Вы там совсем умом тронулись?!

Альбус повертел шеей. Она ныла все так же неприятно. По крайней мере, ужас от темной магии потихоньку уходил. Но когда он думал об этом снова, к горлу подкатывал ком. Геллерту он верил. Тот бы не стал пробовать что-то на самом деле ужасное с ним, Альбусом. — Что ты в итоге нарисовал? — То, что и показывал вчера. Дома сможешь с двумя зеркалами сам увидеть. — Никакой импровизации, надеюсь? Вроде надписи «пни меня»? Геллерт захохотал, чуть не подавившись очередной конфетой. — Ох, если бы, мой друг. Но ты же заметишь и убьешь меня. И я бы скорее написал «пни моего брата». — Молись, чтобы я не импровизировал, — Альбус потянулся за очередным щербетом, но Геллерт захлопнул коробку, едва не прищемив ему пальцы. — Я вижу, ты оклемался. — Оклемаюсь после еще одного кусочка, — хитрый ясный взгляд Альбуса заставил Гелла отвести глаза. — Нет, там мало, хватит, — он поставил коробку позади себя и снова потянулся к флакону. Задумчиво начал рассматривать его, иногда переводя взгляд на палочку Альбуса. — Если хочешь, можешь сделать это моей. Будет проще, она только что это делала. Мало ли что твоя вытворит с темной магией. Альбус замер. Он еще и не мечтал о такой возможности — взять и владеть его палочкой. Хоть не им самим, так ей. Неплохая выйдет сублимация. — И ты…доверишь мне ее? — Ал вожделенно смотрел на кривую ветку, на конце которой еще оставались черные подтеки. — Она точно будет меня слушать? Геллерт сузил глаза и хмыкнул. — А кто еще, если не ты и я? Кто вообще может взять наши с тобой палочки? Никто более и не достоин. Я доверяю тебе, — Он положил свою палочку в раскрытую ладонь. — Давай. Ты знаешь заклинание? — О, да пошел ты, — шутливо шикнул Альбус. — Экспеллиармус! Палочка с мягким звуком отскочила на край кровати, и Альбус успел ее поймать. Так осторожно, словно та была из песка. Несколько секунд он просто любовался, представляя, как Геллерт дотрагивался до каждого миллиметра, как через эту древесину постоянно проходила его энергия, и медленно, крепко сжал основание в своих пальцах, как если бы это делал ее хозяин. Тот смотрел на друга с интересом. — Ты как будто бузинную нашел. Альбус смело взмахнул палочкой — та отозвалась потрескивающим теплом. — Может, я так и представлял. Он моргнул, внезапно заметив, что Геллерт уже успел расстегнуть свою рубашку. Как можно было пропустить это! Дурацкий кусок древесины. Досублимировался. Оторвать взгляд от открывавшегося вида теперь было невозможно. Гелл ткнул пальцем немного ниже и левее ключицы. — Прямо сюда. — Не рискованно? — он постучал обратной стороной палочки об указанное место. — Здесь, мягко скажем, ГОРАЗДО ближе к сердцу, — и вздохнул, вспомнив свои неприятные ощущения. — Последствия могут быть хуже. Геллерт только отмахнулся. — Зато дальше от головы. Альбус посмотрел на друга исподлобья, как делал, когда собирался поучать. — Вообще-то, совсем не на много. — Слушай, я имел дело с темной магией в разы чаще, чем ты, — он поймал надоевшую палочку двумя пальцами и отвел от себя. — К тому же, это место на коже менее чувствительно. Потерплю как-нибудь, не круциатус. Альбусу стало нехорошо от мысли, что Гелл действительно мог когда-то терпеть действие этого заклятия. Но, скорее всего, тот имел в виду лишь абстрактное сравнение. — Просто не хочу оставить Батильде труп вместо внучатого племянника. Она сейчас старается, готовит тебе на ужин пироги, а ты возьмешь и умрешь, бесчувственный засранец, — отговаривать Геллерта дальше было бесполезно, к тому же Ал вспомнил, как хотел отыграться за долгую боль, и с мстительной усмешкой добавил: — Может, завитушек во всю грудину? Геллерт хмыкнул и недоверчиво покосился на руку Ала с его собственной палочкой. — Так ты убить меня хочешь или спасти? Мне хватит и простого рисунка. — Ты просто боишься и хочешь поскорее отвязаться. Альбус взял флакон, поболтал его и, открыв, проделал то же, что Геллерт чуть ранее. Черные, как само заклинание, чернила так красиво опоясывали грубую палочку, что юноша не мог не восхититься. Когда Ал оторвался от созерцания чар, он заметил на себе ожидающий взгляд Геллерта. Его большие глаза казались немигающими, и это выглядело жутковато. Но безумно красиво. Альбус взял палочку как перо. Он будет колдовать палочкой Геллерта. Вау. На его груди. Вввау. Мысленно Альбус истошно орал. Он не знал как подступиться: и ноги мешали, и все мешало, и собственная нервозность тоже. Он был слишком взбудоражен и опасался просто физически не суметь провести ровные линии. Наконец, прикинув, как подрагивающей руке будет удобнее рисовать, внутри себя Ал заорал еще громче. Голова плохо соображала, иначе бы он просто попросил друга или сделал бы все не так резко. Геллерт в это время сидел расслабленно, и совсем не ожидал, что его толкнут в грудь. Во взгляде мелькнуло что-то злое, когда он схватился за придавившую его к кровати руку. — Какого черта?! Альбус издал победный смешок и поспешил объясниться: — Ты же не мольберт с холстом. А это не карандашный рисунок, чтобы рисковать. Сам на меня сзади навалился, удобно небось было, да? Я не возражал, — сначала он хотел сказать «ты навалился сзади, я навалюсь спереди», но по объективным причинам передумал. — Я не кидался на тебя словно враг! — Чтож, эту битву ты проиграл. Геллерт фыркнул и закатил глаза. Альбуса уже раздражало то, какое проблемное во всех смыслах место выбрал Геллерт для татуировки. Мог бы взять плечо, к примеру. С другой стороны, спасибо, что не ягодицу… — Я здесь умру, — страдающим тоном протянул Гелл и потянулся к своей палочке. — Отдай ее мне, я сам сделаю. Оказывается, Альбус застыл. Видимо, это все ягодица. Он увел руку в сторону, не давая другу добраться до палочки. — Нет, извини, я думал, как лучше сделать. — Это геометрические фигуры, Ал! Что может быть проще! — в негодовании юноша закрыл предплечьем глаза. «Проще было бы тебя поцеловать». Или нет. Ему нужно было буквально лечь на Геллерта, пусть и не всем телом конечно же, но этого было достаточно для беспокойства. Он осторожно облокотился на него, и их обнаженные тела соприкоснулись, заставляя Альбуса подавить рваный выдох. Сейчас его рука лежала удобно, но теперь точно не хотелось приступать сходу. Ал сделал вид, что все еще подыскивает удобное положение. Геллерт так и не убрал руку с глаз, может, чтобы не смущать друга. Но уголки его губ иногда подрагивали, будто он сдерживал смех. У Альбуса был повод лишний раз провести пальцами по груди Геллерта, притворяясь, что он выбирает масштаб. Тому, судя по ставшему тяжелее дыханию, это не было неприятно. Или же Альбус был слишком тяжелым и его друг задыхался. И пока едва выступающий ноготь лениво проводил линию, юноше на ум пришла идея. Если Геллерт убьет за нее, то татуировка все равно останется. Ухмыльнувшись, Альбус перехватил палочку ближе к концу и прицелился. — Сейчас укусит комарик. — Час назад должен был укусить, — буркнул Геллерт, но голос его не звучал по-настоящему недовольно. Теперь, выветрив из головы все мешающие обстоятельства, Альбус полностью погрузиться в процесс, косвенно чувствуя черные сплетения магии под своими пальцами. Кожа под кончиком палочки окрасилась сначала в красный, будто от удара, потом в синий словно синяк, и, наконец, почернела. Эта метаморфоза произошла быстро, но была притягательно красива. Альбус медленно провел ровную тонкую линию — если рисовать быстро, магия не будет работать как надо. Геллерт не издал ни звука, но крепко стиснул кулаки и челюсть. Мышцы под руками Альбуса напряглись. Он только надеялся, что тот не дернется или не стукнет случайно по руке с палочкой. Линия за линией, и каждый раз Альбус не отнимал инструмента от кожи, пока не был убежден, что вся черточка стала полностью черной. Гелл закашлялся — дыхание перехватило от боли. — Ты жив? Совсем немного осталось. — Твою мать, не тяни с этим как сначала! — прохрипел тот. Альбусу пришлось ждать, когда грудная клетка под ним относительно успокоится. Оставалось и правда совсем немного. Альбус на самом деле начал бояться, что это плохо закончится, и решил поторопиться. На готовый рисунок он сразу подул, будто так часть боли могла уйти. — Все, уже все, — Ал поспешно сел и взволнованно посмотрел на Геллерта. Он примерно представлял, что тот сейчас ощущает, и в любой момент был готов кинуться спасать друга, хоть и не знал как. Чувствуя свою причастность к мучениям Гриндевальда, Альбус отложил палочку на пол, подальше от себя. Гелл медленно повернулся на бок и попытался сжаться в комок, прижав руки к больному месту. Альбус был готов к этому и действовал молниеносно: успел просунуть свою ладонь между грудью и руками Геллерта, другой обхватил их с обратной стороны, а затем с усилием отвел. — Нет, Гелл! Ты сам говорил мне, что ее нельзя трогать, — увидев, что друг все еще жмурится, он сжал его ладони крепче. — Потерпи, в тебя я влил меньше магии, чем ты в мой символ, а я быстро очухался. Геллерт приоткрыл глаза и сморгнул выступившие слезы. — Тебе стукнуло в голову, — он прервался, заныв от боли, — а мне — в сердце. Через все ощущения сейчас проходит тьма. Как будто… ломаются все надежды и чувства. — Но это же пройдет, — прозвучало скорее как вопрос. — Хочется кричать, — Геллерт подтянул колени к груди и обхватил руками плечи, вытянув их из рук Ала. — Просто знай, что это пройдет. Как сон, — Альбус осторожно лег напротив и начал успокаивающе гладить по голове, укладывая разметавшиеся волосы, — Видишь, я рядом и помогу, если что, никуда же не ухожу, и все вокруг точно такое же. По крайней мере, такие слова нужны были ему, когда тьма начинала заползать в разум. Мерлин, что это вообще за заклинание?! Или они сделали что-то не так? Откуда столько жутких последствий ради всего лишь магического рисунка на коже? Альбус начинал злиться, что не проверил составляющие чернил самолично и не обсудил все с другом подробнее, а не закончил на «мои знакомые все так делали и нормально». — Посмотри на меня, — повторил он слова Геллерта. Тот нахмурился и упрямо уставился в пустое пространство, разделявшее их. — Человек сегодня рядом, а завтра нет. — Прекращай, — Ал сдержался, чтобы не дать отрезвляющую пощечину. — Мы собирались вместе покорить мир, помнишь? Геллерт наконец поднял на него глаза, но в его взгляде было столько отчаяния, злости и… будто какого-то знания, недоступного Алу, что последнего передернуло. Ему на миг показалось, что в белом тумане правого глаза он видит страшные образы. Через секунду Геллерт удивленно моргнул и резко сел, оперевшись на локти. В его взгляде читалась теперь лишь растерянность. — Что, — он попытался разглядеть свою татуировку, но та была слишком высоко, чтобы охватить ее полем зрения полностью. — Я не помню последние пару минут или около того. С тех пор, как ты закончил. «Надо было целовать» — чертыхнулся про себя Альбус. — Ты шутишь? — он лениво сел и вздохнул, продолжив серьезным тоном. — Хотя я рад, что это закончилось. Мы больше не будем делать безрассудные вещи со столь темными силами, или по крайней мере не так опрометчиво. Пока что магия сильнее нас, а не наоборот. Геллерт начал застегивать рубашку и подозрительно покосился на друга. — Ты звучишь обиженно, что случилось за это время? — Ты меня испугал и оттолкнул, наговорил разного, — заворчал Альбус и агрессивно поставил перед собой заныканную в угол коробочку с конфетами. Такая резкая смена обстановки вывела его из равновесия. Он просто хотел бы подольше гладить и успокаивать Гелла, как бы эгоистично это не звучало. — О., — Геллерт смотрел, как тот грызет не предназначенную для этого карамельку. — Чтож, в таком случае можешь есть их все, это в качестве моего извинения. Альбус довольно хмыкнул, и, набив напоследок рот, закрыл коробочку, а затем перенес ее невербальной магией на стол, чтобы позже забрать домой. — Все ровно нарисовал? — нарушил тишину Геллерт, наконец дождавшись, когда Альбус дожует. — Не кривее, чем ты. Кстати, ты признался за эти «пару минут», что все-таки пририсовал неоговоренное на моей татуировке, — очевидная уловка, но когда Альбус заметил, что на один короткий миг мимика Гелла все-таки дрогнула, он в изумлении крикнул: — Да не может быть! Геллерт?! Гелл засмеялся, заразив смехом Ала, и это все, что нужно было им двоим в конце этого темного, напряженного вечера. Они не успели договорить — в окно настойчиво постучалась сова. Улыбки друзей тот час же скисли. — Это от Абера. — Я этой сове не открою. Альбус тяжело вздохнул и неохотно поднялся с кровати. — Очевидно, что тебя снова срочно зовут, — в голосе звучала неприязнь. — Кто знает, может, он пишет, что я могу остаться у тебя до утра, — Ал шикнул на птицу и махнул рукой, чтобы та убиралась. — Ты застегнуться не забудь, — насмешливо напомнил Геллерт, — а то и не такой разнос устроит. Твой брат тебе что ревнивая женушка. Оставил ты их с вашим ребенком, шляешься. Типичная история. — И моя жена знает, что я как всегда у любовника, как драматично. Геллерт как-то напряженно посмотрел на Альбуса, наблюдая, как тот застёгивается и надевает жилет. — Угу. — Не проводишь? — Не потеряешься, — напоследок Гелл швырнул в Альбуса книгой, которую тот моментально остановил магией. — Все еще отличная реакция! — С тобой только в оба глаза и глядеть, — донеслось уже с лестницы. *** — Что у тебя там сзади? — Не знаю, пойду, посмотрю, — Альбус поспешно поднял ворот рубашки. Аберфорд ухватился за него, пока брат не удрал. — Вы там совсем умом тронулись?! — практически завизжал Абер. — Что там?! — испуганно спросил Ал. Он еще не смотрел, и теперь опасался за истинное содержание рисунка. — Не знаю, завитушки сплошные, фигуры геометрические, ты что, сам не знаешь, что он тебе набил?! — Абер злобно присмотрелся, — А вписать в завитки GG ты тоже его попросил, да?

***

Сова залетела в окно с маленьким клочком бумажки в клюве. Альбус нервно выхватил записку, ответ на его возмущенное письмо. Хотя он был совсем не против тех двух букв, оставлять это без огласки не собирался. Почерк был поспешным, но таким же изящным: " Альбус, Кто бы говорил. Ты буквально РАСПИСАЛСЯ у меня на груди, иди нахрен. Геллерт. P.S. да уж, мы стоим друг друга, верно?» Альбус зашелся истерическим хохотом. Он все-таки заметил.