Тонкая грань добра и зла

      Первое, что я почувствовала, когда очнулась, было тепло. Я лежала в какой-то кровати с мягкими подушками, которые пахли чем-то неуловимо приятным. Просыпаться не хотелось, ведь было так спокойно. Особенно учитывая то, что произошло недавно, — каменный гроб, паника, боль искусанных губ и сорванного в крике голоса. Я не знала, сколько провела времени в той ужасной ловушке, да и не хотела знать. Я просто лежала на кровати и старалась не думать ни о чем, ведь в моей жизни за последнее время происходило слишком много странностей.       Я вдруг услышала, что кто-то подошел к кровати, и это отвлекло меня от попыток не думать о каменном гробе, да и вообще о чем-либо. В следующий миг мою ладонь с нежностью сжала чья-то рука, а после я почувствовала легкий поцелуй, пришедшийся на пальцы. Это было так нежно и неожиданно, что я невольно пошевелилась, выныривая из состояния неполного сна. Я приоткрыла глаза и чуть замычала, ощущая боль в теле. Человек, что держал меня за руку, тут же подскочил и склонился надо мной. Как я и думала, это был Бьякуран, только более…взрослый? Я непонимающе моргнула и потерла глаза рукой, думая, что это галлюцинация.       — Бьяку? — прохрипела я удивленно. Глаза мужчины тут же засияли, и он аккуратно, но крепко обнял меня, стараясь не причинить боли.       — Изуми-чан, — прошептал он с такой нежностью и затаенной болью, что у меня сердце пропустило удар. — Прости, что пришел так поздно…       Мне показалось, что за этой фразой скрывается гораздо большее, чем извинения за позднее спасение из каменного гроба. Слишком уж тон голоса был непохожим на тот, к которому я уже привыкла, — улыбчивому, жизнерадостному и порой насмешливому. Я обняла Бьякурана в ответ, чувствуя сильную боль в мышцах, но абсолютно не понимая, что происходит. В голове образовалась пугающая пустота. Горло першило со страшной силой, тело болело, а руки и ноги будто налились свинцом. Я была, словно металлическая неваляшка — неповоротливая и тяжелая.       — Где я? — спросила я, когда Бьякуран отпустил меня и подсел ко мне на больничную койку. Я была в большой белоснежной палате. Мое платье сменилось на белую длинную рубашку, а руки, которые я сбила в кровь в гробу, были перевязаны. Вот почему, когда Бьякуран поцеловал мои пальцы, я едва это почувствовала. Однако за глобальными вопросами «Куда я попала?» и «Что со мной опять произошло?» я совсем не задумывала о такой малости, как пониженная чувствительность рук. Бьякуран снова взял мою ладонь в свою, будто боясь, что я вот-вот исчезну. Впрочем, не безосновательно, учитывая мое везение на подобные перемещения…       — Ты в Италии на базе Джессо, — сказал Бьякуран и погладил меня по волосам. — В безопасности.       — Я не понимаю, что происходит, — прохрипела я и закашлялась. Горло запершило так сильно, что из глаз брызнули слезы. Бьякуран тут же протянул меня стакан воды, обеспокоенно смотря, как я, кашляя, пытаюсь пить, а затем позвал кого-то по имени Дейзи. Через секунду в палату вошел парень с зелеными волосами и темными кругами под глазами, в руках он сжимал игрушечного кролика, который был сплошь в заплатах и бинтах. Честно говоря, это было довольно страшное зрелище.       — Я вылечу вас, Изуми-сама, — сказал он немного пугающим голосом и прикоснулся к моей шее. Я едва заметно дернулась, но Бьякуран успокаивающе сжал мою ладонь. Рука Дейзи засияла пламенем Солнца, которое стало залечивать мое горло. Через минуту я уже не чувствовала боли или дискомфорта. Это был удивительно для меня, ведь я до сих пор не знала всех свойств пламени. После этого Дейзи вылечил мне руки и помог снять напряжение в мышцах. Когда он закончил, я чувствовала себя почти хорошо. Только в голове роились сотни мыслей.       — Спасибо, Дейзи, — сказала я и чуть улыбнулась, испытывая искреннюю благодарность к парню, да и теперь он не выглядел таким уж пугающим. Он смущенно потеребил ухо своего кролика, бросил на меня немного странный, но радостный взгляд, и вышел из комнаты. Я посмотрела на Бькурана, лицо которого, в противовес Дейзи, выражало некую обреченность. — Расскажи мне все, — попросила я, и он глубоко вздохнул, будто перед прыжком в воду.       Кажется, он понимал, что я не приемлю отказа, а потому не сопротивлялся, хотя по нему было видно, что ему все это не нравится. Говорил Бькуран долго, с болью и ненавистью, которые я прежде никогда не слышала от него. Если сложить вместе то, что он мне рассказал, то выходило следующее. Я попала в десятилетнее будущее из-за разработки семьи Бовино. Это объясняло взрослый вид Бьякурана, но создавало только больше вопросов. Почему я оказалась здесь? Смогу ли вернуться в прошлое? Что случилось со здешней мной? И почему я лежала в гробу?       Ответов практически не было. Бьякуран не хотел мне рассказывать многого, аргументируя это тем, что я только недавно очнулась и еще слишком слаба. Как я ни пыталась его переубедить, он стоял на своем. Он только рассказал, что я должна была давно вернуться в прошлое. Разработка семьи Бавино, Десятилетняя Базука, отправляет человека в будущее лишь на пять минут. Однако я, похоже, застряла здесь надолго. Я проспала больше пяти часов после того, как Бьякуран нашел меня в гробу, а потому не было сомнений, что возвращение естественным путем для меня невозможно.       После этого Бьякуран поведал мне об этом времени, и я только и могла, что поражаться, как все изменилось. Начать следовало с того, что семья Джессо объединилась с семьей Джиглио Неро, и стала Мельфиоре. Она развязала войну с Вонголой и хотела ее уничтожить. Альянс Семей, прикрывая Вонголу, уже держался на честном слове, не в силах сдержать натиск сил Бьякурана. Вскоре весь мафиозный мир оказался втянут в эту войну. Все началось около шести лет назад, когда босс семьи Джессо, Галакс, внезапно скончался. Для этого не было предпосылок, ведь в то время мужчина был в самом расцвете сил, а Семья ни с кем не конфликтовала. Расследование, которое проводила лично Донна Амариллис, желавшая отмстить за смерть мужа, показало, что это было отравление, и все улики вели к Вонголе. Рядовые Джессо наперебой закричали о том, что нужно отомстить за босса, за его смерть, однако Бьякуран, вступивший в наследие, разом пресек подобные мысли. Он не верил в то, что его отца убила Вонгола, ведь долгое время они с Галаксом хотели вступить в Альянс Семей и стать ей другом.       Следующей погибла сестра Бьякурана, Камилла. Ее застрелили на вылазке, когда ее отряд столкнулся с отрядом CEDEF. Тело Камиллы доставили на следующий день, и Бьякуран едва мог рассказать о том моменте. Его кулаки сжимались с такой силой, что побелели костяшки. Вдруг вспомнилось, что при первой встрече Бьякуран помог мне отчасти потому, что я была похожа на его сестру. Боль резанула по сердцу, будто это я потеряла дорогого человека, а не он. Хотя воспоминания о собственных потерях во мне до сих пор не угасли. Чтобы как-то отвлечь Бьякурана от печальных воспоминаний, я обняла его за плечи и инстинктивно направила свое пламя Дождя в него. Спустя пару минут мужчина немного расслабился, но не смог успокоиться полностью. Это было попросту невозможно в таких обстоятельствах.       Даже после смерти отца и сестры он все еще старался удержать Семью в нейтралитете. Он не собирался развязывать войну, так как отчаянно пытался хотя бы себе доказать, что не Вонгола была виновата в гибели близких. Однако, словно в насмешку, отряды Джессо стали чаще сталкиваться с Альянсом, начинались перестрелки и полномасштабные битвы. Сотни рядовых были убиты, еще больше — ранены. Джессо держалась в шаге от пропасти, но Бьякуран решительно не хотел развязывать войну и топить в крови свою Семью. Однако последующие события перевернули его решение на противоположное. Однажды он встретился с кем-то, кто передал ему кольца Маре — одни из сильнейших артефактов мира, с помощью которых он мог поставить на колени даже Вонголу. Личность этого человека осталась для меня загадкой, ведь Бьякуран отказался говорить, кто это был. Но даже с великой силой этих колец в то время мужчина не собирался воевать, он все еще наивно верил в то, что можно сохранить мир, несмотря на столь большие жертвы, и он ошибался…       Когда Бьякуран отправился на переговоры с Вонголой, возглавляемые Тсунаеши, на главный особняк Джессо напали. Кто-то подложил бомбы в нескольких частях здания и подорвал их. Бьякурану тут же сообщили об инциденте, и он поспешил домой. Но лишь для того, чтобы найти обгоревшие тела мамы и младшего брата. Это стало последней каплей для его измученного потерями разума. Бьякуран объявил войну. Он стал мстить за свою семью, поклялся уничтожить Вонголу, не оставить камня на камне от ее резиденции и развеять по ветру прах Тсунаеши и всех его Хранителей. Его методы управления семьей стали жестче, характер изменился, и уже ничто не могло остановить его. Черная ненависть поселилась в его душе, гнев подпитывал силы. Изучая пламя, он узнал о Три-ни-сетте — силе, держащей мир в равновесии, и, как кстати, он мог добыть все ее части. Кольца Вонголы, Кольца Маре и Пустышки Аркобалено — вот, что было необходимо, чтобы властвовать над миром.       Незнакомец, имя которого Бьякуран мне так и не сказал, передал ему кольца Маре задолго до того, как мужчина начал исследования пламени. Пустышки Аркабалено уже почти все были в его руках, за исключением Неба и Дождя, однако Кольца Вонголы он захватить не смог. Прознав про план Бьякурана, Тсунаеши, не найдя лучшего решения, уничтожил их, чтобы они не достались никому. Сам Десятый погиб. Во время переговоров Бьякуран лично убил его, дабы отомстить за близких. Но на этом он не собирался останавливаться. Он желал утопить Вонголу в собственной крови.       — Я уничтожу их, — зло говорил Бьякуран. Он выглядел почти жутко, а потому мурашки пробежали у меня по спине. — Их всех. До последнего ребенка!       Я еще долго думала над его словами и действиями. Бьякуран выглядел почти так же, каким был в день нашей первой встречи за исключением возраста. Однако взгляд у него изменился, будто почернел и потяжелел. Бьякуран все так же заботился обо мне, пока был в палате, и переживал за меня, но, рассказывая об этом времени, он действительно пугал. Я могла понять его боль и желание отомстить, однако не думала, что он сможет с такой ненавистью говорить о ком-то. И так упиваться смертью Тсунаеши.       Перед моими глазами все еще был тот Бьякуран, который мечтал присоединиться к Вонголе, который тайком наблюдал за юным Десятым, решая, когда лучше представиться ему. Я просто не могла соотнести эти два образа, а потому терялась. Эти десять лет изменили его и не в лучшую сторону. Кажется, он стал совсем другим человеком, хотя я и не могу похвастаться, что знала его настолько хорошо, чтобы говорить подобное. Но в прошлом со мной он был искренним, здесь же будто скрывался за маской. Его улыбка ничуть не угасла, но приобрела хищность и приторность. Он говорил мне теплые слова, но боль сквозила в каждом звуке. Когда он уходил решать вопросы Семьи по срочному вызову какого-то Ирие Шоичи, то бросил на меня взгляд, полный такой отчаянной надежды, что я не удержала дрожь.       За окном уже давно была ночь, но спать мне не хотелось. Голова полнилась мыслями и теориями. Опуская то, что я за чуть больше чем неделю умудрилась дважды перенестись в пространстве и времени, я была почти не напугана произошедшим. Удивлена, да. Ошарашена — конечно! Может быть, это была просто защитная реакция подсознания или вроде того, но мне это было не особо интересно. Я думала, что мне делать теперь. Я попала в еще более странное время, чем в первый раз. Мне казалось, что здесь уж точно придется бороться за свою жизнь, ибо я обещала себе следовать за Бьякураном, а он идет по тропе войны. Я не хотела бы видеть смерть и боль, однако едва ли кто-то будет меня об этом спрашивать. Раз Бьякуран избрал такой путь, то я пойду за ним. Даже если эта тропа будет полна лужами крови и препятствиями из костей.       — Изуми? — дверь приоткрылась, прерывая поток моих невеселых мыслей. — Ты не спишь?       — Нет, — ответила я с секундной задержкой, рассматривая вошедшую девочку, которая на вид была моего возраста. У нее были длинные голубые волосы и стройный силуэт. Из одежды на ней было только бесформенное длинное белое платье, из-за которого она была похожа на призрака. Помня слова Бьякурана о том, что я в безопасности на базе Джессо, я не испугалась неожиданной гостьи. Я верила в его слова.       — Меня зовут Блюбелл, я Хранитель Дождя Маре, — тихо представилась девочка, прикрыв за собой дверь. — А еще… мы с тобой были подругами…       Блюбелл выглядела растерянной и взволнованной, она скомкала в руках подол своего платья и почему-то не решалась подойти. В ее взгляде читалась боль, от вида которой я немного растерялась. Бьякуран смотрел на меня почти так же, и это пугало. Хотя, в принципе, я понимала, почему все было так. Я очнулась в гробу, а потому не было сомнений, что в этом времени я погибла. Осознание этого резануло по сердцу, равно как и боль в глазах Бьякурана и этой девочки Блюбелл. Они оба выглядели так, будто винили себя в этом, хотя… возможно, так и было. Я понятия не имела, при каких обстоятельствах умерла, ведь Бьякуран не говорил ни слова об этом. Он вообще не упоминал обо мне, только крутил на мизинце какое-то кольцо, странно смотря на меня.       — Проходи, Блюбелл, — я приветливо улыбнулась, думая, что эта девочка может рассказать мне больше об этом мире. Бьякуран все еще слишком переживал за меня, а потому сообщил лишь самое основное. Он не вдавался в подробности, и вообще по его взгляду было видно, что он не хотел рассказывать даже этого.       — Я… — Блюбелл сделала ко мне шаг, а затем застыла, будто не решаясь подойти. Она все еще стояла около двери и смотрела куда угодно, только не мне в глаза. Я свесила ноги с койки и не спеша встала, понимая, что так просто Блюбелл не подойдет ко мне. Я боялась, что после всего, что со мной случилось, у меня будет, как минимум, кружиться голова, однако, к моему счастью, все было в порядке.       — Ты сказала, что мы были подругами, — сказала я и подошла к девочке, но та не подняла на меня взгляд. У нас была почти одинаковая комплекция, но я была выше нее на несколько сантиметров и чуть шире в плечах. — Но почему ты тогда стоишь в дверях?       Я постаралась как можно дружелюбнее улыбнуться, чтобы Блюбелл не чувствовала себя неловко или скованно. Девочка шмыгнула носом и схватила меня за руку. Я не двигалась, наблюдая, что она будет делать дальше. Блюбелл несколько мгновений стояла, смотря в пол, а затем прижалась ко мне всем телом и задрожала. Я почувствовала, как моя больничная рубашка намокает около плеча.       — Не плачь, малышка, — утешающее сказала я и погладила девочку по волосам. Блюбелл только сильнее прижалась ко мне. — Все в порядке, я здесь и пока никуда не исчезну. Прости, что тебе пришлось скорбеть по мне.       — Изуми, я… — Блюбелл подняла на меня заплаканные глаза и сквозь слезы улыбнулась. — Я так рада, что снова могу видеть тебя. Говорить с тобой…       В ее глазах было столько отчаянного счастья, что я в который раз за пару часов едва сдержала дрожь. Насколько же я была дорога Блюбелл, что она так радовалась моему появлению, хотя я, пришедшая из прошлого, ее даже не знала. Я вздохнула и прижала ее к себе ближе, ощущая, как сжимается сердца и щипет в глазах. Было так жаль Блюбелл, Бьякурана и всех, кому пришлось проливать слезы по мне. И зачем я только умерла здесь?!       — Малышка… — прошептала Блюбелл и всхлипнула, — ты всегда меня так называла.       — Прости, но я ничего не знаю о тебе, — сказала я, вздохнув, и чуть отстранилась. Девочка кивнула, показывая, что все понимает, и шмыгнула носом. Мое сердце сжалось от ее грустного вида, а потому я стерла с ее щеки слезинку и улыбнулась. — Поможешь мне разобраться во всем?       — Конечно, — девочка будто чуть повеселела, хотя слезы все еще стояли у нее в глазах. Она словно считала, что я оттолкну ее и не приму. Нет, я не могла этого сделать, ведь она так трогательно обнимала меня, сжимала в своих худых, но удивительно сильных ручках. К тому же она сказала, что мы были подругами. Это что-то да значит.       Блюбелл еще долго всхлипывала и украдкой бросала на меня взгляды, полные сожаления и боли, пока говорила, сидя рядом со мной на больничной койке. Ее рассказ дополнил то, что я уже узнала от Бьякурана. Однако главное было не это, Блюбелл рассказала обо мне будущей. Той, которой я была здесь. Я не обладала мощным пламенем, а потому не стала Хранителем Бьякурана. Вместо этого я помогала ему в сборе информации благодаря своей способности. В этом времени я довела Мимикрию до совершенства, и даже Бьякурану и Аркобалено не всегда удавалось заметить меня.        По словам Блюбелл, мне так и не удалось вернуться в свой мир, к цирку месье Раве. Был некий призрачный шанс, за который я хотела ухватиться, но в последний момент все сорвалось по неизвестной причине. Никто, кроме меня-будущей и Бьякурана, не знал, что произошло и почему я не смогла вернуться в свой мир, поэтому Блюбелл только качала головой и разводила руками на мои вопросы. Я же сердцем чувствовала по крайней мере одну из причин произошедшего, но не говорила о ней вслух. После случившегося я-будущая долгое время ходила, как в воду опущенная, ведь потеряла последний шанс увидеться с близкими. Однако после все-таки приняла произошедшее и нашла свой истинный дом среди Джессо.       Несмотря на малую силу пламени будущую меня невероятно ценили. В основном за способность маскироваться и собирать информацию. Но так же Блюбелл рассказала, что лично она любила меня за доброту и отзывчивость, умение видеть хорошее даже в самые темные времена. Я даже немного смутилась, когда она говорила это, ведь это был практически первый случай, когда меня так открыто осыпали комплиментами. Обычно я слышала что-то вроде «ты отличная гимнастка», «у тебя хорошее тело для циркачки», «еще немного и ты выйдешь на мировой уровень». Это было тоже невероятно лестно и приятно слышать, однако мало кто оценивал мой внутренний мир, что было весьма печально.       Согласно плану Бьякурана, я подружилась с Десятым поколением Вонголы и вот-вот должна была представить его им, как босс Джессо неожиданно умер. Вступление в Альянс встало под большой знак вопроса, а вскоре и вовсе было перечеркнуто кровью. Будущая я до последнего не верила в то, что Тсунаеши или кто-то из его семьи мог совершить подобное, ведь тогда уже считала всех их своими друзьями. Как можно подозревать тех, кому доверяешь? Однако эта слепая вера в дружбу и привела меня к гибели в этом времени.       Блюбелл рассказала, что я-будущая из некого достоверного источника узнала о том, что готовится новое покушение на Джессо от Вонголы. К тому времени уже все родные Бьякурана погибли, и о вступлении в Альянс уже никто даже не думал. Стычки, перерастающие в полномасштабные конфликты, уже не были редкостью, к сожалению. Множество рядовых и офицеров обеих сторон уже были преданы земле. Даже верхи Альянса погибали десятками, впрочем как и сторонники Бьякурана. Я хотела проникнуть на базу Вонголы и найти опровержения этой информации, но в Джессо все были против этой затеи. И Бьякуран, и Хранители — все считали, что это опасно. Я тоже прекрасно понимала это, но сидеть сложа руки отказывалась, а потому никого не послушала и отправилась одна собирать информацию о покушении, выскользнув с базы Джессо с помощью Мимикрии.       — Твое тело доставили на следующий день, — рассказывала Блюбелл, размазывая слезы по щекам. — В подарочной коробке огромных размеров. На тебе живого места не было, казалось, что ты долго сражалась, прежде чем погибнуть. Но хуже всего было то, что на твоем лице был вырезан герб Вонголы.       — Ясно, — выдохнула я сквозь сжатые зубы и прикрыла глаза, невольно представляя эту картину. Слушать о собственной смерти было странно и горько. Блюбелл снова прижалась ко мне и всхлипнула. Я погладила ее по волосам и посмотрела в окно. Была глубокая ночь, такая темная, что становилось страшно.       — Ты все равно сделала это, — прошептала девочка через силу. — Ты раскрыла детали нового покушения, хотя и изначально пыталась доказать, что информация фальшива, и спасла Бьякурана. Однако после этого он будто выгорел изнутри. Что-то в нем сломалось после твоей смерти.       — Я рада, что сумела спасти его, — сказала я, чувствуя облегчения пополам с болью. Слеза скатилась по моей щеке. Это было слишком тяжело, осознавать, что я спасла дорого человека, но уничтожила его душу и разбила сердце своей смертью.       Как я могла так поступить с ним?