Нить моей привязанности

— Гарри Поттер делает рывок. Маневр очень рискованный, но он, видимо, уверен в своих действиях. — Комментировал Захария Смит, наблюдая за игроками. — Ловец Слизерина сидит у него на хвосте. Снитч упорно движется к земле. В это время вратарь Гриффиндора отбивает ещё один удар. — Люди на трибунах отвлеклись от ловцов, переведя взгляд на гриффиндорские кольца. — Слизерину нужно собраться, сегодня Рональд Уизли играет блестяще.       Матч Гриффиндор-Слизерин был в самом разгаре. На квиддичном поле на большой скорости летали игроки в красной и зелёной форме. Слизерин сильно отставал от соперника по очкам. Смит верно подметил — Рон играл великолепно, несмотря на то, что на тренировках он пропускал большинство мячей.       Гарри не сводил взгляда от маленького блестящего предмета, который на большой скорости летел прямо перед ним. Из-за быстрого полета глаза слезились, но Поттер упорно шел к цели.       «Мы не должны проиграть» — Говорил себе он. — «Не сегодня».       Это был первый раз, когда Гарри играл не ради своего факультета. Не ради кубка. Он играл для своего лучшего друга. Конечно, Рон упорно пытался скрыть то, что творится у него на душе, но почти за 6 лет дружбы Поттер научился различать его настроение. И он замечал, что у друга случилось что-то неладное, что его что-то гложет уже долгое время, но, когда Гарри спрашивал об этом, Рон просто усмехался и уходил от ответа.       Поттер был уверен, что сегодняшняя победа поможет поднять другу настроение. И ради этого Гарри был готов разбиться в лепешку, но поймать этот чертов снитч. Любой ценой.       Он вытягивает руку вперёд и ведёт отчёт. Пять секунд до земли. Две секунды до мяча. Он успеет. Должен успеть. — Гарри Поттер в последний момент поворачивает свою метлу, избегая столкновения! — Раздался голос Захарии. — Ловец Слизерина решил не рисковать и поднялся раньше. В руке у Поттера сверкает мяч. Гриффиндорский ловец поймал снитч. С перевесом в 250 очков побеждает команда Гриффиндора!       Трибуны взревели.       Со всех сторон раздавались радостные вопли гриффиндорцев и студентов с других факультетов, заглушая разочарованные стоны слизеринцев. Гарри взглянул на Рона. Тот спускался на своей метле на землю, подняв руку вверх в победном жесте и улыбаясь самой искренней улыбкой. Поттер улыбнулся ему в ответ. Как только Гарри коснулся ногами твердой поверхности, к нему подбежали другие игроки.       Они хлопали по его плечам и спине, выражали свое счастье криками и улюлюканьем. А сам Гарри не знал, куда себя деть от радости. Он смотрел на усыпанное веснушками лицо друга, который был настолько счастлив, что казалось даже его волосы стали на несколько оттенков ярче. Он кричал громче всех о том, как команда Гриффиндора уделала команду Слизеринцев.       Гарри был рад за Рона. Казалось, что он даже чувствовал то самое счастье первой победы в матче, что и пять лет назад. И, Поттер понимал, что эта радость будет греть сердце Уизли еще долгое время. — Мы должны это отметить. — Радостно сказал Дин, словно невзначай приобнимая за плечи Джинни. Гарри постарался не обращать на этот жест внимания, однако он был несказанно рад, когда девушка аккуратно убрала со своего плеча руку парня, отойдя к брату, чтобы поздравить его.       С площадки для квиддича начали медленно уходить толпы болельщиков. Гермиона, улыбаясь, провожала своих друзей в сторону гостиной. Гарри чувствовал себя поистине счастливым в окружении друзей. Ещё шесть лет назад он был так одинок, а сейчас у него есть своя семья. Пусть они не родные по крови, но они намного ближе ему по душе, чем кто-либо.       Гарри видел, как Рону, Дину и Джинни всучили в руки бутылки с тыквенным соком, печенье, лакричные палочки и другие сладости. Это было подготовлено заранее. Если бы они не победили, «собрание» все равно состоялось, но все бы были с кислыми рожами, и недовольно ворчали на команду Слизерина. Но такое было невозможно, пока на поле выходила команда в полном составе, как сегодня.       Спустя полчаса в гостиной Гриффиндора царило безудержное веселье. Все кричали, перебивали друг друга, радовались и просто ликовали. — Рональд Уизли - наш король! — Кричали гриффиндорцы, стоя вокруг вратаря. Рон, держа в руках бокал с тыквенным соком, улыбался, несомненно наслаждаясь этим моментом. Гарри стоял чуть в стороне, не нарушая этой гармонии. Сегодня вся слава должна принадлежать его другу, он определенно это заслужил.       Рядом с Поттером стояла Лаванда Браун, которая явно волновалась, потому что, как Гарри заметил, она часто дышала и то и дело нервно поправляла свои волосы. — Так, ладно, соберись и пошла, девочка. — Сказала ей рядом стоящая с ней Парвати. — Мерлин, а что, если… — Начала говорить Лаванда, но ее перебила подруга. — Никаких «если». Или сейчас, или никогда. — Да. — Воскликнула блондинка, перестав трепать свои локоны. — Ты права.       Лаванда храбро сделала шаг вперёд и подошла к Рону. Уизли посмотрел на неё и не успел среагировать, как девушка поцеловала его. Бокал выпал из рук парня, но, кажется, ему было на это наплевать. Гостиная наполнилась новой волной криков. Все ликовали. Гарри весело рассмеялся, наблюдая за новоиспеченной влюбленной парочкой.       Но как только Лаванда отошла от Рона, Гарри увидел ту горечь, которую видел в глазах друга уже очень давно. Девушки побежали поздравлять Браун, на короткое время забыв о Роне.       Поттер не мог понять, что произошло с Уизли. Этот взгляд, полный тревоги и страха, часто мелькал в глазах друга. Казалось, что Рон рад всему, что происходило, и в то же время осознавал какую-то истину, которая не давала ему спокойно спать, веселиться и даже может быть жить.       И Гарри ощущал всем своим телом, что это как-то связано с ним и Гермионой. Может быть, он чувствовал, что совсем скоро все, кто учится в Хогвартсе, столкнутся с чем-то страшным и ужасным? Нет, никто не мог предугадать будущее, даже Трелони.       Все вокруг продолжали праздновать и веселиться, но Поттер искал взглядом одного человека, который за такое короткое время потерялся в этой толпе. Но спустя время Гарри заметил, как дверь в гостиную слегка приоткрылась, и знакомая рыжая шевелюра исчезла в темноте коридора. Пробираясь через студентов и бегло отвечая на поздравления, он последовал за другом.       Долго его искать не пришлось — Рон сидел на одном из подоконников, закрыв глаза и прислонившись затылком к холодному оконному стеклу. Гарри тихо подошёл к нему и молча сел рядом. Уизли даже не взглянул на подошедшего, словно уже зная, кто это. — И почему ты ушел? — Разрывая тишину спросил Поттер. — Там слишком душно, решил подышать воздухом. — Чуть хриплым голосом ответил Рон, не открывая глаз. — Я же вижу, что с тобой что-то не то. — Вздохнул Гарри. — Может тебе будет легче, если ты расскажешь. — Поверь, легче мне точно не будет. — Послушай. — Поттер положил ладонь на плечо друга. — Я правда хочу помочь, и ты это знаешь. Ближе тебя у меня никого нет, и я вижу, что с тобой что-то не то уже очень давно. Я не хочу, чтобы ты страдал.       Рон открыл глаза и взглянул на друга. Они оба молчали некоторое время, пока Уизли не вздохнул и не нарушил тишину. — Это все имена, Гарри. И я не знаю, что мне делать. — В каком смысле? — Проблема в том, что мне действительно нравится Лаванда. Очень сильно. И, Мерлин, ты бы знал, как сильно я был счастлив, когда она меня сегодня поцеловала. И ещё прекрасней то, что ее имя у меня на руке. — Сказал Рон, в доказательство поднимая рукав свитера, показывая другу тонкие красивые буквы на запястье. — Но это же здорово! В чем тогда проблема? — Во втором имени. Я просто… Просто не могу в это поверить. — И… Какое это имя?       Рон молча поднял второй рукав, оголив запястье. Гарри смотрел на слово и не мог поверить своим глазам. — Не может быть. — Прошептал Поттер. — Вот и я о том же. — Грустно усмехнулся Уизли, опуская рукав. — Но мы же оба понимаем, что она не сделает ничего плохого. — Я знаю. — Она ведь наша подруга. — Ага. — Она столько раз жертвовала всем ради нас! — Именно.       Гарри не удивлялся тому, что Рон соглашался с каждым его словом. Видимо, друг уже прокручивал в голове все возможные и невозможные варианты, успев сделать определенные выводы. Уизли вздохнул и снова закрыл глаза. — И что ты будешь делать? — Шепотом спросил Гарри. — В том то и дело, что я без понятия. — Сказал Рон. — Мне нравится Лаванда, и я хочу быть с ней. Но Гермиона… — Я уверен, — перебил его Поттер, — это какая-то ошибка. Она никогда не предаст нас. Мы ведь как семья. — А вот я уже ни в чем не уверен. — Проговорил Уизли. — Давай закроем тему. — Как скажешь. — Ответил Гарри, зная, что с другом сейчас спорить бесполезно. — Что у тебя с Джинни?       Этот вопрос, который неожиданно задал Рон, выбил Поттера из колеи. Парня словно облили ледяной водой. Он закашлялся и поправил спавшие на кончик носа очки, которые слетели из-за того, что Гарри слишком резко выпрямился. — А что у меня с ней? — Нервно спросил Поттер. — Я вижу, как ты на нее смотришь, и даже не пытайся отвертеться. Ты все каникулы с нее глаз не сводил. — Рон усмехнулся, повернувшись к Гарри. — Я хоть в этих делах полный ноль, но такое даже слепой заметит.       Поттер неосознанно потёр ладонью свое запястье через рубашку, и это движение не осталось незамеченным. — Мерлин. Не уж то у тебя ее имя? — Удивился его друг. — Ну, можно и так сказать. — Выдержав паузу ответил Гарри, в подтверждение протягивая свою руку. — И ты уверен, что это она? — Сто процентов. — А что у тебя за второе имя? — Ты будешь смеяться. — Улыбнулся Гарри. — Том. — Том? Ты хочешь сказать, что второе твое имя — это имя Волан-де-Морта? — Думаю, да. По крайней мере, я больше не знаю никаких Томов. — Ну, да. — Словно подводя итог, выдал Рон. — Не думаю, что вы с ним будете держаться за ручки и весело убегать в закат. Так что остановимся на Джин.       Парни прыснули от смеха. — Ну, а всё же. — Сказал Уизли. — Почему ты ничего не предпринимаешь? — Ну, я просто не хочу причинять ей неудобства. — Честно ответил Гарри. — Она сейчас с Дином, и, кажется, счастлива. — Ты серьезно? Ты не хочешь строить свою жизнь только потому, что она с другим? — Дело не только в этом. Я же сказал — она выглядит счастливой вместе с ним. Пусть это так и остается. Да и Дин мой друг. Отбивать у него девушку будет неправильно. — Ну и дурак же ты. — Усмехнулся Рон, спрыгивая с подоконника. — Пойдем, нас, наверно, обыскались уже.       Гарри слез следом за другом, и они оба отправились в сторону гостиной Гриффиндора. Уизли положил руку Поттеру на плечо, и начал рассказывать о сегодняшнем матче и о том, как он чуть было не пропустил удар. Гарри кивал, но не особо вдавался в рассказ друга.       В его голове возник образ Джинни. Это было странно, ведь он не часто о ней думал. Но, казалось, что его подсознание играет в какую-то игру. Когда он действительно пытался задуматься о каких-либо отношениях с сестрой Рона, его мозг быстро переключался на что-то другое. А вот, когда нужно было задуматься над чем-то важным, перед глазами всплывал образ Джинни.       Джинни Уизли… Она росла на его глазах. Он даже считал её своей младшей сестрой, а чету Уизли — своей семьей. Как так произошло, что Гарри стал смотреть на эту девушку, как на… девушку?       Она ворвалась в его жизнь быстро и безболезненно. В тот самый момент, когда на запястье появилось её имя. И тогда весь мир заиграл другими красками. Всё стало ярче, насыщеннее, лучше. В её прекрасных карих глазах он видел весь мир. Свой мир. Но всё гасло, как только рядом с ней оказывался кто-то другой.       Как правильный и вежливый парень, Гарри не считал нужным вмешиваться в их отношения. Он считал, это неправильно — лезть в то, что не касалось его. Но когда он видел Джинни одну, ему казалось, что кровь по венам бежала быстрее, а время, словно река, размывало всё вокруг, оставляя в центре внимания только её одну. И он чувствовал, что такой шквал эмоций будет бушевать в его груди всегда. Что от него нельзя избавиться по щелчку пальцев.       Он много читал о родственных душах, и не хуже других знал, что тех, кто не пошел по пути истинной любви, ждет долгая, наполненная грустью и страданиями, жизнь. Но каждый раз, когда он смотрел на смеющуюся от очередной шутки Дина, девушку, Поттер думал о том, что для каждого правила найдутся исключения. И, видимо, она это исключение и есть.       Так что все, что оставалось Гарри, это смотреть на прекрасную улыбку Джинни и размышлять над тем, что он, скорее всего, никогда не сможет прикоснуться к ее губам.