***
— Ну я пошел, Ась, — напомнив ей, что надо будет выгулять собаку, Аккерман вышел на лестничную клетку, собрав все нужные для него документы. — Удачи, — поцеловав его в нос, произнесла она. Парень погладил рукой её живот, приказав зайти обратно в тепло, ведь в подъезде было очень холодно, и Настя обязательно бы простудилась, простояв здесь несколько лишних минут. Он обязательно проверяет и спрашивает, а закрыла ли она дверь? Несмотря на то, что её бывший сидит в тюрьме, он присылал ей пару раз письма на электронную почту, а после и сам приехал к ней. К ним точнее. Он сбежал из тюрьмы, прискакал к ней с завявшим букетом каких-то оранжевых цветов. Ну, Леви с ним и поговорил по-мужски, а когда тот полез драться (главный индюк во дворе), Аккерман прописал ему в глаз, тем самым показав и попросив его сюда больше не соваться. А Ержан его укусил за ногу. Ибо нефиг.***
— Лен, ну я не пойму! — жаловалась невестке Оля. — Ну если ты видишь, что тебе здесь не рады, то нахер ты приходишь? Ну, козёл он! Этот Кирилл! Мне никогда Кириллы не нравились. И ещё Артёмы! — Оль, ну, если он придурок? — вмешалась Настя, выходя из туалета. — Видеть его не хочу, козла такого. — Мало того, что изнасиловал, так ещё и быть вместе хочет… — шептнула Лена, отпивая чай из кружки. — Зато муж есть хороший, — приметила Оля. — Кстати, Ась, а где Леви? Уже полвосьмого, а он ещё не пришёл… — Он на встрече. Сказал, что будет поздно, — устало улыбнулась Настя. Она провела целый день с ними и уже сильно устала. Но это была приятная усталость от общения, а не такая, от которой хочется зарыться в одеяло и послать всех к чертям. — Что там на УЗИ? — подскочила Лена, подбегая к Аккерман. — Я всё спросить хочу… У тебя есть странные предпочтения в еде? — Нет… По утрам ем очень сладкую овсянку и всё. Как обычно, — пожала плечами она. — Лен, а что тебе Ваня собирается на Восьмое марта дарить? — пролепетала Оля, а Настя включила на кухне верхний свет. — Не знаю… Сказал готовиться. Что-то необычное, там и для Маши будет что-нибудь. — А мне Миша сказал, что он за мной целый день посуду мыть будет. И вообще, Мишенька золото. Он такой кофе делает… Вы себе просто представить не можете! И тут Настя задумалась. Она попросила Леви ничего ей не дарить, не делать и вести себя как обычно. Но в душе́ ведь хочется праздника. Чтобы тюльпаны были, Киндер шоколад какой-нибудь. Остаётся только надеяться, что он что-нибудь, да подарит. Он же не глупый, вроде… — Ты чего поникла? — Сделайте мне чаю, пожалуйста. В глазах потемнело, забейте насчёт этого. — Сильно потемнело?! — тут же вскочила тётя Оля, усаживая Настю на диван, везде щупая её живот, спрашивая, где болит. — Просто в глазах потемнело, чего вы сразу начинаете? — захохотала девушка. В дверь позвонили. Лена, которая всё это время заваривала на кухне чай для Насти, дернулась в сторону звука и выронила ложку из рук от испуга. В дверь продолжали звонить ещё и настойчиво стучали кулаком. — Я открою, — тихо сказала Настя и прошла к двери под пристальным взглядом тёти Оли, и посмотрела в глазок. — Там Леви с какой-то женщиной… — посмотрела на всех, отвернувшись от двери. — Я открываю. Аккерман был безбожно пьян, в руках он держал букет красивых тюльпанов, которые слегка припорошил снег, также в этой же руке у него была большая коробка презервативов, а весь этот комплект дополняла соседка с пятого этажа, которая держала Леви за шиворот, как маленького ребенка. — Не трогай! — провизжал мужчина, пытаясь снять с себя пальто, чтобы вылезти наконец из лап этой женщины. — Настя, твоё? — заспанная женщина просунула Леви вперёд. — Да… — Настеееньккааа, — протянул он, — иди я тебя обниму… Ах, нет. Я выпивший, давай завтра обнимемся, ладно? Да отпусти ты! У меня жена есть! Не отдам я тебе презервативы!!! — вскрикнул Леви, вырываясь из железной хватки женщины, закрывая дверь перед её носом. — Леночка! Оленька! — поцеловав каждую в щеку, воскликнул парень. — Несите тазик, мне плохо. Щас как блевану, — стал снимать с себя пальто, кидая его куда-то на вешалку, вместе с туфлями. — Кися, извини, что так напился. На тебе розочки, — сунул ей в руки тюльпаны и контрацептивы. — Не обращай внимания, нам всем там такое выдали. — Спасибо… — закрыла дверь на ключ. — И где ты так напился? — гаркнула тётя Оля, из-за чего Настя отошла от Леви на несколько шагов. — Ты же на совещании был. — Был, потом домой пошёл. А Джонна и всех других они ещё на рыбалку потащили. На Байкал. А я домой пошёл. — Кто они? — Тазик! Срочно тазик! — выхватив таз из рук Лены, мужчина сделал все дела в него и, вытерев рот рукавом белоснежной накрахмаленной рубашки, как ни в чём не бывало, сел на диван вместе с тазиком. — Там армяне на сделке были, — шептнула Аккерман Ольге Николаевне. — Завтра надо с ним говорить, а сейчас уже бесполезно, — женщины взяли свои куртки, обулись и уже собирались уходить. Леви вдруг вскочил с дивана и подошёл к ним. — Иди отсюда уже. И ты уходи, да-да, — пробурчал Леви, выталкивая из квартиры Олю и Лену вместе с их верхней одеждой. — Ну наконец-то они ушли! — Иди ложись, — девушка кивнула в сторону их спальни. — Нет. От меня перегаром пахнет, сама сегодня спишь. Извиняй. — А где ты спать будешь? — Я у себя в кабинете посплю или тут на диване. Вместе с тазиком. — Воды дать? — Я сам возьму если что. Иди спи, — пьяно улыбнуля, засыпая прямо в одежде на диване.