***
Гермиона извивалась в постели, тем самым разбудив Драко; он покрепче обнял ее, чтобы удержать ее на месте. Он прекратил пытаться сохранять дистанцию в кровати, его тело всегда продолжало стремиться к ее теплу; всегда было инстинктивно приятно просыпаться окутанным ее руками и ногами, жаром ее тела. Ее волосы защекотали нос Драко, и он только решил уткнуться в них глубже, как замер, почувствовав — что-то не так. Обычно шелковистые кудри сейчас казались жесткими. Малфой медленно открыл глаза и встретился взглядом с рыжим мехом, а не каштановой гривой, к которой привык. — Что за… — пробубнил он, с отвращением уставившись на кота; поморщился, когда животное имело наглость подползти к нему ближе, и протянул руку, чтобы растолкать Гермиону. — Грейнджер. Грейнджер, да просыпайся. Проворчав в подушку, сонная Гермиона повернулась к нему лицом и прищурилась от лучей восходящего солнца. — Что случилось? — Твой гнусный кот лапает меня, — рыкнул Драко, — забери его. — Не называй его гнусным, — сказала она и хмыкнула, когда поняла, что Живоглот действительно пытался получить от Малфоя немного ласки. — Просто ты ему нравишься. — Ну, а мне он не нравится, — проворчал он, подхватил кота и бросил Гермионе на колени. — Нечесаная, чертова животина… — Прекращай, — Гермиона старалась не рассмеяться, — ему немногие нравятся, так что ты должен быть польщен. — Ага, я в долбаном экстазе, — протянул Драко, закатывая глаза. — Но это не оправдание, когда он будит меня в такую рань в субботу. — Сегодня суббота? — она нахмурилась, взглянула на свой зачарованный календарь, потом на часы. — Блин, у меня скоро встреча с МакГонагалл. Он выгнул бровь. — Что за встреча? — Сегодня возвращается Майкл, — объяснила она, не замечая вспышки ревности, которая изменила его в лице, когда Гермиона вскочила с кровати. — Скоро все вернутся, нам нужно обсудить приготовления… — Это надолго? — резко спросил он, раздраженный тем, что Главный староста лишил его шансов на утренний перепих. — Долбаный Корнер. — Не начинай, — сказала она, набросила одежду и произнесла заклинание, чтобы привести себя в порядок. — Это ненадолго, час или около того. Ты не мог бы покормить Живоглота? Пожалуйста. — На мой взгляд, для общества будет намного лучше, если он поголодает, — пробормотал Малфой и дернулся, когда она шлепнула его по руке. — Не будь таким… — Ладно, — неохотно проворчал он и хитро улыбнулся. — Конечно же, я попрошу об ответной услуге. Она улыбнулась в ответ, и румянец окрасил ее скулы. — Мне позволено узнать, о чем идет речь? — Уверен, я что-нибудь придумаю к твоему возвращению, — Драко пожал плечами, и его глаза расширились, когда Гермиона без предупреждения прильнула к нему в быстром поцелуе. Она отстранилась и одарила его идеальной улыбкой. Малфой бросил на нее любопытный взгляд, неспешно облизал губы и медленно изогнул бровь. — А это за что? — Разве должна быть причина? — спросила она, развернулась и направилась к выходу. — Скоро вернусь. Драко задумчиво смотрел ей вслед, пока щелчок дверного замка не вернул его к реальности; он потряс головой, пропуская пальцы сквозь волосы. Сейчас их отношения казались такими естественными, он больше не оборонялся в ее присутствии, ощущал полный комфорт, но в минуты одиночества ругал себя за их близость. Он слишком к ней привязался. И мало что мог с этим поделать. Его заинтересованность в ней вросла в его организм, текла по его венам, заставляла сердце биться быстрее, когда Грейнджер была достаточно близко, чтобы сделать вдох. Пусть раньше ее воздействие Малфой воспринимал как заразу, теперь же это ощущалось как бренди — чем-то теплым и приятным. Война же стала его похмельем. Головная боль, тошнота, реальность. Буря.***
Как только Гермиона переступила порог комнат, сразу поняла — что-то случилось. Воздух был густой и влажный; выйдя из дортуара, она заметила, что все магические портреты притихли, если вообще не покинули свои рамы. Тихий гул далеких звуков вибрировал в коридорах: слишком низкий, чтобы быть различимым, но зловеще последовательный, чтобы Гермиона смогла проследовать к его источнику. Когда устрашающий приглушенный крик коснулся ее ушей, она ускорила шаг и достала волшебную палочку. К тому моменту, как Грейнджер начала отчетливо различать крики паники, она обнаружила себя бегущей к медицинскому крылу Школы. Металлический запах крови затопил ее чувства, жаля глаза и обжигая язык. Ворвавшись в один из классов, она резко остановилась и охнула от окружавшего ее хаоса: в небольшой палате толпилось около тридцати человек; кроватей не хватало, поэтому многие лежали на полу, и все корчились от боли. Она попыталась понять смысл происходящего, сфокусировать затуманенный взгляд на пожилом волшебнике с кровоточащей раной на виске, затем на молодой ведьме, чья рука была согнута под неестественным углом. Затем на другом пострадавшем. И еще одном. И еще… Кто-то окликнул ее… Грейнджер подняла голову и встретилась взглядом с МакГонагалл, рассеянно замечая, что Директриса, мадам Помфри, профессор Спраут и пара колдомедиков как могли ухаживали за раненными, но тех было слишком много… — Гермиона! — снова позвала МакГонагалл. — Ступай в соседний класс, Горацию нужна помощь. — Что… Что происходит? — задыхаясь, спросила Грейнджер. — Что… — Святого Мунго атаковали! — она старалась перекричать шум. — Ты должна помочь Горацию! Иди! Скорее! Тупо кивнув, она развернулась и помчалась в соседнее помещение, в котором обнаружила такую же тревожную картину: около пятнадцати жертв беспорядочно лежали вдоль парт, стульев, на полу, запачканные кровью, бьющиеся в агонии. Профессор Слизнорт и один колдомедик сновали между ранеными, неистово бормоча Исцеляющие заклинания и пытаясь влить в пострадавших зелье. Гермиона моментально замерла на месте, когда начала осознавать все происходящее. Вокруг было… слишком много крови… Красные лужи блестели по всему полу, разносились отпечатками обуви и руками людей, ищущих помощи. Многие задыхались от кровяных сгустков в горле, кашляли, выплевывая их на колени вместе со рвотой и желчью. Скрученные конечности, плоть в глубоких порезах, черные синяки покрывали каждый видимый ей сантиметр кожи. Вот она. Реальность военного времени. Буря. Гермиона глубоко вдохнула и бросилась на помощь. Ее взгляд бегал по помещению, быстро оценивая, кто нуждается в скорейшей помощи. Она подбежала к волшебнику с ужасной раной в брюшине, лежавшему на полу; казалось, он еле дышит. Падая на колени и не обращая внимания на хлюпанье от приземления в лужу крови, мгновенно пропитавшей джинсы, она осторожно изучила его порез и постаралась отключиться от всего вокруг, чтобы сконцентрироваться на помощи этому незнакомцу. Гермиона использовала палочку, чтобы удалить с тела пропитанную кровью одежду, и вздрогнула, увидев всю тяжесть его ранения: переломанные ребра торчали из грудной клетки, широкий разрез краснел на животе; она сжала зубы, игнорируя рвотный рефлекс, и произнесла Исцеляющее заклинание. Подняв взгляд, она увидела, что на нее смотрит мужчина средних лет, и неосознанно в успокаивающем жесте свободной рукой коснулась его лица. — Все будет хорошо, — ободряюще прошептала она, — все будет хорошо. Хотелось бы ей в это верить.***
Уже шестой раз за последние сорок минут Драко бросал на часы недовольный взгляд. Когда Грейнджер не вернулась через час, как обещала, он заскрежетал зубами и отдался в плен ревнивых мыслей о намерениях Корнера. Но когда прошло пять часов и утро превратилось в день, он начал беспокоиться. Кот Грейнджер вел себя довольно нервно; пусть он не обращал внимания на рассказы Гермионы о невероятной интуиции Живоглота, все же надоедливая мысль на задворках сознания предупреждала его не терять бдительность. Разочарованно вздохнув, он направился в спальню Гермионы, чтобы найти какую-нибудь книгу и отвлечься. Рассеянно перебирая ее обширную коллекцию, он случайно задел стопку книг рукой и сбросил их на пол. Проворчав проклятие, наклонился, чтобы все собрать, и недоверчиво прищурился, заметив одно из названий. Фолиант был старый и потрепанный, даже название было частично затерто, но он с тревогой рассмотрел буквы «К», «Р» и «Ж». Разумеется, она не может читать о… Малфой потянулся за книгой и нахмурился. Когда из нее выпало несколько пергаментов, украшенных поспешными каракулями и подписанных «Г и Р», он не удержался и закатил глаза. Да поможет им Салазар, Поттеру и Уизли никогда не постичь искусства шифрования; но у него не осталось времени на обдумывание, когда взгляд зацепился за первую страницу книги, подтверждая его подозрения. Крестражи. Видимо, Поттер с Уизли искали их. И он понятия не имел, что об этом думать. Он презирал Волдеморта, существо, назначившее цену за его голову из-за провалившейся попытки убить Дамблдора, вынудившее его провести столько времени в изоляции. Все имело смысл, когда он был зациклен на чистокровных идеалах. Пусть сейчас он принимает тот факт, что кровь Грейнджер больше не беспокоит его, что это просто Грейнджер, он не знал, как относиться к остальным магглорожденным. Возможно, он желал смерти Волдеморту, но идея присоединиться к толпе поттеровских обожателей была далека от желаемого. Он не знал, что обо всем этом думать. Он. Не. Знал. Засунув письма назад в книгу, он вернул ее на место к остальным, покачал головой и сжал пальцами переносицу. Мерлин, его жизнь превратилась в безумный бардак.***
Гермиона рукавом вытерла пот со лба. Из пятидесяти одного волшебника (жертвы и персонал), которые сбежали из Святого Мунго, четверо умерли, и были большие сомнения, что еще несколько доживут до утра. Исцеляющие чары забирали энергию у использующего их волшебника и передавали ее пациенту, но когда все запасы бадьяна, Раноочищающего зелья и другие полезные смеси закончились, им пришлось воспользоваться волшебными палочками. Гермиона взяла два флакона Витамикса [1], чтобы оставаться на ногах, после чего в течение шести часов применяла все Исцеляющие заклинания, которые знала, отказываясь останавливаться, пока не поможет каждому. Мышцы Гермионы болели от усталости, а голова кружилась, но она не могла уйти, пока не залечит рану на бедре молодой девушки. Поежившись от звуков вправляемой кости, она оглянулась в поисках следующего пострадавшего, нуждающегося в ее помощи; казалось, всех уже осмотрели. Сейчас ощущалось некое подобие порядка; стулья и парты были трансфигурированы в кровати, раненные — укутаны в пушистые одеяла; в черные, если их уже успели осмотреть, и в белые, если нет. Помимо ведьмы рядом с ней и волшебника, которого лечил один из колдомедиков, все были укрыты черными одеялами; Гермиона чуть не заплакала от облегчения. Она знала, что конец был далеко, что пострадавшим потребуется наблюдение в течение всей ночи, но самое сложное было сделано, и за одно это она была благодарна. — Хорошо справились, мисс Грейнджер, — устало кивнул профессор Слизнорт, — пока на этом все. Может, вам стоит взять перерыв. — Нет, — отказалась Гермиона, — Я могу еще чем-нибудь помочь. — Единственное, что им поможет, — это отдых, — мягко произнес он. — К сожалению, у меня не хватает зелья Сна без сновидений, нужно сварить еще. — У меня есть немного, — прошептала она, вставая с пола, — правда, не уверена, что достаточно. Я схожу за ним, а когда вернусь, помогу вам сварить еще. — Раз уж вы пойдете в свою комнату, вам стоит остаться там и вздремнуть… — Я в порядке, — заверила она, намереваясь уйти, пока он не начал возражать. — Вернусь через минуту. После утра, проведенного в комнате, заполненной безутешными умирающими, прогулка по коридорам казалась нереальной, а воздух в легких — слишком чистым. Она заглатывала его жадными глотками, параллельно пытаясь покрытыми засохшей кровью пальцами расчесать спутавшиеся волосы. Она отстраненно заметила, что ее джинсы и белый свитер были покрыты красными пятнами, но ей было все равно; учитывая обстоятельства, это было неважно. Она приблизилась к дортуару медленными и усталыми шагами, подняла трясущуюся руку и открыла дверь, молясь про себя, чтобы суметь войти и выйти, оставшись незамеченной для Драко. Однако другая ее часть желала свернуться в его объятиях, согреться в его тепле; но у него обязательно появятся вопросы, а ее ум был слишком перегружен сегодняшними событиями, чтобы давать Малфою какие-либо ответы. Гермиона потеряла равновесие и почти ввалилась в комнату, встретившись с диким взглядом Драко; он изучал ее состояние, смотря с озабоченностью и непониманием. — Дерьмо, — хрипло пробормотал он, вскакивая с дивана и бросаясь к ней, — черт побери, Грейнджер, ты… — Я в порядке, — перебила она, жестом останавливая его, — это не моя кровь. — Ты с головы до ног покрыта… — Знаю, — прошептала она, пытаясь пройти мимо него, — Драко, мне нужно… — Ты ранена? — требовательно спросил он, схватив ее за локоть и удерживая на месте. — Ты выглядишь чертовски… — Отпусти, Драко, — сказала она, вырываясь, — мне нужно вернуться и помочь. — Кому помочь? — спросил он. — Что вообще происходит? Побежденно вздохнув, Гермиона положила ладони ему на грудь и закрыла глаза. — Святого Мунго атаковали, — произнесла она обманчиво спокойным голосом, — некоторым удалось вовремя сбежать, теперь они здесь. — Атаковали? — повторил он. — Что это значит? — Это значит, что война началась, — она нахмурилась, отходя от него, — это значит, что тебе придется принять определенные решения. Драко насупился. — И какого хрена ты имеешь в виду? — Волдеморт набирает мощь, Драко, — объяснила она. — Если следующая атака придется на Хогвартс, тогда тебе придется определиться, на чьей ты стороне. — Это несправедливо, Грейнджер, и ты знаешь об этом. — Не смей рассказывать мне о справедливости! — выпалила Гермиона. — Я только что наблюдала, как пятьдесят человек боролись за свои жизни, так что даже не думай корчить из себя жертву! — Ты хоть осознаешь, о чем просишь меня, Грейнджер? — выплюнул он в ответ. — Я не прыгну на сторону долбаного Поттера только потому, что какой-то психопат желает моей смерти. — Эта война намного важнее твоих жалких проблем с Гарри, Драко! — разочарованно выкрикнула она. — Мы больше не дети! Ты должен начать думать собственной головой и больше не пытаться быть своему отцу… — Не упоминай моего отца! — предупредил он. — Именно так заведено в моей семье, Грейнджер! И я ничего не могу с этим поделать. — Ты мог бы постоять за себя! — упорствовала Гермиона, скомкивая в кулаки его рубашку на груди, глядя ему в глаза. — Пусть в твоей семье есть Пожиратели смерти, но ведь в ней были и хорошие люди… — О чем ты толкуешь?! — Вспомни Сириуса и Регулуса! — быстро продолжила она. — Они оба пошли против семьи, чтобы одолеть Волдеморта… — А ты вспомни, что с ними случилось! — выплюнул Малфой, вырываясь от Гермионы. — Они, блядь, мертвы! — А как же Андромеда? — Чего ты от меня хочешь, Грейнджер? — рявкнул Малфой, возбужденно взмахивая руками. — Чтобы я сражался против собственной семьи? — Мне хотелось бы, чтобы ты сражался ради того, во что веришь! — Я больше не знаю, во что верю! — прорычал Драко, бросая на Гермиону ледяной взгляд. — Ты все перевернула с ног на голову! Гермиона покачала головой. — Я знаю, что теперь ты не думаешь, как прежде, — уверенно произнесла она, — Я знаю, что ты не… — Не рассказывай мне, что я думаю! — Но это правда! — парировала она. — Ты можешь продолжать утверждать, что я промыла тебе мозги, но ты ведь знаешь, что сам пришел к своим выводам. — Завязывай со своим психоаналитическим дерьмом, Грейнджер, — мрачно выругался он, — я признаю, что с моей ненавистью к тебе покончено, но это не значит, что мои взгляды на других магглорожденных тоже изменились… — Да, изменились, — тихо сказала она, — Можешь отрицать, но я вижу, что ты стал другим. Он фыркнул. — Ты видишь лишь то, что хочешь… — Ты больше не тот, кем был! — возразила она, охватив его лицо ладонями, заставляя смотреть себе в глаза. — Я знаю тебя, Драко. Знаю… — Ты так торопишься найти что-то хорошее в каждом, Грейнджер, — прошептал он, смотря на свое отражение в ее глазах. Поднял руку к ее щеке, стер пятно крови и тут же прошелся пальцем по ее нижней губе. — Почему мы вообще должны сражаться, Грейнджер? Почему мы не можем просто… уйти? Гермиона моргнула. — То есть сбежать? — уточнила она, морщась, когда он опустил голову. — Ты же знаешь, что я не могу. Если Волдеморт победит, то все магглорожденные, включая меня, будут убиты. Я должна сражаться. — Это не так… — Именно так, Драко! — закричала она, пятясь от него. — Я умру, но буду сражаться! Я не сбегу, как какой-то трус! Поступай как хочешь, это твое дело! — Не называй меня трусом, — прошипел он, — никогда больше не называй меня трусом! — Тогда сумей постоять за себя! — выпалила она и сделала глубокий вдох, готовясь к следующему вопросу. Вопросу, который сжирал ее с тех самых пор, как она начала ему симпатизировать. — Если Волдеморт согласится принять тебя назад в качестве Пожирателя смерти, ты согласишься? Он заколебался, и она почувствовала, как ее сердце упало. Не в состоянии смотреть на него, она отвела глаза и направилась в свою комнату, напоминая себе, что не просто так вернулась в дортуар. — Не уходи, Грейнджер! — позвал Драко, следуя за ней. — И, черт, не смотри на меня так! Отказываясь признавать его присутствие, она достала из сундука три флакона, развернулась и врезалась в его крепкое тело. — Пропусти меня, Драко. — Мы еще не договорили… — Договорили, — перебила она, затаив дыхание, не отводя взгляда от его груди. — Я не могу… поверить, что ты допускал мысль встать на сторону Волдеморта после всего, что было между нами… — Я никогда не говорил, что поступлю так. — Ты не смог мне прямо ответить, — грустно напомнила она, — ты не смог… — Все не так просто, Грейнджер. Все сложно… — Нет, не правда. — Грейнджер, — прошептал он, пытаясь приобнять ее за плечи, но она сбросила его руку. — Гермиона, послушай… — Я не могу сейчас находиться рядом с тобой, — прошептала она дрожащим голосом, — я даже смотреть на тебя не могу. Дерзкий вид Драко спал после таких слов, и он сжал кулаки, когда она прошла мимо него. — Куда, черт возьми, ты идешь? — спросил он, направляясь следом за ней. — Эй! Не смей меня игнорировать! — Я иду помочь остальным пострадавшим. — Сколько времени это займет? — Я не знаю, Драко! — крикнула она через плечо. — Столько, сколько потребуется! Он открыл рот, чтобы возразить, но пронзительный хлопок дверью его остановил. Выдох сорвался с его губ, когда он обхватил голову руками, впиваясь ногтями в кожу. Одному Мерлину известно, почему он направился в ванную и согнулся над раковиной, выплевывая желчь, что собралась в горле. Тебе придется принять определенные решения… Грудь вздымалась, слова Грейнджер гремели в сознании, пульсируя в висках и заставляя чувствовать себя словно в бреду. Жаркий гнев растекался по венам и дрожал под кожей; Малфой стащил рубашку через голову, игнорируя чувство дежавю, когда его руки уперлись в край раковины. Пальцы побелели, испарина проступила на лбу, капля пота упала на фарфор. Возможно, он был смешан с его слезами. Возможно, не был. Ты должен начать думать собственной головой… Он закрыл глаза и крепко зажмурился, прикусил язык, а после наблюдал, как розоватая ленточка слюны, извиваясь, исчезает в сливном отверстии. Открыв кран с холодной водой, он умылся и осторожно обратил свой неспокойный взгляд к собственному отражению. Увиденный в зеркале человек разозлил его. Мне хотелось бы, чтобы ты сражался ради того, во что веришь! Драко вздрогнул. Почему она не понимала, что он больше не знает, во что верить? Почему не могла усвоить, что в его мире все изменилось, превратившись в хаос, который не упорядочить? Почему не осознавала, что единственное, чего он хочет, — затеряться в ее поцелуях и забыть о мире за этими стенами? Ты можешь продолжать утверждать, что я промыла тебе мозги, но ты ведь знаешь, что сам пришел к своим выводам…. — Заткнись, — проворчал он себе под нос. Он изучил свое отражение и увидел, что Гермиона была повсюду. Шепот ее поцелуев окрашивал его губы, ее полуночные стоны все еще звучали в ушах, напоминание о ее руках все еще жгли грудь; от этого никуда не деться. Она растворилась в нем. Физически и духовно. Покрыла снаружи и пробралась внутрь. Можешь отрицать, но я вижу, что ты стал другим…. — Заткнись, — выплюнул он на этот раз громче. Он скрупулезно изучал свое отражение, пытаясь отыскать малейшие доказательства того, что не являлся бездушным ублюдком, каковым был на самом деле; но он выглядел по-прежнему. По-прежнему, но иначе, и это не давало ему покоя. Незнакомец с его лицом. Мысли Малфоя вернулись к Гермионе, к его чувствам, когда он увидел ее всю в крови. Это потрясло его до глубины души. Он не желал, чтобы ее ранили… Не хотел ранить ее сам. Может, это и был ответ? Возможно, это его решение? Ты больше не тот, кем был! Тогда кто он? — Заткнись, — прокричал он, ударяя кулаком в зеркало и моментально чувствуя, как напряжение покидает мышцы, а отражение распадается. Так было лучше. Теперь оно было искажено; раздроблено и разбито. Он смахнул с руки осколки и почувствовал, как по пальцам заструилась теплая кровь. Если Волдеморт согласится принять тебя назад в качестве Пожирателя смерти, ты согласишься? — Нет, — признался он, глядя на плитку; больше никаких сомнений. — Нет. Он нашел ответ. Пораженно опустив голову, он упал на пол и перестал шевелиться; текли минуты — без какого-либо значения и причин. Потерянный, он находится в некой прострации, поэтому даже не услышал, как вернулась Грейнджер. Он не услышал, как она вошла в ванную, нежно зовя его по имени. Только когда она присела перед ним и взяла его за руки, Малфой осознал ее присутствие, отчаянно потянулся к ней и обнял так сильно, как только мог. Она была покрыта запекшейся кровью и пахла тяжким трудом и смертью, но ему было плевать. Он поцеловал ее, наслаждаясь вкусом ее губ. Гермиона пальцами стерла влажные дорожки с его лица, после чего покрыла его легкими поцелуями, пока его руки сжимали ее все крепче, отказываясь отпускать. — Прости, — услышал ее шепот. — Я знаю, что для тебя это не просто, но ты должен что-то решить, Драко. Мы не… Мы не можем так продолжать, если в будущем нам придется сражаться друг против друга. Он смотрел на нее сквозь ресницы и чувствовал успокаивающее тепло, растекающееся в груди. — Я не хочу с тобой сражаться, — продолжила она, поборов всхлип, — я хочу, чтобы у нас… все было хорошо. Чтобы мы не превратились в далекие воспоминания, затерянные в этих стенах. Я хочу тебя. Он облизал пересохшие губы и проглотил комок в горле. — Я не буду сражаться на твоей стороне, Грейнджер, — осторожно произнес Драко, ощущая, как она замерла в его объятиях, — но и против нее я тоже не стану. Она развернулась в его руках, глядя на него своими большими глазами, полными любопытства, и Малфой наклонился, чтобы подарить ей один судьбоносный поцелуй. — Я не стану сражаться в войне, если не знаю, во что верю, — устало объяснил он, — и я не стану поддерживать Волдеморта. Клянусь. Прикусив нижнюю губу, Гермиона понимающе кивнула, после чего положила голову ему на плечо, облегченно вздохнув. — Думаю, этого мне достаточно. Она устроилась в его сильных руках, предчувствуя гул грома, эхом отражающийся где-то вдалеке, преследуемый сильными глухими звуками проливного дождя. Зная, что вода смоет прекрасный снег, она посмотрела на руку Драко и переплела их пальцы. Если грядет буря, она хотела бы держать его за руку. ____________________________ [1] Vitamix — Витамикс; в колдо-сети нет никаких упоминаний об этом чудодейственном зелье. Возможно, это просто фантазия мисс Бекс. Если кто-то что-то знает, с удовольствием почитаю ваши комментарии.