Мое возвращение к жизни на Метамуре началось совершенно не так, как я надеялась — с дворцового переворота и должности главной советницы новоиспеченной королевы Элион. Учитывая, что моим изначальным планом было после воцарения мира в королевстве вернуться в окрестности Лакгенера и попытаться найти выживших арахноми из моего клана, чтобы возродить наши поселения, можно было понять, насколько все пошло не так. Впрочем, пора было уже смириться: как бы я ни старалась продумывать все свои действия до малейшей детали, всегда находилось что-то, способное полностью изменить ход всей моей жизни. В основном, увы, не к добру.
Недолго продлилось мое злорадство в сторону Калеба и свалившихся на него новых дел — уже через пару дней я ходила с такой же кислой миной, как у него, если не хуже. Никто никогда не учил меня, как быть советницей, тем более — главной советницей, и опереться мне было не на кого. Когда мне удавалось навещать Седрика в тюрьме, он отвечал на мои бесконечные вопросы и давал советы, но этого было мало. Меня спасало лишь то, что я не была на самом деле юной девушкой и умела, стиснув зубы, работать и учиться днями напролет. Элион было намного сложнее, и я старалась по возможности облегчить ее ношу.
Мы вставали рано утром и уходили в свои комнаты поздней ночью, но очень редко выдавался настолько удачный день, что можно было рухнуть в кровать и сразу провалиться в сон. Даже в своей постели Элион продолжала разбирать бесконечные бумаги и прошения, а я заучивала имена придворных и зарывалась в любезно написанные для меня Седриком заметки о том, с кем стоит держать ухо востро и почему. К счастью, на мои плечи не легли хотя бы военные дела. Пришлось неохотно признать, что и от Калеба был хоть какой-то толк: он организовал повстанцев, которые вошли в новый состав стражи и армии, существенно пополнив их ряды, несколько поредевшие после «свержения» Фобоса. Многим солдатам была дарована амнистия после «раскаяния», поэтому по настоянию Рейтера большинство стражнических отрядов и военных гарнизонов были смешанными. Это существенно снижало возможность произвола и превышения полномочий с обеих сторон.
Калеб и Рейтер вообще разделили между собой военную сферу: Калеб занимался тренировками солдат, кажется, просто используя это время как возможность покрасоваться, и отправлял бывших мятежников на патрули, следящие за порядком на Меридиане. Рейтер отвечал за королевскую дворцовую стражу и армию, а также был участником истинного Совета Метамура, в который, помимо него и Элион, входила еще я, приемные родители кузины и Галгейта. А вот в «официальном» совете числился еще Калеб, его ближайший друг и сподвижник Олдерн и кое-кто из вельмож. Дела находились для всех, не только мы с принцессой к вечеру валились с ног и мечтали о долгом — хотя бы восьмичасовом — сне. Конечно, со временем мы привыкли к такой нагрузке, многому научились и сумели переложить часть обязанностей на других членов Совета — в особенности на тех, кто был лишь «официальной» его частью.
Церемониальная коронация Элион состоялась почти через две недели после дворцового переворота. Не буду лукавить: праздник действительно был красивым и зрелищным. Традиционная церемония в тронном зале дворца, шествие по главным улицам Меридиана среди восторженной толпы, а вечером — праздник на главной площади для всех желающих. Стража зорко следила, чтобы никто не нарушал порядка, а Элион в основном располагалась на специально построенных для торжества подмостках, позволяющим всем желающим любоваться новоиспеченной королевой на безопасном для нее расстоянии.
На торжество прибыли с Земли стражницы и кондракаровская делегация с Оракулом во главе. Столичные кузнецы под предводительством Калеба вручили Элион красивый обруч с драгоценным камнем — именно корону правительницы Метамура носили редко, только по каким-то жутко официальным событиям, ибо головной убор этот был жутко тяжелым. Обруч был очень красивым, и Элион с благодарностью приняла подарок. А меня почему-то пробрало какое-то неприятное чувство при взгляде на камень. И где только Калеб взял такую драгоценность на столь изысканный подарок? Возможно, я была несправедлива к лидеру повстанцев, но уж слишком много я слышала о разбое и грабежах, которые устраивались мятежниками. Делиться своими подозрениями я ни с кем, конечно же, не стала, да и кузнецы выглядели такими счастливыми, когда королева приняла их дар, что мне стало неловко при одной даже мысли, что я могу омрачить их радость своими гадкими мыслями.
Когда мы с Элион привыкли к обрушившемуся на нас вороху дел, разобрались в своих обязанностях и перестали под вечер совсем уж валиться с ног от усталости, нам удалось даже вернуться к получению образования. Официально у нас было семейное путешествие и домашнее обучение, однако семестровые тесты в школе никто не отменял. По легенде, на время экзаменов мы возвращались в Хитерфилд, чтобы не терять прогресс в обучении и не переходить из школы в школу. Элион обучала Галгейта, а я в основном зубрила материал самостоятельно и обращалась к тетушке, только если совсем что-то не понимала — учеба давалась мне легче, чем моим «ровесникам», но со своих реальных школьных лет я все-таки многое успела забыть. А чего-то и вовсе не знала.
К тому же, уроки были отличным поводом, чтобы улизнуть на Землю и приступить к выполнению первых пунктов намеченного нами плана. Из-за Калеба и его протестов против перевода Фобоса и Седрика из тюрьмы в дворцовые комнаты нам теперь приходилось искать альтернативные варианты того, как освободить наших союзников: к тому времени, как противостояние Кондракару станет открытым, они оба должны быть полны сил и готовы сражаться. К сожалению, даже Элион не могла заблокировать древнюю магию тюрьмы — она тянула энергию из всех заключенных туда магов и даже магических существ. Каждый день, что Князь и змей проводили за решеткой, ослаблял их магическую составляющую, и даже после освобождения им понадобится время, чтобы восстановиться. Наша первостепенная задача по-прежнему состояла в том, чтобы это время выиграть — не только для них, но и для всех нас.
Мы с Элион были в разных классах, поэтому летние экзамены у нас иногда случались в разные дни, и тогда мы ходили на Землю поодиночке — пока одна сдавала тесты и выполняла задуманные дела, вторая занималась проблемами на Метамуре и заодно отвлекала на себя внимание тех, кто мог бы за нами следить. Кондракар, кстати говоря, себя никак проявлял, разве что пригласил Элион, ее Совет и стражниц на церемонию снятия Завесы. Отсутствие оной порадовало возможностью для Элион самостоятельно создавать порталы, что значительно облегчило нам жизнь.
В один из жарких июньских дней я выходила из здания школы после семестрового теста по тригонометрии и остановилась, чтобы купить бутылку воды в автомате. Я хотела еще забежать в наш с Галгейтой старый дом, чтобы смахнуть там пыль и принять нормальный душ в нормальной ванной. Д
ухи, как же я скучала по смесителям и современной сантехнике в принципе! Когда все успокоится на Метамуре, нужно будет обязательно предложить там подобное нововведение — уверена, оно станет популярным. Закидывая мелочь в автомат и малодушно размышляя о том, чтобы задержаться и немного поотлынивать от ожидающих меня во дворце дел, я не заметила, как ко мне вдруг подошла Вилл и коснулась моего плеча в попытке привлечь внимание.
— Привет, Миранда, — поздоровалась Вандом, неловко переминаясь с ноги на ногу. — Ты занята сейчас?
— Привет, Вилл. Да нет, не особо, — ответила я, наклоняясь, чтобы забрать воду. Выпрямившись, я посмотрела на Вилл, отметив залегшие под ее глазами темные круги и бледное лицо. К экзаменам, что ли, сутками напролет готовилась? Я помню, что у нее были проблемы с математикой в любом ее виде, а послезавтра у их с Элион класса как раз должен был быть тест по этому предмету. — Ты чего-то хотела? — поинтересовалась я.
— Мы можем пойти куда-нибудь и поговорить? — выпалила Вилл, нервно кусая губы. Я удивленно вскинула брови: вот уж от кого не ожидала. С Вилл я практически не общалась, пересекаясь разве что когда стражницы прибывали на Метамур, чтобы навестить Элион. Но хранительница Сердца Кондракара выглядела такой взвинченной и одновременно потерянной, что я не смогла ей отказать. К тому же, мне было действительно любопытно, что ей от меня нужно.
— Ну… Хорошо. До «Серебряного дракона» от школы вроде недалеко, — предложила я, но, к моему искреннему замешательству, Вилл помотала головой.
— Нет, куда-нибудь, где никто не сможет подслушать, — решительно произнесла стражница. Я изумленно уставилась на нее, но Вилл упрямо сжала губы, явно не собираясь пока объяснять свою паранойю в стиле Фобоса. Мне ничего не оставалось, кроме как вздохнуть и приглашающе махнуть рукой.
— Ладно, пойдем ко мне. Мне все равно нужно пыль протереть, займусь этим, пока ты будешь рассказывать мне о… о чем ты там собираешься рассказать, — я кинула на Вандом любопытный взгляд, но она не проглотила наживку и лишь кивнула.
До дома мы шли в основном в неловком молчании. Я пыталась пару раз завести разговор о школе или стражнических делах, но от первой темы Вилл кривилась так, как будто съела лимон, а от второй мрачнела и, кажется, начинала нервничать еще сильнее. Может, случился какой-то разлад в команде? Но чего тогда Вилл хочет от меня? Уж скорее Элион могла бы примирить рассорившихся подружек, чем я.
Прежде чем зайти в дом, я предупредила Вилл о пауках и в ответ на ее вытянувшееся лицо заверила девочку, что они не собираются к ней приближаться. Пауков я об этом попросила, как только мы вошли и я смогла до них дотянуться — до некоторых в буквальном смысле, ибо они на радостях попадали мне на плечи и в подставленные руки. Вилл передернуло, но она, по крайней мере, удержалась от крика, за что я ей была благодарна. Намочив тряпку, я позвала Вандом в гостиную и пригласила ее присесть на диван, а сама принялась протирать полки.
— Так о чем ты хотела поговорить со мной? — все еще в некотором замешательстве спросила я, потому что нервно ерзающая на диванных подушках Вилл молчала, вынуждая меня начать разговор первой.
— Это… Сложно, — Вилл тяжело вздохнула, прикрывая на мгновение глаза, после чего вновь посмотрела на меня. — Ты знаешь, что Калеб утверждал, что все оборотни — это зло в чистом виде? Обычно он приводил в пример Седрика-змеюку, но имел в виду вообще всех, — неожиданно выдала Вандом.
— Да, повстанцы это активно пропагандировали, — буркнула я, вспоминая не самые приятные минуты общения с бунтовщиками. — Оборотней не любят после прошлого восстания, но это в основном на Востоке, нас там всегда было больше. Все потому, что многие из них, включая мой вид, арахноми, были на стороне мятежников и убийц, истребляя своих же сородичей, которые не разделяли их мнения, — я кратко ввела Вилл в курс дела. — Хотя сейчас я параллельно своим дворцовым обязанностям занимаюсь тем, чтобы вернуть оборотням доброе имя, — мне помогала в этом Фэй: по моему совету Элион приняла ее на службу во дворец, и теперь волчица занималась именно проблемой недоверия большинства людей к оборотням, оставшегося после Восстания Безумцев. И, хочу сказать, у Фэй намечался отличный прогресс в этом деле.
— Правда? Это здорово, — искренне откликнулась Вилл, слабо улыбнувшись, и вновь замолчала, рассеянно крутя в руках брелок с лягушкой, висящей на ее рюкзаке. Я подавила вздох: видимо, ответы из стражницы придется вытягивать клещами.
— Ты ведь не о положении оборотней пришла со мной поговорить и не о вранье Калеба, верно? — стараясь говорить мягко, что давалось мне сейчас с трудом, начала я. — Я ведь вижу, что тебя что-то тревожит. Здесь нас никто не услышит, мои друзья, — я кивнула на одного из пауков, устроившегося на моем плече, — сразу же дадут мне знать, если в доме будет кто-то чужой, — я увидела, как плечи Вилл немного расслабились, а на ее лице отобразилось облегчение.
— Крутая у тебя система наблюдения. Действительно «жучки», — Вилл хитро посмотрела на меня, и я ухмыльнулась в ответ, оценив каламбур. Впрочем, мгновение спустя Вандом вновь помрачнела. — Вообще я вела к тому, что мы просто поверили Калебу. Все-таки сложно представить на стороне Добра гигантскую змею или типа того, — я с трудом сдержала улыбку от того, как серьезно и пафосно Вилл произнесла слова про сторону Добра. Ах, трогательный юношеский максимализм, никаких тебе полутонов и серой морали. — А потом выяснилось, что ты тоже оборотень. Причем, ну, паук, — стражница кинула на меня извиняющийся взгляд. — Не обижайся, но я терпеть не могу пауков, — призналась Вилл. Я хмыкнула.
— Как и большинство людей. Не волнуйся, я не в обиде, — ответила я, кивком головы показывая, что готова слушать дальше.
— Но хотя ты и оказалась оборотнем, ты все равно оставалась на стороне Добра. Ты защищала Элион, отдала плащ ребенку в Заветном городе, — вау, я и не думала, что это кто-то заметил, — да и девочки о тебе очень хорошо отзывались. Тогда я впервые по-настоящему задумалась о том, насколько правдивы слова Калеба. А еще эти твои рассказы о нем… Я сначала не очень поверила, но он так отреагировал… — Вилл вскочила с дивана, нервно расхаживая взад и вперед. Я заметила, как в ее волосах на мгновение мелькнула крохотная молния… и тут же исчезла. Странно. Разве после снятия Завесы стражницы не должны были получить новые силы? Даже поблекших воспоминаний о прошлой жизни мне хватало, чтобы это понимать.
— Ну да, Калеб — мелкий засранец, — пожала плечами я, в свою очередь спокойно опускаясь в кресло и наблюдая за тем, как Вилл нарезает круги по гостиной. Пыль может и подождать, а вот если мы будем обе мельтешить по и так не слишком большой комнате, то может произойти очень неприятное лобовое столкновение. — Неприятно узнавать такое о знакомых, но это уж скорее Корнелии стоит волноваться. Она вроде положила на него глаз, — я не удержалась от брезгливой гримасы. Вилл вдруг фыркнула и весело взглянула на меня.
— А вот и нет, Корнелия его бросила. Сказала, что он надоел ей своей самоуверенностью и заносчивостью, которую уже никак нельзя было списать на брутальность. Теперь Корни встречается со старшим братом Тарани, а Тарани из-за этого жутко бесится, — Вандом заговорщически подмигнула мне, и я вскинула брови. Наконец-то у Корнелии проснулся мозг! Надо будет рассказать Элион, она порадуется. Если, конечно, она все еще не в курсе.
— Что ж, тем лучше для нее, — хмыкнула я и, скосив глаза на часы на каминной полке, вздохнула, вспоминая о куче дел, ожидающей меня на Метамуре. Все равно отлынивать вечно не удастся, не стоит растягивать этот разговор на полдня. — Ладно, помимо сплетен и осознания, что Калеб врунишка, что-то случилось? — я вновь попыталась вернуть разговор к изначальной теме, до которой мы все еще не добрались.
— Эй, предыстория тоже важна! — обиженно посмотрела на меня Вилл, но продолжила. — Понимаешь, это все было как… тревожные звоночки. Маленькие будильники в моей голове. И однажды я словно бы проснулась и поняла: если Калеб нам врал, то почему этого не мог сделать Совет Кондракара?
Мою ленивую усталость как рукой сняло. Я резко выпрямилась, ощущая мерзкий холодок тревоги, пробежавший по спине. Опасная тема, даже
слишком опасная. Это проверка от Оракула? От моего ответа зависит, не попытаются ли меня убить на месте? Я на автомате потянулась к паукам, забеспокоившимся из-за моего волнения, и попросила еще раз внимательно проверить дом и задний дворик. Все еще никого. А мог ли это быть… Оракул в теле Вилл?
— Не лучше ли было бы обсудить это с другими стражницами? — тщательно подбирая слова, ответила я, не сводя с Вилл внимательного взгляда и чувствуя, как от напряжения начинает сводить лопатки. — Кто я такая, чтобы знать, что на уме у Совета Кондракара?
— Может, ты и не знаешь, что у них на уме, но ты знаешь, что многое из слов Оракула — ложь. И ни ты, ни Элион не доверяете Кондракару, — парировала Вилл.
— С чего ты вообще это все взяла? — резко спросила я, борясь с желанием то ли выгнать Вандом из дома, то ли сбежать самой: благо, портал находился как раз в нашем подвале.
— Мне рассказала Синь Янь, — серьезно ответила девочка. Синь Янь… Имя звучало знакомо, но я не могла вспомнить, откуда я его знаю. Подняв брови в немом вопросе, я уставилась на Вилл. — Синь Янь создала Сердце Кондракара, — добавила Вилл таким тоном, как будто это должно мне было все объяснить.
— То есть, с тобой говорил… кристалл? — осторожно уточнила я, пытаясь понять, не сошла ли Вилл с ума.
— Нет, само Сердце Кондракара сейчас ей не подчиняется. А еще Синь Янь предположила, что через него за нами могут следить, так что я «случайно» оставила его в шкафчике, — жизнерадостно заявила Вандом, изобразив в воздухе кавычки. Точно чокнулась. Вот примерно с той же уверенностью в моей прошлой жизни моя прабабка утверждала, что правительство следит за ней через телевизор.
— Ла-а-адно, — протянула я, подозрительно глядя на Вилл. — И что тебе рассказала… Синь Янь? — поинтересовалась я без особой надежды на вразумительный ответ. Вилл наконец перестала расхаживать по комнате и плюхнулась обратно на диван.
— Я понимаю, как это звучит. Полное безумие, да? — стражница покачала головой. — Я сама сначала не поверила. Думала, это просто сны. А потом попыталась вслушаться и… Ох, я думала, у меня голова взорвется, — пожаловалась Вилл. — Нимфа Синь Янь жила в древние времена в Китае, которым тогда правил могущественный император, ее отец. Ему служили четыре дракона — великий дракон, жёлтый дракон, чёрный дракон и жемчужно-белый дракон. Но ее отец был очень жесток к простому народу, а Синь Янь было жалко людей, и она уговорила драконов помочь им, избавив от засухи и голода. Император разгневался и заточил драконов внутри четырех гор, а Синь Янь, протестуя против его жестокости, отдала всю свою силу, чтобы превратить драконов в реки, а сама исчезла, оставив после себя лишь кристалл, попавший какое-то время спустя на Кондракар и ставший его Сердцем. Но она не умерла: пропала только ее физическая оболочка, а ее дух и ее магия остались жить в Сердце Кондракара, — рассказала Вандом. Я завороженно слушала ее: всегда любила легенды и сказки, даже если все это просто виток сумасшествия лидера стражниц.
— Ну, это объясняет, почему стражницы все с Земли, — задумчиво произнесла я.
— Да! — живо закивала Вилл. — У нас, стражниц, есть своя магия, но нашу силу по-настоящему питают Орамеры, такие светящиеся волшебные сферы, нам их во время первого посещения Кондракара показывали. И именно Синь Янь всегда выбирала будущих стражниц из земных девушек, подключая их к Орамерам. А те, кого избрали хранительницами, являются законными владелицами Сердца Кондракара, — объяснила Вандом. — А Оракул и Совет просто должны направлять нас на миссии, учить нас и защищать наши Орамеры, пока мы, стражницы, спасаем измерения, — я заметила промелькнувшую у Вилл гордую улыбку, но она не была похожа на хвастливую самодовольную усмешку того же Калеба: казалось, Вандом гордилась тем, что именно ее выбрали для такой серьезной работы. Ну да, понятно, почему стражницы избираются из числа подростков — в большинстве своем, у них на первом месте гордость и жажда справедливости, а уже потом мысли о том, что они могут и погибнуть во время своих славных миссий. Если эти мысли вообще возникают…
— Значит, Синь Янь рассказала тебе о том, как избираются стражницы и откуда вообще взялось Сердце Кондракара? А что в этом плохого? — спросила я.
— Она рассказала не только это, — Вилл заметно помрачнела. — Какое-то время назад… Лет пятнадцать-двадцать или вроде того, Синь Янь не помнит точно, Оракул провел какой-то темный ритуал и заключил Синь Янь. Теперь Сердце Кондракара тянет из нее все силы, от которых подпитывается Оракул, а сама Синь Янь больше не может действовать по собственной воле. Это значит, что Оракул может в любой момент забрать у нас Сердце и наши силы, даже если и Синь Янь, и мы сами будем против, — рассказала Вандом. Я вздрогнула.
— Но Сердце любого мира нельзя отнять силой, если только оно не принадлежит тебе по праву. Об этом нам с Элион рассказывал… — я прикусила язык, едва не выпалив «Фобос», и поспешно исправилась, — …Алборн. Он был историком и много знает, — уклончиво произнесла я. — Получается, Оракул сделал так, чтобы Сердце принадлежало ему?
— Да, — подтвердила Вилл, но, подумав, качнула головой. — Хотя нет, не совсем. Оракул тоже является хранителем Сердца, просто обычно временным, пока не приходит нужда в новом поколении стражниц. И пока Сердце Кондракара было у него, он и провел этот ритуал, чтобы направить силу Синь Янь на свои нужды, — девочка вздохнула. — Знаешь, после снятия Завесы мы, стражницы, должны были стать сильнее, ведь Кондракару больше не требовалось поддерживать эту магию. Она должна была вернуться к Сердцу и к нам, но… — Вилл не договорила, но это и не требовалось. Я понимающе кивнула.
— Ну да, а вернулась к Оракулу. А почему Синь Янь заговорила с тобой только сейчас? — поинтересовалась я.
— Она сказала, что может дотягиваться только до тех, кто сомневается. Видимо, это какая-то брешь в ритуале Оракула, — пожала плечами Вилл. — И только во снах. Я вроде как… одалживаю ей свою энергию для этого. Поэтому в последнее время дико устаю, — Вандом не сдержала зевок и неловко улыбнулась. — Ну вот, я же сказала. Короче, проблема в том, что если Кондракар замышляет что-то плохое, а судя по этому ритуалу и всему остальному — замышляет, мы никак не сможем ему помешать, — подытожила Вилл.
— Мы? — переспросила я.
— Синь Янь сказала, что вы с Элион давно в курсе всего. И что Фобос не был злодеем, а вы с ним в сговоре и планируете бороться против Кондракара, — жизнерадостно просветила меня Вилл. Я обреченно вздохнула. Вот так, хранишь тайны, придумываешь хитрые планы, а потом появляется очередной неучтенный элемент. Хотя, быть может, в данном случае это даже к лучшему. Но я не позволила себе слишком сильно надеяться. К тому же, я все еще не знала, верить мне Вилл или нет. Конечно, союзники лишними не бывают, но...
— Это слишком сильно сказано. Я не уверена, что даже с силой Элион мы сможем одолеть Кондракар и избавить Метамур от его, так сказать, влияния… — произнесла я, прищурившись и задумчиво взглянув на Вандом. — Хотя… Вообще-то, если бы Сердце Кондракара было свободно, разве это не стало бы окончательной победой?
— Ага, я тоже так подумала. Но вряд ли, — моя собеседница вздохнула. — Синь Янь сказала, что Кондракар сам по себе магическое измерение, а тому, кто занимает место Оракула, достаются все основные силы. Можно сказать, что он на вечной подзарядке от самого Кондракара, — Вилл невесело усмехнулась, однако в следующую секунду ее лицо немного просветлело. — Зато если мы освободим Синь Янь, то Оракул пусть и все еще сможет забрать Сердце обратно, но его силу себе — нет, — радостно заявила Вилл.
— И как ее освободить? — невольно в моем голосе прозвучали скептические нотки. — Элион еще не вошла в полную силу, а наши… наши союзники пока совершенно точно не готовы к битве, — я решила пока не просвещать Вилл насчет вовлеченности Фобоса в общие планы, пусть она и знала, что он не был злодеем. Для начала мне следует как минимум переговорить с Элион, а сразу после еще лучше и с ее братцем.
— У Синь Янь, к сожалению, не было ответа на этот вопрос, — вздохнула Вилл, но, увидев, как вытянулось мое лицо, тут же замахала руками. — Зато она указала на того, кто знает! — наверное, Вандом считала, что это меня ободрит, но пока это мне напомнило только капитана Джека Воробья с его «у меня есть рисунок ключика!». Ах, сколько отсылок я не могу использовать для шуток только потому, что некоторые франшизы — или, в случае с «Пиратами Карибского Моря», части франшиз — еще не вышли!
— Ладно, а где тогда искать этого загадочного незнакомца? — поинтересовалась я.
— Незнакомку, — деловито поправила меня Вилл. — Синь Янь сказала, что эта женщина живет вроде как на Метамуре. О, это, на самом деле, очень любопытная история… — оживилась девочка, и я в очередной раз за день подавила тяжелый вздох, приготовившись к еще одному долгому рассказу.
***
—…ее зовут Тори*. Ты знала, что между поколением Ян Лин и нашими нынешними подружками была еще одна команда стражниц? Считается, что с ними произошел несчастный случай во время одной из миссий, и они все погибли. Но одна, по словам Синь Янь, выжила, — я пересказывала Элион то, что услышала от Вандом, параллельно шнуруя платье девочки. Иногда я отсылала служанок, помогавших юной королеве одеваться, и занималась ее сложными многослойными одеждами, сшитыми по последней метамурской моде, сама, чтобы выиграть нам побольше времени на разговоры. — Хотя убить ее пытались как раз за то, что она слишком много знала, в том числе и о ритуале. Синь Янь успела только выяснить, что эта Тори сумела спастись на Метамуре, а потом Оракул провел этот самый ритуал, и Синь Янь с тех пор ждала новую хранительницу Сердца, надеясь, что сможет до нее достучаться.
Я отошла, чтобы взять ленты, и жестом показала Элион, чтобы она присела в кресло. Когда девочка повиновалась, я принялась заплетать в привычные косы ее светлые густые волосы, мимоходом отмечая то, как сильно они отросли. Свои-то я все время подстригала, чтобы в паучьем обличье шерсть не мешалась.
— С нашей стороны требуется только отыскать ее. Синь Янь сказала, что Тори вроде бы оставалась в столице… Но даже если нам повезет, и это действительно так, то все это — все равно, что искать иголку в стоге сена, — покачала головой я, закрепляя косы на макушке Элион поверх ее обруча, который она в последнее время начала носить на постоянной основе. От него исходил легкий холодок, и я только сейчас с удивлением отметила, что все это время старательно избегала его касаться — чисто на инстинктах. Странно…
— Как-то слишком много трудностей, — раздраженно откликнулась Элион, взмахнув рукой. — Тем более, что я все чаще думаю, есть ли в этом какой-то смысл… — внезапно буркнула девочка. Я удивленно уставилась на нее в стоящее перед нами зеркало.
— Конечно, есть. Если это правда, то стражницы будут на нашей стороне, а это может помочь нам в противостоянии Кондракару, — осторожно возразила я, чтобы не вызвать у кузины еще одну вспышку раздражения. В последнее время Элион стала больше уставать из-за того, что к королевским обязанностям еще прибавились экзамены в школе, и из-за этого моя маленькая подопечная порой пребывала в несвойственном ей мрачном настроении и много сердилась.
— А я про это и говорю. В чем смысл этого противостояния? — произнесла девочка. У меня натурально отвисла челюсть. — Сама посуди, мой брат хорошим характером никогда не отличался. Может, прямо-таки тираном он и не был, но и правитель из него никакой. Кондракар правильно сделал, что вмешался до того, как я отдала всю свою силу Фобосу, — повела плечом юная королева.
— Элион, ты чего? — шокированно спросила я. — Я согласна, Фобос не подарок, но правитель из него был нормальный! Вспомни, что говорили горожане, — попыталась я воззвать к здравому смыслу названой сестры.
— Ну и что? А мятежники утверждали обратное. Видимо, они единственные видели правду! — упрямо фыркнула Элион, поднимаясь с кресла и поворачиваясь ко мне, недовольно поджав губы. — Может, мне и правда стоило назначить главным советником Калеба, а не тебя, — заявила вдруг Элион противным тоном.
— Ты что, серьезно? — я вскинула брови. Д
ухи, Элион что, головой ударилась?
— Серьезнее некуда! Может, я так и сделаю. Калеб хотя бы видит во мне равную, а не ребенка, которого надо опекать, — запальчиво воскликнула Элион, сжимая руки в кулаки. Я даже отступила на шаг, так мне было некомфортно.
— Откуда у тебя вообще такие мысли? — пораженно выдохнула я. — Элион, то, что я отношусь к тебе как к младшей сестре, еще не значит, что я считаю тебя каким-то там несмышленышем, — мне по-прежнему удавалось сохранять спокойный тон, хотя поведение Элион сейчас явно напомнило мне, почему я ненавидела начальную школу и всех этих капризных детей, одним из которых внезапно стала моя шестнадцатилетняя названая кузина.
— Плевать, — грубо фыркнула девочка, пренебрежительным тоном напомнив мне ее брата, если бы тот, конечно, был знаком с земным слэнгом. — Я отличная королева, и это во многом благодаря Кондракару. Затевать какое-то противостояние было глупо с самого начала, — Элион с вызовом во взгляде посмотрела на меня. Я уже хотела ответить ей, как внезапно заметила странный отблеск на камне ее обруча-короны.
Нахмурившись, я вдруг поняла, что уже видела такой блеск раньше: каждый раз, когда Элион говорила что-то хорошее о Кондракаре, Калебе и мятежниках или же выходила из себя, кристалл, инкрустированный в обруч, начинал сверкать — легонько, так, что казалось, будто это всего лишь игра света. Странный камень, неприятный холодок, идущий от обруча, мои инстинкты, протестующие против того, чтобы касаться этой штуки… В моей голове мелькнуло свежее воспоминание о Вилл, рассказывающей о том, что через Сердце Кондракара за ней могли следить. Неужели?.. Я прикусила губу.
— Элион… — как можно спокойнее произнесла я. — Ты же знаешь, что я тебя люблю, да?
— Эм… Да? — растерялась девочка, настроившаяся на ссору и явно не ожидавшая, что я скажу что-то в этом духе.
— Отлично. Помни об этом, даже если моя догадка окажется неверна, — с этими словами я подалась вперед, резко срывая обруч с головы Элион и бросая его на пол, со всей силы наступая каблуком на камень.
Меня ослепила вспышка света, сопровождаемая мерзким скрежещущим звуком, и в следующее мгновение ударная волна откинула нас с Элион в стороны. Моей названой кузине повезло приземлиться на мягкую постель, а вот моя спина впечаталась в каменную стену замка, по которой я и съехала на пол. Шею я себе не сломала не иначе как чудом. Застонав, я перевернулась на бок и стиснула зубы: процесс регенерации уже пошел, но боль осталась. Однако мне некогда было жалеть себя, так что я вскочила на ноги и, морщась от неприятных ощущений, поковыляла к Элион, приподнявшейся с кровати и выглядевшей так, словно она внезапно вышла из семилетней комы.
— У меня… У меня такое ощущение, как будто надо мной провели сеанс экзорцизма, — хрипловато пожаловалась девочка в ответ на мои взволнованные расспросы об ее самочувствии, ощупывая свой лоб. — Господи, это что, был какой-то проклятый обруч? Из-за него в меня вселился демон? — простонала Элион, закрывая лицо руками.
— Насчет демонов не знаю, а вот на мысли твои он явно влиял, — я присела рядом со своей юной подопечной, обняв рукой ее плечи и мягко потянув на себя. Элион не сопротивлялась, вцепившись в меня, как утопающий в спасательный круг, и мелко дрожа. — Все хорошо, Элион. Все в порядке. Ты со всем справилась, — стараясь успокоить ее, зашептала я, ласково гладя кузину по волосам и надеясь, что вот моя дрожь останется незамеченной. Мои собственные переживания сейчас никому из нас не помогут. Подруга судорожно вздохнула.
— Я только сейчас поняла,
что я тебе наговорила… Миранда, прости, пожалуйста! Я не… — дрожащий голосок Элион оборвался, и она уткнулась в мое плечо, явно устыдившись.
— Это была не ты, — твердо заявила я, осторожно, но уверенно отстраняя от себя девочку и заглядывая ей в глаза, стараясь всем своим видом показать, что ни капли не обижаюсь. — Элион, я не знаю, что именно это было, но это точно не твоя вина. Кто мог предположить, что дар от
меридианских кузнецов тоже окажется проклятым? — произнесла я, тут же раздраженно цокнув языком и покачав головой. — А, черт побери! Мне стоило заподозрить неладное, еще когда я увидела Калеба во главе этих дарителей. А я просто подумала, что он хочет примазаться к церемонии, — со вздохом добавила я, коря себя за то, что так расслабилась.
Мне следует почаще прислушиваться к своим инстинктам, ведь обруч и кристалл в нем всегда вызывали у меня какое-то неприятное чувство, как будто сосет под ложечкой. Но почему я никогда не обращала на это внимание? Словно… Словно мои мысли куда-то уплывали каждый раз, когда я на этом сосредоточивалась.
Ох. Если он воздействовал на Элион, то почему не мог воздействовать и на окружающих ее людей? Я вдруг осознала, что в последнее время и сама начала гораздо чаще сердиться без какого-либо повода, порой сдерживаясь только усилием воли. Я похолодела. Мой разум, мои мысли и воспоминания, мой характер и вся моя личность — это самое ценное, что у меня есть, и это собирались отнять у меня! Сейчас я отчетливо понимала, по какой причине начинаю закипать, и мой гнев был вызван отнюдь не искусственно.
— О, я так зла сейчас! — в очередной раз словно читая мои мысли, воскликнула Элион, вскочив на ноги и топнув ногой. — Они что, хотели меня подчинить? Сделать своей марионеткой или что? Может, еще за Калеба замуж выдать, а? — распалялась девочка. Ее косы растрепались, сведя на нет все мои предыдущие попытки сделать ей красивую прическу, и светлые прядки нехорошо засветились. Воздух аж потяжелел от исходящей от кузины силы. Ух, я, конечно, разделяю ее чувства, но если Элион сейчас не успокоится, то от красивого меридианского дворца останутся только руины.
— Я понимаю, сестренка, — мягко произнесла я, взяв подругу за руку и потянув в свою сторону. Элион неохотно опустилась обратно на постель и сделала глубокий вдох, все еще дрожа, только сейчас, пожалуй, больше от злости, чем от ужаса. — Это действительно была последняя капля. Но именно поэтому нам сейчас особенно важно продолжать держать лицо и притворяться, что замысел наших врагов удался, пока мы будем исполнять собственный план, — добавила я. Элион кивнула, явным усилием воли стараясь взять себя в руки, однако глаза ее горели мрачной решимостью.
— Да, ты права. Кстати говоря… — девочка с намеком посмотрела на меня. — Пора переходить к следующему его пункту. Я объявлю о предстоящем событии на сегодняшнем же заседании Совета, — произнесла Элион.
— Хорошая мысль, — одобрительно кивнула я. — Только… Потренируешься еще в иллюзиях, ладно? Мне нужно навестить наших друзей, а тебе — притвориться, что обруч все еще на тебе и работает, как нужно, — я кивнула на печальные останки недокороны и расколотый камень. Ох, надеюсь, для слежки его все-таки не использовали. Иначе стоит начать готовиться к тому, что Кондракар в любой момент может обрушить на нас какой-нибудь магический эквивалент ядерной боеголовки.
— Ну, врать я, к сожалению или счастью, за это время наловчилась, — как-то даже грустно вздохнула Элион, вставая. Она быстрыми движениями заплела себе легкую косу, перебросив ее за спину, и провела руками над своей макушкой. Поверх светлой копны волос оказалась точная копия сломанного мной обруча-короны — даже кристалл таинственно сверкал, больше не вызывая у меня такого отторжения, как оригинал, но все равно заставляя руки зачесаться от желания разбить проклятую вещицу. — Ну, как тебе? — спросила Элион, покрутившись передо мной.
— Идеально, — искренне ответила я, не сдержав улыбки. — Иллюзионистка из тебя просто превосходная, — похвалила я названую сестру. Элион зарделась.
— Ой, спасибо… — заулыбалась юная королева, но тут же помрачнела. — Знаешь, Мира, этого я им точно не забуду. Надо же, столько распинаться о Фобосе и его обманах, чтобы самим совершить приписываемые ему грехи! Какое лицемерие… Меня от этого просто тошнит! — с горечью воскликнула Элион.
— Меня тоже, — вздохнула я, тоже поднимаясь с постели. Сняв наволочку с одной из подушек, я осторожно, стараясь не касаться, завернула в ткань остатки обруча и кристалла, засовывая получившийся сверток в карман своей широкой юбки: было бы неплохо показать Фобосу — вдруг он разберется, что конкретно должен был сделать проклятый предмет. — Но это в очередной раз напоминает нам, зачем мы все это делаем, — я приподняла уголки губ и обрадовалась, увидев, как Элион слабо, но все же улыбнулась в ответ.
— Передавай привет брату и Седрику, — она помахала рукой.
— Обязательно. А ты не забывай играть роль восхищенной Кондракаром дурочки, — подмигнула я Элион. Та скорчила гримаску в ответ, и я, хихикнув, направилась к выходу. У дверей я остановилась, поворачиваясь к сестре и медля несколько мгновений прежде, чем заговорить. — Элион? Ты правда считаешь, что я отношусь к тебе как к глупому ребенку? — тихо спросила я. Быть может, я действительно слишком сильно ее опекаю? Юная королева прикусила губу.
— Нет… Сейчас нет. Меня это порой немного задевало раньше, когда я считала, что мы почти ровесницы, но сейчас я понимаю, что ты просто заботилась обо мне. Ты ведь и правда старше, — Элион неуверенно улыбнулась, и я сделала то же самое.
— Я действительно считаю тебя за равную, но это не меняет того, что ты всегда будешь моей младшей сестренкой, — добавила я. Элион лукаво посмотрела на меня.
— Даже когда мне будет семьдесят? — со смешливыми искорками во взгляде спросила она.
— Даже тогда, — рассмеявшись, подтвердила я. — Хотя тогда ты будешь моей любимой младшей старушкой, — я показала Элион язык и выскочила за дверь прежде, чем брошенная кузиной подушка успела впечататься мне в лицо.
***
Найти бывшую стражницу оказалось не слишком просто. Фобос через меня передал Элион заметки с созданным им самим заклинанием поиска, похожим на всевидящее око. Полезная штука, но с одной загвоздкой: ты должен знать, кого или что искать. Так, например, Фобос мог увидеть нынешнюю команду стражниц, когда искал Сердце Кондракара, которое уже видел раньше. Проблема была в том, что никто из нас не знал, как именно выглядит Тори, а только словесного описания было недостаточно. Пришлось Вилл разрешить Элион залезть к Вандом в голову, чтобы просмотреть воспоминание, показанное хранительнице Сердца Кондракара его создательницей. Другая сложность состояла в том, что следящее заклинание не называло места, где находился искомый человек или предмет. Ориентироваться можно было только на то, что ты увидел сам. Именно поэтому мы были вынуждены подглядывать за Тори несколько дней, пока Рейтер наконец не узнал местность вокруг нее.
Хорошая новость заключалась в том, что Тори жила в Крестовизе, деревне неподалеку от Меридиана, и уже через пару дней бывшая стражница смогла прибыть в замок. Плохая же состояла в том, что как только Тори услышала слово «Кондракар», она жутко перепугалась и наотрез отказалась помогать, сказав, что с тем же успехом Элион может убить ее прямо здесь и сейчас. Мы пытались ее переубедить, но это лишь заставило бедную девушку чуть ли не впасть в истерику. В итоге Рейтер отвез Тори обратно, пока мы, разочарованные и уставшие, старались понять, что теперь делать и как разбираться с освобождением Сердца Кондракара самостоятельно.
Но пока мы занимались другими делами и готовили следующий этап нашего с Элион плана, не относящегося к стражницам бывшим и нынешним, прошло пару недель, и одним вечером на тайном заседании настоящего Совета Метамура неожиданно вновь появилась Тори. Она все еще выглядела жутко напуганной и явно нервничала, однако пусть и неохотно, но все-таки согласилась рассказать все, что знает. Судя по довольному виду Рейтера и взглядами, которыми он обменивался с бывшей хранительницей Сердца Кондракара, именно наш глава армии приложил свою руку (а может, и сердце, простите уж за каламбур) к тому, чтобы переубедить Тори.
— Это произошло семнадцать лет назад. Мы были младше, чем нынешнее поколение стражниц, но и миссии у нас были гораздо проще — мы скорее были послами и миротворцами, чем защитницами, — Тори нервно теребила краешек своего плаща, кажется, борясь с желанием вскочить и убежать. Каждый раз, когда она вздрагивала или дергалась, Рейтер тут же оказывался рядом, чтобы положить руку ей на плечо или что-то шепнуть, и мне приходилось прятать улыбку, чтобы не смутить обоих. — А потом Кондракар вдруг стал посылать нас на странные задания, заставляя вмешиваться в другие миры и участвовать в войнах, где нашего присутствия не желала ни одна из сторон. Конечно, мы начали задавать вопросы.
Неудобные вопросы, — губы Тори искривились в нервной, полной горечи усмешке. — Тогда нас послали на очередную битву. На Амелантосе как раз была гражданская война, и нам сказали, что королева узурпировала трон… — от этих слов по моей спине пробежал неприятный холодок.
— Звучит до боли знакомо, — пробормотала я себе под нос, но Тори услышала меня и кивнула.
— Да. И это… Это одна из причин, по которой я все-таки согласилась поговорить, — запнувшись, произнесла девушка. — Я не хочу, чтобы с новым поколением стражниц случилось то же, что с моими подругами, — в ее голосе отчетливо слышалась боль. Я поежилась, вспоминая, что рассказала мне Вилл: Тори была единственной выжившей стражницей из своей команды. — С Амелантоса вернулась только я. Королева Сионья, та самая, которую обвиняли в жестокости и узурпации трона, вылечила меня, ее врага, раненого в битве против нее же, и потом позволила уйти. Сказала, что не собирается калечить ребенка. А еще рассказала мне свою точку зрения на происходящее, — Тори покачала головой. — Думать об этом тогда не хотелось. Мне было всего тринадцать. Я просто хотела отдать Сердце Кондракара и постараться обо всем забыть, но не смогла. Мне нужно было узнать правду, хотя бы ради себя самой. Поэтому, отдав Сердце, я попросила позволить мне остаться там, на Кондракаре, и учиться, чтобы потом войти в Совет. Такое порой дозволялось бывшим стражницам, — пояснила она. — И тогда я кое-что узнала.
Тори рассказала о том, как Синь Янь начала приходить в ее сны, как рассказала ей все то же, о чем нимфа поведала Вилл. Оракул, чье настоящее — даже, скорее, мирское — имя было Химериш, действительно заключил нимфу и замкнул силы Кондракара на себе самом. Это мы и так уже знали, однако Тори добавила важную деталь к тому, что нам было известно: бывшая хранительница Сердца обладала информацией о том, где именно был заточен дух Синь Янь. Как раз это Тори и подслушала на Кондракаре, за что узнавший об этом Оракул попытался ее убить. Ей удалось спастись, в последний момент открыв портал на Метамур: по счастливому совпадению, Тори оказалась возле дома местного лекаря, и тот помог ей. Однако для Кондракара и всех остальных миров, в том числе и для Земли, Тори считалась мертвой и не собиралась это менять, о чем и предупредила, попросив при посторонних по возможности не упоминать вообще об ее существовании, а если уж это неизбежно, то называть ее Саэйра — это имя она взяла себе, когда оказалась в нашем мире.
— К сожалению, я точно не знаю, что нужно сделать, чтобы освободить Синь Янь, — Тори извиняющеся развела руками. — Но из того, что я успела выяснить, мне известно, что будут какие-то испытания. И еще обязательно нужна стражница с элементом квинтэссенции. Обычно это хранительница Сердца, как я, — добавила Тори.
— Скажи, а у тебя самой осталась магия? — полюбопытствовала Элион.
— Да, но мой магический резерв совсем маленький, — с печальной улыбкой Тори пошевелила пальцами в воздухе, позволив крохотным молниям пробежать по ним. — Квинтэссенция. Элемент созидания, — пояснила девушка.
— Значит, стражницам не нужно Сердце Кондракара, чтобы колдовать? — удивилась я.
— Нет. Стражницам нужен только источник энергии. Они не смогут превратиться без хранительницы, потому что именно она дает им этот источник, однако, если у них будет подпитка откуда-то еще, Сердце Кондракара им будет не нужно, — объяснила Тори. — Вы уже знаете, что у стражниц есть своя магия, а Орамеры ее только усиливают, лишая необходимости самостоятельно развивать свой резерв? — мы кивнули, вспоминая объяснения Вилл, и Тори продолжила. — Грубо говоря, Орамеры позволяют стражницам пользоваться своей магией без постоянных тренировок. Без Орамер, но с источником энергии стражницы способны на базовое колдовство, например, по учебникам, пользуясь уже существующими, четко сформулированными заклинаниями. Но вот Сердце Кондракара в качестве этого самого источника им уже не подойдет, потому что оно как раз связано с Орамерами, — рассказала бывшая стражница.
— Ты все это узнала на Кондракаре? — заинтересованно спросил Алборн: в его глазах горело отчетливое желание добраться до кондракаровской библиотеки и остаться там навсегда, с головой погрузившись в книги. Между прочим, я отчасти разделяла его чувства.
— Да. Еще я знаю, что Орамеры можно уничтожить, но это повлияет на нынешних стражниц. И на их связь с Сердцем Кондракара, — добавила Тори.
— А уничтожение Орамер никак не скажется на силах Оракула? — поинтересовалась я.
— Нет, только на стражницах, — повторила девушка. — Это все равно, что отключить их от Орамер… Только навсегда. Я считаюсь мертвой, так что меня не отключали, но без источника энергии для меня это разницы практически не имеет, — Тори невесело улыбнулась.
— То есть, теоретически, ты могла бы превратиться, если бы у тебя было Сердце Кондракара? — полюбопытствовала Галгейта.
— Да, но я могу превратиться и в том случае, если королева поделится силой со мной, — Элион с готовностью протянула руку, но Тори отдернулась, как будто моя названая кузина предложила ей взять в руки ядовитую змею. — Это только в теории! Я не хочу рисковать, — поспешно воскликнула наша новая союзница. Лицо Элион вытянулось от разочарования, но она не стала настаивать, хотя я видела огонь любопытства в ее глазах. Она вообще очень интересовалась магией и всем, что можно делать с ее помощью.
Интересно, смогут ли они с Фобосом вновь договориться, когда — если — мы одолеем Кондракар? Элион явно нравилось колдовать, да и сила Сердца Меридиана давала чуть ли не безграничные возможности… Я постаралась пока не думать об этом: для начала нам нужно победить и при этом выжить, а уже потом волноваться о том, как Эсканоры будут делить трон и магию.
— И все же интересно: почему Оракул стал таким? Неужели власть его поменяла? — задумчиво произнесла Элион, когда встреча уже подходила к концу и все начали потихоньку расходиться. Я заметила мелькнувшую в голубых глазах юной королевы тревогу, но так и не поняла, что именно ее беспокоило. Возможно, кузина все еще переживала по поводу того, что она говорила и делала под воздействием того проклятого обруча, хотя я много раз повторяла ей, что это была не она. Это не власть ее поменяла, а заклятье. Кстати говоря, Фобос сказал, что следить через обруч было невозможно: не хватало постоянной подпитки для такого сложного заклинания. Это определенно радовало и внушало надежду.
— Нет, не думаю. Химериш занимает место Оракула уже несколько веков. Он мог ошибаться, конечно, но
таким он стал только пару десятилетий назад. И я не знаю, с чем это связано, — покачала головой Тори. Элион вздохнула, но, кажется, немного расслабилась. Черт, когда все это закончится, кузине точно нужно будет сходить к хорошему психотерапевту. Магией придать себе более взрослый образ, заменить в рассказе должность королевы на какую-нибудь начальницу крупного бизнеса, не упоминать о магии и войне с сильнейшим измерением Вселенной — и вперед, восстанавливать душевное спокойствие и ментальное здоровье.
По итогу собрания было решено как можно скорее пригласить в замок нынешних стражниц и познакомить их с Тори — благо, еще когда наша первая встреча с бывшей хранительницей Сердца Кондракара не задалась, мы с Вилл и Элион ввели остальных девочек в курс дела. Они единогласно решили, что с Кондракаром и в первую очередь с самим Оракулом явно что-то неладно, а значит, стоит попытаться их остановить. «От будущих злодейских злодейств», как выразилась Ирма. Так что теперь им вместе с Тори предстояло спланировать вылазку в место заключения Синь Янь и попытаться хотя бы примерно представить, что их там может ожидать. Элион пригласила Тори остаться во дворце и пользоваться библиотекой, залом артефактов и вообще всем, что ей только может понадобиться. А я эгоистично порадовалась, что хотя бы в этом деле нашего с Элион прямого участия не требуется: у нас были свои задумки, отказаться от выполнения которых сейчас было бы неразумно, а две масштабных, так сказать, миссии мы бы точно не потянули.
И теперь, когда вопрос со стражницами был решен, ничто не отвлекало нас от первостепенной задачи.
