Тонкая грань добра и зла

      Мог ли я раньше предположить, что однажды на мои плечи ляжет ответственность за столько жизней? Едва ли. Но с приходом Реборна все стало так быстро меняться, что я почти не успевал следить за событиями. Как-то резко и без предупреждения я из «Никчемного Тсуны» вдруг превратился в «Десятого Вонголу». Мое мнение в этом вопросе, кажется, никого не интересовало: ни Реборна, ни отца, ни Девятого. Меня просто поставили перед фактом и заставили сражаться, причем даже нормально ничему не обучив. Сперва я бился с Мукуро и его бандой, где только чудом не погиб и не потерял никого из своих друзей. Там же впервые познал действие Пули Упрека, которая была чем-то похожа на Пулю Возрождения. Скажу, это удовольствие ниже среднего — посреди битвы слышать, как тебя отчитывают десятки людей в реальном времени. Кроме того, в Кокуе за Мукуро явились стражи законов мира мафии — Вендиче. Это были страшные мумии, закутанные в бинты и плащи, они были настолько пугающими, что я не мог и шага ступить в их присутствии. Оставалось только гадать, как тяжело приходится Мукуро в их тюрьме на последнем ее уровне.       После этого меня и моих друзей ждало испытание, куда более сложное, чем это. Приемный сын Девятого Вонголы — Занзас — стал одним из претендентов на власть в Семье, и его внезапно стал поддерживать Дон. Он делал это несмотря на то, что восемь лет назад лично подавил переворот, устроенный Варией. В это же время мой отец, лгавший всю жизнь мне и маме о том, что работает шахтером, продвигал на этот кровавый пост меня. В Вонголе он являлся вторым человеком после босса — Внешним Советником, однако узнал я об этом гораздо позже, едва ли не перед началом новых битв. Когда правда об отце раскрылась, я настолько сильно хотел ударить его, что едва мог себя сдержать. Да, я никудышный босс и трус, но даже так мне хотелось врезать своему нерадивому папаше за то, что он так поступил со мной и мамой. Он обманывал нас, годами не появлялся дома, а когда вернулся — привел с собой целый отряд убийц. Как я мог не злиться на него? И почему мне так и не хватило смелости высказать все это ему в лицо?       Я снова не смог никак отказаться от борьбы, а потому был вынужден смотреть, как люди, ставшие мне семьей, страдают. Как мы должны были одолеть элитный отряд убийц, я просто не мог себе представить. Мы были лишь подростками, но на наши плечи возложили такой груз. Всем нам было страшно, однако кто-то показывал это, а кто-то — старался скрывать. Одно мы знали точно — если мы каким-то чудом не победим, то погибнем все. Вария не оставит от нас и мокрого места лишь потому, что мы какое-то время претендовали на звание Десятого босса и его Хранителей. От этого становилось только хуже. Биться под таким давлением было равносильно тому, чтобы добровольно сдаться врагу и смиренно ждать казни.       Однако битвы проходили, хоть и до ужаса напряженно, но не так плохо, как могли бы. Нам удавалось сводить все к ничьей не иначе, как чудом. Когда пришло время моего боя, я был взволнован настолько, что едва мог здраво мыслить. От этого сражения зависела не только моя жизнь, но и жизни моих друзей. Бой был жестоким, затяжным, во время которого от яда едва не погибли мои Хранители. Однако, когда я уже думал, что все кончено, и победа достанется Варии, произошло то, чего не ожидал никто. Кольца отвергли Занзаса, а потому единственным кандидатом на кресло босса стал я. Не могу сказать, что обрадовался этому, ведь до сих пор я не мог принять то, что однажды займу кровавый пост. Но тот факт, что друзья хотя бы на время были в безопасности, грел мне душу.       Занзас же, напротив, был в ярости, он просто не мог оставить все так, а потому стал кричать, что это не конец. Оказалось, что он привел в Намимори своих бойцов, которые уже сейчас расправлялись с нашими близкими. Я не на шутку испугался, когда вслед за словами Занзаса на поле боя показались трое мужчин в военной форме. Вария готова была убивать. Я пытался встать с земли, на которой обессиленно лежал, пытался подняться, чтобы сражаться снова, но не мог. Тело уже не слушалось меня, я перенапряг мышцы, а потому не мог пошевелить и пальцем. Неизвестно, чем бы все кончилось, если бы вдруг нам на помощь ни прибыл наш друг Ланчия, которого я не так давно спас из-под ментального контроля Мукуро. Он сумел разобраться со всеми нападавшими, защитив наших близких. При виде него я не смог сдержать радостного восклицания, Гокудера же пораженно выдохнул почти в унисон со мной:       — Это ты всех победил? — как только друг произнес это, я начал чувствовать чье-то присутствие. Интуиция, работавшая на пределе во время всей битвы, предупреждала о том, что рядом с мужчиной кто-то был, однако не говорила, друг это или враг.       — Я был не один, — тем временем сказал Ланчия, пока я пытался понять, где прячется тот человек. Однако за широкой спиной мужчины никого не было видно. — Мне очень помогла одна юная леди.       Несколько секунд после этих слов ничего не происходило, и я даже засомневался, что этот таинственный человек покажется. Однако затем будто по волшебству из-за спины Ланчии выпрыгнула черноволосая девушка в белой маске, закрывающей все лицо. Она была невысокого роста, худенькая, будто тростиночка, казалось, ее стройный силуэт можно переломить одной рукой. Девушка эта была одета в платье с пышной юбкой, а волосы заплела в косу, что делало ее похожей на ожившую фарфоровую куклу. Из-за всего этого она выглядела настолько юной, что казалась младше нас. Однако позже я узнал, что она гораздо старше — одного возраста с Хибари. Девушка приветливо махнула нам рукой, но что-то подсказывало мне, что она неотрывно следит за реакциями всех присутствующих.       — Ты кто? — тут же ощетинился Гокудера, не доверяя хрупкому виду незнакомки. В это время Такеши чуть склонил голову, о чем-то напряженно размышляя. Девушка сделала красивый реверанс, будто балерина на сцене, и ответила тонким, но звонким голосом, легко разрезавшим напряженную тишину.       — Изуми, — сказала она, и я будто почувствовал ее улыбку под маской, а вот от Такеши в тот же миг повеяло неслабым удивлением. Кажется, он был знаком с девушкой раньше, но не подозревал, что она окажется связанной с миром мафии. В это время Изуми отпрыгнула разом на пару метров назад и вдруг начала просвечиваться, будто исчезая. — Просто друг, — напоследок сказала она и растворилась в воздухе. Она слилась с окружающей обстановкой, будто хамелеон, хотя и была немного видна.       Что было дальше, я не запомнил, так как потерял сознание от усталости и боли. Очнулся я лишь на следующее утро, но у меня никак из головы не выходила эта девушка. Она была такой хрупкой на вид, что я не мог представить себе ее в амплуа мафиози. Как она сражается, какое у нее оружие и почему она стала членом теневого мира? Я не мог ответить ни на один из этих вопросов, особенно учитывая то, что нам с Изуми больше не довелось поговорить. Когда я расспрашивал Такеши о ней, то он лишь говорил, что встретил ее совсем недавно и что она была чем-то ужасно расстроена, однако не говорила о своих проблемах.       Изуми несколько раз виделась с бейсболистом и даже играла с ним в мяч, удивительно ловко уворачиваясь от его смертоносных подач. Все ее движения были быстрыми и легкими, будто за ее спиной были крылья. Взгляд ее зеленых глаз был чистым и открытым, а улыбка, хоть и неширокой, но искренней. По ее походке, осанке и грации я подозревал в ней танцовщицу, так легко она двигалась. Она не шла — плыла, ее движения были четко выверенными, но оттого не менее красивыми. Ее звонкий голос и смех, который я однажды случайно услышал, просто не позволяли мне думать, что эта девушка может быть мафиози. Да, Изуми хранила свои секреты, не позволяла лезть в свою душу другим, но даже так она просто не была создана для теневого мира. Ей бы подошло какое-нибудь более мирное занятие, чем что-то связанное с мафией. Так я думал в то время, и серьезно ошибался — Изуми идеально вписалась в эту сферу, даже сумела перехитрить всех нас. Но, пожалуй, обо всем по порядку.       Все началось с того, что однажды девушка просто исчезла. Она не пришла на игровую площадку к Такеши в назначенное время и проигнорировала все последующие запланированные встречи. Так как парень уже начал считать Изуми подругой, то обеспокоился ее отсутствием и принялся искать, однако безрезультатно. Буквально через несколько дней пропал Реборн, попав под Десятилетнюю Базуку, и вскоре все мы один за другим перенеслись в будущее. Там нас ждала ужасная правда об этом времени: смерти, кровь, страдания. Семья Мельфиоре уничтожала Вонголу и всех, кто был с ней связан. Мне говорили, что даже простые гражданские страдали и погибали. Я почти физически чувствовал боль от осознания того, что творилось здесь. Даже от собственной смерти было не так горько, как от того, что погибло столько людей, была потеряна связь с Девятым, а мама с отцом считались пропавшими без вести.       Как могли, мы начали бороться, и первоочередной задачей поставили сбор Хранителей, рассеянных по всему свету. Нам удалось спасти Киоко, Хару, И-пин и Ламбо от лап бойцов Мельфиоре и спрятать их на нашей базе. После этого нам поступила информация о том, что где-то в городе был замечен Хиберд — канарейка Хибари, и мы выдвинулись на его поиски. В ходе операции мы разделились, и я не был рядом с Ямамото и Гокудерой, когда на них напал Гамма из Блек Спел и серьезно ранил. Когда я прибыл к храму, около которого произошло сражение, все уже было кончено, парней спас мой Хранитель Облака из этого времени. Однако кроме них всех там был еще один человек, которого я изначально не заметил. Это была напуганная и едва не плачущая Изуми, прижимающая руки к груди и смотрящая на все сквозь пелену слез.       Я хотел успокоить ее, поддержать, но понимал, что моих слов просто не хватит. Не в такой ситуации. Изуми была бледна и тенью последовала за нами на базу, где ее тут же решил допросить Реборн. И хотя я был против некоторых вопросов, которые бестактно задавал киллер, я не мог ничего сделать — получить в сотый раз пулю в лоб мне совсем не хотелось. Однако было в этом разговоре и кое-то хорошее — я узнал о прошлом Изуми, что помогло мне лучше ее понять в будущем. Девушка поведала нам о своей нелегкой судьбе гимнастки-циркачки, потерявшей свой дом в ужасном пожаре. После него Изуми подобрал вольный киллер, с которым она начала путешествовать, постигая снайперское искусство. Как раз во время очередной тренировки девушка умудрилась попасть под Базуку Десятилетия и перенестись в будущее. Кроме того, оказалось, что с детства Изуми владела способностью скрываться от чужих глаз по своему желанию. Именно с помощью этой техники она помогала Ланчии во время битвы Небес, направляя его на варийцев.       После того разговора Изуми осталась жить с нами на базе и потихоньку знакомилась со всеми. Большинство приняло ее настороженно, ведь компания у нас уже по сути сформировалась, но Такеши с первых минут поддерживал ее, несмотря ни на что. Понимающей улыбкой, добрым прищуром зеленых глаз и готовностью подставить плечо Изуми за несколько дней смогла изменить мнение о себе. Пусть не сразу, но ей удалось завоевать доверие всех, даже Реборна в какой-то степени. И с тех пор она стала тренироваться с нами, продолжала готовить для всех еду с Киоко и Хару и приглядывала за детьми. Она даже согласилась пойти с нами в атаку на базу Мелоне, хотя и обладала очень слабым пламенем. По сравнению со всеми нами Изуми была просто беззащитна, но упрямо отказывалась оставаться в тылу. Поэтому ее задачей был сбор информации с помощью своей способности, которую она называла Мимикрией.       Все шло более-менее спокойно в тренировках, но ровно до одного момента. Когда Изуми помогала нам научиться быстро перемещаться в условиях ограниченного пространства, что-то вдруг во мне изменилось. Все чувства будто отодвинулись на второй план, а телом начала управлять какая-то сила. Я прекратил упражнение, стал задавать Изуми вопросы, о которых раньше и не подумал бы, и буквально давил на нее своей мощью. Я видел, как тяжело приходилось девушке от этого, но не мог остановиться. Изуми побледнела, начала тяжело дышать и едва не дрожала от напряжения, но все же отвечала мне. Я заставлял ее говорить лишь одним своим взглядом и в душе начал бояться самого себя. Когда все это прекратилось, Изуми рухнула без сознания, из ее носа обильно потекла кровь, а у меня из памяти исчезло все об этом допросе.       В тот момент я понятия не имел, что произошло. Я лишь проводил ошарашенным взглядом Такеши, унесшего на руках Изуми, пребывавшую в полузабытье. Вспомнить о том, что я устроил, мне удалось лишь спустя несколько дней. Тогда Реборн едва не вытряс из меня душу, пока допытывался, что конкретно говорила мне Изуми. В тот же миг я понял, что все это устроил мой репетитор, и меня накрыла ярость. Я причинил вред своему другу, более того — хрупкой девушке, и все по вине Реборна. Никто так и не узнал о том, что в тот день я впервые напал на киллера, не сдерживая гнева. Итогом стало то, что он основательно избил меня, но все же рассказал о пуле, которую тогда использовал. Пуля Поколений, она пробуждает внутреннюю силу, дремлющую в человеке. В моем случае это вылилось в допрос. От этого знания я почувствовал себя еще ужаснее, а потому непрестанно просил прощения у Изуми, и каждый раз получал в ответ заверения, что все в порядке. Но от этого мне не становилось легче.       Атака на базу Мелоне началась раньше положенного срока, но мы все равно старались четко следовать плану. И хотя с первых же минут все пошло не так, как мы думали, я надеялся, что нам удастся победить и выбраться всем вместе живыми. Изуми отправилась собирать информацию, пока мы пытались одолеть Ирие Шоичи. На нашем пути появлялось множество врагов, и каждый из нас был вынужден биться изо всех сил. Однако даже так люди с базы Мелоне сумели заманить нас в ловушки и пленить моих друзей. Когда я стоял лицом к лицу с Ирие Шоичи, то краем глаза пытался понять, все ли из нас были помещены в странную капсулу. В нее в любой момент могли пустить ядовитый газ, и сделать это мои противники грозились, если я не отдам кольца Вонголы. Однако в этой капсуле не было Изуми, и я до последнего надеялся, что ей просто удалось скрыться под Мимикрией.       Как же я ошибался! Изуми схватил Бьякуран и, наверное, с помощью пламени Тумана, перенес к себе. Он предстал перед нами в виде голограммы, державшей в руках бессознательное тело девушки. На ее теле было множество ранений, от вида которых у меня прошел мороз по коже. Бьякуран грозился убить Изуми, если мы не согласимся на Чойс — игру, которая решит исход войны. Он шантажировал нас, но мы не могли отказаться. На кону стояла жизнь нашего друга! В назначенный час мы прибыли на место, в котором должен был состояться бой. Уже знакомые нам девушки Червелло вели это состязание, назвавшись побочной ветвью Джессо. Честно говоря, в тот момент меня мало заботило все это, я только хотел вернуть Изуми, которая без чувств лежала в ногах Погребальных Венков.       Казалось, на ее теле число ран только увеличилось, и от этого во мне закипала ярость. Как можно было причинять вред такой хрупкой девушке? Каким монстром надо было быть, чтобы так издеваться над ней? Я не мог ответить на эти вопросы, а потому только сражался изо всех сил, пытаясь одолеть Венков. Рядом со мной исходил гневом Такеши, рычал от злобы Хаято, и даже Бьянки, которая долгое время не принимала Изуми, сжимала кулаки, убийственно глядя на противников. Но даже так мы проиграли. Я понимал это, но не мог принять. Видя, как Бьякуран сжимает в руках израненное тело Изуми, я просто не мог придумать, как выйти из этой ужасной ситуации. Когда мне казалось, что надежда угасла, аркобалено Неба Юни спасла всех нас, пусть и не так, как собиралась. И хотя нам не удалось добиться реванша, с помощью прибывшего Скуало мы смогли бежать. Такеши отбил Изуми у Блюбелл, чему я был безмерно рад, хотя интуиция почему-то взбесилась, крича остерегаться циркачки.       В тот момент я не предал значения голосу шестого чувства, хотя должен был. Тогда мне казалось, что бояться нужно только Венков с Бьякураном, ведь их сила была за гранью понимания. Мы бежали, отступали и прятались так быстро, как только могли. Многие были ранены, некоторые даже не могли самостоятельно передвигаться, но мы упорно двигались дальше, оставляя после себя хаос и разрушение. Спрятавшись в доме дядюшки Кавахиро, мы напряженно затаились, боясь, что даже лишний вздох может нас выдать. На наше счастье, наш новый знакомый оказался иллюзионистом, а потому смог обмануть первого преследователя. На миг мы расслабились, но тут же Хроме и Юни почувствовали приближение новых врагов. Однако настоящая беда пришла, откуда не ждали.       — Попалась! — вдруг воскликнула Изуми, запрыгивая на спину гигантской птицы Дождя, которая тут же вынесла ее из дома, выбив дверь. Девушка схватила Юни поперек талии и перекинула ее подоспевшим Венкам, которые с довольными ухмылками взирали на нас. Я не мог поверить, что она делает это, ведь она была нашим другом. Почему? Быть может, она попала под контроль Бьякурана, когда была в плену?       — Что ты делаешь, Изуми? — закричал я, надеясь вразумить ее. Однако интуиция, ставшая на порядок острее в этом времени, шептала, что она должна быть по ту сторону баррикад.       — Ты предала нас? — выдохнул Такеши с болью в голосе, от которой у меня сжалось сердце. Изуми поймала маску, которую ей бросила Блюбелл — Погребальный Венок Дождя — и, словно в день нашей первой встречи, сделала реверанс, балансируя на крыльях своей птицы.       — Все во имя Джессо! — широко улыбнулась она, будто вмиг становясь другим человеком. Это настоящая она, вдруг понял я, не зная, как реагировать на неожиданное предательство. — Я не предавала вас, ведь изначально была на стороне Бьякурана-самы.       Она произнесла это так гордо и так нежно, что я невольно поразился. Неужели все это время она лгала нам, шпионила за нами? Но тогда… почему она не предала нас раньше? Я лишь непонимающим взором глядел на ее хрупкую фигуру, стоящую на спине огромной птицы. Сейчас, видя ее в окружении Венков, было просто невозможно не заметить, какие взгляды они ей дарили. Даже эта заносчивая девчонка Блюбелл заливисто смеялась, обнимая Изуми. Они все любили ее, ценили и готовы были защищать, что и продемонстрировали, когда завязался бой. Сама девушка оказалась прекрасным снайпером, хотя от нас скрывала это. Мы знали, что она обучалась у Красного Ока, но наивно думали, что она пока недостаточно опытна. Что мы вообще знали о ней? Где была правда, а где ложь? Неужели Изуми просто шпионила за нами по приказу Бьякурана? Предательница!       Но даже несмотря на все это, я не мог назвать ее так, даже мысленно. Что-то не давало мне покоя, что-то заставляло меня верить, что Изуми не поступила бы так без веской причины. И глядя на то, как она сияет рядом с Венками, я в какой-то момент понял, что мы просто стояли по разные стороны баррикад. Каждый из нас защищал свою семью и своих друзей, пусть даже такими методами. Изуми поступала верно с точки зрения Мельфиоре, но ужасно — по мнению Вонголы. Я же не мог и не хотел судить ее, ведь у нее могли быть достаточные причины для того, чтобы поступать так. Кто вообще мог решать, прав человек или нет? Я лишь смотрел Изуми вслед, когда короткий бой завершился, и думал, смогу ли еще хоть раз увидеть ее счастливой в окружении дорогих ей людей.       Не смог. Следующий раз я видел ее лишь мельком, когда готовился атаковать Бьякурана Х-баннером. Последний бой уже унес много жизней, причем с каждой стороны. Все Погребальные Венки были убиты, Юни погибла, а вместе с ней и Гамма. Из-за последних меня захлестнула ярость, которую я перенаправил в решимость победить босса Мельфиоре. За секунду до того, как мы оба использовали свои техники, я увидел напуганное, заплаканное лицо Изуми и ее порванную в некоторых местах одежду. Ударной волной ее отбросило к лесу, а когда пыль рассеялась, я увидел разрывающую душу картину. Изуми захлебывалась слезами, сгребая ладошками пепел, некогда бывший Бьякураном. Она плакала и кричала, что мужчина обещал ей вернуться живым, как и все Венки.       Я не мог смотреть на то, как она убивается от их смертей. Я сделал шаг, когда она обернулась на меня, и ее лицо перекосилось от гнева. Она зарычала, будто раненный зверь, и попыталась убить меня, бездумно атакуя без пламени или коробочек. Наверное, она потеряла их в бою, подумал тогда я. Изуми яростно кричала и билась в руках Такеши, который успел перехватить ее за секунду до того, как ее тонкие пальцы сошлись на моей шее. Никакие уговоры успокоиться не действовали на нее, а потому Такеши, не придумав ничего лучше, просто окатил ее своим пламенем Дождя. Но он перестарался с силой и случайно снес ей все эмоции, и только слезы продолжали течь у нее по щекам. Мое сердце разрывалось от этой картины, я просто не мог видеть, как страдает Изуми, ведь я все еще не считал ее врагом. И пусть она была на стороне Мельфиоре, на нашей базе она улыбалась и смеялась, и никому из нас не причинила серьезного вреда.       После казни Кике и ее прощания с погибшими Венками все мы могли видеть лишь ее пустой взгляд. Казалось, Изуми выгорела изнутри, что-то в ней сломалось, а потому она позволила себя связать и безропотно подчинялась любым словам. Она не должна была быть такой! Где все те трюки, где улыбки и смех, где живой взгляд и истории из прошлого? Их больше не было, ведь я собственными руками убил ту ее часть, которая любила Бьякурана и Венков. Наверное, только в тот момент я понял, почему она была на стороне Мельфиоре. Все было банально, но от того не менее печально. Она просто не могла поступать иначе, ведь любила человека, с которым мы так отчаянно сражались. Изуми любила Бьякурана.       Возвращаясь в прошлое, я все думал, как мог бы исправить все то, что случилось. Мог ли я вернуть прежнюю Изуми, которая улыбалась и всегда старалась быть оптимистом? Я не успел придумать решение этой задачи, так как она взяла все в свои руки. Как только белая вспышка, что поглотила нас при перемещении, начала исчезать, Изуми изо всех сил ударила Гокудеру затылком по носу. Это действие и наша секундная заминка дали ей шанс сбежать. Я начал преследовать ее, даже несмотря на то, что она обстреливала меня из своей винтовки. Ее пули были очень слабыми, но я все равно уворачивался, подбираясь к ней все ближе. Когда я завис рядом с ней и сказал, что она все равно не попадет, Изуми вдруг сверкнула глазами, полными боли, и с ядом в голосе выдавила:       — Кто сказал, что я целюсь в тебя?       Я в ужасе обернулся и увидел, что все около храма Намимори заволокло дымом. Но ведь там были все, даже Киоко с Хару и дети! Я стрелой метнулся вниз, прямиком в облако пыли, и стал звать своих друзей. Мои мысли панически метались, пока я судорожно размышлял, могла ли Изуми сойти с ума до такой степени, что перестреляла невинных? Я знал, что она снайпер, а потому ей не составило бы труда поразить цели даже из такого неудобного положения. Когда она пыталась похитить Юни, она и не с таких ракурсов прицельно била по нам. Эта мысль набатом билась в голове, пока я не заметил Гокудеру и ребят, выходящих из облака пыли. Я на миг позволил себе расслабиться и вздохнуть чуть свободнее.       — Все целы? — обеспокоенно спросил я, оглядывая друзей. Все они выглядели напуганными и удивленными, но невредимыми. Изуми промахнулась?       — Мы в порядке, — ответил Хаято и неопределенно повел плечом. В его глазах было какое-то смятение, равно, как и в глазах Такеши. — Она целилась нам под ноги…       Я замер на несколько мгновений. Изуми не сошла с ума, она просто хотела отвлечь меня, заставить отступить на несколько минут, чтобы сбежать. Но куда? Если все, что она говорила нам — ложь, то никакого учителя-киллера у нее здесь не нет, а значит… Я поразился своей догадке и, коротко приказав друзьям провести Киоко, Хару и детей домой, взмыл в небо. Изуми пыталась добраться до Бьякурана, который, очевидно, был где-то в Намимори! Я пытался найти ее, но даже с хваленой интуицией Вонголы не смог этого сделать. Девушка как сквозь землю провалилась. Я искал ее почти два часа, однако безрезультатно. Казалось, она снова просто исчезла, как перед нашей отправкой в будущее. Однако по взгляду Реборна, который пришел домой только вечером, я понял, что он что-то обнаружил. Своими сведениями он со мной, как всегда, не поделился, а потому я решил взять все в свои руки.       На следующий день, следуя советам интуиции, я смог дойти до дома, где обитала Изуми. Входная дверь была открыта, и я несмело вошел внутрь. То, что я там увидел, еще долго не выходило у меня из головы. Эта хрупкая девушка, еще недавно страдавшая из-за смерти любимого, убивала кого-то. Изуми была вся забрызгана кровью и как раз заносила нож для нового удара, когда я вошел. Я не смог сдержать вскрика, на который в тот же миг она оглянулась. Только в этот момент я заметил, как она бледна и сколько пропитанных кровью бинтов было на ее теле. Однако самое страшное было не это, а ее глаза — пустые, в которых не отражалось ничего, кроме боли и гнева. Вкупе с алыми каплями, заляпавшими ее белое лицо, это создавало по-истине жуткую картину. Интуиция била тревогу, но я не мог понять, что именно она твердит. Единственное, что мне удалось разобрать — с Изуми происходило что-то странное, но я и без шестого чувства это видел.       В ходе короткого диалога я узнал жуткие подробности последней битвы в будущем. Оказалось, что в то время, как я бился с Бьякураном, Изуми сражалась за свою жизнь с целой армией деревянных марионеток. Именно они ее ранили настолько сильно, что она едва могла передвигаться. Но даже это не помешало ей едва ли не по кусочкам разделать одну из кукол Червелло, притворяющуюся передо мной живым человеком. Когда она извлекла из ее головы какой-то чип и без стеснения спрятала его в свой… кхм, бюстгальтер, я смог разглядеть деревянную марионетку. Изуми же, казалось, нисколько не удивил этот факт. Девушка только зло ухмыльнулась, но тут же как-то ссутулилась и прикрыла глаза. Похоже, она настолько вымоталась из-за нервного напряжения и активных действий, что не смогла сделать и шага от места, где разделала куклу, начав падать. Лишь у самого пола я смог поймать ее и разглядеть выражение боли и усталости на ее красивом лице.       — Бьяку… — вдруг едва слышно прошептала она, пытаясь схватить меня за руку ослабевшими пальцами. У меня по спине пробежали мурашки от того, с какой отчаянной надеждой она звала его. — Бьяку… вер…нись…       Она все продолжала звать его, всхлипывая во сне. Я не мог смотреть на нее в таком ужасном состоянии, а потому бережно поднял на руки и отнес на кровать, где она на время затихла. Я же оглянулся на ее коробочки, на которых были заметные трещины. Они были серьезно повреждены, но Хибари из десятилетнего будущего рассказывал мне, как их можно починить. Неудивительно, что Изуми не сумела ничего сделать, ее запаса пламени не хватило бы и на треть лечения. Я взял ее оружие в руки и прикрыл глаза, направляя свое пламя в них. Даже мне потребовался почти весь мой резерв, чтобы вернуть им изначальную форму, но я нисколько не жалел, что сделал это. Может быть, после этого Изуми хоть немного смогла бы улыбнуться.       С такой мыслью я прикрыл дверь ее дома и ушел, с твердым намерением вызнать у Реборна все. Киллер ни в какую не желал делиться информацией, даже наставлял на меня дуло пистолета, однако в этот раз я не испугался, только больше разозлился, как в тот раз с Пулей Поколений. После минутной игры в гляделки Реборн, что-то высмотрев в мои янтарных глазах, нехотя начал говорить, прикрывшись полями шляпы. Из его рассказа, который ему поведала накануне Изуми, оказалось, что война между Мельфиоре и Вонголой началась вовсе не оттого, что Бьякуран захотел властвовать над миром, как нам говорили. Он мстил за свою семью! Однако никто из нас не знал об этом, кроме Изуми. Она всеми силами пыталась сдержать бойню несмотря на то, что сама много раз сражалась насмерть. По сути, именно из-за нее нас просто не перебили спящими на собственной базе. Нет, она просто не могла быть предательницей. Напротив, ей больше подошло бы звание Хранителя Мира.       В тот же день Изуми в который раз исчезла, оставив все свои вещи в доме. Она покинула Намимори ночью, как раз когда я вытягивал из Реборна информацию о причинах войны. Она снова пыталась сражаться в одиночку, даже не смотря на то, что ее пламя было во столько раз слабее, чем у среднего бойца. Если бы она хоть словом обмолвилась о том, что собралась делать, я бы помог ей. После всего, что я узнал, я просто не мог считать ее врагом. Ни раньше, ни сейчас. Однако в ее глазах я навечно останусь убийцей любимого ей человека, а потому глупо рассчитывать, что она однажды простит меня. Изуми не прощалась, и только записка, которую я нашел утром на своем столе, частично объясняла, куда она пропала:       «Я ухожу, чтобы отомстить за Бьякурана. Если Червелло объявятся, свяжись со мной по этой частоте…» — гласило короткое послание, увидев которое я почувствовал тяжесть в душе.       Такеши выглядел подавленным еще с того момента, как Изуми предала нас в будущем. Когда он узнал о том, что с ней на самом деле было все это время, то ходил непривычно задумчивым несколько дней. Все мы, узнав о испытаниях, выпавших на ее долю, не могли оставаться равнодушными. Даже Гокудера перестал так злиться и лишь ворчал скорее по привычке. Однако долго переживать об Изуми мы не смогли, так как новое испытание не заставило себя ждать. Пришло время официально принять пост босса Вонголы, и я бы отказался, если бы кто-то не ранил Такеши. Парень был едва жив и, по словам врачей, мог лишиться возможности ходить. Желая поквитаться с тем, кто это сделал, я решительно принял предложение Девятого. Одновременно с этим я стал чувствовать, будто кто-то наблюдает за мной. Конечно, в городе появилось множество мафиози, но их взгляды отличались от тех, которые преследовали меня. За мной будто смотрел кто-то неживой.       Я потратил целый день, чтобы выяснить, кто за мной наблюдает. И лишь мельком, на границе восприятия смог ощутить неколеблющееся пламя. О таком пламени мне рассказывала Изуми, а это могло значить только одно. Червелло! Я незамедлительно связался с девушкой, которая уже на следующий день вернулась в Намимори. Она разительно отличалась от той себя, которая покидала город. Я встретил ее, когда она уверенно шла к своему дому, а за ее спиной вышагивали двое подростков. Они о чем-то негромко переругивались, пока Изуми из-под козырька кепки осматривалась. В ее взгляде наконец плескалась жизнь, а на лице не было болезненной бледности. Я был рад такой перемене, но чувствовал, что девушка явно не обрадуется, если кто-то из нас ее заметит. Я незамедлительно ускорил нашу компанию, напоминая, что мы опаздываем в школу. Изуми лишь кивнула мне, в то время пока ее спутники буквально просверливали во мне взглядами дырки.       Не было никаких сомнений в том, что рядом с ней были не обычные люди, а мафиози. Слишком уж плавной была походка у девушки, и чересчур цепким — взгляд у мальчика. Смотря им вслед, я вдруг почувствовал, что сегодня вечером что-то произойдет. Не очередная битва, но нечто важное, значимое. Следуя зову интуиции, под покровом темноты я притаился в палате Такеши, доступ в которую мне обеспечили люди Девятого. Я сам не понимал, чего жду тут, да еще и таким образом, но шестое чувство никогда не подводило меня, а потому я доверился и ждал. Спустя четверть часа пришла она. Я не увидел ее, но открывшаяся сама собой дверь и шепот интуиции подтвердили мои догадки. Изуми прокралась в палату с помощью Мимикрии и на миг замерла перед раненным Такеши. Я не мог понять, что она чувствует, глядя на нашего друга, ведь ее совершенно не было видно, а потому раскрыл себя. Мой голос заставил девушку вздрогнуть, но спустя миг она сняла маскировку и открыла лицо, которое привычно прятала под маской, на которой была нарисована пугающая улыбка.       Изуми была в боевом облачении, которое полностью покрывало ее тело. На ее поясе висели небольшие бомбочки, ее коробочки Дождя и контейнер с пробирками сильного пламени Солнца. Наверное, это был один из подарков Дейзи, который мог однажды спасти ей жизнь. Однако Изуми решила использовать его на Такеши… С ее слабым пламенем такое подспорье в бою ей было необходимо, как воздух. И глядя на то, как она под моим присмотром лечит парня, я в который раз понял — передо мной не враг. Изуми — друг, который глубоко запутался в себе и потерялся в жажде мести и горе. Если это не так, то может ли враг поступать так, как она? Может ли он лечить твоего друга, хотя вы долгое время были по разные стороны баррикад? Должен ли он переживать за твоего Хранителя и отдавать на его лечение настолько ценную вещь? Я только прикрыл глаза, когда Изуми направила собственное пламя на Такеши, облегчая его боль.       Нет, она никогда не была и не будет нашим врагом, что бы ни случилось. Я резко открыл янтарные глаза и успел поймать момент, когда Изуми ласково коснулась ладони Такеши. В тот момент ее глаза светились сожалением и участием, которые может проявлять только близкий человек. Уже в коридоре, глядя на нее, безмолвно отдающую команды двум подросткам, понимающими ее с полувзгляда, я позволил себе улыбку — она нашла хороших друзей. Было видно, что они поддерживают друг друга и будут защищать всегда. Когда я сказал ей об этом, Изуми на мгновение замерла, но затем покачала головой. И хотя ее лицо было скрыто маской, я буквально почувствовал ее улыбку, и даже не интуицией, а сердцем.       — Не друзья, — сказала она тем звонким голосом, которым говорила в день нашей первой встречи. — Семья!       Изуми спряталась под Мимикрией и выпрыгнула в окно, а я все так же продолжал стоять около двери в палату Такеши и думать, как же повезло Бьякурану. Рядом с ним есть такая замечательная девушка, которая после стольких испытаний продолжает бороться, не смотря ни на что. И пусть она по-прежнему не доверяет никому из Вонголы, быть может, она доверится Саваде Тсунаеши? Не боссу Вонголы и не Хранителю Неба, а простому парню, с которым она жила некоторое время и общалась. Я мог бы поддержать ее в любой момент, помочь выпутаться из сетей мести и вернуть любимого. Изуми в будущем была Хранителем Мира между двумя враждующими Семьями, а потому наш долг отплатить ей за это.       Решено! При нашей следующей встрече я помогу ей, что бы ни случилось!