Вы там совсем умом тронулись?!

Знак Даров был выжжен нейронами в их мыслях, выгравирован чувствами в их душах, но этого казалось недостаточно. Геллерт нанес символ на стену в школе, Альбус ставил его в подпись. Но школа в прошлом, а письма уносит сова. Этого мало. Их замутненные идеей умы не успокаивались. Нужно то, что не сможет ускользнуть. Геллерт снял с шеи кулон и положил рядом. Цепочка легко звякнула, опадая маленьким водопадом. Задумавшись, юноша провел пальцем по отполированным линиям металла. — У тебя хотя бы кулон есть, а все мало, — усмехнулся Альбус, немного нервно вертя палочку в руке. Они сидели в маленькой комнате Гриндевальда, освещенной теплым светом ярких магических свечей. — При этом ты фактически видишь его чаще, чем я. Тебе не на что жаловаться. — Тогда, возможно, мне стоит нарисовать знак прямо на твоем глазу? Тебе не на что будет жаловаться, — Ал в шутку поводил кончиком палочки у друга прямо перед глазами, и тот инстинктивно увернулся. — На том, что светлый, будет лучше смотреться. — О, Мерлин, опусти оружие и поворачивайся. Альбус послушно пересел спиной к Геллерту и опустил голову к коленям. — Ты уверен, может, на руке? Здесь ты ее не увидишь никогда, — Геллерт на секунду представил свернутую шею друга, — я надеюсь. — А разве ты хвастался впустую? — Ал убрал рукой волосы с шеи и надеялся, что она не сможет покраснеть как его щеки. — Если правда сможешь сделать так, чтобы я ее ощущал, то это лучшее место. — О, ощущать ты будешь еще неделю, — тихо пробубнил Гелл. — Что? — Что? Ал резко дернулся, и белобрысый юноша чуть не вывихнул палец. — Я примеряюсь с местом для татуировки, Альбус! Если не хочешь, чтобы я обездвижил тебя заклинанием, то будь хорошим мальчиком. И это передо мной великий маг? — Мне щекотно, — будто бы возмущаясь, парировал Альбус. Он хотел было отпустить новую шутку, но мгновенно проглотил язык и в порыве легкой паники закусил руку, когда Геллерт изучающе провел пальцами по шейным позвонкам сверху вниз. Его лицо было так близко, что Альбус ощущал, как освободившиеся из руки легкие пряди щекотали шею от его дыхания. Альбус распахнул глаза, потому что с закрытыми в его голове все становилось только неприличнее. — Ты весь мурашками пошел, — заметил Геллерт, и добавил насмешливо. — Снова скажешь, что щекотно? Или ты боишься? — Холодно, — выпалил Альбус первое, что в голову пришло. Геллерт скептически покосился на раскрытое окно — единственное, что спасало от жары последние дни и даже ночи. — Странно. Но раз так, то следующее тебе не понравится. Альбус отпустил руку и повернул голову, пытаясь заглянуть себе за спину. — Что там? Геллерт отогнул ворот рубашки друга, добираясь до седьмого позвонка. Альбус резко повернулся обратно, чтобы тот не видел его ошалевшего взгляда. Сзади настойчиво дернули за ткань. — Сними ее. Смотри, — он обвел коротким ногтем вокруг самого крупного позвонка. Альбус подавил рукой мычание. — Как нарочно под Камень. Идеально. Твоя рубашка мне мешает, можешь просто скинуть с плеч, не окоченеешь. Молчание Ала затянулось, тогда Геллерт перекинул руки через его шею и сам потянулся к верхней пуговице. На секунду его остановили чуть дрожащие пальцы Альбуса, но затем на выдохе он отпустил руки друга и расстегнул пуговицы снизу, разрешая тому продолжить сверху. Геллерт аккуратно спустил рубашку до локтей, при этом будто невзначай касаясь ладонями его плеч и лопаток, и если бы после этого он сразу не вернулся к пресловутому позвонку, Альбус бы не выдержал и спросил, какого хрена тот с ним делает. На столь мягкой белой коже под ногтем сразу образовывалась глубокая выемка, когда юноша старательно «чертил» набросок. В таком несложном рисунке он был ему не сильно нужен, здесь скорее просто сказывались садистские наклонности. — Теперь будет по-настоящему больно, — этот шепот прозвучал жутко и так волнующе одновременно. Геллерт наклонился пошарить рукой под кроватью, где он оставил недавно заговоренные чернила. В этот момент Альбус мог дышать полной грудью и не думать о том и только о том, как близко сидел к нему Гриндевальд. — Как кстати, что моя палочка достаточно острая, чтобы сделать тонкий рисунок, — Гелл стукнул ею по флакону, и тот издал глухой звон. Альбус хихикнул: — Затачивал костями врагов? Геллерт усмехнулся, и, осторожно открыв сосуд, коснулся палочкой чернил. Он медленно произнес заклинание — палочка начала впитывать черную жидкость как губка. Она словно наполнялась тьмой. — Это хорошая идея. Поставив флакон обратно на пол, он снова вернулся к Алу. Пытаясь сесть так, чтобы руке было удобно, он практически лег тому на спину. Альбуса слегка повело от необузданной фантазии, и он снова решил открыть глаза. — Серьезно, не дергайся. Я не позволю никому портить мои шедевры. Геллерт набрал в легкие воздуха и сосредоточенно ткнул черным теперь концом палочки туда, где еще розовел след угла треугольника. Альбус не дернулся, но сильно зашипел. Боль приносил даже не укол, а та темная магия, которую вложили в чернила. С ее помощью он всегда будет ощущать символ, свою связь с ним и его значением. И, возможно, с Геллертом. Это должно было стоить того. Гелл не церемонился с другом и явно подошел к делу серьезно. Скоро Альбус рычал, закусывая руку. Сотни микроскопических струек лавы текли через его шею в мозг. Судя по расположению уколов, это были не просто ровные геометрические фигуры. Собравшись с силами, Альбус, немного громче, чем ожидалось, произнес: — Ты же не делаешь с завитушками, ветками и прочим, да? Геллерт и не думал прерывать процесс, и тягуче ответил: — Ты же это и просил, принцесса. Платьице с кружевами. Заткнись и терпи! Альбус безысходно завыл и поклялся воткнуть потом те же чернила Геллерту куда-нибудь в место помягче. Да побольше чернил! Но он терпел. Изо всех сил. В какой-то момент стало страшно — ощущать в себе столько непонятной темной энергии он не привык. Ал не считал секунды, минуты, но как и во всех неприятных ситуациях, время тянулось. Он опомнился, только когда ощутил прикосновения Геллерта на своих напряженных плечах. Маленькие вихри магии все еще гуляли по позвонкам, но теперь как быстрые искорки, а не потоки. Они будто искали щель, в которую смогут проникнуть и сожрать его. Целиком. Геллерт молча накинул рубашку обратно. Он видел, что друг был в довольно опасном психическом состоянии. — Ты как? — руки держали за плечи, как будто Гелл боялся, что Альбус побежит прыгать в окно. Наконец, Ал пришел в себя, сделал несколько глубоких вдохов и рассеянно повернулся к Геллерту. Инстинктивно он потянулся рукой к шее, но Гелл резко перехватил его запястье. — Не трогай ее сейчас, иначе магия переберется на твою руку, как зараза. К тому же станет больнее. — Я не знаю, правильно ли это было, Геллерт, — юноша был очень напуган. — Я как будто наполнился тьмой, это не хорошо и странно для столь незначительного обряда. Может, не поздно еще все вернуть или… Геллерт запустил руки в рыжие волосы, обхватил голову Ала и заставил смотреть себе в глаза. — Тшш, спокойно, прекрати паниковать, — он ждал, пока взгляд Альбуса прояснится и искорка безумия уйдет из ясной синевы. Это произошло быстро — легко переключиться, когда эти руки трогают волосы и гладят скулы большими пальцами. — Нет ничего страшного в этой магии, это только твоя защитная реакция от незнакомого явления для твоего тела. Метка слишком близко к голове и к сердцу, поэтому твоей внутренней магии страшно — сила будто подобралась к самой сути тебя. Успокойся, это пройдет, — он усмехнулся, пытаясь разрядить обстановку. — Ну ты и неженка, извини, не знал. Геллерт опустил руки и Альбус обмяк, оставшись без поддержки. — Там совсем немного магии, но жечь будет долго. Хочешь конфетку? Это правда пройдет, не пугайся ты так. Взгляд Альбуса снова стал слегка затравленным и неуверенным. — Мерлин! — Геллерт всплеснул руками и негодующе вздохнул. — Можно подумать, это твое первое обращение к темной магии. Прекрати строить из себя… не знаю что это. Гриндевальд резко встал с кровати и, подойдя к столу, начал рыться в ящиках. Альбуса в это время пробила мелкая дрожь. Он вытянул судорожно дрожащую руку и нахмурился. — Вот это нормально? — в вопросе звучали нотки негодования. Геллерт повернулся, держа в руке коробочку запрятанных сладостей. Пожав плечами, он ответил: -…Да, вполне. Но взгляд говорил об обратном. — Гелл?! — Побочный эффект, я не знаю, — юноша нервно закрыл шкафчик ударом ноги. — Я эти чернила в первый раз использую. — Прекрасно, чудесная новость, — обреченно вздохнул Ал. — Давай подождем, пока тебе не станет легче, — Геллерт непринужденно сел обратно к другу и, открыв маленькую жестяную коробку, протянул ему кубик щербета. — Конечно, ты же не позволишь мне в таком состоянии рисовать на тебе, да? Какой эгоизм, — но Ал все равно охотно взял сладость и сразу же отправил ее в рот. — Надо было на тебе первом испробовать. — Не жалей о прошлом, — наигранно по-философски отозвался жующий шоколадную лягушку Гелл. — Скажи, когда будешь готов. — А ты сам-то готов? — Я — всегда и ко всему.