***
Драко взмахнул палочкой, чтобы зажечь свечи и стопку дров в камине, ожидая, пока кухня осветится янтарем пламени. Он засунул палочку в карман, оставив ее конец немного торчать на случай, если появится причина использовать одно-другое заклинание, после чего вернул внимание к Уизли. Его давний соперник дерьмово выглядел, и это приносило радость. Рон казался почти поверженным: смертельно бледный с кроваво-красными капиллярами, испещряющими белки глаз, изможденный больше обычного, даже по его бесстыдным стандартам Уизли. Только взгляд казался живым, хотя и был направлен куда-то мимо Драко, его ноздри раздувались, костяшки белели от напряжения. Было и еще кое-что, нечто из ряда вон выходящее. Драко не мог определиться, касалось это позы или выражения лица, но Уизли выглядел слегка неуравновешенным и неконтролируемым. — Убирайся, — внезапно выплюнул он. — Убирайся, оставь нас в покое. Драко не мог удержаться от глумления. — Зачем мне это делать? Это дом моей двоюродной сестры, которая пригласила меня... — Ты даже не считал ее сестрой, пока это не стало чертовски удобным! — Это к делу не относится, — возразил он, решив, что настало время рассказать о неизбежном и понаблюдать за неловкостью Уизли. — Кроме того, Грейнджер нуждается в моем присутствии. Драко заметил мгновенные перемены в позе Рона, когда упомянул Гермиону: лицо окаменело, дыхание стало беспорядочным и что-то темное промелькнуло в глазах. Было весьма занятно наблюдать, как он мучается от его слов и преисполняется нервозностью. Касалось дело Грейнджер или нет, видеть Уизли, терпящего поражение, всегда доставляло умиротворяющее чувство удовлетворения, разливающееся глубоко внутри. — Ну же, Уизли, — раздраженно сказал Драко, — давай послушаем твои дерьмовые оскорбления, или же ты предпочитаешь поплакать? Я с удовольствием понаблюдаю... — Ты не заслуживаешь ее!!! — яростно прокричал он, ударив кулаком по столу. — Не заслуживаешь!!! Ты нихрена ее не заслуживаешь!!! Драко не дрогнул, несмотря на истину в его словах. — Как и ты. — Я заслужил ее больше тебя! — крикнул Рон. — Если она тебе действительно небезразлична, тогда позволь ей быть с кем-то другим! С кем-то, кому не наплевать на нее! — Ох, Уизли, умоляю, — он закатил глаза, — если думаешь, что я превращусь в слезливого хаффлпаффца и откажусь от нее из-за какого-то жалкого нравоучительного дерьма, тогда ты даже Лонгботтома обогнал в гонке за приз по тупости. — Ты знаешь, она не должна быть с тобой! — обвинил его Рон. — Ты, наверное... даже не знаю, наверное, ты одурачил ее... — Твою ж мать, Уизли, если бы у тебя был мозг, ты был бы опасен. Грейнджер взрослый человек и может принимать самостоятельные решения, — сказал он и сделал паузу, чтобы усмехнуться. — И она решила, что хочет меня. Не тебя. Рон судорожно вздохнул сквозь сжатые зубы. — Я был ее первым! — выкрикнул он. — И между нами больше, чем ты думаешь! Мы... — Знаю. Она мне рассказала, — спокойно ответил Драко, игнорируя ревность и наслаждаясь шоком на лице Уизли. — И тот факт, что это был ты, делает любые перспективы сомнительными. Ты едва способен использовать волшебную палочку, так что я сомневаюсь, что ты хотя бы отыщешь собственный член. Лицо Рона залилось яростным румянцем; он опрокинул стол, удалив между ними любые преграды, подошел к Драко настолько близко, что тот почувствовал его возмущенное дыхание на лице. Драко выпрямился и задрал подбородок, чтобы стать выше, пока опускал руку и пальцами охватывал палочку. На всякий случай. — Ты болен, — прорычал Рон. — Все, что ты делал... — Сделай к херам шаг назад, Вислый, — перебил Драко низким угрожающим тоном. — Немедленно. — Это какая-то извращенная схема, чтобы навредить нам... — Ага, именно, — Драко саркастически рассмеялся. — Быть козлом по отношению к Грейнджер в течение шести лет — вот так секретная уловка, чтобы затащить ее в постель и разозлить вас с Поттером. Поздравляю, Уизли, ты только что взял долбаное первенство по кретинизму. — Прекрати!!! — рявкнул Рон Драко в лицо. — Прекрати сейчас же!!! — Я больше не стану повторять, Уизли, шаг назад! — Она ошибается на твой счет!!! Ты ничуть не изменился!!! — Даже не смей, — предупредил Драко холодным шипением. — Не притворяйся, словно хоть что-нибудь обо мне знаешь. — Ты используешь ее!!! — взревел Рон. — Для тебя это просто чертова шутка!!! Драко громко зарычал, неожиданно возмущенный обвинениями Уизли, и почувствовал удушие от его близости. — Убирайся с глаз моих!!! — Я не позволю тебе обидеть ее!!! Я умру за Гермиону!!! — Как и я!!! Драко был абсолютно серьезен насчет своих слов, но все равно удивился, с какой легкостью они сорвались с его губ; приятным бонусом стало ошеломленное лицо Уизли. Он выглядел так, словно реплика Малфоя физически навредила ему; он неуклюже отступил назад и чуть не споткнулся о ножку перевернутого стола. Драко распрямил плечи и, наблюдая, как Рон пытается успокоиться, щелкнул языком по небу, возвращая Уизли к реальности. — Ты на это не способен, — тихо произнес Рон, переводя свирепый взгляд на Малфоя. — Ты не можешь быть настолько бескорыстным. — Не смей, — снова прорычал Драко. — Твоя самая большая ошибка, Уизли, — ты недооцениваешь меня, особенно когда речь заходит о Грейнджер. Рон оскалился. — Ты думаешь, все так просто? Теперь ты один из нас? — Я не желаю иметь с тобой ничего общего… — Вот так дерьмово, а? Ведь Гермиону со мной многое связывает, и ты совершенно ее не знаешь, если думаешь, что она бросит нас с Гарри ради тебя… — Я не закончил, — сердито проговорил он. — Терпеть не могу вас с Поттером, но знаю, что она не откажется от вас, независимо от испытываемого мной отвращения. И я ничего не смогу с этим поделать. — Ты чертовски прав, ни при каких… — Ты всерьез полагаешь, я не думал над этим, Уизли? — огрызнулся он, ощущая, как в голове зарождается гневная речь. Слова вырывались сами по себе, и он не собирался им мешать. — Я знаю, что ты, Поттер и Грейнджер почти как сиамские тройняшки, я знал это еще до того, как оказался здесь, знал, пребывая в убежище для отступников, и я, черт возьми, знал это, когда решил поставить Грейнджер выше собственной семьи! Если думаешь, что вы с Поттером сможете разлучить нас, то ты охереть как ошибаешься! Ты мог бы стать помехой, но ты слишком мелок в сравнении со всем дерьмом, которое мы с Грейнджер пережили. Рон глубоко вздохнул, втянув щеки. — А как же ее кровь? Драко сощурился, уподобляясь змее. — Очевидно, что для меня это не важно. — С каких это пор! — заорал Рон. — Твою мать, Уизли, я что, по слогам должен произнести?! Ты действительно настолько туп? — холодно выплюнул он. — Грейнджер. Теперь. Моя. Привыкай к этому. Так же как я буду привыкать к твоему присутствию. — Я никогда не приму тебя как одного из нас! — негодующе воскликнул Рон, но Драко расслышал в его голосе нотки поражения. — Это ненадолго! Ты… Ты облажаешься! — Думай так, если это поможет тебе крепче спать по ночам, — он пожал плечами. — Ты серьезно думаешь, что я находился бы здесь, вероятно, отрекшийся от семьи, лишь бы провести время с вами, идиотами, если бы все было ради шутки? — он шагнул в сторону Рона и склонил голову на бок, бросая на него снисходительный взгляд. — Если ты попытаешься перейти мне дорогу, узнаешь, на что я способен. С этими словами он с силой толкнул Уизли и пошел к двери. — Куда, черт возьми, ты идешь? — крикнул вслед Рон. — Ты мне надоел, — бросил он через плечо, — плюс наблюдение тебя оскорбительно для моих глаз. — Мы еще не закончили! — Уверен, что так, но сейчас ты слишком жалок даже по своим обычным стандартам. Уж слишком все легко, и, если быть до конца откровенным, неловко наблюдать за твоим крахом. — Я не!.. — Почему бы тебе не отправиться в кроватку, поплакаться в подушку, а после выучить парочку оскорблений, которыми повеселишь меня в следующий раз? — Малфой… — Кроме того, — продолжил Драко, задержавшись в дверях, чтобы снисходительно улыбнуться, — Грейнджер ждет меня в постели. На теле Рона напрягся каждый мускул, лицо исказилось от гнева. — Сраный… — Спокойной ночи, Вислый, — вальяжно протянул он и, хлопнув дверью, вышел из кухни прежде, чем услышал очередное ругательство в свой адрес, и тут же натолкнулся на слоняющегося в коридоре Блейза. — Какого черта тебе здесь нужно? — Я был рядом на тот случай, если придется вмешаться, — ответил он. — Вы меня разбудили. — Ждешь извинений? — Едва ли, — фыркнул Забини, и они начали подниматься по лестнице. — Но благодарность за то, что наложил Заглушающие чары на все спальни, не помешала бы. Драко склонил голову. — Почему бы не наложить одно на кухню? — И пропустить все веселье? Нет уж. Кстати, твой комментарий о его члене был бесценен, но я все равно удивлен. — Чем? — Я ожидал гораздо более… агрессивной конфронтации между вами. — Это не имело никакого смысла, ведь он едва отбивался от моих слов, — небрежно бросил Драко. — Пойми правильно, я уверен, что мой кулак определенно встретится с его лицом в ближайшие дни, но сегодня в этом не было нужды. — Тогда во время следующей дискуссии предлагаю использовать Заглушающие чары, или же Тонкс устроит взбучку. — Запомнил, — он кивнул, остановившись у дверей спальни. — Что-нибудь еще? Блейз вздохнул. — Ты же знаешь, я на твоей стороне. — Уверен? — Да. — Ну, — сказал Драко и зажал язык между зубами, — когда выяснишь, на чьей ты стороне на самом деле, дай знать. Казалось, Блейз собирался что-то ответить, но лишь кивнул на прощание и отправился к своей спальне. — Ты все поймешь, Малфой. Доброй ночи. Драко сердито посмотрел вслед уходящему Забини и зашел в спальню, стараясь не шуметь, чтобы не разбудить Грейнджер. Он осторожно вернулся в постель, и Гермиона мгновенно прильнула к нему, словно с нетерпением ожидала тепла его тела; ресницы задрожали, и она открыла заспанные глаза. — Где ты был? — сонно спросила она. Он обнял Гермиону за плечи, и она уткнулась лицом в изгиб его шеи, дыханием щекоча ключицу, и положила ладонь над сердцем. — Утром расскажу.***
Драко проснулся, ослепленный солнечным светом, пробивающимся в комнату через окно, и с громовым стоном спрятал лицо под подушкой. Но когда понял, что находится в постели один, так быстро сел, что в глазах потемнело и потребовалось несколько секунд, чтобы комната перестала кружиться. С прояснившейся головой и четким зрением он легко отыскал Грейнджер в их небольшой спальне и нахмурился от увиденного. Она была на ногах, стояла к нему спиной, упираясь руками в комод, очевидно, для устойчивости; ее ноги дрожали. Он скатился с кровати, чтобы увидеть лицо Гермионы — она была сосредоточена, хмурила брови и поджимала губы. — Какого хрена ты делаешь? Она дернулась от звука его голоса, почти потеряв равновесие. — Черт возьми, Драко, — выдохнула она, — ты меня до смерти напугал. — Я спросил, что ты делаешь, — повторил он, вставая с кровати. — Ты должна… — Нет-нет-нет, погоди минутку! — резко перебила она. — Утром я выпила зелье, и мне показалось, что ноги… Я думаю, что смогу… — Грейнджер… — Смотри! — гордо воскликнула она, осторожно отпуская комод. — Смотри, видишь! Я стою! Ноги задрожали, и она покачнулась, пытаясь удержать вертикальное положение, а ее восторженная улыбка помешала Драко немедленно подхватить ее под локти, чтобы поддержать. — Значит, ты можешь стоять на месте, — сдержанно заметил он, — удобно. — Это прогресс, — она нахмурилась и, все же потеряв равновесие, упала в его раскрытые объятия. — Блин. — Тонкс сказала, что тебе не стоит спешить. — Ты меня отвлек, — обвинила она, — я могла бы… Он заставил ее замолчать страстным поцелуем, игнорируя протесты до тех пор, пока она не поцеловала его в ответ. Она обняла Малфоя за шею, а тот обхватил ее за талию и, крепко прижав к груди, с легкостью приподнял над полом. Драко усадил ее на комод, прикусил нижнюю губу и вплотную встал между разведенных бедер. Она пропустила его волосы сквозь пальцы, задевая уши, и, полностью поглощенная Драко, тихо сладко застонала между поцелуями. Но затем Драко разорвал контакт, провел дорожку из легких покусываний вдоль челюсти прежде, чем отступил назад и залюбовался ее раскрасневшимися щеками и медленными подъемами груди. — Зачем ты это сделал? — спросила она, задыхаясь. — Отчасти, чтобы заткнуть тебя, — ответил он с дерзкой усмешкой. — Другие причины и так очевидны. Гермиона задумчиво хмыкнула. — Мне нужно в душ. — Душ? — повторил он. — Думаю, в ванной… — …будет проще, да. Но я хочу как можно чаще задействовать ноги, ведь теперь я могу стоять. — Грейнджер, ты от силы провела на ногах секунд десять. — Именно поэтому ты примешь душ со мной. Драко удивленно вскинул брови. В последние дни их пребывания в Хогвартсе он запомнил все мельчайшие детали ее тела: каждую веснушку, каждый шрам, каждый женственный изгиб фигуры. Он выучил ее наизусть, поэтому мог закрыть глаза и увидеть ее как наяву; но несмотря на это он знал, что она стеснялась обнажаться перед ним. Утром она всегда прикрывалась простыней или отворачивалась от света, и даже сейчас он заметил робкую неуверенность во взгляде. — Не смотри на меня так, — сказала она. — Ты... уже не раз видел меня обнаженной. Не существует никакой логичной причины, почему это станет проблемой. Было похоже, словно она старалась убедить себя, а не его. — Полагаю, нагота была как раз той темой, в которой твоя логика не работала, но я точно не стану жаловаться на то, что ты решила изменить свое мнение. — Ты же понимаешь, что я говорю только о душе? — быстро перебила она. — В смысле... я едва чувствую тело ниже талии, я хочу, чтобы... ну... хочу... — …чувствовать меня. — закончил он, опустив голову и соприкоснувшись с ней лбами. Гермиона нервно кивнула. — Эм-м… да. Не то чтобы я не хотела... понимаешь, мои ноги... и я… — Грейнджер, все в порядке, — сказал он с весельем в голосе. — Я понимаю. Только душ. Ты осознаешь, что я ни разу не упоминал о перепихе? — Это называется секс, Драко. — Семантика, — ухмыльнулся он, быстро поцеловав ее в уголок губ. — Полагаю, ты будешь настаивать, чтобы дойти самостоятельно, хоть я и мог бы тебя донести? — Разумеется. — Очень хорошо, — он нахмурился и потянул Гермиону вперед, когда она поудобнее ухватилась за его предплечье. — Готова? Слегка склонив голову, она оперлась на него, и Драко медленно повел их через комнату, проявляя терпение, на которое вряд ли был способен несколько месяцев назад. Разумеется, шаги Гермионы были неуклюжими, она пересекала комнату, спотыкаясь о собственные ноги; Драко нерешительно распахнул дверь, проверяя коридор — тот был пуст. Его действия были немного торопливыми, но все же заботливыми, когда они вошли в ванную; он старался поскорее скрыться, прежде чем кто-либо мог появиться и поймать их. Как только они оказались внутри, Гермиона тихо усмехнулась, и Драко с любопытством посмотрел на нее. — Что смешного? — Не знаю, просто вспомнила о Рождестве, — прошептала она с теплотой в голосе, — как мы крались к выходу, а после ты обучал меня сохранять равновесие на льду. — Она замолчала и улыбнулась немного шире. — Я люблю это воспоминание. Вместо ответа Драко предпочел наблюдать за игрой эмоций на ее лице. Когда задумчивое оцепенение покинуло ее взгляд, он помог устроиться на сиденье унитаза и начал раздеваться: стянул брюки, боксеры, снял майку — он сделал это без какого-либо намека на стеснение, хоть и понимал, что Гермиона блуждает взглядом по каждому сантиметру тела. — Ты точно такой, каким я тебя помню, — еле слышно прошептала она, пальцами касаясь его живота. Наверное, они были холодными. Она услышала его резкий выдох, и очертания мышц стали более выраженными под кончиками ее пальцев. — Такой, каким помню. Он на мгновение задержал свою ладонь на ее, скользнул по руке, ухватил за локоть; она посмотрела на него и подумала, что его лицо одновременно выражает и напряжение, и задумчивость. Он помог ей подняться, и она, в миг загипнотизированная красотой обнаженного Драко, его близостью, затаила дыхание, через тонкую ткань футболки ощущая, как напрягается его тело. Она положила руки ему на грудь и широко развела пальцы, большим поглаживая шрам от Сектумсемпры. — Грейнджер, — сказал он, выводя ее из оцепенения, — ухватись за мои плечи и сохраняй равновесие. Подождав, пока она приспособится, он скользнул между ними ладонями, провел костяшками по животу, намотал на палец завязку пижамных штанов и потянул, развязывая узел. Она замерла, когда он поддел большими пальцами ее белье, стянул вместе с пижамой до середины бедер, и они упали к ее лодыжкам. На щеках уже разливался румянец, когда Драко поцеловал ее в висок и обхватил за талию для поддержки. — Подними руки над головой. Она медленно выдохнула через нервно сжатые губы и, потянувшись вверх, закрыла глаза, когда Драко свободной рукой потянулся за ее футболкой. Он стащил одежду через голову, и волосы рассыпались по плечам, пружинисто подпрыгивая. Гермиона хотела прикрыться рукой, но, хорошо подумав, смущенно улыбнулась Драко и вернула ладони ему на плечи. Его обнаженная грудь прижалась к ее, и оба выдохнули. Драко хотел шагнуть назад и посмотреть на нее — убедиться, что верно запомнил все изгибы и округлости ее тела, изучить их вновь… но сумел не поддаться искушению. Вместо этого он без предупреждения поднял ее, отчасти потому, что ожидал сопротивления, отчасти — потому что ему не терпелось почувствовать знакомую нежность ее тела напротив своего. Он прижал ее к груди и немного удивился, когда не заметил протеста, шагнул в довольно большую ванну и, пробормотав заклинание, включил воду. Он осторожно поставил Гермиону на ноги, развернув к себе спиной, чтобы она могла спокойно опереться на него, если потребуется, однако она нашла позицию, в которой могла стоять самостоятельно. Он все равно придерживал ее; капли стекали по их телам, пар обволакивал густым туманом. Малфой наблюдал, как вода разливалась по ее волосам, заканчивающимся чуть выше ямочек на пояснице, цепляющимся к ее коже цвета густой карамели. Гермиона почувствовала, как он обхватил ее за талию, прижал ладонь к животу, склонился к плечу и оставил дорожку ленивых поцелуев. Она открыла глаза и склонила голову так, чтобы потереться носом о его щеку, вздохнула, когда его губы коснулись шеи; он перекинул ее волосы через плечо. Все было так знакомо и прекрасно: горячая вода, ощущение его близости; Гермиона знала — если бы не травма и онемение ниже пояса, она бы незамедлительно почувствовала обжигающую похоть между бедер. Прошло два месяца, и она соскучилась по физической стороне их отношений так же сильно, как и по всему остальному, что касалось Драко. Очевидно, он испытывал то же самое, поскольку Гермиона заметила, как твердел его член, что нельзя было игнорировать. — Драко, ты… — Ничего не могу поделать, — пробормотал он между поцелуями, — прошла целая вечность… — Знаю, но… — Помню — никакого секса, — сказал он. — Честно, Грейнджер, все в порядке. Расскажи что-нибудь о Уизли, это напугает его до смерти. Поглощенная тяжестью в груди, она едва ли услышала последние слова. Чувство было похоже на решимость, потребность что-то сделать, что-то дать. Ее разум вновь наполнился образами прошедшего Рождества, в частности воспоминаниями о сцене в душе: они находились в своем святилище из белой плитки, капли бились об их обнаженную кожу. Она вспомнила, как Драко целовал ее тело, спускаясь ниже и ниже, пока все ощущения не сосредоточились под его губами. Память породила смелую идею, которая взволновала ее, но в то же время Гермиона ощутила вспышку предвкушения — искорку гриффиндорского упорства. — Драко, — произнесла она дрожащим голосом, — разверни меня, пожалуйста. Он оторвался от ее плеча и осторожно повернул Гермиону. — Ты в порядке? — Да, — сказала она, прикусывая нижнюю губу. — Слушай, я… эм-м… — Черт побери, Грейнджер, — он нахмурился, — раз уж у нас не намечается секса, тогда прекрати кусать губы. Я думал, наш план состоит в том, чтобы спугнуть мой член. — Помнишь Рождество? Утро, когда мы принимали душ? — Да, — нерешительно ответил он, — а что? — Ты… помнишь, что ты сделал? — пробормотала она, запинаясь, — когда… когда стоял на коленях?.. — Ты имеешь в виду?.. — Опусти меня на колени, Драко. Он удивленно приподнял брови и произнес: — Грейнджер, разве я намекал, что хочу… — Знаю-знаю, — прервала она, пальцами поглаживая его ключицу. — Думаю, отчасти я хочу это сделать потому, что ты не просил. — Тебе не нужно… — Я хочу. — Я в состоянии подождать. — Знаешь, большинство парней были бы хоть немного преисполнены восторга. — Грейнджер, очевидно же, что я в восторге, — ухмыльнулся он, указывая на эрекцию, упирающуюся ей в бедро. — Но я знаю тебя и… — Знаешь и собираешься возражать, побуждая меня передумать? — спросила она осторожно улыбаясь, прислонилась к нему и поцеловала в подбородок. — Позволь мне, Драко. Она почувствовала, как он намотал ее влажные волосы на палец и спросил: — Ты уверена? — Нет, — она тихо рассмеялась, скорее от нервов, чем веселья, — но я хочу попробовать. Помоги мне встать на колени, Драко. Он склонился, быстро поцеловал ее в губы и изменил их позицию: теперь он прислонялся спиной к стене, а у Гермионы появилось больше места, чтобы удобно встать на колени. Она ухватилась за его запястья, и Драко помог ей спуститься; нетерпение переполнило Малфоя, когда Гермиона оставила короткий поцелуй на его бедре, тазовой кости. Уверенный в ее устойчивости, он освободился от ее захвата и прислонился к стене, испытывая искушение понаблюдать за ней, но резонно решил, что такое поведение лишь добавит ей нервозности. Вместо этого он направил взгляд вперед, не в силах отличить свое учащенное сердцебиение от шума льющейся воды; следующие десять секунд по ощущениям длились целый час. Сперва он почувствовал, как Грейнджер нежно коснулась внутренней стороны его бедер, а после крепко обхватила член. Внутренности затянуло в тугой узел, когда она несколько раз провела сжатой рукой по всей его длине. Медленно. Пытливо. И он ощутил блаженство — влажный обволакивающий жар ее рта, — запрокинул голову и гортанно застонал, когда она начала двигаться. Подобный шелку язык, облизывающий головку, давление ласкающих губ — казалось, вся кровь прилила к паху; единственное, что он замечал, было влажное и нежное ощущение ее рта, заглатывающего его член. Ее действия не были ни уверенными, ни умелыми, но он готов был поклясться, что как раз отсутствие опыта делало все настолько интенсивным. Каждое касание языка, каждое прикосновение губ было нежным и чувственным, словно это был поцелуй ее дыхания, окружившего его возбужденный член, а не реальный физический контакт. Он сжал зубы и крепко зажмурился, когда она сглотнула. — Блять, — прошипел он, судорожно вздыхая. Лишь Мерлину известно, было ли дело в отсутствии сексуального контакта в течение последних двух месяцев, или потому, что мышцы ее горла так плотно сжимались вокруг его члена, но он уже чувствовал, как внутри разрастался пожар похоти готовый вот-вот взорваться. Сочетание ее горячего рта и пульсирующей воды поражало нервы в нужных местах и с правильным давлением; дыхание участилось, он задрожал. — Грейнджер, стой, — выпалил он, глядя, как она отстранилась и смущенно посмотрела на него широко раскрытыми глазами. — Дай руки. Она так и сделала, и Драко поспешно поднял Гермиону на ноги, поменялся местами, прижав ее к плитке. Он так крепко поцеловал и прикусил ее опухшие губы, что на них наверняка появятся отметины; взял Гермиону за руку и опустил на возбужденную длину, побуждая обхватить его и довести дело до конца. Он безмолвно вознес хвалу Салазару, когда понявшая его желания Гермиона обернула пальцы вокруг члена. Драко разорвал поцелуй и, уткнувшись ей в плечо, громко застонал. Она поцеловала его в чувствительное место на шее между ухом и адамовым яблоком, и после нескольких скользящих движений он кончил. Его конечности бесконтрольно сотрясались, и он все продолжал стонать, выдыхая воздух резкими толчками; каждая клетка его тела трепетала и содрогалась. — Не… не доверяю себе, — произнес он дрожащим голосом. — Обопрись о стену. Тело пульсировало. Он изо всех сил старался не упасть сам и поддержать Гермиону; он напрягал и расслаблял мышцы, ожидая, когда она прислонится к стене, после чего позволил себе опуститься на колени. Прижался щекой к ее животу, когда стихла дрожь и вернулась ясность зрения; Гермиона успокаивающе гладила его по волосам, расчесывая пальцами волосы и щекоча затылок. — О боже, — внезапно произнесла она, — мы даже Муффлиато [1] не использовали. Драко рвано усмехнулся и ответил: — Мне абсолютно насрать.***
Гермиона перебирала пальцами по коленям и смотрела на Драко, раздумывая, стоит ли задавать вопрос, который не давал ей покоя последние несколько минут. После душа Драко помог ей надеть джинсы и свитер, пробормотав комментарий о том, что предпочел бы снимать с нее одежду, после чего оделся сам. Обычно она изучала его с опасным обожанием, любовалась его изяществом и способностью всегда безупречно выглядеть, несмотря на то, что лишен всех богатств, украшавших его юность. От этих размышлений ее отвлек голос Драко: — Грейнджер, я даже отсюда слышу, как крутятся твои шестеренки, — сказал Малфой вопросительно глядя на нее. — В чем дело? Она заколебалась. — Я хотела спросить... и ты можешь отказать, если не захочешь. Я хотела спросить, можно ли взять твою палочку, чтобы высушить волосы? — И это все? — Ну, совместное использование палочки считается довольно интимным… — Более интимным, чем обмен телесными жидкостями? — перебил он, достал палочку из кармана и передал ей. — Держи. — Спасибо, — она улыбнулась и пробормотала быстрое заклинание, почувствовав небольшое сопротивление, но магия сработала; когда она оглянулась на Драко, тот довольно улыбался. — Чему улыбаешься? — Оказывается, я совсем позабыл, что твои волосы похожи на гнездо для слепых сов. — Ты такой уморительный. — И очаровательный. Гермиона фыркнула, но веселье мгновенно спало, когда он шагнул по направлению к ней и склонился, чтобы украсть поцелуй, но стук в дверь спальни испортил момент прежде, чем их губы соприкоснулись; оба разочарованно вздохнули. — Хоть где-нибудь в этом гребанном доме можно уединиться? — пробормотал Драко, поворачиваясь ко входу. Он ожидал Тонкс или Лавгуд, поэтому был застигнут врасплох, когда увидел собственное отражение в знакомых очках, перевел взгляд на Поттера и выпрямился. Гарри выглядел измученным, так что Драко ощутил лишь небольшой намек на негодование и враждебность, которые он так привык находить в своем поведении. Поттер казался изможденным и павшим духом, он нерешительно посмотрел на Малфоя, прочистил горло и попытался заглянуть в комнату. — Малфой, — сдержанно поприветствовал он и напряженно кивнул. — Поттер. — Я хочу увидеть Гермиону. — Гарри? — позвала она. — Гарри, входи. Драко знал, что ситуация будет трудной, но после утреннего душа он был в хорошем настроении. Он понимал, что отношения Грейнджер с Поттером были менее проблематичными, чем с Уизли, и его поведение казалось вполне безвредным, поэтому Драко отошел в сторону, наблюдая, как хмурое выражение ее лица сменяется улыбкой при виде Гарри. Она посмотрела на Драко, встречаясь с ним взглядом, озвучивая неизбежную просьбу, которую он ожидал с момента появления Поттера: — Драко, ты не мог бы оставить нас с Гарри? Несмотря на ожидание этого вопроса, он сжал челюсти и бросил холодный взгляд в направлении Поттера — скорее, ради собственного достоинства, — развернулся, намеренно задев Гарри плечом, и вышел из спальни, не обращая внимания на раздраженный взгляд, брошенный Грейнджер вслед, когда захлопнул дверь, оставив их наедине. — Как ты его выносишь? — спросил он. — Не хочу спорить о Драко, Гарри, — твердо произнесла Гермиона. — Где Рон? — Я пытался увидеться с ним раньше, но он не хотел говорить ни с кем из нас. Она съежилась. — Может, если мы попытаемся вместе… — Ты же знаешь, какой он, Гермиона, — устало произнес Гарри. — Он не станет разговаривать, пока не будет готов. — Пожалуй, — неохотно согласилась она, блуждая взглядом по мрачному лицу Гарри. — Как ты? Он вздохнул и сел на кровать — опущенные глаза были обрамлены стрессом. — Я чувствую… вину. Тонкс рассказала мне о твоих ногах. — Это временно, Гарри. Главное, что все живы. — Все живы? — повторил он в недоумении, и его лицо напряглось. — Они тебе не сказали. — О чем? — спросила она, перевела взгляд на его руки и заметила разодранные в кровь кутикулы и обломанные ногти. — Гарри, что случилось с твоими руками? — Беллатрисса убила Добби, — ответил он. — Сегодня утром я вырыл ему могилу. — О господи, — выдохнула она, — Гарри, я… мне так жаль. — Чего бы я ни касался, все рушится, Гермиона, — безрадостно прошептал он, сгорбился и потер лицо ладонями. — Такое чувство, что мое проклятие заразно. Все, кого я люблю, погибают. — Это не твоя вина. — Разве? Она покачала головой и взяла его за руку. — Нет, Гарри, не… — Когда я подумал, что потерял тебя… — Гарри, дыши, — она вздохнула и сжала его пальцы. — Расскажи, что случилось в Мэноре, а после вместе сходим на могилу Добби, хорошо? В его глазах заблестели слезы, когда он, глубоко вздохнув, рассказал обо всех деталях.***
— Я считаю такое странным, — заметил Тео. — Сейчас это даже не твоя чертова фамилия. Мы должны звать тебя Люпин. — Нет, это запутает людей, которые так зовут Ремуса, — сказала Тонкс. — Кроме того, «Тонкс» было моим прозвищем в течение долгих лет. — Лишь потому, что это твоя фамилия, но теперь она изменилась. Пятнадцать минут назад, когда Тонкс, Тео, Блейз и Лавгуд сидели за столом, погруженные в довольно скучное обсуждение завтрака, на кухню зашел Драко. Каким-то образом, разговор свернул на тему обсуждения нынешней фамилии Нимфадоры; Драко закатил глаза, допил сок и задумался, сколько времени потребуется Поттеру и Грейнджер, чтобы завершить разговор по душам. Встав с места, чтобы приготовить кружку кофе, он прислонился к столешнице и прислушался к разговору, не особо вникая в детали, когда Тонкс и Тео продолжили пререкаться под праздное бормотание Лавгуд. — Мне нравится, когда меня называют Тонкс, поэтому я и прошу людей называть именно так, и точка. — Но в этом нет никакого смысла, — возразил Тео. — Разве у тебя нет среднего имени? Используй его, если намерена избегать первое, даже это будет намного логичнее. — Вообще-то, у меня целых три средних имени, — она медленно кивнула, — и мама удостоверилась, что каждое из них будет нелепым: Нимфадора Гвендолин Таура Гиацинт Тонкс. — Ни черта себе, — пробормотал Блейз, — ну и скороговорка. — Таура красивое имя, — задумчиво произнесла Луна, — мне нравится. — Думаю, оно — меньшее из имеющихся зол, — ответила Тонкс. — По какой-то причине мама решила продолжить традицию Блэков относительно использования созвездий как имен, Таура — женский вариант для Тельца, Тауруса. — Тогда почему ты никого не просишь называть тебя так? — продолжает Тео. — Потому что мне нравится «Тонкс», ясно? — Это совершенно бессмысленно, — пробормотал он, обращаясь к Драко. — Малфой, как думаешь, ты всегда будешь называть Грейнджер по фамилии? — Вероятно. — Он пожал плечами. — Как Гермиона? — спросила Тонкс. Драко погрузился в воспоминания об утреннем душе и едва сдержал ухмылку. — Лучше. Она почти может стоять самостоятельно. — Здорово, по крайней мере, зелье работает. Почему ты не помог ей спуститься к завтраку? — Она разговаривает с Поттером. — Хорошо, — внезапно выдохнула Лавгуд, — сейчас Гарри очень в ней нуждается, утром он выглядел таким печальным. — Поттер всегда так выглядит, — прокомментировал Тео, и Драко с готовностью кивнул ему. — Не вредничай, — предупредила Тонкс. — Он через многое прошел. — Мы все через многое прошли, — огрызнулся Тео, — просто некоторые из нас не чувствуют сраной необходимости все время ныть об этом. — Тео, довольно, я не обесцениваю проблемы других, но на Гарри многое взвалено. Только Драко решил вставить слово, как на кухне появился Люпин с Тедди на руках. — Доброе утро, — сказал Ремус, передавая малыша Тонкс. — Я заходил проверить Оливандера, он чувствует себя лучше. И я видел Гермиону с Гарри. Похоже, она тоже идет на поправку. — Ты заглядывал в ее комнату? — Нет, я увидел их снаружи. Драко вскочил на ноги и выбежал из кухни, не обращая внимания на зовущую его Тонкс. Из-за плохого знания планировки дома он оказался у заднего крыльца, схватился за дверную ручку, но, взглянув в окно, увидел Поттера с Грейнджер, и что-то в меланхоличности их образа заставило его смутиться. Всего в нескольких метрах от садового забора протекал небольшой ручей, на берегу которого росла плакучая ива с разбросанными по массивным ветвям пятнами налитых почек. Между разрывами в завесе ветвей он увидел их обоих: склонив головы, они стояли на коленях возле некоего подобия надгробной плиты, Гермиона утешительно гладила Гарри по спине. — Ты не сказал ей о домовом эльфе. — Драко встрепенулся от неожиданности, услышав голос Блейза. — Я прав? — Не посчитал чем-то важным, — прямо ответил он, — это ведь чертов домовой эльф. — Домовой эльф, спасший ей жизнь. Драко смолчал, хмуро наблюдая, как Гермиона вытерла мокрые от слез щеки и склонилась к плечу Поттера. В этот момент он почувствовал то ли ревность, то ли подозрительность, а возможно, и неловкость, потому что не понимал, как можно расстроиться из-за смерти чего-то столь незначительного. Но все же, его раздирали противоречия. — Драко, — медленно вздохнул Блейз, — я понимаю, что легче сказать, чем сделать, но попробуй подумать вот о чем: если твои родители ошибались насчет магглорожденных, возможно, они ошибались и в отношении других вещей… — Отвали, Блейз, — прорычал он. — Я все еще пытаюсь понять, как оказался связанным с Грейнджер, а после вступил в группу идиотов-смертников, у меня не хватит терпения ставить под вопрос все спорные моменты моего воспитания. — Идиоты-смертники? — хмуро повторил Забини. —Ты не считаешь, что они победят? — Нет, — быстро ответил он, снова глядя на Грейнджер, — но я верю в нее. Она победит и докажет, что я во всем ошибался.***
Гермиона провела рукой по взъерошенным волосам и, лежа на кровати, наблюдала, как раздевается Драко. Гипнотический свет луны, пробивающийся в спальню через зазор между шторами, осветил его фарфоровую кожу, и у Гермионы перехватило дыхание. Желание поспать давило на каждую мышцу, что было неизбежно после этого довольно неприятного дня. Гарри рассказал о произошедших в Мэноре событиях, о жертве Добби, и единственное, чего хотелось Гермионе, — оказаться в этой постели в утешающих объятиях Драко. Она заметила, что сегодня он вел себя отстраненно, особенно после того, как ближе к обеду они с Гарри вернулись с могилы Добби. Его странное настроение продержалось весь день, но она удержалась от расспросов; главным образом потому, что им так и не удалось побыть наедине. Сейчас она изучала его: взгляд серых глаз был рассредоточен, но затем Малфой посмотрел на нее, и она заметила блеснувшую тревогу. — Ты на меня злишься? — выпалил он. — За то, что умолчал о домовом эльфе. Вопрос поверг ее в смятение. — Нет, — ответила она после молчания. — Ты сделал это ненамеренно. Просто… наверное, ты просто не понимаешь. — Для меня это лишь домовой эльф, — честно ответил он. — И я знаю, что ты любишь их и организовала свое ГАНО… — Правильно Г.А.В.Н.Э. — Мне ни разу не приходило в голову, что эта смерть заслуживает внимания. Для меня это ничего не значит. — Когда-то и я для тебя ничего не значила. Мнения меняются… — Не в один миг, — отрезал он. — Мне потребовалось время, чтобы изменить мнение о тебе. — У нас есть время, — сказала она и, слегка улыбнувшись, коснулась его руки. — Ложись спать, Драко.***
Она поправила капюшон, чтобы лучше скрыть лицо, и вздрогнула, когда каждый шаг эхом срикошетил от холодных каменных стен пустого коридора. Она хорошо знала замок, мгновенно вспомнила путь, который так часто использовала в молодости, правда, теперь воздух в древней школе ощущался иначе — казался недружелюбным и жестким. По спине прошелся озноб и, завернув за очередной угол, она ускорила шаг. Пожиратели смерти удостоверились, что в замке не сработает Заклинание Разнаваждения или другие чары, что помогут человеку сбежать. Если вы не знали нужных людей, то для вас здесь не было ни входа, ни выхода. Наконец, заметив желанную дверь, охраняемую горгульей, она прошептала пароль, который, как обещали, должен был сработать: «Agere Sequitur Credere» [2], и облегченно вздохнула, когда вход открылся и позволил ей пройти. Поспешно скользнув по небольшому проходу в кабинет директора, она осмотрела большую комнату, отыскала взглядом темную фигуру у окна и наконец сняла капюшон. — Как ты сюда попала, Нарцисса? — спросил Снейп своим протяжным низким голосом, стоя к ней спиной. — Предположим, что Алекто была мне должна. — И зачем ты пришла? — Тебе известен ответ, — бросила она резким обвинительным тоном. — Тебе прекрасно известно, зачем я пришла! — Нет, это не так. — Известно! — выплюнула она. — Ты солгал мне, Северус! Ты сказал, что мой сын мертв! Он с любопытством посмотрел на нее через плечо. — Что заставило тебя думать, что я солгал? Драко убили... — Нет, это ложь! — прокричала она. — Я знаю, что его не убили! — О чем ты говоришь, Нарцисса? — Та гряз... магглорожденная, подружка Поттера. Когда она была в Мэноре, я покопалась в ее воспоминаниях и увидела Драко! — Что именно ты увидела? — спросил он, осторожно приближаясь. — Возможно, ты что-то напутала... — Нет, я знаю, что видела! — она закрыла глаза, сдерживая слезы. — Я прекрасно умею читать воспоминания, большое спасибо. Я видела сына живым. А ты сказал, что он мертв. Снейп склонил голову на бок и произнес: — Я поклялся защищать его. И сделал все необходимое, чтобы сдержать клятву... — Я знаю, что ты на них работаешь, — перебила она. — Как еще он мог оказаться в компании одной из Ордена? Как мог оказаться в Хогвартсе, когда директором была МакГонагалл? — Ты ошибаешься... — Прекрати мне лгать, Северус! Когда я искала в ее голове воспоминания о Драко, я почувствовала твое присутствие! Я почувствовала, что ты как-то связан с Драко, да и она воспринимала тебя, как союзника, так что даже не пытайся снова мне лгать! Его лицо перекосило из-за отвращения. — Ты пришла шантажировать меня, Нарцисса? — Не искушай меня, Северус... — Тогда зачем... — Я хочу помочь, — выпалила она. — Я хочу помочь им. Снейп удивленно поднял брови, но быстро вернул лицу обычный подозрительно хмурый вид. — Почему ты хочешь помочь Ордену? — Из-за Драко... когда я была в ее воспоминаниях, я увидела, как счастлив мой сын... счастлив с ней, магглорожденной. И мне было все равно, — она замолчала и сглотнула. — Я чувствовала ее любовь к Драко, я чувствовала, что это взаимно. Я просто хочу, чтобы мой сын вернулся. — Ты говоришь о Драко и мисс Грейнджер? — спросил он с недоверием, которое было слишком сильным, чтобы его можно было скрыть. — Ты уверена? — Нет и тени сомнения, — она кивнула. — Ты ведь работаешь на Орден? Если бы это было не так, ты бы уже давно призвал Сам-Знаешь-Кого. Драко жив, да? — И как мне узнать, на чьей стороне ты? — Загляни в мой разум, если хочешь, или используй Веритасерум, я на все согласна. Но посмотри на меня, Северус. Ты знаешь меня, и знаешь, что я не вру. Снейп изучающе оглядел ее, поджав губы. — Каковы твои навыки в Окклюменции, Нарцисса? — Достаточно хороши. Если бы Лорд узнал о моих мыслях, я бы давно была мертва. — Люциус знает, что ты здесь? — Люциус… Люциус почти не осознает происходящего. Его слишком часто пытали. — Она вздохнула. — У меня больше нет мужа, лишь преследующий меня призрак, что похож на него. Я потеряла обеих сестер и… я думала, что потеряла Драко. — Она вздохнула вновь. — Он все, что у меня осталось, Северус, и я сделаю что угодно, лишь бы вернуть его. Пожалуйста, помоги мне вернуть сына... — Твоя семья и так получила от меня много одолжений, — бросил он надменно. — Тогда позволь тебе помочь, — взмолилась она с отчаяньем. — Прошу, Северус, позволь мне помочь. — Если желаешь помочь, то продолжай притворяться, что по-прежнему служишь Темному Лорду. — Но я могла бы... — Это самый безопасный и мудрый вариант, — продолжил он, кивая головой в сторону выхода. — Тебе нужно вернуться в Мэнор прежде, чем кто-то заметит твое отсутствие. — Но, Северус, мне нужно... — Ты сможешь выбраться завтра вечером? — спросил он и, дождавшись ее кивка, продолжил. — Тогда я свяжусь с тобой завтра. Сейчас для тебя слишком рискованно находиться здесь. Скоро придет Амикус. Я дам знать о более подходящем времени и месте для завершения данного разговора. Нарцисса облегченно выдохнула. — Спасибо. — А тем временем, — продолжил он ровным тоном, — мы оба будем продолжать делать то, что должны. Ты меня поняла? — Да, — она нахмурилась и надела капюшон, скрывая лицо, — я все поняла, Северус. — Держи разум под защитой, — предупредил Снейп, когда Нарцисса переступила порог кабинета, чтобы удалиться. Он неспешно перевел взгляд на портрет в другой стороне кабинета. — Полагаю, вы одобряете новости о мисс Грейнджер и Драко? — А вы нет? — спросил в ответ портрет Дамблдора. — Нет. — История имеет забавную особенность повторяться, когда разбитые сердца не излечены, Северус, — мягким голосом сказал он. — Не стоит возмущаться подобным дежа вю. — Если история решила повториться, то нам уже известно, что не стоит ждать счастливого конца. — Ты мог бы помочь им его обрести. Снейп повернулся спиной к портрету, подошел к окну и продолжил всматриваться вдаль, размышляя, насколько бессердечной может быть судьба, которая продолжает мучить его столь знакомым поворотом истории. Он уставился на свое отражение в забрызганном каплями дождя стекле и стиснул зубы от боли в сердце, не в силах решить, жалел он обреченных любовников или завидовал им. __________________________ [1] Муффлиато — чары, изобретённые Северусом Снейпом, вызывает у окружающих жужжание в ушах, мешая расслышать разговор заклинателя и его ближайших соседей. [2] Agere Sequitur Credere (лат.) — мы действуем согласно тому, во что верим (в себе).