***
Гермиона играла с торчащей на джемпере нитью, натягивая ее до предела, пока на указательном пальце не образовалась бороздка; она нахмурилась и подняла глаза на Гарри. — Так, объясни еще раз, что ты видел, Гарри. Только медленно. — Я же говорил! — воскликнул он с явным раздражением. — Сами-Знаете-Кто убил гоблинов, потому что они позволили нам сбежать из Гринготтса, всех гоблинов! И Крюкохвата тоже! Он знает, что мы нашли чашу Хельги. Теперь психует и паникует, потому что подозревает, что мы знаем о крестражах. — Ну, это нехорошо, — пробормотал Рон. — Да, но я мог слышать его мысли, и знаю, что он хранит крестраж в Хогвартсе. Я слышал это. И он отправится туда, поэтому нужно опередить его, пока у него не появился шанс все перепрятать. — Но, Гарри, мы даже не знаем, что искать, — сказала Гермиона, — или даже где приступать к поискам. Хогвартс огромен, и в нем, вероятно, сотни тайников, о которых нам не известно. — Но у нас есть карта. — Не все видно на карте, например, Выручай-комната... — Но в большинстве случаев видно. И мы знаем, что крестраж должен быть как-то связан с Ровеной Рейвенкло. В прошлом году Дамблдор говорил, что он верит, будто крестражи связаны с Основателями, так что этот должен иметь какое-то отношение к Рейвенкло… — Но мы не... — Сами-Знаете-Кто раскрыл, что Нагайна — крестраж, и если он направляется с ней в Хогвартс, значит два крестража появятся в одном месте. — Двух зайцев одним выстрелом, — сказал Рон. — Но как мы уничтожим их без меча? — Пока не знаю, но, по крайней мере, если мы заполучим их, то выясним это позже... — Гарри, подожди, — вздохнула Гермиона. — Ты понимаешь, как трудно будет пробраться в Хогвартс? Мы могли бы попасть в Хогсмид с мантией-невидимкой, но Хогвартс практически недосягаем. Там повсюду Пожиратели и Дементоры… — Мы что-нибудь придумаем. Посмотрим, насколько все на самом деле плохо, когда окажемся на месте, — успокоил он. — Как только он поймет, что кольца и медальона больше нет, то отправится в Хогвартс. У нас нет времени на раздумья, Гермиона. Гермиона только сильнее нахмурилась, когда Гарри выдернул сумку из ее руки и вытащил мантию. Она знала, что он был прав; конечно, у них не было времени на промедление или бездействие, но внезапность всего происходящего породила тревогу в душе. В лучшие времена она вряд ли была спонтанна, и ей было интересно, может ли желание Гарри затуманить его суждения и способность оставаться рациональным. — Я так не могу, — прошептала она Рону. — Мы не подготовились должным образом. — Да, но к черту подготовку, — ответил он. — Сомневаюсь, что к такому вообще можно подготовиться. Даже если готовишься ты. — Возможно, ты прав, но я чувствую, что... это так. Чувствую... — Ребята, давайте! — позвал Гарри, подняв полы мантии, чтобы они проскользнули под нее. — Нужно выдвигаться! Слова замерли на языке, когда Рон невинно пожал плечами и покинул ее, присоединившись к Гарри. Задушив желание спорить или настаивать на том, что им требуется время на подготовку, она тяжелой поступью направилась к парням по грязи. Если Гарри и заметил ее нежелание, он ничего не сказал, но, когда они взялись за руки для аппарации, нежно ободряюще сжал ее ладонь. И со звуком хлопка, разрывающего воздух, они исчезли.***
— Шах. Драко сопротивлялся желанию закатить глаза. Шахматный поединок между Блейзом и Тео длился почти два часа, и это был пятый раз, когда Блейз загонял короля Тео в угол. Тео никогда не был особенно опытным в игре, но сегодня его неумелость крайне раздражала Драко, хотя он признавал, что сейчас мало что могло улучшить его настроение. Возможно, именно поэтому он полностью сосредоточился на игре, направляя все разочарование на Тео, лишь бы отвлечься от мыслей о Грейнджер и ее благополучии. — Дерьмо, — прошипел Тео, переставляя короля. — Что-то игра сегодня не идет. — Она у тебя никогда не идет, — сказал Драко. — Особенно если это шахматы. Даже Гойл тебя обыграл. — Эй, я же у тебя выигрывал. — Один раз на третьем курсе. — И ты все еще чертовски убиваешься по этому поводу, — ухмыльнулся Тео, — как будто я засунул короля тебе в зад, не меньше. Блейз покачал головой. — Тебе всегда нужно быть такими бестактным? — Да, это часть моего обаяния. — Поверь, — продолжил Блейз, заманивая короля в ловушку слоном и скучающе глядя на Тео, — твое обаяние примерно на том же уровне, что и навыки игры в шахматы. — Ну, мы все знаем, что это фигня, — ответил он. — Если бы хотел, я мог бы расколдовать даже пояс верности Амбридж… — Тео, какого хера? — зарычал Блейз. — Думаешь, мне нужны подобные образы в голове? — Держу пари, он оказался бы розовым с метафорическим котом, говорящим: «Не тронь мою кис…». — Мерлин, Тео, остановись! Драко поймал себя на том, что усмехнулся словесной баталии друзей, которые вели себя словно им снова четырнадцать, еще до того, как разразился хаос. До того, как Волдеморт вернулся. И теперь, оглядываясь на события прошлого, он подумал, что они были заключенными еще до всего этого, неся бремя ненависти, которой родители забивали им головы с того самого момента, как они смогли их услышать. Теперь же, глядя на друзей, особенно на Тео, он понимал, какими здоровыми, свободными и молодыми они выглядели. Несмотря на то, что на троих не наскребут и галлеона, что их девушки пропадали непонятно где, а за углом поджидала война, Драко подумал, что это лучшее, что они когда-либо испытывали, став молодыми мужчинами. Не мальчишками. Мужчинами. По крайней мере, казалось, Тео постепенно начал примиряться со смертью Теда, брызжа остроумием и нецензурщиной, как и должно быть. Его темперамент бурлил, дерзость возвращалась, и теперь Драко мог честно взглянуть на Блейза и Тео и назвать их не просто случайными союзниками ради личной выгоды. Он не назвал бы их друзьями как таковыми, хотя бы потому, что они бы высмеяли его за использование этого слова, но он доверял им и чувствовал себя непринужденно в их обществе, даже восхищался ими. — ...не моя вина, что у тебя нет чувства юмора... — У меня есть чувство юмора, Тео, просто ты чертовски не веселый… — Зачем ты постоянно себе лжешь? — Почему бы тебе не заткнуться и не сделать следующий ход! — Вы общаетесь как настоящие братья, — отметил Драко, ухмыляясь на их обиженные взгляды. — Сводные братья, — поправил Тео. — Помимо очевидного факта моей чрезмерной привлекательности, я не могу быть кровно связан с Блейзом, также не забудь, что у него нет чувства юмора... — Черт возьми, Тео, не заставляй меня обходить стол и подходить к тебе. — И что ты сделаешь? Уморишь своим высокомерием? Блейз вскочил на ноги. — Сейчас узнаешь, что я… Андромеда вошла в комнату, и Блейз замолчал, снова заняв свое место с довольно смущенным видом, но она, казалось, даже не заметила его выпада. С любопытством изучая свою тетку, Драко почувствовал, как живот скрутило нервным узлом, когда он оценил серьезность ее черт, выжидая, пока она встретится с ним взглядом. — Я подумала, ты хотел бы узнать, — осторожно начала она, — что они выбрались из Гринготтса. Драко вздернул брови и, не совладав с собой, облегченно вздохнул. — Ты уверена? — Да, выбрались. — Кто выбрался? — спросил Тео, и вдруг его глаза расширились. — Погоди, Грейнджер и парочка придурков были в Гринготтсе?! — Откуда ты знаешь? — прервал Драко, игнорируя Тео. — Ты же понимаешь, что у Ордена есть... источники. Тонкс в убежище с Орденом, она и передала новости. Драко задумался, передал ли Снейп эту информацию МакГонагалл, а она в свою очередь передала ее Тонкс, а затем его тетке, или же существовало больше шпионов, расползшихся по логову Волдеморта. И тогда он решил, что ему все равно. Грейнджер живой выбралась из самоубийственной миссии — это было все, что ему было нужно, и на данный момент лучше сосредоточиться именно на этой мысли. В грудь проникло странное ощущение, которое Драко не мог определить, и он рассеянно задумался, может ли это оказаться надеждой, но быстро отмел эту идею. — Мне нужно ненадолго уйти, вокруг много чего происходит, — продолжила Андромеда. — Мальчики, с вами все будет в порядке? — У нас все хорошо, — быстро сказал Тео, отмахиваясь от нее и ожидая, пока она исчезнет, после повернулся к Драко с несдерживаемым интересом. — Грейнджер отправилась в херов Гринготтс? Тот самый Гринготтс? Банк, который в настоящее время кишит Пожирателями смерти? — Сколько Гринготтсов ты знаешь? — нахмурился Блейз. — Хотя должен согласиться с Тео. Это было дерзко. — Дерзко? — повторил Тео. — Это, блядь, чистейшее безумие. Тебе стоит держать свою девушку подальше от тех идиотов, которых она называет друзьями, потому что, очевидно же, желание смерти заразно... — Андромеда не сказала, где сейчас Грейнджер, — пробормотал Драко, склонив голову. — Она не знает, где Грейнджер. Тео фыркнул. — Послушай, она выбралась живой из Гринготтса, понял? Уверен, у нее все зашибись. Хорош ныть. — Ты знаешь, насколько умна и находчива Грейнджер, Драко, — заверил его Блейз. — И гриффиндорцам везет, как ирландцам [1]. Опять же, ненавижу соглашаться с Тео, но если с кем все и будет хорошо, так это с Гермионой Грейнджер. Драко рассеянно кивнул, изо всех сил стараясь избавиться от любого намека на беспокойство на лице, и, если таковой и остался, Тео и Блейз не стали комментировать. Вместо этого они вернулись к шахматам, по-видимому, решив, что лучше оставить его наедине с запутавшимися мыслями; Тео наконец переместил короля на безопасную клетку. — Просто из любопытства, — сказал Блейз. — Что они делали в Гринготтсе? — Я не могу сказать. Тео прищелкнул языком. — Я чувствую, что это чертов девиз для всех и вся в этом доме. «Я не могу сказать» или «это секрет», с тем же успехом можно было бы вырезать это на долбаной двери. — Ты перестанешь жаловаться? — огрызнулся Блейз. — Походи, чтобы я уже мог тебя победить. — Не дерзи, Блейз... — Ты называешь меня дерзким? — По-моему, это было смыслом моего последнего предложения, да. — Просто сделай ход... — Я сделаю его, когда буду полностью готов... На этот раз Драко почти не слышал их, далекие и искаженные голоса приглушенно звучали в ушах. Устремив глаза к окну, он смотрел в ночь сквозь свое отражение. Уже пару часов как стемнело, и он догадался, что сейчас около девяти вечера, но темнота неба казалась такой... необратимой и поглощающей, что он не мог отвести взгляд. Не было ни луны, ни звезд, но где-то вдалеке осколок молнии прорезал огромную черную пустоту, и дрожь пробежала по позвоночнику Драко. Вечерний воздух ощущался враждебным и неспокойным, словно электрическая энергия надвигающегося шторма колотила по коже, и все, что он мог сделать, — мысленно просить невидимую великую силу о благополучии Грейнджер. Он оглянулся на Блейза и Тео, вспомнил о Тонкс, Андромеде и Тедди, о родителях, Блетчли, Дэвисе и Булстроуд, черт возьми, даже о Лавгуд, хотя бы ради душевного спокойствия Блейза, и попросил эту неясную великую силу, чтобы и с ними тоже все было хорошо.***
Гермиона чувствовала землю под ногами, и сквозь прозрачную вуаль мантии могла разглядеть здания Хогсмида, такого знакомого и все же чужого сейчас. «Зонко» и «Сладкое королевство» были сожжены дотла, окна выбиты, а двери сорваны с петель. Она подумала о Рождестве, когда огоньки, свечи и безделушки украшали витрины, освещая улицу; теперь все выглядело как заброшенный город-призрак, если не учитывать свечение, исходившее из «Трех метел». В тот момент, когда взгляд остановился на пабе, слух прошиб резкий пронзительный визг, и он не угасал, продолжал звенеть в ушах. Дверь паба распахнулась, и оттуда вывалилось несколько Пожирателей смерти с палочками наготове, один из них закричал: «Акцио мантия!», и Гермиона даже не успела осознать происходящее. Но мантия-невидимка даже не шелохнулась, и ей пришлось удержать себя от желания вздохнуть с облегчением. – Мы знаем, что ты здесь, Поттер! – крикнул один из них. – Бессмысленно пытаться сбежать! Рассредоточьтесь и найдите его! Пожиратели устремились в их сторону, но им удалось вовремя уйти с дороги, нырнув на боковую улицу; они стояли, затаив дыхание, когда по Хогсмиду засверкали вспышки заклинаний. – Нам нужно выбираться отсюда, – прошептала Гермиона. – Их слишком много. – Вы слышали его, нам не сбежать, – сказал Гарри. – Наверное, здесь использованы какие-то сигнальные чары. Они были готовы к нашему… – Гоните сюда дементоров! – послышалось откуда-то издалека. – Они найдут его! Гермиона повернулась к Гарри, встречаясь взглядом с его наполненными паникой глазами, и отчаянно потянулась к его руке, затем к Рону, готовясь к аппарации, но ничего не получилось. Воздух вокруг них казался тяжелым от наполнявших его заклинаний, и она начала лихорадочно искать в голове то, что могла бы использовать, но внезапно подкрался холод, и она увидела направляющихся к ним дементоров. Еще до того, как она поняла это, Гарри вытащил палочку, и сияющий белый олень выскочил из ее кончика, разгоняя дементоров. — Там! — крикнул один из Пожирателей; Гермиона не успела собраться с мыслями, как услышала звук открывшейся двери и увидела свет, заливший темноту, укрывавшую их. — Поттер, иди сюда! — приказали грубым шепотом. — Поднимайся наверх, не снимай мантию и молчи! Гарри снова взял ее за руку, таща вместе с Роном в сторону голоса. Оказавшись внутри здания, Гермиона заметила затхлый запах и обветшалый бар, осознала, что они находятся в «Кабаньей голове», и последовала за Гарри к двери в задней части помещения, которая привела к скрипящей лестнице. Добравшись до гостиной с пылающим камином, Гермиона позволила себе спокойно вздохнуть; на секунду ее изучающий взгляд задержался на большой картине, изображавшей юную хрупкую девушку с приятной улыбкой. Крики снаружи привлекли ее внимание; они с Роном старались держаться поближе к Гарри, пока тот подходил к окну, слегка поправляя мантию, убеждаясь, что та полностью их скрывает. — Мой Патронус — козел, а не олень, идиот! Я только что показал тебе! — закричал спасший их человек, в котором сейчас Гермиона узнала бармена из «Кабаньей головы». — Я не потерплю дементоров на моей улице … — Ты нарушил комендантский час! — воскликнул Пожиратель смерти. — Если я захочу выпустить погулять чертову кошку, я это сделаю! — Твоя кошка активировала Воющие чары! — И что? Отправите меня в Азкабан, а? Надеюсь, вы не призвали его, используя Метки. Он не будет счастлив, если вы вызовете его из-за моей кошки. — Ты нарушил комендантский час... — И что ты сделаешь, закроешь мой паб? И что потом случится со всеми твоими зельями и подпольной торговлей? — Не смей угрожать... — Я молчу, а теперь иди отсюда. Пожиратель смерти немного отступил. — Еще раз нарушишь комендантский час, и мы не будем так любезны. Гермиона услышала хлопок двери и шаги на лестнице, и в комнату вошел бармен. Гермиона потеряла дар речи от его сходства с Дамблдором. От поразительных голубых глаз до бороды, распростертой на груди — сходство было выдающимся; Гермиона прочитала достаточно текстов, включая жестокую статью Скитер о жизни Альбуса Дамблдора, чтобы понять — перед ними Аберфорт Дамблдор. — Вы Аберфорт, — утвердительно произнес Гарри, шагая вперед. — Огромное спасибо... — Тебе не следует здесь находиться, — нахмурился Аберфорт. — Глупый... — Это ваш глаз я видел в зеркале. Гермиона перевела взгляд на Гарри, растерявшаяся из-за его комментария, а затем поняла, что тот смотрит на зеркало на каминной полке, угол которого отсутствует; недостающий кусок был в руке Гарри. В дни, проведенные в доме Тонкс, он рассказал ей, как смотрел в осколок зеркала, пока Беллатриса мучила ее, просил о помощи, и что видел, как на него смотрят глаза. Сейчас в ее разуме все сошлось воедино. — Вы прислали Добби. Аберфорт кивнул. — Где он? — Мертв, — ответил Гарри слегка дрожащим голосом. — Беллатриса убила его. — Жаль, — пробормотал он, но выражение лица осталось стойким. — Мне очень нравился этот эльф. Позади Гермиона услышала тихое урчание, исходившее из желудка Рона, и когда повернулась к нему, наткнулась на его застенчивое выражение лица. — Извините, — пробормотал он. — Я умираю с голоду. Она собиралась поругать его за неподходящее время, но вдруг заурчал и ее желудок, и она бросила извиняющийся взгляд на Аберфорта. — Там есть еда, — сказал тот, указывая на стол в углу комнаты. — Угощайтесь. Гермиона и Рон медленно подошли к столу, она робко взяла булочку с глазурью, чтобы казаться вежливой, в то время как Рон практически за раз заглотил целый кекс. Гарри оставался на месте, его взгляд скользнул между Аберфортом и зеркалом в дальней части каминной полки. — Откуда оно у вас? — спросил Гарри. — Оно принадлежало Сириусу. — Не так давно купил у Наземникуса. Альбус объяснил, что оно собой представляет, и я приглядывал за тобой. Кстати, нужно выяснить, как тебя отсюда вывести… — Что? — огрызнулся Гарри. — Мы не уйдем. Нам нужно попасть в Хогвартс. — Не будь таким глупым, парень, — сказал Аберфорт. — Вам нужно выбраться отсюда. Отправляйтесь за границу или еще куда и держитесь подальше от… — Нет, у меня есть задача! Ваш брат поручил мне миссию, и у меня заканчивается... — Если не желаешь себе вреда, то забудь все, что мой брат когда-либо тебе говорил, забудь все обещания, которые дал мертвецу, — холодно и с горечью ответил он. — У моего брата была привычка портить людям жизнь, и лучшее, что ты можешь сделать, — забыть о нем. — Дамблдор любил Гарри, — заговорила Гермиона, чувствуя необходимость защитить Гарри, когда заметила его разочарованное выражение. — Больше всего пострадали люди, которых любил мой брат! — возразил он, стреляя глазами в картину с юной девушкой. — Послушай меня, Поттер, забудь все, что наговорил тебе мой брат. — Это ведь касается не только меня, но и всех, — попробовал защититься Гарри. — Можно победить... нам нужно продолжать сражаться. Вы должны понять, что являетесь частью Ордена... Аберфорт усмехнулся. — Ордена больше нет. Конец. Мы уже проиграли. — Это неправда, у нас все еще есть шанс, ведь Дамблдор сказал… — Попроси кого-нибудь другого выполнить все, что завещал тебе мой брат. — Это должен сделать я! Аберфорт устало покачал головой, его взгляд снова упал на картину и задержался там на мгновение. Гермиона подумала, что знает, кто эта улыбающаяся девушка, но нервно покусывала губу, не уверенная, стоит ли уточнять. Однако тишина в комнате стала слишком давящей, так что она не выдержала: — Это Ариана, мистер Дамблдор? — спросила она. — Ваша сестра? Его глаза сузились. — Читала дерьмо, написанное Скитер, да? Гермиона почувствовала, как румянец опаляет щеки, поэтому отвела глаза, бездумно пощипывая булочку, но необходимость задать еще один вопрос заставила ее оглянуться на Аберфорта. — Вы... вы говорили об Ариане, когда сказали, что больше всего пострадали люди, которых ваш брат любил? Он закрыл глаза, тень прошлась по его лицу. Когда он открыл их, то со сжатыми челюстями уставился на Гарри с таким видом, как будто пытался сдержать себя. Сидя в пыльном кресле, которое выглядело старше его самого, он подпер подбородок тыльной стороной ладони и выпустил протяжный тяжелый вздох. — Хочешь знать правду о моем брате, Поттер? — спросил он. — Садись.***
Блейз передвинул слона. — Шах. — О, да твою ж мать, — пробормотал Драко. — Тео, он поставил тебе восьмой шах. Просто сдайся и успокойся. — Цыц, — ответил Тео. — Я размышляю. Драко разочарованно покачал головой, откинувшись на спинку и сложив руки на груди. Уклоняться от последнего удара и бежать от неизбежного — в этом весь Тео. Даже когда они были детьми, он раздвигал границы, отказываясь сдаваться, пусть и был поражен, чем обычно зарабатывал жестокое избиение от отца, когда бежать было некуда. В конечном итоге все дурное всегда нагоняло Тео, даже если он мастерски отсрочивал момент. Вздохнув и отбросив волосы с глаз, Драко снова обратил внимание на окно, и его глаза расширились. — Черт возьми, — пробормотал он, — этот шторм быстро разросся. За окном дрожали и пульсировали черные облака, небо освещали белые искры молний, сопровождаемые громким, злобным рычанием грома, который — Драко готов был поклясться — заставлял стекла вибрировать. Хаос бури охватил их за такое короткое время. Буквально час назад гроза находилась за несколько километров, но теперь оказалась парящей над их головами, почти над домом Тонкс, и Драко почувствовал, как очередная дрожь пробежала по позвоночнику. — Шах и мат, — сказал Блейз. Драко вернулся к шахматному поединку, отметив, что Тео, наконец, потерпел поражение, благодаря черной ладье Блейза. — Полное дерьмо, — Тео нахмурился, пожал плечами. — Сыграем до трех побед?***
Гермиона чувствовала собирающиеся в глазах слезы, но не позволяла им пролиться, почти ощущая от этого боль. Последние семь минут она слушала рассказ Аберфорта о трагических подробностях короткой жизни сестры: как на нее напала группа мальчишек-магглов, когда ей было шесть лет, и как это травмировало ее, сделав магические способности нестабильными. Как отец напал на этих мальчишек, а после оказался в Азкабане, и как мать в отчаянной попытке держать дочь поблизости, прятала ее, изолируя от всего мира. Как Ариана убила мать случайным выбросом магии, а после оказалась под опекой Альбуса. И, наконец, она услышала, как в результате схватки между Аберфортом, Дамблдором и Гриндельвальдом Ариана погибла; во время рассказа Аберфорта чувствовалась явная и душераздирающая обида на Альбуса. Гермиона взглянула на Гарри и попыталась представить, о чем он подумал, услышав о темном прошлом человека, которого боготворил и которому доверял, как замечательному дедушке. Она никогда не призналась бы в этом Гарри, но рассказ Аберфорта заставил ее усомниться в собственном мнении о Дамблдоре и задуматься, должна ли она чувствовать за это вину. — В любом случае, — прошептал Аберфорт, — когда Ариана умерла, Альбус оказался свободен… — Он не был свободен, — перебил его Гарри. — Не был. Я знаю. В ту ночь, когда умер ваш брат, он выпил зелье, от которого обезумел, и продолжал говорить: «Не причиняй им боль. Лучше возьми меня». Он думал, что был с вами и Гриндельвальдом. Он думал, что наблюдает, как Гриндельвальд причиняет боль вам и Ариане, я знаю, что так и было. Он никогда не был свободен. Гермиона уставилась на Гарри с широко распахнутыми глазами и раскрытым ртом. Он никогда не делился подробностями ночи смерти Дамблдора, и ни она, ни Рон никогда не давили на него, зная, что ему будет слишком больно возвращаться к этим воспоминаниям. Аберфорт посмотрел на свои старые и морщинистые руки, перебирая пальцами на коленях и выглядя при этом таким печальным, что Гермионе пришлось отвести взгляд. — Откуда ты знаешь, что мой брат переживал не о великом благе, а о тебе, Поттер? Откуда знаешь, что ты не просто пешка, жертва его плана, как моя сестра? — Нет, — сказала Гермиона, качая головой. — Дамблдор любил Гарри. — Тогда почему он не сказал вам всем спрятаться, чтобы выжить? — Потому что это важнее нас! — прокричал Гарри, вскакивая на ноги. — Потому что это война, и нужно думать не только о себе! Может, вы и сдались, но я не стану! — Кто сказал, что я сдался? — Вы! Вы сказали, что Ордена больше нет, и Сами-Знаете-Кто выиграл... — Это так! — Ваш брат рассказал мне, как победить Сами-Знаете-Кого! Я справлюсь! Буду продолжать сражаться, пока он не умрет, во что бы то ни стало! — Как и мы, — сказала Гермиона. — Да, — кивнул Рон. — Мы не сдаемся. Гарри выразил благодарность им обоим и повернулся к Аберфорту, который, казалось, снова погрузился в размышления и выглядел намного старше, чем несколько минут назад. — Нам нужно попасть в Хогвартс, — повторил Гарри. — Если вы не поможете нам, то мы как-нибудь справимся сами, но если вы знаете способ, я прошу вас... нет, умоляю рассказать, потому что нам пригодится любая помощь. Аберфорт издал долгий и тяжелый вздох, погладил бороду тонкими пальцами, и Гермиона увидела борьбу противоречий в его ярких голубых глазах. Через несколько минут он медленно поднялся из кресла и подошел к картине с изображением Арианы, и Гермионе показалось, что она увидела катящуюся по щеке слезу. — Ладно, — сказал он картине, — ты знаешь, что делать. Ариана немного шире улыбнулась, а затем повернулась и пошла вдаль, как будто за ней нарисовался туннель. Гермиона растерянно нахмурилась. — Эм-м, — протянул Рон. — Куда она... — В замок есть только один путь, — объяснил Аберфорт. — Все секретные проходы заблокированы, школу окружают дементоры, внутри постоянные патрули и Снейп в компании с Кэрроу, следующими каждому его приказу. — Он повернулся к Гарри. — Я понятия не имею, что вы станете делать, когда попадете внутрь, но, как сами сказали, вы готовы умереть. — Я не понимаю, — пробормотала Гермиона, подходя к картине и внимательно изучая ее. — Что... Но она умолкла, когда заметила движение: в конце туннеля появилось маленькое цветное пятнышко, и Гермиона догадалась, что это Ариана; она возвращалась, но рядом с ней был кто-то еще. Гермиона прищурилась, пытаясь рассмотреть вторую фигуру. На высоком человеке с темными волосами была разорванная одежда, он слегка прихрамывал; тем не менее, он шел почти вприпрыжку, как будто был взволнован, и именно это заставило ее понять, что спутником Арианы был Невилл. Портрет распахнулся, как дверь, и Невилл практически вывалился в комнату от нетерпения, с огромной улыбкой на лице, несмотря на порезы и синяки. — Гарри! — он засиял, притягивая Гарри в удушающие объятия. — Я знал, что ты придешь! — Невилл? — пробормотал Гарри, как только был освобожден. — Но как?.. Гермиона хотела задать уйму вопросов, но внезапно Невилл оторвал ее от пола, обхватив сильными руками. Поставил на место и поприветствовал Рона не менее крепкими объятиями; Гермиона нахмурилась, глядя на изодранную и окровавленную мантию Невилла. При лучшем освещении комнаты царапины на его лице выглядели намного хуже. Гермиона встревоженно переглянулась с Гарри. — Невилл, — снова попробовал Гарри. — Что с тобой случилось? — А? О, все не так уж плохо, — он пожал плечами. — Видели бы вы остальных. Хотя бы Симуса. Пойдем. — Он повернулся, чтобы залезть обратно в туннель, посмотрел через плечо на Аберфорта. — Появится еще несколько, Аб. Они аппарируют в бар. С помощью Рона Гермиона забралась в туннель за Невиллом, услышав, как Гарри поблагодарил Аберфорта за спасение их жизней, а затем все четверо начали спуск по коридору, освещенному яркими лампами. — Так это правда? — спросил Невилл. — Вы ворвались в Гринготтс, а затем сбежали на драконе? — Правда, — сказал Рон. — Это чертовски гениально! Но что вы там делали? Это как-то связано с победой над Сами-Знаете-Кем? — Да, но лучше расскажи нам о Хогвартсе, Невилл, — предложил Гарри, избегая вопроса. — Как там? — Это место уже вряд ли назовешь Хогвартсом. Сейчас он больше похож на дом пыток. Близнецы Кэрроу настоящие садисты. Амикус обучает Защите от темных искусств и заставляет нас использовать друг на друге Круциатус. — Что? — ахнула Гермиона. — Ты же не серьезно. — Я не шучу. Вот это мне досталось, — сказал он, указывая на самую большую рану на лице, — за то, что отказался это сделать. Им не нравится неподчинение. Алекто же ведет Магловедение, всем рассказывает, что магглы паразиты, что они все тупые дикари, и за свои возражения на уроке я получил вот это, — он указал на другой порез. — Кошмар, Невилл, — пробормотал Гарри. — Тебе следовало быть осторожнее. — Не, все в порядке! Когда одни противостоят им, в других зарождается надежда. А еще мы с Джинни снова собрали Армию Дамблдора. Гермиона перевела взгляд на Гарри, наблюдая, как черты его лица оживляются при упоминании о Джинни, подумала о Драко и почувствовала благодарность за то, что он оставался в безопасности дома Тонкс вдали от ужаса, в который превратился Хогвартс. — Было тяжело, — продолжил Невилл. — Каждый, у кого есть родственники, выказывающие открытое сопротивление Сами-Знаете-Кому, хватил лиха. Пожиратели откровенно желают мне смерти за все слова, поэтому приходится скрываться. Джинни тоже. И Ли. И... О! Я уже рассказал, что Луна с Дином появились сегодня утром? Просто как ниоткуда взялись, так неожиданно! Понятия не имею, где они были... — Они были с нами, — объяснила Гермиона, — в доме Тонкс и Ремуса, восстанавливались после того, что случилось в поместье Малфоев. — Да, мы слышали об этом. Рад видеть, что все вы в порядке, потому что история звучала... — Подожди, ты сказал, что должен скрываться, — сказал Гарри. — Но ты же ведешь нас в Хогвартс? — Ну, сам увидишь, — ответил Невилл с веселой улыбкой. — Мы уже пришли. Завернув за угол, они подошли к двери в конце туннеля, которую Невилл толкнул с криком: — Эй, народ! Я же сказал, что они придут! Здесь Гарри, Рон и Гермиона! Гермионе едва удалось запрыгнуть в незнакомую комнату, как ее охватила толпа из более двадцати человек, все обнимали их с Гарри и Роном, издавая восторженные крики, полные облегчения. Близняшки Патил обняли ее, Майкл Корнер бросил сияющий взгляд, Терри Бут погладил по спине, и все, что она могла сделать в ответ — рассматривать их счастливые, исцарапанные лица, задаваясь вопросом: что им довелось пережить за последние пару месяцев. — Народ! — попытался перекричать шум Невилл. — Эй! Не задавите их! В конце концов Гермиона смогла осмотреться, изучая комнату: заметила множество ярких гамаков, развешенных подобно праздничным гирляндам, шкафы, переполненные книгами, столы и стулья, расставленные вокруг, радиоприемник в углу, несколько прислоненных к стене метел и гербы Гриффиндора, Рейвенкло и Хаффлпаффа на деревянных стенах. Не было лишь Слизерина. В помещении совсем не намечалось зеленого или серебряного мерцания. Она никогда не видела подобной комнаты, поэтому ломала голову, действительно ли они находятся в Хогвартсе. — Где мы вообще? — спросил Гарри. — В Выручай-комнате! — ответил Невилл. — Я сделал небольшую перестановку. Как-то убегал от Кэрроу, и она впустила меня! Сначала было меньше места, но с момента образования АД она расширилась и стала еще более впечатляющей. Туннель к Абу появился, когда я был голоден. Он давал нам еду, потому что комнате это не по силам. — А Кэрроу не может войти внутрь? — спросил Рон. — Нет, — спокойно сказал Невилл. — Я узнал, что нужно быть весьма конкретным в своих желаниях, поэтому попросил комнату убедиться, что ни один из сторонников Кэрроу не сможет войти. Пока в комнате кто-нибудь находится, все в порядке! О, народ, — он снова обратился к студентам, — они правда были в Гринготтсе! — Быть того не может! — воскликнул Симус. — Что вы там делали? Все остальные подхватили вопрос, но Гермиона отключилась от общего шума, когда Гарри неожиданно согнулся пополам, взметнув руку ко лбу. Она потянулась к его плечу, пытаясь успокоить, но уже в следующую секунду он был в порядке, выпрямился, хоть и сохранил красноречивое выражение ужаса на лице. — Нужно поторопиться, — прошептал он так, что только они с Роном могли услышать. — Он уже близко. Позади них раздался шум, и дверь в проход распахнулась, представляя Фреда, Джорджа, Ли и Чжоу. — Что вы все здесь делаете? — спросил Рон. — И тебе доброго вечера, братишка, — усмехнулся Фред. — Вообще-то, пришли сражаться. Нас Невилл позвал. — Сражаться? — спросил Гарри. — Подожди, мы здесь не для этого. — Конечно же для этого! — выкрикнул Невилл. — Зачем же еще? — Мы кое-что ищем. — Что, а после ты просто уйдешь? — Ну... нет, но... блин! — Спокойнее, Гарри, — улыбнулся Джордж. — А то еще из штанишек выскочишь. — Нет, ты не понимаешь... За их спинами раздался еще один звук, дверь туннеля снова открылась, и Гарри замолчал. При взгляде на Джинни его лицо просветлело, и Гермиона улыбнулась самой себе, зная, сколько времени прошло с их последней встречи. Но сейчас не было времени для мечтательных взглядов, поэтому Гермиона подтолкнула Гарри и прошептала: — Гарри, крестраж. — О, точно, — пробормотал он немного смущенный. — Но как мне просить их о помощи, не сказав, о чем идет речь? — Просто скажи, что мы ищем что-нибудь связанное с Рейвенкло. Они на твоей стороне, поэтому не потребуют лишних объяснений. — Гермиона, я не хочу, чтобы они сражались. Прикусив нижнюю губу и отведя взгляд, она осмотрела комнату, анализируя нетерпеливые лица присутствующих, которые с волнением и предвкушением сжимали палочки, повернулась к Гарри, похлопав его по плечу. — Не думаю, что ты сможешь их остановить, Гарри, — прошептала она. — Посмотри на них. Они этого ждали. Ты не можешь надеяться провернуть революцию в одиночку. Нужно спросить их о крестраже. Прямо сейчас. Со вздохом он обернулся к толпе и обратил свое внимание на небольшую группу Рейвенкловцев, стоящих рядом: Чжоу, Падма, Майкл и Терри. — Послушайте, мы кое-что ищем. Это поможет нам победить Сами-Знаете-Кого. Мы думаем, что это как-то связано с Рейвенкло, что-то значимое, как Меч для Гриффиндора. Кто-нибудь знает, что это может быть? В оглушительной тишине, последовавшей за вопросом Гарри, Гермиона практически услышала его панику, когда ребята обменялись неуверенными взглядами. — Может, диадема. Гермиона оживилась при звуке теплого и знакомого голоса Луны, взгляд нетерпеливо заметался по комнате, пытаясь найти ее. Армия Дамблдора расступилась, являя сидящую на низко подвешенном гамаке Луну с невинно сложенными на коленях руками и сияющей улыбкой. — Я рассказывала тебе о ней, Гарри, — продолжила она. — Диадема Рейвенкло... — Да, но она потеряна, — перебила Чжоу. — Никто не видел ее... — Помолчи, — прошипела Джинни, и Гермиона почувствовала, как, подобно горячим искрам, между этими двумя разлеталась напряженность. — Пусть Луна закончит. — Ну, это было единственно значимым для Рейвенкло. Могу показать, как она выглядит. В нашей гостиной есть ее статуя. Гермиона нахмурилась, когда Гарри снова вздрогнул и прикоснулся к шраму, а затем повернулся к ним с Роном, его голос был тихим и низким. — Он в пути, — объяснил Гарри. — Я хочу взглянуть на эту статую. Понимаю, что может не сработать, но вдруг я узнаю ее или что-то щелкнет, если увижу диадему. Вы можете остаться здесь и уберечь Кубок? — Конечно, — сказал Рон. — Ты должен беспокоиться о своей безопасности, дружище. — Да, Гарри, будь осторожен, — пробормотала Гермиона. — Не снимай мантию. Постоянно будь начеку, помнишь? — Конечно. Скоро вернусь. Постарайся всех успокоить. Гермиона кивнула, пытаясь скрыть какие-либо признаки беспокойства, наблюдая, как Невилл проводил Гарри и Луну к выходу, и они исчезли в темных коридорах Хогвартса, и лишь Мерлин знал, сколько Пожирателей там сновало. Она услышала измученный вздох Рона и повторила за ним, потирая глаза и пытаясь стряхнуть внезапно охватившее ее ощущение полного изнеможения. Оставшиеся в комнате начали разговаривать между собой, их голоса казались Гермионе искаженными и размытыми, словно они с Роном были отделены ото всех, запертыми в крошечном пузыре, в который ничто не могло проникнуть. — Как думаешь, он ее найдет? — спросил Рон. — Не знаю, — пробормотала она. — Он чувствует их. Может быть, крестраж приведет его к себе. — Да, но даже если он найдет диадему, мы не сможем ничего поделать. Благодаря этому чертову гоблину… — Не говори плохо о мертвых, пожалуйста, Рон... — Ну, это правда! Она хотела предложить сесть и провести мозговой штурм по некоторым идеям, но дверь туннеля снова распахнулась, и Гермиона впала в ступор при виде новоприбывших: Ремус, Грюм, Кингсли, Молли, Артур, Флер, Билл, Перси, Оливер Вуд, Анджелина Джонсон, Кэти Белл, Алисия Спиннет — они ввалились в комнату под радостные возгласы Армии Дамблдора, которая сердечно приветствовала их. — Черт возьми, — пробормотал Рон, — кто вызвал подкрепление? — Я! — сказал Невилл. — Думаю, нам понадобится любая возможная помощь. Гермиона смотрела, как Рон направился к своей семье, и она улыбнулась при виде, как Молли громко отчитывает Джинни за участие во всем происходящем, когда та даже совершеннолетия не достигла. Гермиона оглянулась и поняла, что кое-кого не хватает, поэтому направилась к Ремусу, на мгновение притормозив, когда услышала обсуждение стратегии между Кингсли, Грюмом и ним. — ...если он это сделает, тогда мы отправимся к самым высоким башням, — сказал Ремус. — Оттуда у нас будет лучший обзор и наиболее выгодное положение. — Я не ты, чтобы говорить приободряющие речи, Люпин, — проворчал Грюм, — Поэтому предлагаю поговорить с Макгонагалл и другими профессорами. — Сначала дождемся возвращения Гарри. Нам нужно знать о его планах. Грюм закатил глаз. — Ага, давайте сядем здесь и будем просто ковыряться... — Именно так, — настойчиво произнес Ремус. — Терпение не добродетель, а залог победы. — Да-да, — Грюм отмел его слова и отошел в сторону. — Я расскажу детям о том, что здесь происходит. Возможно, в этом будет побольше смысла. — Ремус, — позвала Гермиона, заявив о своем присутствии. — Почему Тонкс не здесь? — Привет, Гермиона, — улыбнулся он, дождался ухода Кингсли и продолжил: — Она в убежище с ребенком. Я попросил ее отправиться домой. — Не похоже, чтобы она пропустила что-то подобное. — Потребовалось много аргументов. Кто-то должен присматривать за Тедди, и я бы предпочел, чтобы она оставалась в безопасности. Черт, я бы предпочел, чтобы мы все оставались в безопасности, но, похоже, настал час сражения. Гермиона рассеянно кивнула, глядя на готовых к бою людей, лица которых выражали разное: волнение, трепет, беспокойство, надежду — любые из всех возможных эмоций спектра. Было действительно странно думать, что эта группа добровольцев, большинство из которых еще подростки, станет сражаться с Волдемортом и его приспешниками. Странно и грустно. — Ремус, ты честно веришь, что мы к этому готовы? Он призадумался, нахмурив лоб. — Я верю, что при необходимости люди способны преодолеть что угодно. Вы не наивная компания детей, вы все совершеннолетние. Вы видели зарождение этой войны собственными глазами. Почему бы вам не увидеть ее конец? Натянутая улыбка, которая вряд ли выглядела искренней, заменила Гермионе ответ, потому что она не знала, что сказать; она извинилась и несколько минут поблуждала в толпе, немного поболтала с Падмой и Парвати, пока не поймала взгляд Рона. Он махнул ей, отрываясь от опекающего присутствия Молли, и отвел в более тихое место подальше от толпы. — Я тут подумал. Может быть, давай попытаемся выяснить, как уничтожить этот крестраж, — сказал он. — Планируемая битва будет бессмысленной, если мы не найдем решения. — Знаю, — вздохнула она, проводя руками по волосам. — Мне нужно в туалет. Вернусь через минуту, тогда и попробуем что-нибудь придумать.***
Драко помассировал переносицу, почувствовав тупую головную боль. Тео был всего в нескольких шагах от второго за вечер поражения, когда его король оказался в ловушке в углу доски и попал в засаду королевы, слона и ладьи Блейза. Драко понимал, что должен быть благодарен, ведь эта партия оказалась короче фактически на час, но от созерцания черных и белых квадратов ему стало дурно. Он пристально наблюдал за Блейзом, переставляющим ладью вперед, измученно вздохнул и откинулся на спинку стула. — Шах и мат. — Хвала Мерлину, — сказал Драко. — Блин, — пробормотал Тео, почесывая затылок. — Сыграем до пяти побед? — Иди на хер, — выплюнул Блейз, и в тот момент, когда слова слетели с языка, в комнату вошла Андромеда; Блейз превратился в застенчивого ребенка, которого поймали на месте преступления. — Извини, Дромеда. — Все в порядке, — она улыбнулась. — Я не такая уж ханжа, Блейз. — Так нечестно, — сказал Тео. — Ты всегда наезжаешь на меня, когда я матерюсь. — Это потому, что у тебя ругательство через слово, Тео. — Ты слышала что-нибудь еще о Грейнджер? — спросил Драко, стараясь не показаться слишком нетерпеливым. — Кто-нибудь знает, где она? — Нет, прости, — ответила она, присоединившись к ним за столом. — Я пыталась связаться с Тонкс, но мне не удалось. Еще пыталась добраться до нескольких других людей, но никто не ответил. Возможно, все спят. Уже поздно. Драко был совершенно не убежден объяснением Андромеды, но решил не спорить. Если она ничего не знала, он мало что мог с этим поделать, плюс она выглядела настолько измученной и истощенной, рассеянно кусая ноготь, очевидно, опасаясь дурных вестей. У него тоже было такое чувство, будто что-то зловещее загрязняло воздух, и внутри все скручивалось тугим узлом, когда над головами загрохотал шторм. — Почему вы не идете спать? — спросила Андромеда. — Не устали, — просто ответил Тео. — Майлз, Трейси и Миллисента легли? — Нет, они в соседней комнате играют в криббедж. — Она остановилась и наклонила голову, посмотрев в окно, когда ослепительный взрыв озарил небо. — Возможно, этой ночью никто не сможет уснуть.***
Минерва Макгонагалл, ощущая нехарактерную нервозность, пробормотала пароль горгулье и рванула по лестнице в кабинет директора с бешено колотящимся в груди сердцем. Так много предстояло сделать, так мало оставалось времени. Осматривая помещение, она обнаружила Снейпа, стоящего к ней спиной, его мрачный силуэт виднелся у самого большого, самого величественного окна; казалось, он не заметил ее появления. Бело-голубое свечение Защитных чар, которые Флитвик наложил несколько минут назад, заливало комнату, и Минерва шагнула в тень Снейпа, чтобы уберечь глаза от ослепительного света. — Северус... — Поттер здесь, — пробормотал он, все еще стоя лицом к окну. — Как вы узнали? — Моя метка горела. Сами-Знаете-Кто отправляется в путь. Полагаю, именно поэтому вы защитили Хогвартс? — Да, — она кивнула. — И, по словам мистера Поттера, он уже близко. Он медленно склонил голову, через плечо глядя на Макгонагалл с растерянным видом. — Вы видели Поттера? — Да, столкнулась с ним и мисс Лавгуд в Башне Рейвенкло. Алекто призвала Того-Кого-Нельзя-Называть. — Где сейчас близнецы Кэрроу? — Оба обездвижены и связаны. Они не проблема. Губы Снейпа дернулись. — А Поттер? — Он сказал, что ищет что-то по указанию Дамблдора, — объяснила она, прочищая першащее горло. — Северус, я приказала всем деканам факультетов собрать детей и остальных профессоров в Большом зале. Младших студентов эвакуируют, но тем, кто достиг совершеннолетия, предоставят возможность остаться и сражаться. — Эти Защитные чары не задержат их надолго, Минерва. — Я знаю об этом. Я также использовала Пиертотум Локомотор, чтобы выиграть еще немного времени, но знаю, что в конце концов они преодолеют наши барьеры. Мы встречаемся в Большом зале через пятнадцать минут, чтобы обсудить стратегию и безопасно эвакуировать детей. Выгнув бровь, Снейп повернулся к ней лицом. — Вы пришли сюда, чтобы попросить меня задержать его? — Нет, Северус, — сказала Макгонагалл, качая головой. — Я пришла сюда, чтобы попытаться убедить вас отказаться от роли шпиона и доблестно сражаться на нашей стороне. — Что? — огрызнулся он. — Это нелепо, Минерва... — Я могу ручаться за вашу невиновность и намереваюсь сделать это в Большом зале. — Я более полезен для вас двойным агентом. Я могу передать вам информацию и, возможно, помешать ему и Пожирателям. Раскрыть мою истинную преданность было бы глупо… — Северус, мы находимся в нескольких шагах от битвы. Наша сторона считает вас врагом. Вдруг вы будете убиты или ранены кем-то из наших? Я бы никогда не смогла смириться с тем, что позволила этому случиться, как не смогла бы нести ответственность за виновника, узнавшего правду. — Минерва, я более чем способен себя защитить. — Северус, пожалуйста, — произнесла она напряженным, полным отчаяния голосом. — Вы — мой друг, и я не хочу видеть вас пострадавшим из-за маски, которую по вашему мнению вы должны носить. Сражайтесь за Орден. — Я сражаюсь за Орден, — вздохнул он. — Это то, что я должен сделать. Никогда не думал, что придется взывать к вашей логике, Минерва. Я гораздо ценнее как шпион, и вам это известно. — Я прошу вас пересмотреть это решение. — Я отказываюсь, — ответил он. — Вы попусту тратите время, хотя и не можете себе этого позволить. Соберите своих учеников, составьте план и отправляйтесь в Большой зал. — Но, Северус... — Ступайте, Минерва, — настоял он. — Ступайте. Сейчас же. Подготовьтесь к битве, пока есть время. Не теряйте больше на меня силы. Приберегите их для боя. Макгонагалл сокрушенно склонила голову, с сожалением нахмурившись, и морщины на ее лице стали намного глубже; она развернулась, чтобы уйти. Интуиция подсказывала ей возразить, поупорствовать и убедить его передумать, но у нее не было лишних минут, только школа несовершеннолетних волшебников и ведьм. Она заколебалась на пороге, обернулась и встретила бесстрастный взгляд Снейпа. — Вы самый отважный человек среди известных мне, Северус. Я надеюсь, что все узнают вас так же, как и я. Благодарю вас за все, что вы сделали. Снейп не ответил, ожидая, пока она покинет его поле зрения, а после устало, но облегченно выдохнул. Снова повернувшись к окну, он наблюдал, как армия воинов и статуй марширует во внутреннем дворе; их шаги сотрясали землю, подобно ударам боевого барабана, а за дверью кабинета слышались встревоженные голоса передвигающихся по коридорам студентов. — Минерва права, Северус, — сказал портрет Дамблдора. — Ты крайне отважный человек. — Отважный или безумный, хотя теперь я убежден, что это одно и то же. — Ты не должен забывать о своей задаче, Северус. Гарри обязан узнать, что он — последний крестраж, и что Волдеморт должен убить его, иначе он так и останется неприкосновенен. — Да, вы ясно дали понять, что Поттер должен пожертвовать собой, — насмешливо усмехнулся он. — Гарантирую, я сообщу Поттеру, что ему придется покончить жизнь самоубийством. Еще раз хочу выказать вам вечную благодарность за то, что оставили меня с этой обязанностью. Дамблдор на картине нахмурился. — Ты все еще не простил меня? — Я прощу вас, если план сработает и если мы победим.***
Гермиона плеснула немного воды в лицо, глядя на свое отражение в зеркале, и решила, что выглядела намного моложе, чем чувствовала себя. Ее конечности болели, веки были тяжелыми, а сердце щемило в груди, будто было готово разорваться от переполнявших его опасений. Она не могла решить, страшилась ли неизбежного или стремилась достичь финала того ада, в котором они жили с четвертого курса, с тех пор, как Волдеморт вернулся. Взглянув на руки, она заметила, что они немного дрожат, но списала это на адреналин и продолжительное пребывание в холоде. Она обнаружила маленькую царапину на безымянном пальце, вероятно, полученную еще в Гринготтсе: капля крови упала в раковину, испачкала фарфор алым цветом, и она на мгновение зациклилась на увиденном. Кровь — это начало и конец всего: рождение, смерть, в ее случае даже любовь, поэтому она подумала о другой испачканной кровью ванной, в другое время. «Ну, вот. Теперь твоя кровь тоже грязная!» Она не знала почему, но определила этот инцидент как поворотный момент для них с Драко — катализатор их отношений. Теперь она скучала по нему больше, чем когда-либо, жаждала его голоса для успокоения нервов, но была рада, что его здесь нет. Она была рада, что он где-то в безопасности. Слишком много любимых ею людей уже были здесь, и рациональная часть ее понимала, что будут потери. Люди сегодня умрут. Люди, которых она знала. Она была слишком погружена в свои мысли, чтобы услышать звуки открывшейся двери или шагов по плиточному полу позади, но вспышка движения в зеркале испугала ее. Повернувшись вокруг со странной смесью шока, действуя инстинктивно, спустя секунду схватила палочку Беллатрисы и на удивление твердой рукой нацелила ее на незваного гостя. — Эй, Гермиона, успокойся! — пробормотал Рон. — Это я! — Черт возьми, Рональд, ты до смерти меня напугал! — Чего такая дерганая? — В случае, если ты забыл, Сам-Знаешь-Кто уже близко, — сказала она, вернув палочку в карман. — Ты не должен так подкрадываться к людям! — Прости, я стучал, но ты не ответила. — Что ты вообще здесь делаешь? Это туалет для девочек, Рон. — Вот именно! Поэтому я здесь! — произнес он оживленно. — Когда ты сказала, что пойдешь в туалет, что-то щелкнуло у меня в голове. Туалет для девочек! Чертова раковина! — Что ты несешь? — Тайная комната! — воскликнул он. — Скелет василиска должен быть там, и если мы заполучим его клыки... — ...тогда при их помощи уничтожим крестражи, — закончила она с улыбкой. — Рон, ты гений! — Знаю! Мы можем взять метлу и быть там через несколько минут. — А я могу использовать Заклинание Разнаваждения, чтобы скрыть нас, — сказала она, уже направляясь к двери. — Давай, идем. К счастью, этот туалет располагался у выхода из Выручай-комнаты, поэтому они выскользнули оттуда незамеченными, спустились по закрытой со всех сторон лестнице, достигнув стены. Рон толкнул дверь, когда Гермиона закончила произносить Заклинание Разнаваждения, но как только они вышли в коридор, практически оказались сбиты с ног небольшой группой первокурсников-гриффиндорцев во главе с довольно взволнованной мадам Хуч. Позади них шли пятикурсники с Рейвенкло, а после — слизеринцы третьего года обучения; Гермиона быстро применила к ним с Роном новое заклинание, переживая, что их разделит движущаяся толпа студентов Хогвартса. — Полагаю, Гарри увидел одного из профессоров и рассказал, что Сама-Знаешь-Кто уже близко, — пробормотал Рон, дергая ее за рукав. — Давай, нам нужно попасть на второй этаж. — Как думаешь, Гарри в порядке? — Конечно, ты же знаешь, у него талант оставаться в живых. Не зря же его прозвали Мальчик-Который-Выжил, помнишь? Позволяя Рону тащить ее по знакомым коридорам Хогвартса, она слушала эхо разверзшегося вокруг замка ада: громоподобные шаги и испуганные крики, и все, казалось, просто сливалось в оглушительный рев, который заставлял само здание дрожать. Когда они пронеслись мимо окна, Гермиону на мгновение ослепила завеса пульсирующего света, окружающего школу, и она узнала в ней Защитные Чары, образующие яркий блестящий щит над Хогвартсом. Она знала — это начало.***
— Шах и мат, — сказала Андромеда. — Зашибись, — пробормотал Тео, — сегодня точно не моя ночь. Драко собирался сделать еще один комментарий о слабых навыках Тео, но странный шум отвлек его внимание, и все в комнате резко вскинули головы, когда дверь кухни распахнулась. Тонкс ворвалась в комнату, прижимая к груди Тедди, который надрывно плакал. На лице Тонкс явно читалась паника, волосы окрасились в зловещий оттенок красного; Андромеда обеспокоенно вскочила на ноги и подошла к дочери. — Нимфадора, что такое? — Мама, мне нужно, чтобы ты присмотрела за Тедди. — Зачем? — Ремус отправился в Хогвартс с Орденом, — быстро объяснила она. — Гарри там, и Сама-Знаешь-Кто уже в пути. Мы будем сражаться. Время настало. — Грейнджер там? — спросил Драко, не обращая внимания, как жалко звучит. — А Луна? — добавил Блейз. — Насколько я знаю, там все, — ответила она, передавая Тедди на руки матери. — Ремус сказал остаться дома с ребенком, но мне нужно идти. Мне нужно быть с ним, мама. Узел в животе Драко напрягся, сердце забилось быстрее. Вот она. Финальная битва. Решающий бой. Если Поттер был в Хогвартсе, значит Грейнджер тоже была там, и если Волдеморт направится в Школу, то приведет с собой всю армию Пожирателей, готовых к войне, готовых убивать. Весь ужас и тоска, которые он ощущал, отражались на лице Тонкс; он понимал ее чувства, знал, как отчаянно она желала быть рядом с мужем, потому что именно это же он испытывал к Грейнджер в этот момент. Желание добраться до нее было таким сильным, что вызывало боль. И дело было не только в Грейнджер. Он солгал бы, если бы сказал, что она не являлась главной причиной его стремления попасть в Хогвартс, но теперь появились другие стимулы, побуждающие действовать. Он хотел сделать это для себя, чтобы доказать, что ему это по силам — на этот раз в своей несчастной, полной ошибок жизни он мог сделать что-то правильно. Его одолевало так много вопросов: почему Грейнджер там? В порядке ли она? Вдруг с ней что-то случится? Будут ли там его родители? Может ли Орден действительно выиграть войну? — Прости, мама, — сказала Тонкс, целуя лоб Тедди, а затем щеку матери. — Я должна идти. — Я знаю, любимая. Тонкс грустно улыбнулась — ее волосы приобрели спокойный оттенок коричневого — и повернулась к парням, выжидающе их рассматривая. — Как насчет вас? — спросила она. — Останетесь здесь или пойдете со мной, сражаться? Драко не колебался. Он уже собирался встать и присоединиться к Тонкс, но Тео опередил его, в миг вскочив с места с выражением лица более суровым и серьезным, чем когда-либо прежде. — Я иду, — сказал Тео. — Я не позволю вам, гриффиндорцам, веселиться в одиночку. Тонкс нахмурилась. — Я была на Хаффлпаффе. — Одна фигня. Ты скорее попытаешься заобнимать Пожирателей до смерти. Вам нужны слизеринцы, поверь мне. Не обращая внимания на комментарий, она посмотрела мимо него на Драко. — А ты? — Конечно, блядь, я иду, — отрезал он, поднимаясь на ноги. Выражение, появившееся на лице Тонкс, почти походило на гордость, или же она поняла его намерение добраться до Грейнджер; в любом случае, она ничего не сказала. Тонкс перевела взгляд на Блейза, но тот уже встал, кивая головой, прежде чем она смогла задать вопрос. — И вы готовы к этому? — спросила Тонкс. — Вы готовы сражаться против людей, которых когда-то считали друзьями? Семьей? — Бла-бла-бла, — прервал Тео. — Да, наши родители — подонки, мы в курсе. Знаем лучше других. Мы жили с ними. — Мы знаем, чего ожидать, Тонкс, — сказал Блейз. — Честно, мы знаем, что делаем. Казалось, Тонкс секунду разглядывала Тео с Блейзом, прежде чем повернулась к Драко, пристально изучая его, и он знал причину. Его обстоятельства не были такими же черно-белыми, как у друзей: в то время как семьи безвозвратно отреклись от Тео и Блейза, он понятия не имел, как его родители относились к нему сейчас, и даже что сам к ним чувствовал. Было сложно; он признавал, что опасался снова увидеть их, но мысленно подготовил себя к любому из возможных сценариев. Добраться до Грейнджер было его главным приоритетом, и если родители или кто-либо еще попытался бы предотвратить это, то он справился бы с обстоятельствами любым необходимым способом. Он ничего не сказал, вместо этого уверенно кивнул Тонкс, давая знать о своем решении. Одобрительно улыбнувшись и, казалось бы, довольная этим жестом, она шагнула вперед и положила руку на плечо Драко. — Я очень горжусь тобой, — сказала она и переключила внимание на Блейза и Тео. — И вами тоже. — Видишь, — пробормотал Тео, явно испытывая дискомфорт. — Именно такие сопли доказывают, что Хаффлпаффцев и Гриффиндорцев нельзя и близко подпускать к полю боя. Блядь, может, мы уже пойдем? — Черт, подождите, — сказал Драко. — У меня нет палочки. Я не видел ее несколько дней, понятия не имею, где она... — Возьми мою. Драко посмотрел на Андромеду, которая уже взяла палочку и протянула ему. Раньше он никогда не обращал особого внимания на палочку Андромеды, но теперь заметил, что та была примерно тринадцати дюймов, из лозы, с сердцевиной из сердечной жилы дракона, очень похожая на его собственную. Тщательно проверяя ее наощупь, он почувствовал, как та мгновенно поддалась его магии. Ему стало интересно, случилось ли это потому, что их палочки были так похожи, или же потому, что Андромеда доверяла ему, и палочка, зная об этом, легко подчинилась. — Спасибо, тетя Дромеда, — прошептал он так, что только она услышала. — За все. Драко надеялся, она знает: он действительно благодарен за все, что она сделала, потому что никогда не сможет открыто выразить свою признательность. Она спасла ему жизнь, приютила, выходила, делилась едой последние несколько месяцев, никогда не требуя ничего взамен. И после всего, через что его семья заставила ее пройти в прошлом, она ничего не была должна ему, но сделала все от нее зависящее. Теперь он знал, что тетя, к которой он не имел никакого отношения еще несколько месяцев назад, была удивительной женщиной, была его семьей. — Пожалуйста, будьте осторожны, — всхлипнула Андромеда, утирая со щек слезы. — Все вы, будьте осторожны. — Все будет хорошо, мам, — сказала Тонкс, вытаскивая палочку из кармана. — Ладно, парни. Пора в бой.***
[1] Ирландцы считаются везунчиками по жизни.