Немного о Космосе и о любви

Они были в пути уже трое суток. Путь нельзя было назвать таким уж веселым, несмотря на заметную удаль сначала. Мысли о потерях все еще преследовали экипаж. Были ли все эти потери потерями в полном смысле этого слова? Когда смерть перетекает в рождение, ни в чем нельзя быть уверенным. Кирк считал эти категории слишком уж философскими для него, а потому был искренне рад хотя бы тому, что собственное новое капитанское кресло его уже не озадачивает и Спок больше не смотрит на своего капитана, как на пустое место. Ни на кого не смотрит так, на самом деле. Любого энсина он теперь удостаивал развернутым ответом, если у энсина возникала необходимость задать старшему помощнику вопрос. Вряд ли такое приключалось часто, но Кирк был свидетелем целому одному случаю, так что запасы маккоевского бренди в результате еще немного уменьшились. Кристина поглядывала на него и Маккоя с неодобрением, но никак поведение старшего офицерского состава не комментировала. После недавнего бунта Кирка адмирал Ногура сначала осторожно посоветовал Кирку взяться за ум, а потом все-таки выдал «Энтерпрайз» небольшую миссию. Тренировочную. Словно Виджер был недостаточным тренировочным лагерем для них всех. Эта уступка явно выглядела как дань уважения престарелому капитану с развивающимся маразмом. На это Кирк потом сетовал Маккою во время их первой посиделки. — Ничего, — философски ответил тогда Боунз, — все мы там будем. Маразм, так маразм, зато корабль снова в твоих руках, и вряд ли Ногура посмеет что-то вякнуть сейчас, когда телевидение разнесло весть об очередной победе команды «Энтерпрайз». И заметь, Джим, на этот раз корабль не покинул никто. После чего принялся разливать спиртное, чуть высунув кончик языка от усердия. Кирк же, спиной ощутив внимательный взгляд, позвал, даже не обернувшись: — Спок, что ты там встал как неродной? Входи, приобщись к нашему маленькому дружному коллективному действу. Боунс при этом как-то странно взглянул на Кирка, но ничего не сказал, молча доставая с полок третий бокал. — Никогда не понимал этой человеческой привычки одурманивать себя этиловым спиртом и прочими веществами с подобным действием, — важно отозвался Спок, но в медотсек все-таки вошел и даже присел на край стула рядом с Кирком. Если Кристина и была против подобных посиделок, сейчас она вряд ли посмела бы возразить. Спок смотрел на свой бокал, чуть приподняв бровь, со сдержанным любопытством. — Думаю, для вас уже не является секретом то, что подобного рода вещества на меня не влияют. — Но есть же что-то, что влияет? — заинтересовался Маккой. — Как корабельный врач вы должны бы знать ответ на этот вопрос, — ответил Спок, подняв на него свой прямой пронзительный взгляд. Разумеется, Маккоя такими штучками уже было не смутить: — С вашей безумной скрытной расой никогда ни в чем нельзя быть уверенным, Спок. Ты знал, под каким нажимом и после скольких чертовых бессмысленных обсуждений ваше правительство наконец выдало всю необходимую информацию для учебников медицинских ВУЗов?! И, кстати, знаешь ли, что именно твое присутствие в рядах Звездного флота со временем сделало их более сговорчивыми? — Неужели? — теперь Спок явно заинтересовался, изгиб его брови стал круче, он даже склонил голову, бездумно проводя пальцами по запотевшему стеклу с голубоватым напитком. И, пока Кирк так же бездумно следил взглядом за этими размерными убаюкивающими движениями, Маккой, победно ухмыляясь, пояснил: — Вулканец на службе в Звездном Флоте — хороший такой прецедент. Может, ты был и не первым на подобной службе, но первым, кто настолько нуждался в постоянном медицинском обслуживании землян все эти годы. А теперь это уже не такая уж и редкость. Пришлось и вашим несговорчивым старцам зашевелиться. Но когда-то мне приходилось идти почти на ощупь, знаешь ли. Пока я тебя лично не ощупал со всех сторон… — Маккой сбился, потом хохотнул в собственный бокал, а Спок откинулся на своем стуле, явно больше расслабившись и следя за Маккоем с веселым удивлением, за которым Кирк когда-то так любил наблюдать. — Но на вопрос ты так и не ответил, — заметил Кирк, когда веселье Маккоя пошло на убыль. — Действительно, мы видели тебя в разных состояниях, некоторые из них можно было бы сравнить с опьянением, но обычно эти вещества были слишком экзотичны и влияли вообще на всех на борту. А есть что-то более… банальное. И так сказать… повсеместное? — Джим, — Спок, который так и не притронулся к напитку, теперь смотрел прямо на Кирка, — надо понимать эти расспросы как проявление твоего желания меня напоить? — Джим, перестань улыбаться, как помешанный, — попросил Маккой немного раздраженно. — Уже почти неделя прошла с того момента, как твой старпом оттаял. Можно было и привыкнуть. — Должен заметить, доктор Маккой, что я не замерзал. — Это была метафора, гнусный ты гоблин. Спок опять взглянул на Боунза с тем самым выражением, которым Кирк вновь начал любоваться. — Только не говори мне, что это была ирония, — слабо попросил догадавшийся Маккой. — Если ты и правда осознал эту категорию, я ведь могу подобное потрясение и не пережить. — Давайте не будем о смерти, — тут же попросил Кирк. — Сочетание дофамина, анандамида и аргинина, — словно бы невпопад сообщил Спок. — В определенной пропорции, конечно же. На этот раз он все-таки отпил из своего бокала. — Ты издеваешься?! — тут же возмутился Боунз. — Эту категорию я еще не постиг в таком совершенстве, — ответил Спок. — Кажется, я не совсем понимаю… — Кирк переводил взгляд с одного товарища на другого. — Но если мне не изменяет память… — Вулканца можно напоить шоколадкой, — закончил за него Маккой. — Я должен был догадаться. Ваши рецепторы. Дофамин. — Ваша догадливость ничуть не улучшилась со временем, доктор, — резюмировал Спок тем самым тоном, который предсказуемо заставлял Маккоя далее плеваться ядом минут пять. Кирк же слушал эти излияния и думал, что, жизнь, в сущности, налаживается. Не так уж и много ему надо было от этой жизни. И никакие регалии и должности не смогли бы ему этого заменить.