Тонкая грань добра и зла

      Почти полторы недели с моего появления в будущем пролетели незаметно. Я с удовольствием тренировалась, осваивая пламя, силу коробочек и учась стрелять. Мои успехи радовали всех Хранителей и самого Бьякурана, хотя по их взглядам я видела, что они все еще не собираются позволять мне использовать новые знания на практике. И это было для меня проблемой, а вернее, для моих планов. Моя новая подруга и боевая напарница Рух стала незаменимой помощницей, с которой мы пытались разучить совместную Мимикрию, но пока выходило не очень хорошо. Зато она катала меня на своей спине! И хотя это происходило лишь в тренировочном зале, потолок которого был в десятке метров от пола, я была так рада, будто снова оказалась под куполом цирка и выполняла немыслимые трюки на огромной высоте. Блюбелл хохотала надо мной, когда я с горящими глазами рассказывала ей об этом, однако сама никогда не отказывалась покататься.       После того как Бьякуран узнал о наших тренировках, он иногда стал присоединяться к ним. Он, как и я, считал, что мне необходимо умение сражаться, но лишь для самозащиты. Свою позицию он обозначил очень четко, а я клятвенно заверила, что и думать не буду об участии в открытом бою. Это слишком опасно для человека со столь слабым пламенем, да и страшно для меня. К тому же у меня совершенно не та специализация. Я ведь больше люблю скрытно наблюдать за кем-нибудь, бить из засады, а в мирное время просто подшучивать, выпрыгивая из самых неожиданных укрытий. Несколько раз, когда было скучно, я пугала рядовых, выскакивая из разных мест в своей неизменной белой маске на половину лица. Некоторые из них после этого начали обходить то крыло особняка, где я обитала, десятой дорогой…       Хотя тренировки и подшучивания были не единственными моими занятиями. Я также любила наблюдать за Бьякураном и тем, как он руководит Семьей. Он вообще оказался жутко занятым, что впрочем и не удивительно при его должности. Не говоря уже о том, сколько бумажной работы он делал каждый день, его еще без конца вызывал на связь какой-то Ирие Шоичи. Этот мужчина вроде был главой японского подразделения Мельфиоре, Мелоне, однако Бьякуран как-то странно к нему относился. Хотя о странностях мужчины тоже можно было бы рассказывать много и долго.       Когда Бьякуран начинал говорить о Тсунаеши или Вонголе, в него словно бес вселялся. Он злился без причины, мог в порыве гнева ударить кого-то даже из Хранителей. При этом он продолжал улыбаться, что делало его похожим на сумасшедшего. Я еще ни разу не попадала ему под горячую руку, но лишь потому, что меня всегда защищали Погребальные Венки. Они следили, чтобы я не покидала свою комнату, когда в очередной раз Бьякурана накрывало волной ярости, и он терял контроль над собой. Хранители принимали удар на себя, иногда подолгу пытаясь сдерживать огромную силу мужчины. Даже успокаивающее пламя Блюбелл срабатывало не всегда, однако спустя некоторое время Бьякуран возвращался в нормальное состояние и извинялся за погром. При мне такое происходило уже дважды, а потому я имела сомнительное удовольствие смотреть, как все Погребальные Венки во главе с Бьякураном вместе заделывают дыры в стенах и подсчитывают убытки. Тогда у меня на сердце скреблись кошки, ведь это было абсолютно ненормально.       Меня сильно волновало состояние Бьякурана. Он словно постепенно терял разум, и это было действительно страшно. Мало того, что в такие моменты он становился жестоким, а его улыбка превращалась в оскал, меня пугало то, что это вообще с ним происходит. Когда я только прибыла в это время, отметила, что он изменился, а нем появилась наигранность, приторность, надменность и злоба. Однако я даже не подозревала, что он может быть таким… Это сподвигло меня на попытки выяснить правду о его состоянии, однако никто из знакомых мне людей в Мельфиоре не смог ответить ни когда все это началось, ни как с этим бороться.       Я стала наблюдать за Бьякураном, скрываясь под Мимикрией, которую постоянно тренировала здесь, ведь мне хотелось понять, что является катализатором его злобы. Не могло же все быть только в Вонголе? Даже если лютая ненависть и способна заставить человека потерять контроль над собой и ранить близких людей, Бьякуран, которого я знаю, не сделал бы такого. Что-то изменило его, и я чувствовала это, а потому надеялась выяснить, чем это было. Однажды, когда Бьякурана снова вызвал на связь этот Шоичи, я тайком пробралась в его кабинет. Мне удалось обогнать мужчину, срезав путь по служебной лестнице, а потому я быстро спряталась за несколькими тумбами в углу и принялась ждать. Бьякуран пришел через пару минут, но либо был слишком сильно поглощен какой-то мыслью, либо, как всегда, сделал вид, что не заметил меня.       — Шо-тян, — приторно улыбнулся Бьякуран, приветствуя какого-то рыжего хлюпика, возникшего на мониторе. — Что за срочность в такой час?       — Бьякуран-сан, не так давно мы начали принимать сигналы от колец Вонголы! — после этих слов обстановка в комнате резко изменилась, я почти кожей ощутила, как близок Бьякуран к срыву. — Кольца Неба, Урагана и Дождя последовательно появились на радарах с разницей около суток.       — Почему ты сразу не сообщил мне об этом? — спросил Бьякуран. По его голосу я поняла, что он все еще улыбается, однако в улыбке его нет ни грамма искренности, это просто маска, скрывающая его истинное лицо. Жесткость, сила, расчетливость и ум, но ни капли сострадания — таков он сейчас.       — Я не был уверен в правдивости сведений, а потому проверял исправность локаторов, — сдавленно сказал Шоичи, видимо, тоже впечатлившись тем, что скрывается за улыбкой Бьякурана.       — Где появлялись кольца?       — В Намимори. Последний раз пять минут назад.       — Доставить мне кольца, любой ценой, — Бьякуран откинулся на спинку кожаного дивана и достал из пачки маршмеллоу, засовывая в рот сразу несколько пастилок и с остервенением жуя их. Шоичи тут же отключился, спеша выполнить приказ, а я задумалась.       Бьякуран сказал, что Тсунаеши уничтожил кольца Вонголы, чтобы они не достались Мельфиоре. Десятому пришлось изрядно потрудиться, чтобы сделать это, а затем поплатиться за это жизнью во время «мирных» переговоров. Но как же тогда кольца могли быть засечены локатором Мелоне? Это был весьма хороший вопрос, ответ на который был лишь один — они прибыли из прошлого, также как я. И скорее всего вместе с кольцами сюда перенеслось и мелкое Десятое поколение, ведь после Конфликта реликвия Вонголы осталась у них. Однако тут же возникает еще десяток вопросов. Кто, как и почему перенес их в это время? Чей это план? И может ли это быть связанно с тем, что и я оказалась тут? А главное, сможем ли мы вернуться в свое время?       Я тихо вздохнула и устроилась удобнее, ожидая, когда Бьякуран либо выйдет из комнаты, либо уснет. Он любил спать днем, а потому в этом не было ничего удивительного. В отличие от меня, которая отдыхает только ночью, мужчина ухватывался за любую возможность подремать. И пока я ждала подходящего момента, чтобы на цыпочках покинуть комнату, у меня как раз появилось время обдумать то, что я услышала, и принять решение. Я должна была понять, как мне действовать с моими новыми знаниями. И как это часто у меня бывает, идея родилась почти мгновенно, однако еще почти сутки после этого боролась с совестью и здравым смыслом. В общей сложности я просидела в кабинете Бьякурана три часа, затем отправилась очистить голову в тренировочный зал, где мне это, на удивление, не удалось, после бродила по особняку и снова тренировалась. Все это время я обдумывала положение Мельфиоре, диалог Бьякурана и Шоичи, свои силы и возможные последствия. В конечном счете, мое задумчивое состояние заметили.       — Синьора Изуми, — Хината всплеснула руками и потрясла меня за плечо, когда я едва не снесла ее, задумчиво идя по коридору. — Вы сами на себя не похожи. Все в порядке?       — Да, конечно, — пробурчала я, огибая женщину и едва не врезаясь в кадку с цветком. Я за всю свою жизнь не была настолько неуклюжей и рассеянной, как сейчас.       Мне на самом деле не хотелось беспокоить Хинату. Когда я прибыла в это время, она была одной из тех немногих, кто узнал о том, что я из прошлого. Она была, есть и будет самым надежным человеком из прислуги, которую лично я считаю своей подругой. И я, и Бьякуран доверяем ей, а потому раскрыли этот секрет. Хината, когда увидела меня живую, пусть и помолодевшую на десять лет, не сдержалась и бросилась ко мне со слезами. Я даже не подозревала, что она будет по мне так скучать. В этом времени Хината продолжила помогать мне. Она была рядом именно тогда, когда это было необходимо. Именно она помогла мне во многом освоиться здесь, больше нее со мной возились только Блюбелл и Бьякуран. Я была искренне рада тому, что повстречала ее в этом странном времени. Это была словно частичка дома, того, пусть и недолгого, времени, когда мы втроем жили в Намимори.       — Синьора Изуми, вы же знаете, что можете доверять мне, — Хината поймала меня за руку и заглянула в глаза. Под ее пронзительным и обеспокоенным взглядом я чуть смутилась и уставилась себе под ноги.       — Как ты думаешь, если я приняла решение, но знаю, что оно не понравится одному человеку, оно неправильное?       — Вовсе нет, — женщина покачала головой, чуть задумавшись, но не отпуская меня. — Если ваше решение поможет этому человеку, то оно точно правильное.       — Думаешь? — протянула я под вопли совести. Хината кивнула, улыбаясь, однако абсолютно не подозревая о том, что я задумала. — Спасибо.       Я глубоко вздохнула и развернулась на сто восемьдесят градусов. Настроение было паршивое, ведь я не могла сказать, насколько сильно Бьякуран будет на меня зол. Однако я искренне считала, что мое решение правильное, и оно способно помочь Мельфиоре. Стуча каблучками туфелек по паркету, я направилась в кабинет Бьякурана, пока решимость меня не покинула. У меня, по сути, было две цели, о которых я хотела ему рассказать. Во-первых, Мельфиоре необходим разведчик в стане врага, чтобы выяснить их текущее положение и придумать на этой основе контрмеры. Во-вторых, мне очень не хотелось видеть бойню, от которой мы были на волоске. Я чувствовала настрой Бьякурана, он хотел утопить Вонголу в крови, причем во всех смыслах этой фразы, он уже готовил силы своей Семьи для полномасштабной атаки.       Я боялась и не хотела видеть, как тысячи людей будут погибать. К тому же Тсунаеши мне нравился как человек, я видела его доброту и желание защитить близких. Он был так похож на прежнего Бьякурана, что мне было неприятно даже думать о том, что его Семья могла без причины убить Галакса, Амариллис, Камиллу, Анемона и еще несколько сотен бойцов Джессо. У меня было несколько идей, как оттянуть тот миг, когда прольется кровь. Сейчас я бежала в кабинет Бьякурана, чтобы воплотить одну из них. Как козырь в рукаве, я припрятала знание о Чойсе — игре, которая могла превратиться в нечто подобное Конфликту Колец. Бьякуран рассказывал мне о ней и том, как можно разобраться честно лишь с Десятым поколением, не затрагивая невинных.       Остановившись пред дверью в заветный кабинет, я нервно поправила подол платья и маску. Резко выдохнув и собирая в кулак решимость, я кивнула сама себе, еще раз проиграв в голове слова, которые буду говорить, и постучала костяшками пальцев по деревянной двери только ради приличия. Но, не дожидаясь ответа, я влетела в комнату и помахала рукой мужчине, закопавшемуся в бумаги. Бьякуран отвлекся на меня и едва не просканировал взглядом. Его улыбка снова была приторно-сладкой, но не жестокой, а потому я без опаски продефилировала через комнату.       — Бьяку, — сказала я, плюхаясь в кресло, стоящее около его стола и закидывая ногу на ногу. — У меня к тебе серьезный разговор.       — Изуми-чан, что-то случилось? — поинтересовался мужчина и отложил в сторону бумаги. Я никогда не беспокоила его, когда он был занят, а потому было вполне ожидаемо увидеть на лице Бьякурана удивление от моего прихода. Он протянул мне пачку маршмеллоу и улыбнулся. Я с удовольствием взяла сладость и отстраненно подумала, что скоро его улыбка увянет.       — Не то, чтобы что-то случилось, — протянула я, смотря в потолок и крутя на среднем пальце кольцо, подаренное им. — Просто хотела спросить. Как ты собираешься заканчивать собирать Три-ни-сетте, если у тебя нет колец Вонголы и двух пустышек?       — Пустышки добыть труда не составит, — хмыкнув, ответил мне Бьякуран и придирчиво осмотрел пастилку маршмеллоу, будто она была одной из аркабалено. — Ты же видела босса Джиглио Неро, Юни? — я напрягла память, и та услужливо подкинула образ маленькой девочки, которую я пару раз мельком видела. У нее еще был абсолютно пустой и безжизненный взгляд, девочка была словно куклой. — Она аркабалено Неба.       — Серьезно? — вскинула я брови, а затем кивнула. Хотя это было неожиданно, я почти не удивилась, ведь этот мир был действительно странным. А то, что в руках маленькой девочки были сосредоточены такие власть и сила, вполне укладывалось в рамки того, что здесь называют «нормальным». — А пустышка Дождя?       — Она у незавершенной аркабалено Лар Милч, — ответил Бьякуран и жесткого усмехнулся. — Скоро она умрет от радиации, и пустышка Дождя станет моей.       — Ты только злобным смехом не начинай смеяться, — попросила я, чуть улыбаясь и подавляя мурашки. Последняя фраза Бьякурана прозвучала, как слова какого-нибудь злодея из второсортного мультика, но оказалась более мощной, чем я могла предположить. Сам мужчина оценил шутку и рассмеялся, снова становясь нормальным.       — С кольцами Вонголы все сложнее, — сказал Бьякуран спустя пару минут. — А почему ты спрашиваешь?       — Да так, — махнула я рукой, будто беззаботно. — Просто хочу предложить тебе кое-что, — я чуть поерзала в кресле и выдохнула, набираясь храбрости. — Я могу разведать положение в Вонголе.       — Нет, — резко сказал Бьякуран, едва дослушав фразу до конца. Уголок его губ дрогнул, но улыбка не исчезла с лица, лишь приобрела хищность. К своей гордости, я даже не вздрогнула, а твердо встретила его взгляд. — И речи об этом быть не может!       — Сначала выслушай меня, — спокойно сказала я, хотя внутри меня бушевала буря. — Я слышала твой разговор с Шоичи. Кольца Вонголы появились в этом времени, однако ни ты, ни Шоичи не знаете, почему и как это произошло.       — Ты подслушивала? — улыбка Бьякурана превратилась в оскал, но на моем лице снова не дрогнул ни один мускул.       — Да, ведь сбор информации, это моя специальность, — кивнула я и продолжила говорить, стараясь унять дрожь в руках. — Кольца Вонголы важны для тебя, а потому я хочу тебе помочь. Подожди! — резко сказала я, видя, что Бьякуран хочет возразить. — Я не буду вступать в бой или пытаться похитить кольца. Я только подберусь поближе и узнаю, что с ними вообще произошло.       — Я против, — отрезал Бьякуран и сложил руки на груди. Улыбка покинула его лицо. — Ты не покинешь базу.       — Ты не можешь мне этого запретить! — воскликнула я, вскакивая на ноги. — Мне надоело, что вы опекаете меня, будто я дитя малое. Я ни разу не вышла не то, что на улицу, я даже стены особняка не покинула! Ты, как никто другой должен знать, как я ценю свободу! — крикнула я и сорвала маску, чтобы Бьякуран видел мое лицо полностью. На нем было выражение решимости идти до конца за свои убеждения. Я не собиралась отступать, я должна была помочь Мельфиоре, а не трусливо прятаться. Никто, кроме меня, не сможет проникнуть так глубоко в тыл врага, ведь у меня есть преимущества и помимо Мимикрии. — Посмотри мне в глаза и повтори это! Скажи, что запрешь меня здесь!       Я вовсе не собиралась срываться и кричать, однако не смогла сдержаться. Эмоции, тщательно подавляемые мной все это время, выплеснулись потоком, снося все рациональные мысли. Когда кто-то ограничивал меня, я не могла этого выдержать, и Бьякуран должен был это знать. Неужели за десять лет он не понял, что ради тех, кто мне дорог, я могу сделать что угодно, даже против их воли? И сидеть в четырех стенах я не намерена, ведь цирковая жизнь научила меня любви к свободе, а ветер в волосах показал ее красоту. Я отчаянно сжимала кулаки, боясь и ожидая ответа Бьякурана. Мужчина, смотря мне в глаза, лишь молчал. Я видела, как в нем борются две стороны, но не могла сказать, какая из них победит. Мое сердце замерло, когда он начал говорить.       — Я не выпущу тебя из особняка, — наконец, повторил он тихо и без тени улыбки.       — Больнее всего слышать это именно от тебя, — вздохнула я, прикрывая глаза. — Я бы подчинилась и отступила, не будь на кону так много, — глаза Бьякурана расширились от понимания того, что я собираюсь сделать. Я же стукнула кулаками друг о друга и исчезла, скрываясь под Мимикрией. — Прости, но я не послушаюсь тебя в этот раз.       Я прекрасно понимала, что Бьякуран видит меня даже под покровом моей коронной техники, а потому, не теряя времени, выпрыгнула в открытое окно. Мужчина не ожидал от меня настолько решительных действий, а потому лишь спустя миг подорвался, пытаясь меня схватить. Однако ему не хватило лишь пары миллиметров, чтобы достать меня. Почувствовав свободу и осознав, что я все еще не поймана, я открыла одну из своих коробочек, напитав ее пламенем. Паучья Сеть, повинуясь моей воле, зацепилась за стены особняка и стволы деревьев, растущих поблизости. Я ловко спрыгнула на землю и оглянулась, Бьякуран изо всех сил вглядывался в то место, где я находилась, но едва мог меня заметить. Через секунду он легко перемахнул через подоконник и выпрыгнул следом за мной.       За его спиной в ту же секунду раскрылись большие белоснежные крылья, разрывая форму Вайт Спелл. На миг залюбовавшись, я потеряла бдительность, чем тут же воспользовался Бьякуран. На большой скорости он подлетел ко мне и, пока я не успела ничего предпринять, схватил меня, прижимая к дереву. Его пальцы сомкнулись на моей шее, сдавливая горло, но позволяя дышать, он приблизил свое лицо к моему и сверкнул глазами. Я судорожно вздохнула, ведь не ожидала от него подобных действий. Концентрация вмиг пропала, а потому Мимикрия тут же исчезла, но я с вызовом посмотрела в глаза Бьякурана. Он сощурился и опалил своим дыханием мои губы. В его взгляде проступила угроза, и в мою душу закрался испуг. Я знала, что он не причинит мне вреда и просто хочет, чтобы я отказалась от своей идеи, но сейчас я действительно не узнавала его.       — Я все равно не отступлю, ты же понимаешь это, — вздохнув, прошептала я, унимая бешено бьющееся сердце и не разрывая зрительного контакта. — Клянусь, я не погибну. Я даже близко к сражениям не приближусь не только потому, что осознаю свою слабость, но и потому… что это страшно — биться за свою жизнь. К тому же с Мимикрией я смогу скрыться от кого угодно, даже от Аркобалено, — Бьякуран рыкнул в бессильной злобе и сильнее вжал меня в ствол дерева, в его глазах плескалось только одно желание. Он не хотел меня потерять, но и я не отправлялась на смерть.       — Почему ты так хочешь пойти в Вонголу? — с какой-то затаенной болью спросил Бьякуран, и медленно разжал пальцы, убирая руку с моей шеи. Он переместил ее мне на ключицу и чуть погладил выпирающую косточку, снова становясь обычным собой. Эти его перепады настроения и вспышки ярости уже начинали действительно напрягать, но сейчас я не думала о них, лишь нежно коснулась руками его лица.       — Я не в Вонголу хочу попасть, а лишь помочь тебе собрать Три-ни-сетте, — я покачала головой и успокаивающе улыбнулась, легко проведя рукой по щеке мужчины. — Ты же не думал, что я предам тебя?       — Конечно, нет, — Бьякуран прикрыл глаза на миг, чувствуя волны моего пламени, дарящего успокоение. В следующую секунду он подхватил меня под колени и взмахнул крыльями, поднимаясь в воздух. Я чуть вскрикнула от неожиданности и обняла его за шею, с восторгом смотря кругом. Оставаться на земле было неразумно, ведь там нас могли заметить, а маску я сорвала еще в его кабинете. Когда мужчина посмотрел на меня, на его лице расцвела спокойная улыбка, но в ней было столько облегчения, будто он действительно опасался, что я переметнусь к Вонголе. — Почему ты тогда так рвешься мне помочь? То, что я делаю, в какой-то степени ужасно. Я уже не тот, каким ты меня знала. Порой я сам себя не узнаю.       — Я… — от неожиданности слова застряли у меня в горле, а потому я просто уткнулась носом куда-то в шею Бьякурана, не в силах закончить фразу. Он него пахло чем-то сладким и приятным, что на миг отвлекло меня.        Я не хотела врать и придумывать причины, по которым должна была попасть к Десятому поколению Вонголы, ведь Бьякуран бы точно почувствовал ложь. Носители пламени Неба обладают такой особенностью — чувствовать правду, а потому слова следовало подбирать тщательно. Однако истину было еще труднее произнести. Я закусила губу и почувствовала, что мои щеки и уши заалели. Бьякурану не понравилась такая пауза после вопроса, а потому он плавно спикировал на крышу особняка и опустил меня на пол, за подбородок приподняв мое лицо.       — Изуми?       — Это потому… — отчаянно краснея, начала говорить я, пока сердце заходилось в бешеном темпе. — Потому, что я… — я старалась не смотреть в глаза Бьякурана, ведь от этого я только больше смущалась, однако его фиалковые омуты манили меня, и я не могла от них оторваться. Покраснев до кончиков волос, я резко выдохнула и сжала кулаки, отчеканив заветную фразу. — Люблю тебя!       Как только я сказала это, то сразу же закрыла лицо руками, сгорая от смущения. Я тут же тысячу раз пожалела, что вообще открыла рот. Я боялась увидеть реакцию Бьякурана и в то же время очень хотела. Щеки и уши полыхали, сердце стучало где-то в горле, а руки дрожали. Я судорожно вздохнула, ожидая реакции мужчины на свои слова. Сам же он через секунду, которая показалась мне по меньшей мере вечностью, мягко убрал мои руки от лица. Я старательно отводила взгляд и смотрела куда угодно, но только не на него.       — Изуми-чан, — сказал он и провел рукой по моей покрасневшей щеке, другой он коснулся моей правой ладони, на которой я носила кольцо Дождя. Он прижал к губам мои пальцы, целуя, и улыбнулся так нежно и искренне, что в тот миг стал собой прежним. — Я любил тебя взрослую и люблю сейчас. Помни, время не властно над чувствами. Это кольцо, которое ты теперь не снимаешь, я подарил взрослой тебе, когда делал предложение. Оно было символом моей любви, поэтому носи его всегда, ладно? И не оставляй меня больше одного…       Я судорожно вздохнула от накативших чувств и обняла Бьякурана, чувствуя, как сердце выпрыгивает из груди. Это же не сон, да?