Гребанное клише

Нура с трудом открывает будто засыпанные песком глаза и взглядом утыкается в обветшалый потолок, наверное, какого-нибудь общежития. Во рту привкус текилы и собственной крови. Девушка смотрит на обратную сторону сгиба своего локтя и видит там следы от уколов. «Доброе утро» Сатре берет в руки мобильник и видит там несметное количество пропущенных от Евы и всего один от Криса. « Что, надоело играть в папочку?» Девушка поднимается со скрипучей кровати, отряхиваясь от невидимой пыли и неглядя набирает номер такси. Нура выходит за дверь и идёт вдоль длинного коридора. Громко играет музыка и слышится смех. Но вокруг никого. По сторонам расположены двери, девушка подергала ручки — все закрыты, на одной висела крупная табличка с надписью «не беспокоить» и недвусмысленным логотипом секса, в виде нарисованной целующейся пары. «Это что бордель?» Осознание этого факта шокирует, но из равновесия не выбивает. «Похуй» Сатре еле-еле находит выход из здания и выскакивает на улицу, чувствуя, как ласковый ветер обдает холодом ее лицо. Рукой нашаривает в кармане пальто баночку с таблетками, которые должны делать ее «нормальной», но по всей видимости со своей задачей справляются плохо. Ключей в карманах нет, значит к себе в общежитие девушке не попасть. Машина подъезжает спустя пару минут, и усевшись на заднее сидение, Нура называет адрес дома, где живёт мальчик по имени Крис. Что-то в голове кричит и скребётся о стенки мозга, призывая разворачивать таксиста и драпать куда подальше от предшествующей головной боли, которую принесут нудные фальшивые наставления. Кристофер Шистад ни чем не лучше нее ни раньше, ни в данный момент. Просто он пару раз предоставил ей интимные услуги и накормил завтраком, что как бы даёт ему право теперь отчитывать девушку за неподобающее поведение, словно папочка. Хотя, может, она была для него девушкой на ночь? «Шлюхой» — поправляет себя Сатре. Крис сказал как-то, что Нура на шлюху не похожа, что девочки вроде нее только хотят казаться плохими, и истинная причина этого желания пока никому не известна. Также Крис сказал как-то, что Нура теперь бесхребетная блядь, что, возможно, она всегда такой была, но ради мальчика-Уильяма-Магнуссона-плохого-но-послушного-парня, строила из себя медийное лицо — аля «я феминистка и добродетельница в одном флаконе». Теперь Нура масс-маркет для барыг и парней, ищущих острых ощущений на ночь. Девушка вспоминает, что денег у нее нет и за такси заплатить нечем. — Подождите минуту. — вяло просит она водителя и выходит из машины, направляясь к крыльцу дома Криса. После долгого звонка в дверь проходит где-то пол минуты, и Сатре только сейчас задумывается о том сколько сейчас времени. — Сейчас три утра. — наигранно сонно говорит Шистад. По его виду понятно, что он не спал — волосы лежат ровно и футболка не домашняя, а на выход. «Куда-то собирался?» — Одолжи денег на такси…пожалуйста. — девушка только сейчас ощущает усталость в ногах и ломоту по всему телу. Элексир жизни теряет действие. Таблетки недолгосрочны, как и все в этом мире. — Куда ты едешь? — брови Криса взлетают на лоб, но голос его спокоен. — Никуда вообще-то…я хотела оплатить маршрут до твоего дома. Парень безучастливо кивает и достает из кармана бумажник. Нура замечает, что Крис обут и «нашпигован» атрибутикой для, наверное, очередной вечеринки. Часы, неудобные джинсы, в которых его ноги выглядели так, словно он сошел с Олимпа, барсетка перекинутая через плечо. Не хватало только привычной косухи с потёртостями на локтях. — Держи, — Шистад протягивает купюру вместе с ключами от его квартиры. — Только будь добра, ложись спать и никого не приводи. — усмехается парень с каким-то напускным безразличием. Спрашивать о том, куда он направляется до безумия не хочется, но слова сами срываются с губ. — Куда ты? — А ты хочешь со мной? — не оборачиваясь, кидает риторический вопрос. Он ей ничего не предлагает. Сатре смотрит на то, как Крис садится в свою машину, и пожимает плечами, обращаясь то ли к себе, то ли к таксисту, который уже заждался денег.