Одиннадцать лет спустя
Андромеда вздрогнула, пытаясь подвинуть чемодан Тедди ко входной двери. В пятьдесят семь лет ее кости болели чуть больше обычного: только на днях чих спровоцировал серию болезненных спазмов в позвоночнике. Уход за внуком последние десять лет, конечно же, не помогал здоровью, но она ни за что в мире не изменила бы ничего. Но именно в такие моменты она по-настоящему скучала по Тонкс и Теду. Трудно было думать обо всем произошедшем за время взросления Тедди, чего они никогда не увидят. А еще она переживала о нем и обо всех тех моментах, которые были украдены из его жизни, лишенной родителей. Но Тедди дарил ей только радость. Он дарил ей столько же улыбок, сколько и Тонкс, если не больше. Гордость, которую она испытывала, глядя на него, временами внушала благоговейный трепет. Для ребенка, пострадавшего от таких жестоких обстоятельств, он вырос ответственным, умным и добрым парнем. И хотя его завтрашний отъезд в Хогвартс, вероятно, подарит ей столь необходимый отдых, она действительно будет скучать по его компании. Борясь с неизбежными слезами, которые, без сомнения, хлынут потоком на следующий день, она попыталась передвинуть еще один чемодан Тедди, но совершенно неправильно наклонилась, и ее спину пронзила сильнейшая боль; открылась входная дверь. — Ой! Черт возьми! — ахнула она. — Дромеда, какого черта ты делаешь? — спросил Драко, бросаясь на помощь. — Почему ты просто не воспользовалась магией? — Потому что оставила свою палочку в другой комнате. — А почему ты не призвала ее? — раздался тихий детский голос. Несмотря на боль, Андромеда улыбнулась и подняла голову, встречаясь взглядом с любопытными темно-серыми глазами. — Привет, Таура. С небольшой помощью Драко Андромеда выпрямилась и практически сгребла девчушку в теплые, родные объятия. Густые светлые волосы Тауры щекотали нос, но Андромеду это нисколько не беспокоило. Драко посмотрел на них, и его взгляд смягчился. — Ты уже научилась заклинанию призыва? — спросила Андромеда, отстраняясь, чтобы чмокнуть Тауру в щеку. — Какая же ты умная молодая ведьма, милая. — Да уж, попробуй справиться с пятилетним ребенком, который уже знает некоторые заклинания, — проворчал Драко, стрельнув взглядом в дочь. — Впечатляет, да, но еще и пугает. Мы с Грейнджер взяли за правило на всякий случай прятать палочки подальше. Андромеда невольно усмехнулась. — Думаю, мы должны быть благодарны, что она не унаследовала озорство своего отца. — И все же, — закончил он. — Давай присядем, и я приготовлю тебе чай. — Гермиона и Тео не с тобой? — спросила Андромеда, когда они вошли в кухню. — Нет, у Тео все еще режутся зубы, и он орет благим матом, так что я решил поберечь твои уши. — Он такой громкий, — согласилась Таура. — Но завтра мы все приедем на Кингс-Кросс, — продолжил Драко. — Я заскочил, чтобы убедиться, что Тедди собрался. — А Тедди получил питомца? — спросила Таура, ее глаза оживились. — Какого? — Да, все верно, милая. Это сипуха. Уверена, он даст тебе немного поиграть с ней. Может, заглянешь к нему в комнату и посмотришь на нее? Эти слова едва успели слететь с губ Андромеды, как Таура буквально бросилась к лестнице и неуклюже поскакала вверх. Они слышали ее негромкие шаги, пока не раздался тихий, вежливый стук в дверь. Драко невольно усмехнулся, когда она взволнованно пригласила саму себя в комнату Тедди восторженным тоном, который все больше напоминал ему Гермиону. Таура Андромеда Малфой была до мозга костей дочерью Гермионы Грейнджер, и он считал это идеальным. Повернувшись к Андромеде и усевшись за стол, Драко приподнял бровь, изучая тени, залегшие под ее глазами, и новые морщинки, которых определенно не было неделю назад. — Ты в порядке, Дромеда? — Я? О да, я в полном порядке. Как ты? Помню, когда у Тедди прорезывались зубы, все эти бессонные ночи. — Вот уж точно, — кивнул он, закатывая усталые глаза. — По словам мамы, у него это от меня. Если Таура Андромеда Малфой была дочерью Гермионы Грейнджер, то Теодор Орион Малфой определенно был его сыном. Хотя тому еще не исполнилось и года, Драко уже проводил параллели между Тео и историями, которые рассказывала ему мать о том, как он сам вел себя в этом возрасте. Если Тео хоть наполовину так же умен, как его сестра, то к трем годам у них будут большие неприятности. — Твоя мама прислала мне письмо с пожеланиями Тедди удачи в завтрашнем дне, — сказала Андромеда, прерывая его размышления. — Она придет на ланч после того, как он уедет в Хогвартс. Драко заметил, как ее голос слегка дрогнул на последнем слоге. — Эй, если заскучаешь, можешь одолжить Тео на несколько дней. — Между одиннадцатилетним и годовалым ребенком большая разница, Драко. — Точно подмечено. Итак, как Тедди относится к завтрашнему дню? — Не знаю, что сказать, — вздохнула Андромеда. — Сегодня в Косом переулке он выглядел вполне нормально, но был немного рассеян. В городе было очень тихо. — Я читал в газетах, что в этом году в школу пойдут только несколько новых учеников. В статье говорилось, что это потому, что они были «детьми войны», а рождаемость в тот год была низкой по... очевидным причинам. — Да, будет лишь восемнадцать первогодок. По-видимому, в ближайшие пару лет появится намного больше студентов — типичный послевоенный беби-бум. Драко нахмурился и забарабанил пальцами по столу. — Кажется, это было так давно. Странно осознавать, что в этом году в Хогвартс пойдут дети, которые еще не родились в то время. — Это не значит, что война на них никак не повлияла. — Из-за этого я чувствую себя чертовски старым. Андромеда усмехнулась. — Для меня ты всегда будешь молодым. — Это потому, что ты сама старая, — ухмыльнулся он, глядя на лестницу. — Вообще-то, я пришел поболтать с Тедди. — Думаю, ему будет приятно. Так что давай. Я займу Тауру чем-нибудь. — Если не дашь ей свою палочку, то обязательно выживешь. Драко вышел из кухни и направился наверх, не в состоянии избежать обрушившейся на него ностальгии. В течение четырех лет после войны это место было его домом, и, несмотря на остаточные ужасные воспоминания о проведенных здесь ранее месяцах, которые наполняли каждую комнату, Драко было комфортно жить в нем вместе с Андромедой и Тедди. В этом скрипучем доме было больше паутины, чем свечей, но он всегда казался теплым и безопасным. Даже сейчас, поднимаясь по лестнице, Драко знал, какие ступеньки скрипели под ногами после того, как он тайком возвращался от Грейнджер, стараясь не разбудить Тедди, когда тот был совсем маленьким. Драко осторожно постучал в дверь и толкнул ее, задержался на пороге, чтобы посмотреть на двух дорогих ему людей. Его дочь грациозно развалилась на полу, листая новые книги Тедди с диким, зачарованным выражением лица. Тедди же, сидя на кровати, с интересом наблюдал за ней, нежно поглаживая молодую сипуху, но Драко чувствовал, что его племянник был напряжен, хоть и скрывал волнение. Его волосы были ярко-красного цвета, что часто случалось в детстве, когда он нервничал. Его способности метаморфа позволяли изменять цвет по желанию, но время от времени тот неосознанно раскрывал его скрытые эмоции. Несмотря на то, что все говорили о его сходстве с Ремусом, в юных чертах Тедди Драко видел больше Тонкс, но скорее всего это было потому, что он знал ее лучше, чем ее мужа. Возможно, Тедди и обладал ответственным, сдержанным характером своего отца, но пытливый и авантюрный блеск в постоянно меняющихся глазах был присущ только его матери. — Так у тебя появился питомец, — сказала Таура, очарованная и заинтригованная. — И ты прочитаешь все эти книги? Тедди усмехнулся. — Да. — Вот везуха! Скорее бы мне попасть в Хогвартс. Тетя Луна сказала, что в башне Рейвенкло огромная библиотека... — Есть еще одна большая библиотека, которой могут пользоваться слизеринцы, — перебил Драко. — Как и другие факультеты, как бы они ни назывались. — Они называются Хаффлпафф, Рейвенкло и Гриффиндор, — перечислила Таура, понимающе наклонив голову. — Мама сказала, что тебе нужно больше не пытаться заставить меня выбрать Слизерин. Она сказала, что это правило. — Ну, мамы здесь нет, — сострил он, входя в комнату Тедди. — Хотя твоя одержимость правилами, вероятно, означает, что ты все равно попадешь на Гриффиндор. Таура поднялась на ноги и игриво улыбнулась ему. — Ты бы все равно любил меня? — Да, просто чуточку меньше, — пошутил Драко, улыбаясь ей сверху вниз. — Мне нужно немного поболтать с Тедди. Может, спустишься вниз? — Как насчет выпустить Агату на прогулку? — спросил Тедди, протягивая сову. — Ей не помешало бы расправить крылья. Таура не колебалась: она вытянула руку, когда Тедди осторожно пересадил сову, чтобы Таура могла справиться с весом и тяжеловесностью Агаты. Как только птица достигла некоторого равновесия, Таура практически выскочила из комнаты, и Драко закрыл за ней дверь, чтобы им с Тедди никто не помешал. — Агата? — спросил Драко, усаживаясь на кровать напротив. — Так звали папину сову, — ответил Тедди, задумчиво глядя вниз. — Мне нравится. — Что случилось, парень? Нервничаешь из-за завтрашнего дня? — А ты не нервничал? Драко мысленно вернулся почти на двадцать лет назад, к совершенно другой версии самого себя. — Нет, но у меня были иные обстоятельства. Я знал еще нескольких студентов на моем курсе до Хогвартса, Блейза и Тео. — Наверное, так было проще. — Да. Знаешь, Грейнджер никого не знала до Хогвартса, но даже будучи магглорожденной, она довольно легко заводила друзей. Конечно, она могла бы быть хоть немного более разборчивой, а не сразу останавливаться на Поттере и Уизли, но она всегда ощущала потребность заботиться о чем-нибудь жалком. — Так вот почему она за тебя вышла? — парировал Тедди. Драко засмеялся. — Я хорошо тебя обучил. Видишь, с таким остроумием ты легко найдешь друзей. Но учись на ошибках Грейнджер и будь разборчив. — На самом деле я не очень беспокоюсь о новых знакомствах. — Тогда в чем же дело? Тедди поморщился и снова опустил глаза, нервно сжимая руки на коленях. — В церемонии распределения. — Почему она тебя беспокоит? — спросил Драко, в замешательстве сдвинув брови. — Не знаю... Просто мне кажется, что на каком бы факультете я ни оказался, кто-то окажется разочарован. Мама училась на Хаффлпаффе, папа и Гарри — на Гриффиндоре, а ты и бабушка — на Слизерине. Я не могу угодить всем. — А с чего ты взял, что тебе нужно кому-то угождать? Если ты так озабочен мнением других, тогда Слизерин в любом случае вне игры. — Значит, ты не будешь разочарован, если я не попаду на Слизерин? Драко выдохнул и ободряюще улыбнулся Тедди. — Ну, похоже, меня ждет много хлопот, реши я от тебя отречься, так что, пожалуй, мне просто придется с этим смириться. Честно говоря, парень, ты можешь выбрать любой факультет, который тебе нравится. — Даже Хаффлпафф? — Хаффлпафф? — повторил Драко, но сменил тон и кивнул, сдаваясь. — Да, ладно, даже Хаффлпафф. Тедди метнул к нему ошеломленный взгляд. — Правда? Но ты смеешься над ними. — Я смеюсь над всеми, — пожал он плечами. — Кроме того, единственной хаффлпаффкой, которую я действительно знал, была твоя мама, и она оказалась нормальной. И общая комната довольно близко к кухне, это бонус. — Значит, тебя это не будет беспокоить? — Верно. — И ты не будешь разочарован? — Я не буду разочарован. — И ты перестанешь смеяться над ними? Драко насмешливо прищурился. — Не испытывай судьбу, парень.***
Перенеся дремлющую дочь через порог Мэнора, Драко с облегчением вздохнул от блаженной тишины, окутывавшей дом. У двери его мурлыканием встретил Живоглот, шерсть которого из рыжей практически превратилась в белую. Он шел по коридору, заглядывая в кабинет и кухню в поисках Грейнджер; Таура тихонько посапывала у него на руках. В конце концов он нашел Грейнджер в гостиной на диване, баюкающей их сына, встретился с ее взволнованным взглядом, когда пнул дверь немного сильнее, чем намеревался. — Тише, — прошептала Гермиона, и, несмотря на негромкое слово, тон получился довольно резким. — Я буквально только что убаюкала Тео, и клянусь, что убью тебя, если ты его разбудишь. — О, прелюдия, — прошептал Драко в ответ, мягко усаживая Тауру в кресло. — Почему бы не уложить его в постель? — Боюсь, если пошевелюсь, то снова разбужу его. Драко перевел взгляд на сына: его тонкие пепельные волосы шевелились от дыхания Гермионы, а щеки раскраснелись и все еще были влажными от слез. В то время как детские месяцы Тауры были абсолютно беспроблемными, с Тео оказалось намного сложнее; вероятно, в первую свою неделю он плакал больше, чем Таура за всю жизнь. Так же как Гермиона взяла декретный отпуск с Таурой, Драко ушел в декрет с Тео и был истощен после девяти первых месяцев. Не было и пары ночей, чтобы крики сына не прекращались. Но пару месяцев назад Драко вернулся на работу, и теперь они с Гермионой чередовали дни заботы о детях. Они оба работали в Министерстве: Гермиона — Старшим советником Визенгамота в Департаменте магического правопорядка, а Драко — в Департаменте международного магического сотрудничества в качестве заместителя руководителя Международного совета по выработке торговых стандартов с особой специализацией в торговле зельями. Их карьера процветала, и Министерство более чем удовлетворяло их потребности в уходе за детьми, особенно когда Тео страдал от заражения крови в возрасте всего пяти месяцев. Итак, несмотря на бессонницу и жуткие головные боли, воспоминание о времени, проведенном в Святого Мунго в отчаянном желании услышать плач сына, всегда напоминало ему, что он должен быть благодарен судьбе за то, что Тео жив. Благодарен. Это определенно было самое подходящее слово. Благодарен за свою жизнь и за тех, кто в ней есть. — Ты в порядке, Драко? Тихий шепот Гермионы вывел его из задумчивости, и он посмотрел на нее. По-настоящему посмотрел. Больше всего на свете он был благодарен ей. Даже сейчас, спустя десять лет после их изоляции в Хогвартсе, осознание того, как много она для него значит, лишало его дара речи. Если бы он верил в романтические и трогательные понятия, такие как родственные души, то сказал бы, что она определенно предназначена для него. Да. Очень благодарен. — Давай его мне, — сказал Драко, протягивая руку. — Осторожнее! — Все в порядке, он крепко спит. Голос звучал увереннее, чем Драко себя чувствовал, когда осторожно взял Тео и с опаской уложил в ближайшую люльку. Как только Тео улегся, Драко быстро пробормотал Муффлиато над обоими детьми и тяжело опустился на диван рядом с Грейнджер. — Итак, как все… Драко прервал Гермиону крепким и долгим поцелуем, сжимая ее в объятиях, проникаясь моментом. Некоторое время он продолжал ее обнимать, и когда отстранился, она искренне улыбнулась ему с закрытыми глазами и раскрасневшимися щеками. — Что это было? — спросила она, чмокнув его в щеку. — Говорил ли я в этом году, что люблю тебя? — Да, еще в марте. — О, тогда ничего, — он пожал плечами, усмехнувшись, когда она игриво шлепнула его по руке. — Хотя, знаешь, я тебя люблю. — Знаю. — Хорошо. С Тео все еще проблемы? Гермиона кивнула и потерла глаза. — По-моему, у него прорезались почти все зубы. Но даже несмотря на это, твой сын не потерял способность громко кричать. — Думаю, именно так и поступил бы Нотт. Возможно, назвав его в честь Тео, мы напросились на неприятности. — Ну, это была твоя идея. Действительно, хотя Драко совсем не жалел об этом. Когда они находились в Святого Мунго, обезумевшие и опасавшиеся худшего, Драко задумался: возможно, назвать сына в память о трагически погибшем друге было каким-то зловещим предзнаменованием. Но потом он понял, что Тео Малфою, как и Тео Нотту, может просто не повезти — он из тех людей, с которыми жизнь обходится немного жестче без всякой видимой причины. По крайней мере, у этого Тео будет безусловно любящий его отец. Драко даже задавался вопросом, была ли болезнь Тео наказанием судьбы за его жизнь до Грейнджер и все плохое, произошедшее в их дортуаре в Хогвартсе. Теперь он чувствовал себя таким далеким от своего подросткового я, словно та злобная версия его самого была не более чем незнакомцем. Иногда, перед тем как заснуть, темное и неприятное воспоминание о чем-то, что он сказал или сделал Грейнджер, вспыхивало в сознании, и он съеживался, пока оно не исчезало. Ему нравилось быть тем, кем он был сейчас: несовершенным, но порядочным — это все, на что любой смел бы надеяться. — Драко? Ты меня слышишь? — Прости, что? — Я спросила, как Тедди? — Он в порядке. Немного нервничает. — Ну, это понятно. — И он хочет на Хаффлпафф, — проворчал он, глядя на Гермиону, которая разразилась смехом. — Что смешного, Грейнджер? — Прости, — выдавила она между смешками. — И как ты на это отреагировал? — Как и должен был — хочешь верь, хочешь нет. — Не верю. — Тем не менее, я так и сделал, — ответил Драко. — Я сказал, что он может выбрать любой факультет... даже чертов Хаффлпафф. — Тогда ты поступил правильно. Ты же знаешь, что твое мнение для него много значит. — А потом твоя дочь заговорила как настоящая гриффиндорка. Очевидно, мне просто суждено состариться в окружении хаффлпаффцев и гриффиндорцев. Это мое наказание за то, каким придурком-подростком я был. — Не устраивай мелодраму, — сказала она, улыбаясь. — Пошли, нам нужно уложить эту парочку в постель. Завтра рано вставать. Гарри, Рон и Луна собираются на вокзал к десяти, так что… — Уизли приедет? Мерлинова задница, этот день становится все хуже и хуже. — Если ты прекратишь ныть и поможешь мне уложить детей спать, возможно, я покажу, как закончить день на высокой ноте. Драко удивленно вскинул брови. — Ты пытаешься флиртовать или снова хочешь обманом заставить меня помочь тебе расставить книги по алфавиту? Гермиона улыбнулась и медленно поцеловала его. — Я пытаюсь флиртовать, Драко.***
К десяти часам на платформе 9 и 3/4 уже вовсю суетилась толпа волшебников. Возможно, то, что сегодня в Школу отправлялись дети, рожденные в первый год после войны, вызвало такой общественный интерес. Здесь же суетилось целое скопище журналистов, извиваясь, как змеи, пытаясь высмотреть членов семей самой маленькой группы первокурсников, которых когда-либо принимал Хогвартс. Драко боролся с желанием использовать коляску Тео в качестве тарана, когда парочка из них направилась к нему, но, очевидно, хмурого взгляда Малфоя оказалось достаточно, чтобы остановить их. Стоящая рядом с ним Гермиона подняла Тауру на руки, чтобы не потерять ее среди хаоса. К счастью, некоторые работники платформы заметили беспорядок и увели журналистов от ожидавшего Хогвартс-экспресса, освобождая достаточно места. — А, вот и вы, — произнес знакомый, воздушный голос. — Блейз, я нашла их! — Луна! — воскликнула Гермиона, опуская Тауру на ноги и заключая подругу в такие знакомые объятия. — Я так рада тебя видеть. Позади них Блейз пробирался сквозь толпу к их маленькой компании, крепко прижимая к груди дочь. Увидев их, Гермиона шагнула вперед, чтобы обнять его, и он довольно неловко ответил ей, пытаясь удержать ребенка на бедре. — Даже не думай об этом, Лавгуд, — заметил Малфой. — Я ни о чем не думала, Драко, — улыбнулась она. — Ну, в это я могу поверить. Драко проигнорировал свирепый взгляд, брошенный на него Блейзом, когда тот высвободился из рук Гермионы, и поставил дочь рядом с Таурой. Нова Бриджид Забини была зеркальным отражением своего отца, если не считать густых черных кудрей, обрамлявших лицо, и серебристо-серых глаз. Ей было четыре года — всего на шесть месяцев младше Тауры, — и, естественно, две умные юные ведьмы выказывали все признаки зарождающейся прочной дружбы. — С каких это пор ты обнимаешь Грейнджер? — спросил Драко Блейза, подходя к нему. — Думаю, вопрос в том, с каких пор Грейнджер обнимает меня? — Он заглянул в коляску Драко. — Приятно видеть Тео спящим, для разнообразия. Не смей больше грубить Луне, а то я разбужу его только для того, чтобы позлить тебя. Драко закатил глаза. — Она знает, что я просто шучу. Похоже, ты становишься все более чувствительным с каждым новым седым волосом? — Не тешь себя ложными надеждами, скоро они и у тебя появятся, особенно если Тео продолжит кричать так, что черепица на крыше отваливается. — Но затем Блейз замолчал, лицо приобрело серьезное выражение. — А если серьезно, ему уже лучше? — Да, с ним все в порядке. Последний осмотр был на прошлой неделе… — Ты ничего не говорил. — Грейнджер не хотела, чтобы кто-нибудь волновался. Но он в порядке. — Хорошо, — сказал Блейз, улыбаясь и дружески хлопая Драко по плечу. — А то я уже начал беспокоиться о крестнике. — Я тоже, — тихо признался Драко. — Выше голову, — подбодрил Блейз, кивая. — Кажется, я только что заметил Уизли. Как только он произнес эти слова, Тео медленно открыл глаза и захныкал, а после и громко заплакал. Пробормотав под нос несколько ругательств, Драко быстро сгреб сына в охапку, пытаясь его успокоить. Оглянувшись через плечо, Драко увидел их: там были не только Рон, Кэти и их дети, но и семьи Фреда, Джорджа и Билла. Они двигались, подобно огромному морю рыжих волос. — Мне кажется, у Тео аллергия на Уизли, — сказал Драко. — Это невозможно, — возразила Таура тоненьким голоском. — Может быть, рыжие волосы его просто расстраивают. Драко и Блейз разразились смехом в ответ на ее замечание. — Есть надежда, что ты еще попадешь на Слизерин, девочка моя, — сказал Драко, взъерошив волосы дочери. Семейство Уизли с трудом протиснулось в пространство, занятое Малфоями и Забини. В конце концов, их было шестнадцать человек. У Рона и Кэти было трое детей: близнецы Майло и Хьюго шести лет и младшая дочь по имени Лила. Джордж и его жена Анжелина пришли с двумя сыновьями, Максимом и Ионой. Следующими были Фред с мужем Ли Джорданом, а также их приемные дочери Мейзи и Элеонора. Наконец, в самом последнем ряду стояли Билл и Флер с дочерью Виктуар. Драко, конечно, не помнил всех имен — черт, он сомневался, что они сами их помнили! — но Грейнджер знала всех и каждого и обнималась так много, как только могла. Невольно он усмехнулся, следя за ней взглядом: после этого года, который они пережили вместе, было приятно видеть ее такой беззаботной и веселой среди своих друзей. — Привет, Драко! — крикнул Фред, проталкиваясь к нему. — Как поживаешь? — Повтори, ты кто? — спросил Драко, только наполовину шутя, поскольку все еще пытался успокоить Тео. — Привет, Малфой. Привет, Забини, — поздоровался Рон, встав рядом с братом. — Ты в порядке, Малфой? — Ну, я неплохо справлялся, пока твоя маленькая армия не разбудила моего ребенка. — Разве Тедди не с тобой? — спросил Фред. — Да, он у меня в кармане, очевидно же. — А, вот и он! — крикнул Рон, указывая на другую сторону платформы. — А с ним еще Гарри и Джинни! — Вот так радость, — усмехнулся Драко. — Еще больше людей. Казалось, их растущая толпа как единое целое повернулась к последним прибывшим, и Драко воспользовался этим, чтобы уложить немного успокоившегося Тео обратно в коляску. Тедди и Андромеда приблизились к группе вместе с Гарри и беременной Джинни. Двое их сыновей, Джеймс и Альбус, бросились к остальным, таща за собой Тедди, пока его не поглотила ожидающая толпа провожающих. — Мерлинова могила, — пробормотал Блейз Драко. — Как думаешь, здесь достаточно людей, чтобы проводить Тедди? — Я бы сказал, более чем достаточно. — Здравствуйте, мальчики, — сказала Андромеда, появляясь из ниоткуда и мгновенно заключая Блейза в объятия. — Большое спасибо, что пришли. Несмотря на сияющие глаза и искреннюю улыбку, Драко понял, что она плакала. — Как ты держишься, Дромеда? — Я счастлива, что так много людей пришло проводить Тедди. Не спрашивай, все ли со мной в порядке, станет только хуже. — Андромеда! — воскликнула Гермиона, присоединяясь к их маленькой компании, и Луна проследовала за ней. — Как у тебя дела? Ты… — Перестань, Грейнджер, — сказал Драко, — ты ее расстроишь. Хогвартс-экспресс издал низкий гудок, и кондуктор предупредил об отправлении через десять минут. — О боже, — сказала Гермиона, переводя взгляд с Драко на Андромеду, — вам, наверное, стоит попрощаться. — Вот черт, — вздохнул Драко. — Это будет дерьмово. — Ты только что выругался, — сказала Таура, погрозив пальцем, как обиженная учительница. — Два раза. — Ябеда, — ответил он, глядя на Гермиону. — Она определенно твоя дочь. С ободряющей улыбкой Гермиона нежно обхватила ладонями лицо мужа, явно чувствуя его тревогу. — Давай. Иди попрощайся с Тедди. Не в силах сопротивляться, Драко осознал, что сейчас, размышляя о скором отъезде Тедди, он наполнился тяжелым чувством печали. Малфой полюбил его гораздо сильнее, чем мог предположить одиннадцать лет назад. Знал, что стал для Тедди чем-то средним между старшим братом и отцом, как и Поттер, хотя ему и не хотелось признавать, что они играют такую важную роль для одного и того же человека. Пробираясь сквозь толпу, Драко и Андромеда заметили Тедди, разговаривающего с Гарри. Казалось, на всю платформу опустилась торжественная тишина, когда другие семьи бормотали грустные прощальные слова остальным первокурсникам, ожидающим посадки. — ...увидимся на Рождество, — сказал Гарри. — Поверь, оно быстро наступит. — Ладно, — кивнул Тедди, протягивая руку для объятий. — Я буду скучать. — Я тоже. Тедди перевел печальный взгляд на Драко, и Гарри отступил на шаг, чтобы дать им немного пространства. — Как держишься? — спросил Драко. — Я буду в порядке. — Так точно. Просто помни, если какие-нибудь придурошные гриффиндорцы начнут говорить о каком-то злом лорде, проигнорируй их и сразу возвращайся домой. Тедди невесело усмехнулся. — Я буду скучать по тебе, Драко. — Даже не сомневаюсь. Без предупреждения Тедди бросился к Драко и крепко обнял. — Я знаю, ты ненавидишь объятия, но... — Все в порядке, — заверил Драко, похлопав его по спине. Отстранившись, Тедди наконец повернулся к Андромеде, которая дала волю слезам. Драко стоял в стороне, случайно оказавшись рядом с Поттером. — Он обнимал меня дольше, чем тебя, — сказал Драко. Гарри усмехнулся. — Вот уж не правда. — Вполне уверен, что так и было. — Как ты отреагировал на историю с Хаффлпаффом? Драко небрежно пожал плечами. — Нормально. А ты? — Нормально. — Лгун. — Как и ты. Они обменялись короткими, но понимающими взглядами как раз в тот момент, когда последний предупреждающий свисток эхом разнесся под сводами платформы 9 и 3/4. Тедди сказал Андромеде, что любит ее, и простоял с ней обнявшись гораздо дольше, чем с Драко и Гарри вместе взятыми. Помахав на прощание всем собравшимся, он сел в поезд. Драко почувствовал, как Гермиона обняла его за талию, и накрыл ее ладонь своей, повернув голову так, чтобы поцеловать в щеку. Таура осторожно потянула его за другую руку; он посмотрел на нее и поднял, чтобы она могла лучше видеть поезд. Блейз раскачивал стоявшую рядом коляску Тео, и Драко на мгновение задержался взглядом на спящем сыне. Андромеда стояла рядом, вытирая мокрые щеки носовым платком, но все равно улыбалась. Двигатель паровоза загрохотал подобно нетерпеливому дракону, а затем медленно пополз вперед. Сидя в купе, Тедди отчаянно махал рукой из окна, как и его новые товарищи. — Не могу дождаться, когда придется провожать Тауру и Тео, — пробормотала Гермиона. — И я, — тихо признался Драко, крепче прижимая к себе дочь и чмокая ее в лоб. — Впрочем, придется немного подождать. Но по мере того как Хогвартс-экспресс отъезжал все дальше и дальше, а образ Тедди расплывался в тумане, Драко знал, что время пролетит быстро. Он также знал, что все будет хорошо. Все точно будет хорошо. Потому что все было так, как и должно быть.