Суть колыбельной

В жизни обязательно должны быть паузы. Такие паузы, когда с вами ничего не происходит, когда вы просто сидите и смотрите на мир, а мир смотрит на вас. *** Именно таким было начало этого вечера на крыше. Я сидел немного впереди Хёны и смотрел вниз. Всё эти дни я так же ночевал в нашем доме Хвитэка я появлялся только для того, чтобы переночевать. Мы так и не наладили наши отношения. Он не понимает меня, я не понимаю его. Все предельно ясно. Утром я успеваю только умыться, переодеться, просмотреть новости в свежей газете и выкинуть её в мусорный бак, надеясь также очистить свои мысли. По коридору я натыкаюсь на зеркало и пугаюсь сам себя. Будто это и не зеркало вовсе, будто оно знает меня лучше самого меня. Я касаюсь пальцами стеклянной поверхности, вглядываюсь в отражение и… не вижу ничего знакомого. Где же я? Разве может ангел видеть в отражении дьявола? Какой же это тогда ангел? Прозрачная поверхность скрипит под пальцами, а я потихоньку отстраняюсь от неё и опираюсь на стену. Разве может белое видеть в зеркале чёрное? Я даже и сам не замечаю, как быстро пачкается белый цвет. Вечно корить себя за чёрное и белое, плохое и хорошее совсем нет сил, да и не хочется. В замёрзшее небо врезаются деревья, но они настолько ниже крыши дома, на которой мы находимся, что тут ещё нужно поспорить, что ближе к небу. Я задумался об этом только сейчас. Люди внизу уже устало плетутся с работы, а я вот так вот надменно смотрю на них и вижу лишь чёрные точки. Теперь нет разницы в расах, есть глупость в умах. — Скоро появляться звезды, — я услышал голос Хёны позади меня. — Ты знаешь какие-то созвездия? — Вообще их много, всех не запомнить… —Согласен, выучить их, наверное, тяжело, — вздохнул я и снова потупил взгляд в землю. Солнце медленно садится за горизонт, не спеша тает в вечерних мягких облаках, а я таю вместе с ними, потому что так хорошо, так тепло. Ветер царапает сухую кожу на ладонях, а я только подставляю их вперёд, потому что я свободен и делаю все, что захочу. —Вот там проявляется какое-то скопление звёзд. Если я не ошибаюсь, оно называется «кассиопеей». Видишь? Скоро там будет ровно шесть звёзд, сложных в виде буквы «w». —Ты так много знаешь, Хёна… — я неловко почесал затылок, потому что я такого и близко не знал. Да и ничего бы не узнал, если бы не Хёна. Это она меня ведёт за собой, только пока что я ещё не знаю куда… —Ого, ты видишь это? Там едет целых три машины копов,— я указываю немного вправо от их положения и слежу, чтобы Хёна ничего не пропустила, — Что могло случится? Я будто почувствовал учащенный стук сердца Хёны, когда она подняла меня на ноги перед собой так, что я оказался почти на краю крыши. Её губы смело касаются моих, но я ничего не понимаю. Я не понимаю, зачем она делает это сейчас, поэтому я пытаюсь оттолкнуть её. — Хёна, что происходит? — Всё ещё ничего, — она пытается снова поцеловать меня, но я отталкиваю её настолько сильно, но она падает передо мной и, кажется, ударяется коленом. — Хёна, я все знаю,— я смотрю на неё сверху и слаживаю руки на груди, — я просматривал сегодня газету. Поверь, там не было ничего интересного, кроме пары последних строчек, что я прочитал. — Хах, ты умный мальчик. Если честно, я думала, что ты догадаешься и без газеты. Чёртова пресса. — Я не понимаю, зачем ты это говоришь. —Ладно, — сказала она, все так же не подымаясь, — я слишком долго консервировала это в себе. Ты был простой наживкой, ха. Полиция думает, что ты мой напарник, поэтому и гоняется за тобой. И за мной заодно. Но я намного опытней, они не могут меня поймать уже где-то года полтора после убийства. А тебя — запросто. Спорим, они сейчас даже и не догадываются, что я сижу за тобой? Я пытаюсь дышать спокойно, но почему-то вдыхаю только тревогу вместо воздуха. Губы, что только недавно целовал, обрамляют хищный оскал из острых зубок. Спрятаться негде: я доверился Хёне больше некуда, а доверие с ней больше смахивает на жестокую игру не на кровь, а на смерть. —Получается, я даже не знал… Не знал, что все это время за мной могли следить, что я мог быть в опасности… Что я плохого сделал тебе? Я оставался на месте без малейшего передвижения. Внизу — дорога, а вниз довольно таки долго лететь. —Ты надоел мне, — она гордо подымается с колен, подходит ко мне и берет за подбородок, —Встретимся в аду, детка. Последнее, что она прошептала мне на ухо, перед тем как скинуть меня с крыши, а самой поспешно спуститься на нижний этаж, пока не заметили. Солнце падает за горизонт, а я падаю за ним. *** «Вчера вечером на крыше Дома культуры был замечен напарник одной из разыскиваемых преступниц нашего района, который покончил жизнь самоубийством. Личность не установлена, лицевой слой кожи почти полностью стёрт. Если кто-то имеет хоть малейшую информацию, обращайтесь по телефону…» Свежая сегодняшняя газета мгновенно выпадает из рук Хвитэка, который ещё вчера полночи ждал под дверью появления Идона, а сегодня уже полностью опустошен морально. *** Вечно в наших мирах, слишком хрупких, мой друг, не живут даже книги. Доказательства — жаркие искры костров, Целовавшие «Мертвые души», «Цитатор» И то, Что ты так и не смог завещать.*