I Believe We're The Enemy

Снова руки в кипящей воде. Полный отказ от эмоций, оказавшихся за плотиной. Весь страх, опасения и тревожная энергия умещаются в наглухо закрытой капельнице. В машине так тихо; как будто каждый вдох контролируется, чтобы не быть слишком громким. Даже урчание двигателя транс-эма кажется относительно тихим, или, может быть, это всего лишь воображение Фрэнка — возможно, его мозг слишком занят надвигающимся, чтобы полностью преобразовать звуковые волны в цепочки электрической информации. Пати Пойзон за рулем. Кобра Кид на пассажирском сиденье. Фрэнк и Джет Стар сзади. Каждый из них отгородился от остальных, думая о чем-то своем. Никто из них ничего не говорит. Туннель не изменился с тех пор, когда Фрэнк был здесь в последний раз; хотя он не слишком удивлен, учитывая, что туннели обычно не меняют форму или размер, особенно за неделю. Он едет по тому же туннелю, что и неделю назад, и у него все та же цель. Единственная разница в том, что на этот раз он не один. На место фанеры, которой раньше был заколочен вход, еще даже не поставили новую — они пролетают прямо сквозь зияющий бетон, ныряя в кромешную тьму, но теперь свет от ламп в виде полос вдоль потолка туннеля пробивается сквозь окна автомобиля, как азбука Морзе. Холодный белый свет, рассекающий тени, как будто их и нет. В воздухе вспыхивают ледяные искры, царапающие кожу Фрэнка, как иглы, а рядом с ним Джет дергано возится с бластером. Он пробует улыбнуться Фрэнку, когда видит, что тот оглядывается. Кобру, сидящего впереди, словно заело — он сжимает и разжимает кулаки, прижимая локти к бедрам. Шрам Фрэнка неприятно покалывает. Пати сгибает пальцы и поправляет хватку на руле. На нем пара рваных байкерских перчаток, которые он выудил со дна багажника — бог знает, что они еще туда запихнули, но Фрэнк замечает, что Пати намеренно не заметил синюю куртку, брошенную в самое пекло — и натянул их на руки до запястий насколько это было возможно. Это было временное решение постоянной проблемы: Джет предложил попытаться найти кого-нибудь, чтобы перекрыть татуировку С.Л.Е.П. на запястье Пати другой, но Пати так рьяно замотал головой, что чуть не сломал себе шею. — Никаких игл, — выплюнул он, как будто слова были кислыми, и было совершенно ясно, что на эту тему больше не будет никаких споров. Но в то же время было почти невозможно игнорировать то, как Пати постоянно бездумно царапает собственное запястье, поэтому перчатки были лучшей альтернативой, которую они могли найти в короткие сроки. — Ты старался изо всех сил, Рэй, — заверил Фрэнк Джета достаточно тихо, чтобы Кобра и Пати не могли их слышать. Он даже похлопал его по плечу. Джет вяло кивнул, прежде чем замереть. — Ага… что? Я… что? — Что? — Фрэнк сохранял совершенно невиннное выражение лица. — Пати мне ничего не говорил. И С.Л.Е.П. совсем не знает о всех наших именах. Определенно нет. — Что? Бедный парень. После этого Фрэнк оставил его наедине с собой, бог с ним… Тот не замечал никого из них в течение пары часов, особенно с тех пор, как понял, что нельзя просто взять и спросить, действительно ли кто-то придумал твое секретное имя, не раскрывая его. Пати бросал на него недоуменные взгляды на протяжении всего пути. Однако за последний час Пати даже ни разу не посмотрел на Фрэнка, полностью сосредоточившись на дороге: его челюсти сжаты, он почти не моргает. Словно статуя, и от белых огней его кожа кажется мраморной. Фрэнк поправляет перчатки. Джет заправляет выбившуюся прядь волос за ухо. Никто не говорит ни слова. Пати облизывает губы. — А вы никогда не задавались вопросом, такой ли Корс плохой, как мы считаем? — говорит он, глядя в зеркало заднего вида и на секунду ловя взгляд Фрэнка. — Помните, когда он схватил девочку и пытался нас предупредить… — Нет, — коротко отрезает Кобра. — Сосредоточься. Пати закрывает рот. Разговор окончен. На полпути через туннель находится еще один блокпост — его там не было в прошлый раз, поэтому Фрэнк полагает, что это была дополнительная мера предосторожности, — но он построен так бестолково, что Пати даже не сбавляет обороты. Дракулоид и пугало, которые там были, едва успевают достать свои бластеры, как транс-эм прорывается сквозь препятствие. Автомобиль встряхивает от удара. Два тела отлетают. В машине никто не говорит ни слова. Фрэнк концентрируется на своем дыхании. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Его грудь кажется напряженной. Его сердцебиение неровное. По-прежнему тихо — зловеще тихо, словно весь мир затаил дыхание. Трение шин по асфальту. Треск белых огней наверху. Затем они вырываются из туннеля под дождь и останавливаются перед главными воротами Синдиката Лучшего Естественного Проживания. Бэттери-Сити раскинулся вокруг них, словно установленный на жертвенном столе; скопление булавочных огней в маленькой галактике. Фрэнк почти удивляется, когда понимает, что нисколько не скучает по этому месту. Нет ностальгии по городу, в котором он вырос; городу, где он пережил все с 2012 года до Гелиевых войн; городу, из которого он сбежал и сжег все пачки с таблетками, которые ему давали. Словно это место, где он никогда раньше не бывал. Сквозь двойные двери здания Фрэнк может видеть дракулоидов и пугал, суетящихся и исчезающих из поля зрения. Никто не смотрит в их сторону. Вот оно. Взрыв адреналина. Мышцы напряжены. Вот и все. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Фрэнк вылезает из машины под серое облако дождя. Взломать охраняемый объект проще, чем ожидалось. Может быть, это потому, что Пати так хорошо знает это место — знает самый быстрый путь к офисам, знает самые простые способы избежать камер наблюдения. Или, может быть, это потому, что С.Л.Е.П. настолько неподготовлен. Должно быть, роскошно быть настолько уверенным в своей силе, чтобы не беспокоиться о том, что кто-то может бросить тебе вызов. Они проходят фойе за минуту: кажется, что Фрэнк просыпается в тот момент, когда начинают стрелять бластеры; он очнулся, он готов, он поднимает руку и стреляет в ответ без единой мысли. Прицеливаешься в противника, нажимаешь на курок. Прицеливаешься в противника, нажимаешь на курок. Он чувствует электрическую искру, отдачу бластера, заставляющую его пальцы гудеть. Вдох. Выдох. Огонь. Фойе погружается в тишину. Все дракулоиды и пугала, которых он видит, растягиваются на нетронутом белом полу, серый дым вьется от белой формы и пропитывает воздух. Пати не тормозит — даже не оглядывается. Он перешагивает через одного дракулоида и направляется прямо к самой дальней двери. Все они следуют за ним, не говоря ни слова. В какой-то момент срабатывают тревожные сирены, но Фрэнк не может точно определить, когда; может быть, именно тогда, когда они входят в само здание, или, может быть, когда они направляются по одному из многочисленных коридоров — все, что он знает, это то, что комнаты дрожат от резкого белого свечения до шокирующего, мигающего синего света, и повсюду слышен пронзительный непрекращающийся вой сирен над головой. Фрэнк чувствует вкус электричества в воздухе. Он смешивается с потом, адреналином и возбуждением, струящимся по его венам, превращаясь в дикий фуршет из шума и красок, который вот-вот станет ощутимым. Впереди Пати поднимает голову, как собака, учуявшая запах, прежде чем оглянуться на них, а затем сворачивает в другой коридор. На стенах наклеены плакаты с надписью «УНИЧТОЖИТЬ» — собственное исцарапанное лицо Фрэнка уставилось на него усталыми глазами. — Назад! Пати делает выпад из-за угла, когда над его плечом с треском попадает выстрел, ударяясь о противоположную стену и взрываясь ливнем искр. Он врезается в Фрэнка и чуть не валит их обоих с ног. Джет хватает Фрэнка за плечо раньше, чем они падают. — Ты в порядке? — Фрэнк задыхается. Пати тисками сжимает его предплечья. — Драксы прямо за этим углом, — выдыхает он. — Трое. Блокируют дверь. Фрэнк едва слышит его из-за звука сирен, но останавливает Пати, когда тот собирается встать. — Ты все еще со мной? Пати удается отрывисто кивнуть. — Пахнет точно так же, — шепчет он, словно признаваясь, словно ему должно быть стыдно, что он боится этого места. Но затем он выпрямляется и делает еще один вдох, отстраняясь от Фрэнка. — Мы должны идти дальше. — Конечно, — Фрэнк опускает руки и отворачивается, проскользнув к Кобре и Джету. Они вынужденно прижимаются к стене, и пока он наблюдает, Кобра наклоняется за угол и тут же немедленно отскакивает назад, когда еще один выстрел просвистывает мимо его лица. Джет поворачивается к ним с напряженным лицом, его единственный глаз впивается в остальных. — Вы в порядке? — Да, — Фрэнк поднимает бластер. — Отвлеки их немного, а я по-быстрому сниму их. Джет открывает рот, чтобы возразить, но Фрэнк уже движется вперед, заворачивает за угол и стреляет в первую белую фигуру, которая попадается ему на глаза. Краем глаза он замечает, как Кобра стреляет, наклоняясь вслед за ним и бесцельно пуляя по дракулоидам, затем к ним присоединяются Джет и Пати. Им удается лишь на секунду отвлечь внимание дракулоидов, но этого достаточно. Фрэнк убивает первого, затем второго, а третий дракулоид просто поворачивается к нему спиной, делая шаг вперед, и третий выстрел попадает прямо в центр его лба. Дракса сминает, как бумагу, и он валится на пол. Позади него Джет впечатленно свистит. — Хорошая работа. Если бы это был другой день, если бы они находились в другой ситуации, Фрэнк скромно поклонился бы. Они продолжают идти по коридору, и Пати идет впереди, не говоря ни слова, его лицо застыло, а осанка стала еще насмешливей. В течение долгой минуты единственный звук, который Фрэнк слышит, — это вой сирен и стук собственного сердца, отдающий в ушах. Мигают синие огни. Вдох, выдох. Сосредоточься на затылке Пати. Вдох, выдох. Он теряется в лабиринте бесконечных белых коридоров и плакатов с разыскиваемыми, и спустя какое-то время — это могут быть секунды или минуты, он тоже теряет счет времени — его собственное лицо, кажется, становится менее знакомым, более искаженным, а его сердцебиение только убыстряется. Он не дурак. Они лишь выиграли немного времени. Каждая прошедшая секунда приближает их к тому моменту, когда их окружит непобедимая толпа дракулоидов. С каждой секундой они ближе к тому, чтобы Корс нагнал их. Вдох, выдох. Еще один поворот направо, еще одна дверь, и вот они: стая дракулоидов, до сих пор сидящих за компьютерами, подтверждает это. Фрэнк убирает двоих, а Кобра — третьего. А девочка, сидящая на офисном стуле в самом центре комнаты, подпрыгивает при первом же выстреле, как будто не слышала, как они вошли. Боже мой, девочка жива. Фрэнк не ожидал, что волна облегчения захлестнет его, но теперь, когда это произошло, у него кружится голова. Он не был уверен… Он все это время волновался, что… Пати проталкивается сквозь них и падает на колени, чтобы заключить ее в объятия, а девочка обнимает его в ответ, не колеблясь ни секунды. Она выглядит такой счастливой. Они там долго — может быть, немного дольше, и в какой-то момент спина Пати напрягается, как будто он видит что-то, чего не видят остальные, — но, несмотря на усиляющиеся сигналы тревоги и мигающий свет, и количество дракулоидов, которых он видит сквозь стеклянные стены (честно говоря, какое еще предназначение у стеклянных стен), торопливо марширующих к фойе, Фрэнк не может игнорировать теплое, тяжелое чувство, которое поселяется на дне его живота. Это что-то близкое к возвращению домой. Это что-то близкое к искре надежды. — Боже, — Пати наконец отстраняется и снова садится на пятки. — Я так виноват. Прости меня за все. Девочка пожимает плечами. — Хорошо. Я, наверное, была бы такой же. — Неа, — Пати взъерошивает волосы. — Ты намного сильнее меня. Ты бы их напугала. Она улыбается ему. — Я сделаю это в следующий раз. — Как насчет того, чтобы мы постарались не допустить следующего раза? — Кобра наклоняется вперед, скрестив руки. — Как дела, малыш? Надираешь задницы и составляешь список имен поверженных врагов? — Ребята, — прерывает их Джет, — нам нужно уходить. Уходим, сейчас же. В его голосе есть что-то тяжелое — что-то липкое и темное, как смола, что-то, что ошеломляет, подавляет то тепло, в котором до этого плавает Фрэнк, и окутывает его чем-то другим. Это не страшно — скорее, смиренно. Пати встает, в его глазах мерцает то же горе. Оно появляется там всего на долю секунды, но Фрэнку этого достаточно, чтобы его уловить. Этого достаточно, чтобы его сердце пропустило удар. Но потом все исчезает и к нему возвращается напряженное, глухое выражение лица. Пати резко кивает. — Нам нужно уходить, — соглашается он и ведет их обратно к двери. Остальные идут в ногу позади — Фрэнк сзади, девочка рядом с ним. Он не может не оглядываться каждые несколько секунд. Ему нужно время, чтобы понять, что его беспокоит. — Слушай, — начинает он, и когда девочка поднимает на него взгляд, он прикусывает язык. Он не разговаривал с ней несколько месяцев, но… — Ты видела Корса? Бледного парня в белом? Или Директора? Ты знаешь, куда они делись? — Конечно, — девочка энергично кивает, прежде чем замедлиться и повернуться, чтобы указать на то же помещение, которое они только что покинули. Ей приходится повысить голос, чтобы ее услышали, но Фрэнк все еще не может разобрать, что она говорит. — Она была там до того, как вы появились. Потом она куда-то ушла. Но я не знаю, куда. — Эй, Гоул! Фрэнк поднимает взгляд и видит, что их ждет Пати. Он на грани; Фрэнк может видеть по тому, как он держится, по его побелевшей хватке на бластере. Когда они встречаются взглядами, Пати поджимает челюсть. — Пошли. Девочка бежит вперед, Фрэнк догоняет Джета и Кобру, и они продолжают идти молча, пока снова не достигают фойе, готовые к новой волне дракулоидов, но… там ничего нет. Новых врагов нет. Дракулоиды не выскакивают из укрытия. Во всем этом есть что-то подозрительное, словно неприятное зудящее чувство плохого предчувствия. А затем Корс и стая дракулоидов устремляются на них сзади, и Фрэнк поворачивается, сжимая в руке бластер и… Среди белого, белого мира есть только рваные цветные всплески, их пятеро, и они смазываются в одно пятно ярких курток и хаотичных движений. Фрэнк уворачивается от одного выстрела, чувствует жар, обжигающий его шею, и, поворачиваясь, стреляет прямо в того, кто целился в него. У Фрэнка нет возможности проверить, попадает ли он в цель — он едва успевает осмотреться и понять, кто остался стоять. Он снова бежит, бросается обратно в середину комнаты и делает еще один выстрел в сторону другого дракулоида, который несется на него. Девочка там, цела, слава богу, она стоит, опустив голову и зажав уши руками, и Фрэнк хочет крикнуть ей, чтобы она бежала, спасалась, но он не слышит своего голоса. И, по крайней мере, он может защитить ее, пока она рядом — они только что вытащили ее, и он не торопится снова потерять ее. Но комната внезапно наполняется дракулоидами и пугалами, каждый из которых вооружен до зубов, и ему почти хочется кричать, что это несправедливо, что их намного меньше, что всё, что они хотели сделать, это спасти одного ребенка. Но даже если бы он это сделал, он сомневается, что кто-то будет его слушать: он видит Корса краем глаза — тень в растрепанной одежде, испускающая быстрый шквал выстрелов, прежде чем снова втянуться в драку. А потом он отвлекается всего на мгновение, но этого почти достаточно — раздается треск электричества, и он кидается в сторону, когда волна от удара разносится по его бедру. Но он слишком медлителен, и новая вспышка боли разжигает его вены, словно дополнительный заряд энергии. Он падает на землю, спотыкаясь, и в этот момент нет времени думать; им нужно уходить отсюда, и им нужно выбираться быстро, прежде чем их задавят. Это борьба не на жизнь, а на смерть, попытка выжить, основанная на чистых инстинктах, и он позволяет мышечной памяти и чувствам управлять собой. Волосы падают ему на лицо, во рту мешается прядь, которую он не может убрать, его пальцы скользят в поту и масле. Комната плывет от запаха горящей одежды и дыма, наполняет его нос и затуманивает голову. Он может чувствовать электричество в воздухе. Оно смешивается с потом, возбуждением и адреналином, струящимся по его венам, превращаясь в дикий шведский стол из шума и красок, который вот-вот станет осязаемым. Это хаотичная неразбериха, превращающаяся в бегущую адреналиновую панораму. Одна минута, Пати за его спиной, с ледяным, замкнутым выражением лица и смертельной точностью, которая была бы тревожащей, если бы у Фрэнка была возможность полностью осознать это и то, что это могло значить. А затем рядом с ним оказывается Джет, и Фрэнк прикрывает его слепые зоны настолько хорошо, насколько это ему удается, поскольку Джет уничтожает всех дракулоидов, которые подбираются слишком близко. А потом он обнаруживает, что стоит рядом с девочкой, пока на него бросаются пугала, но он все также недоумевает, почему они не обращают на девочку никакого внимания. В конце концов, она причина, по которой они здесь: разве С.Л.Е.П. не должен пытаться удержать ее? 3а ним есть еще один дракс, который бросается на него, и его кулак попадает в плечо Фрэнку, пока он целится. Его выстрел делает широкую дугу, и он отшатывается, почти спотыкаясь о собственные ноги, но дракс не дает ему времени на передышку. Дракулоид поднимает свой бластер, и Фрэнк ныряет под его руку, поднимает лучевую пушку вверх, и выстрелы бесполезно попадают в потолок. Удар в живот, и дракс падает. Один выстрел в голову, и он больше не поднимется. Фрэнк дает себе секунду, чтобы осмотреться — девочка все еще не сдвинулась ни на дюйм, а Кобра всего в нескольких метрах от него, стреляет во всех приближающихся дракулоидов. Их много, и он стреляет с высокой точностью, не теряя ни единого выстрела. Но позади него есть фигура, всего в нескольких метрах от Кобры, и она направляет на него свой бластер и… Фрэнк стреляет дракулоиду в грудь, и тот падает на пол, Кобра удивленно поворачивается к нему — он даже не заметил, как тот приближается. — Их слишком много! — Фрэнк не уверен, слышит ли Кобра его из-за какофонии бластеров и сигналов тревоги, но в ответ тот мрачно кивает и насмешливо улыбается, а затем указывает на те же двери, через которые они вошли. Это единственный выход, способный сохранить им жизнь. Но между ними и внешним миром еще слишком много драксов. Пугало отталкивает Кобру, прежде чем тот успевает произнести еще слово, а затем рядом с ухом Фрэнка свистит еще один выстрел, — так близко, что он почти обжигает, — когда дракулоид врезается в него, и они оба падают. Затем из его легких выбивают воздух, ударяют коленом в живот, и он падает на пол, зрение заливается раскаленной болью, когда его голова ударяется о белую плитку со слышимым треском. Белые перчатки рвут ему волосы, рвут куртку, царапают шею — о боже, боже, он не может дышать, эти руки на его на шее, черт возьми, — прежде, чем ему удастся отбросить дракулоида. Бесконечный и сокрушительный натиск; Фрэнк может только различать волну за волной белых масок и окровавленных ртов, а эмблема С.Л.Е.П. торжествующе ухмыляется ему. Он пытается встать, отползти прочь, но на нем еще одно пугало, и на этот раз он не может дотянуться до бластера, и… Пугало издает удушливый вздох — почти так, словно удар электричества стал для него неожиданностью — прежде, чем хрипит, конвульсивно дергается, вздрогнув всем телом, а затем резко падает набок. Изо рта воняет таблетками и пластиком. — Ты мой рыцарь в сияющих доспехах, — говорит Фрэнк Пати, который стоит над ним с все еще дымящимся бластером в руке. Его грудь вздымается, над бровью тонкая полоска крови, а волосы выглядят так, словно они пылают, и Фрэнк думает, что он великолепный. Великолепный, но главное живой. — Как ты? — каркает Пати, его голос хриплый от дыма. Его щеки краснеют. Фрэнк делает глубокий, успокаивающий вдох, затем отбивает протянутую руку Пати и самостоятельно вскакивает на ноги. — Могло быть лучше, — успокаивает он, и Пати напряженно улыбается ему, коротко стиснув зубы. Фрэнк использует момент, чтобы оглянуться вокруг, и сразу же сожалеет об этом: это полный хаос, и любое подобие плана растворилось в безумном экстазе борьбы и выживания. Неистовые вспышки синих огней соответствуют скорости его сердцебиения, от тревожной сирены горят уши. Этот беспредел даже не особенно удивителен — если честно, он даже не ожидал, что они продержатся так долго. Корс все еще где-то, где-то, но он просто всегда скрывается из виду — есть лишь смутная угроза от него на краю поля зрения Фрэнка, где он выскальзывает из теней и снова прячется в них, целится, стреляет и снова отступает… — Слушай, — начинает Фрэнк, когда Пати целится в другого дракулоида и видит его, прежде чем тот успевает напасть на его брата. Пати снова смотрит на Фрэнка. — Нам нужно уходить отсюда. Прямо сейчас, — Фрэнк видит, как он колеблется, бросает еще один мимолетный взгляд на разгоревшуюся битвы, и чувствует знакомое чувство страха, снова наводняющее его. — Нет времени преследовать Корса. На мгновение Фрэнк задается вопросом, собирается ли Пати вообще уходить — интересно, последует ли Фрэнк за ним или остановит его, если до этого дойдет — но затем Пати встречается с ним взглядом, прикусывает нижнюю губу и кратко кивает. Это лишь резкий рывок головой, но этого достаточно, и Фрэнк не может не выдохнуть, когда облегчение переполняет его. — Будь осторожен, Джи, — выдавливает он из себя, пытаясь игнорировать то, как Пати смотрит на него, словно пытается запомнить каждую линию, отметину и шрам на лице Фрэнка, словно это последний раз, когда он его видит. Фрэнк говорит себе, что в ответ он не делает то же самое. — Увидимся, Фрэнки, — мягко говорит Пати, его голос звучит чуть громче шепота, но все же громче всего на свете. Пати слабо улыбается и салютует, прежде чем отвернуться, красные волосы развеваются, а у Фрэнка сжимает сердце. Вдох, выдох. Вдох, выдох. Фрэнк заставляет себя не оглядываться, когда Пати отходит, чтобы его ноги начали двигаться. Впереди стая дракулоидов, и он ускоряется, опустив голову, не думая, поднимает бластер и стреляет. Одно пугало успевает повернуться, поднять бластер, но выстрел попадает ему в грудь, и он падает. Следующий даже не успевает среагировать перед тем, как умереть, электричество издаёт треск, поднимаясь облаком пепла и дыма, рассеиваясь вместе со звуком взрыва. Над его головой раздается свист выстрела, и у него есть примерно полсекунды, чтобы нырнуть в сторону, прежде чем стена позади него взорвется. Звук оглушительный, штукатурка бьет его по лицу и волосам, и он только снова поднимает взгляд и обнаруживает, что еще один дракулоид целится прямо в него. Он перекатывается, бросается на колени, шарит в поисках бластера, но не может удержать его, его пальцы неповоротливые и не скоординированные из-за бьющего в нем адреналина, и он поднимает взгляд, видя, как к нему тянутся руки дракса в перчатках. Фрэнк набрасывается, хватает его за запястье и валит на пол, на мгновение заставая его врасплох, но этого достаточно. Звук, который он издает, когда Фрэнк прижимает свой бластер к его подбородку и нажимает на курок, мягкий, что-то вроде вздоха, почти смиренного, прежде чем дракс падает на пол. Его красный оскаленный рот хитро ухмыляется Фрэнку. Вдох, выдох. Фрэнк чувствует металлический привкус крови в воздухе. Им нужно выбираться. Им нужно выбираться. Они должны это сделать. Между ним и выходом около дюжины дракулоидов. Где-то Корс. Девочка все еще не двинулась ни на дюйм. Внезапно он понимает, что все еще ищет еще одну вспышку красных волос, но ее нигде нет. Периодически вспыхивают аварийные лампы на потолках. Затем он видит Пати в дальнем конце комнаты, методично устраняющего угрозу одну за другой. Джет пробирается обратно к центру помещения, к девочке, в то время как Кобра пытается пробиться сквозь гущу к своему брату. Он что-то кричит, размахивая свободной рукой, но его голоса не слышно из-за сигналов тревоги, рычания сражающихся и бластеров. Но Фрэнк все равно устремляется к нему, не в силах понять, что случилось. . Корс. Корс едва ли в пяти метрах от Пати, но Пати его не видит. Нет, нет, нет-нет-нет. Он смотрит на Кобру, затем снова на Пати, просто чтобы увидеть, как тот наставляет свой бластер на поясницу очередного дракулоида и нажимает на спусковой крючок, проводит пальцами по черным волосам на маске и срывает ее, как он это делает. Раздается вой, а затем дракс валится вперед, а Пати остается стоять, и в воздухе все еще витает свет от выстрела. Он выглядит холодным и решительным; яркий маяк надежды в белом мире, но Корс увидел его… он идет вперед… Фрэнк открывает рот, пытаясь найти свой голос, чтобы крикнуть, нужно предупредить Пати… но Пати, кажется, не замечает его. Он все еще держит маску дракулоида — стоит, смотрит, трясется, делая шаг назад, кажется, смотрит вниз на свою черную одежду, а затем обратно на белую маску… и на одну короткую секунду, в один осколок этого мгновенья, его широко раскрытые глаза встречаются со взглядом Фрэнком. Он не может не заметить, как безумно Пати выглядит, словно загнанное в угол животное в конце охоты, видны белки его глаз, страх очевиден. А теперь Пати делает шаг назад, врезаясь прямо в Корса, который разворачивает его и прижимает к стене. И Пати выглядит таким маленьким, подавленный силой и размерами Корса, и Фрэнк пробирается сквозь драксов, чтобы помочь ему, он поднимает свой бластер для точного выстрела… Что-то белое и большое врезается в него, валя его на пол; это еще одно разъяренное, одурманенное лекарством пугало, но Фрэнку уже все равно, что оно пытается схватить его запястья и выбить бластер. Но Пати в опасности, и Фрэнк изрыгает проклятия, отбиваясь от пугала, наносит последний выстрел в грудь и… И… И… Фрэнк нигде не видит Пати. Фрэнк видит только Корса. Он может только видеть, как холодная улыбка появляется в уголках рта Корса, когда тот смотрит на фигуру перед собой. Та медленно соскользнула вдоль стены, ее подбородок упал на грудь, светящиеся алые волосы закрывают лицо. Губы Пати в дюймах от его собственных. Он смотрит на Фрэнка, и в его глазах — разбитые осколки. «Гоул… — шепчет он, — я не хочу быть один. Я не хочу, чтобы меня покидали». Фрэнк слышит чей-то крик. Это кроваво-красный звук, переливающийся животным ужасом и непостижимой агонией. Это тот звук, который люди не должны издавать. Фрэнк слабо задается вопросом, неужели это кричит Кобра Кид. Конечно, это мог быть сам Фрэнк, но он не уверен, потому что ему не хочется кричать. Он только чувствует себя опустошенным, как если бы его вены вскрыли скальпелем, а содержимое черепа выскоблили. Крик не прекращается — он просто тянется, повторяется и продолжается, как колючая проволока, и это почти что-то вроде эгоистичного облегчения, когда раздается треск электричества, которое хлестко щелкает, как кнут, и крик прекращается. Он предполагает, что это, должно быть, все-таки кричал Кобра, потому что Фрэнк видит, как он тоже падает, сгибаясь, словно сделан из старой бумаги. Музыка снова затихает, растворяясь в ночи, как песок между его пальцев, и Фрэнк проводит большим пальцем по шее Джерарда. — Гоул! — Джет кричит его имя, но Фрэнк не может заставить себя оторвать взгляд от упавшего человека у колонны. Тот выглядит таким маленьким: с алыми волосами, обрамляющими его лицо, с закрытыми глазами как во время сна. — Гоул! Фрэнк, уходим! Уходим, сейчас же! Джет хватает Фрэнка за плечи, пытаясь заставить его двигаться, заставить его онемевшие ноги идти. Он спотыкается, но затем бежит, его тело холодное, вся боль прошла. Ему удается схватить девочку за запястье, и она бежит вслед за ним. Все дракулоиды настолько сосредоточены на двух упавших киллджоях, что два оставшихся словно отходят на второй план. Будто они вспоминают про Фрэнка и Джета, только когда те уже пробегают мимо. Фрэнк догоняет Джета, и вместе с девочкой на буксире они бросаются к выходу, электричество извивается в воздухе, словно нечто живое и прожорливое. Он помнит, какой обожженный и кровавый след оно оставило на плече Пати — и это с защитной курткой С.Л.Е.П. — Джет? — Фрэнк задыхается, хватая воздух между словами. — Прости… за то, что сказал… что то, что ты хочешь спасти девочку было… эгоистичным решением… — О чем ты? Фрэнк чувствует запах его пота и сигарет, чувствует, как дрожит его тело. Джет добирается до дверей, чуть не врезаясь в них, и Фрэнк подталкивает девочку вслед за ним. Затем он тянет на себя двери, и Джет тормозит, останавливаясь, пытается дотянуться до него, его рот произносит имя Фрэнка… «Я не оставлю тебя», — бормочет Фрэнк. «Я не уйду, Пати. Обещаю. Никогда.» Двери закрываются со стуком, который звучит, как точка в финале, разносясь в его груди. По лицу девочки текут слезы, и она кричит и бежит обратно, когда Джет Стар оттаскивает ее назад. Оно того стоит. Если Джету удастся спасти ее, это того стоит. Вдох. Выдох. Он видит Джерарда, свернувшегося в клубок на другом конце комнаты. Черная одежда, красные волосы, белое лицо. Вдох. Выдох. Он снова поднимает бластер, поворачивается и делает еще один вдох. Фрэнк больше никогда не оставит Джерарда.