как раз и заставляет Чимина всё это делать. Юнги не плохой друг, совсем не плохой. Он может отчитать, чаще всего за дело, может совет дать и помочь в трудной ситуации, и Чимина полностью устраивает лучший друг в лице Мин Юнги, и поэтому Чим сделает всё, чтобы помочь другу осуществить мечту, даже половину зарплаты готов отдавать этому ворчуну, пусть только прекратить бубнеть.       Поубирав половину Хосока, мальчики со скрипом в пояснице поплелись мыть пол на кухне Чонгука. Там сидел Чонгук за столом, на котором стояли три тарелки, заполненные лапшой. — Только хотел вас позвать обедать, — тихо говорит, приветливо улыбаясь.       Юнги с Чимой аж дар речи потеряли, утром он им настроение испортил, а тут Чонгук его поднимает, угадав желание мальчиков пообедать. Неожиданно. Непонятно, как реагировать, расслабиться или держать оборону. — Сам приготовил? — спрашивает Юнги, пристально глядя в чёрные глаза напротив.       Честно говоря, такому поступку Юнги крайне сильно удивился. Ладно пакетики помочь донести, но заказать обед, предусмотрительно на троих, для Чонгука, который вчера вещал какой он король и господин — это не плохой такой поступок. Может быть, парни действительно сделали ошибочные выводы вчера. — Нет, конечно, заказал из любимого китайского ресторана. — Аха, вот не зря я сегодня уговорил тебя, Мин, купить фартук, я же говорю, в этом доме никто не умеет готовить, кроме тебя, — говорит Чимин, нападая на мирно лежащую на тарелке лапшу. — Ты готовить умеешь? — переспросил Чонгук холодным голосом. — Приходилось прокармливать эту накаченную булочку, — объясняет Юнги и косится на медведя Чимина, который совершенно невинно пожирает лапшичку.       Чонгук в ответ предпочел промолчать, но про себя что-то подмечает, а потом смотрит на друзей, уже не с насмешкой, а как-то с интересом, но прикрывая его безразличным покерфейсом. И посидев пару минут о чём-то думая, встал из-за стола, забрал свой обед с собой, и ушёл.       Пообедав, парни хоть и неохотно, но принялись за уборку половины Чонгука, а когда добрались на второй этаж, из комнаты с чёрной дверью в самом начале коридора вышел Гук и обходя уставших парней не выражающим эмоции взглядом, он тихо сказал: «Спасибо за спасение».       От этих слов челюсть Юнги упала на пол, а глаза Чимина выкатились из орбит, но он-таки сумел брякнуть неуверенно: «Пожалуйста».       Чонгук как-то нагловато ухмыльнулся уголком рта и зашёл обратно в комнату. — Что это, мать его, было? — Спрашивает Юнги. — Похоже, благодарность за спасение, — мямлит Чимин. — Он умеет благодарить. Я думал, таких разбалованных детишек не учат говорить спасибо. — Может, он не настолько отбитый? — неуверенно мычит Чимин, так же криво улыбаясь. — Что-то мне слабо верится, — бубнит в нос светловолосый и возвращается к уборке.       После этой непонятной благодарности, Юнги обещает себе, что будет следить за Чонгуком, пытаясь понять кого он тут из себя строит.       Кое-как доубирав половину Гука, парни силой мысли дотащили свои тушки до комнаты Юнги и увалились там замертво, кто куда, Чимин на кровать, а Юнги на половину кровати, свисая задницей на пол.       Подобные физические нагрузки для двух недо-механиков весьма непростое занятие. Особенно для Юнги. Хоть Чимин и просиживал штаны в берлоге Мина, но порядок в этой самой берлоге поддерживал только он. Юнги после рабочего дня просто не в состоянии махать веником, а на выходных Юнги накапливал энергию, растягивая своё тело на диване, читая книжонки и смотря фильмы.       Так парни смотрели сон до глубокого вечера, до тех пор пока Хосок не разбудил парней своим ласковым голосом, упрашивая спуститься вниз ужинать, и Гука собой прихватить. — Иди, я разбужу Чона, — сквозь сон цедит Юнги, пихая Чимина в бок.       Пак вмиг взбодрился и спустил задницу на первый этаж, а Юнги с ленцой спустился на второй этаж и беззвучно открыв чёрную дверь, заглянул в серую комнату Чона, и увидел спящего на черной, как крыло ворона, кровати хозяина комнаты. «А ты милый, когда спишь» — подумал про себя Юнги, не решив будить мирно сопящего писаку. Хён сам спустился на первый этаж. — Ну, что как съездили? — спрашивает Хосок за ужином.       Чимин и Юнги кратко переглядываются, а после Чима выдаёт: «Здорово!» — Ох, я рад, — светится Чон.       «Ага, здорово» — думает Юнги и суровым взглядом ударяет врунишку Чимина, а после продолжает думать, что он точно не выдержит этого издевательства. Слишком уж странные эти братцы. Особенно младшенький, хрен пойми, что от него ждать. Сначала задирается, а потом благодарит, но с таким одолжением, что хочется врезать, но жалко мордашку портить. Это «жалко» продлится ровно столько, на сколько хватит Минового терпения проглатывать выкрутасы Гука. И если этот, играющий непонятную роль хён продолжит раздражать, то несомненно получит парочку отборных Вип пиздюлей. — Ой мальчики, вы мне так нравитесь. Вы первые наши горничные с которыми он куда-то ездил, — мурчит Чон, — я уверен, вы с ним подружитесь! — П-по-попробуем, — сквозь натянутую улыбку пропускает Чимин, и мило хлопает блестящими карими глазами. — Я в тебя верю, солнышко, — в ответ улыбается Сок, и приступает к ужину.

***

— Значит заноза в заднице? — где-то на втором этаже, лёжа на кровати думает Чонгук, — Ты сам предложил мне эту роль, снежок, — скалится, глядя в потолок черноволосый, — Готовь свою задницу Юнги, я начну её раздражать. Посмотрим, на твою выдержку…