Жертвенник

      Буквально в первый же день пребывания в гостях у Творца, Эррор открыл несколько новых граней в своем враге. То, что он искусно рисует, он и так знал. А вот то, что Инк буквально до безумства фанатеет этим хобби, было для него в новинку. Как и то, что Творец любит играть на флейте. И что в доме у Художника, как можно подумать сначала, не срач, а идеальный порядок. На вопрос как, тот лишь пожал плечами и пожаловался на крайнюю неохоту идти спать, на очередную встречу к сатане. И плевать на головные боли, что стали извечным спутником жизни Инка из-за недосыпа. Так он хотя бы немного, но отстрачивал неизбежное, вселяя в себя маленькую надежду, что сегодня ада не будет. И каждый раз надежда разбивалась о пол, разлетаясь по округе и впиваясь в несуществующую душу Хранителя вселенных.       Взамен на откровенее, Эррор потребовал откровенее. Если уж Инк и вздумает как-либо использовать свои знания, пусть они будут в равных условиях. С равными знаниями и информацией. Но вместо долгих-долгих, почти вечных, рассказов Творец пошел в спальню, а вернулся с целой горой тетрадей. Отдал их Глючному в руки и начал наблюдать. Ему не было страшно или неловко от того, что Разрушитель прочитает сейчас. Но и ничего приятного в этом действии он не видел. Просто считал это за плату, за важные знания. Которых сейчас крайне не хватало.       Эррор принял всю гору рукописей Творца и чуть не потонул в ней. Как хорошо, что плавать в тетрадках довольно легко. — Я так понимаю, снов у тебя вагон и маленькая тележка? — брезгливо взял один из томов и, открыв на первой попавшейся странице, принялся читать. — Ага. Но самые последние хранятся в этой, — потряс толстой тетрадью перед Ошибкой. — Я ее еще не закончил, осталось несколько страниц.       Глюче угрюмо вздохнул, отбрасывая идею по-быстрому изучить все сны своего товарища по недугам куда подальше, забирая нитями из рук Инка его сонник и притягивая его к себе. А нитями только из-за того, что из завала записей Творца выбраться еще долго не сможет. Как минимум секунд десять.       Взору Ошибке предстал кошмар Творца, когда тот встретил странного типа в антипустоте. Тот еще помочь, кажется, обещал. Эррор ткнул в него пальцем и показал лист бумаги Инку. — Что это за незнакомец?       Инк начал изучать текст на странице. Да, это именно тот сон, о котором он успел подумать. У него были весьма странные ассоциации именно с этим кошмаром. Во-первых, это очередное заточение в антипустоте без возможности выбраться оттуда. А во-вторых, эта персона была очень странной, со странными возможностями. Ох уж и не вызывала она у Инка доверия… — Я не знаю, — честно ответил Хранитель, пожимая плечами. — Я не смог тогда его разглядеть. Словно что-то мешало мне это сделать, не позволяло. — Ну и как такое возможно? — Звезды, Эррор, это ведь всего лишь сон, — Инк улыбнулся, слегка выдавив желтой краски на язык. — Ну а хотя, если подумать, будь эти сны воспоминаниями, я б легко смог объяснить невозможность разглядеть того парня. — Валяй, великий теоретик, — Разрушитель откинулся на спинку дивана, поднимая взгляд на Художника. — Это работает по принципу самовнушения. Я хотел выбросить его силуэт из памяти, — Инк вздохнул. — И у меня это, как видишь, получилось, — выдохнул, ожидая реакции своего напарника по расследованию общего дела.       А тот лишь задумчиво погасил зрачки, а через пару секунд закивал, сообщая, что это действительно могло было быть. Осталось понять. Каким местом сны могли быть воспоминаниями?       Дрим был не то, что просто взволнован новостью Инка, он был ошарашен. Годы упорных сражений и боевый действий с армиями из двух солдат, а тут на тебе. Как он вообще умудрился Эррора заставить фактически подписать мирный договор. А так же, он очень переживал за своего напарника. Не каждый же день сидишь рядом с убийцей тысячи жизней и разрушителем сотней миров, невинно болтая при этом. И какую выгоду для себя будет иметь Разрушитель от расследования горе-детектива Инка? А вообще, Хранитель снов просто боялся за своего друга. Кто знает, что с ним могут сделать, как только тот полностью доверится своему врагу. Творец ведь всегда отличался сильной доверчивостью. И Дрим знал, что это однажды сыграет с ним злую шутку. И возможно, это время настало.       Принц положительных эмоций нервно мешал ложкой сахар в чае. Кросс, что попытался бесшумно подойти к нему, дабы обнять, чуть не получил внезапно выпавшей из руки Дрима ложкой, причем горячей — Хранитель снов испугался. Дрим и так никогда не отличался спокойствием, а теперь степень его нервозности просто зашкаливает. Скоро Кросс начнет откармливать своего возлюбленного успокоительными, если дело продолжит развиваться в геометрической прогрессии. — Может ты перестанешь настолько сильно переживать за Инка? — Хранителя снов приобняли за талию, насильно заставлять того успокоиться. — Он, вроде как, не маленький. — Не маленький, — Мечта вздохнул. — Но я не могу не переживать. Тем более, я не хочу, чтобы ему навредили. Ему ведь и так сложно живется, без души… — Да, ты прав, ему невероятно сложно, — Мечтателя обняли крепче, заставляя все лишние мысли выветриться из разума. — Но это ведь наш Инк. Он привык к трудностям в своей жизни и окружающему дерьму. Он справится.       И все, что смог сделать Дрим в ответ на столь убедительные слова, это просто улыбнуться пошире и прижаться к Кроссу поближе. Крестик в последнее время только это и делает, что успокаивает распережевавшегося скелетика и мотивирует того улыбаться перед Хранителем альтернатив. Ведь, если Инк будет улыбаться и вдохновлять Создателей творить, вся мультивселенная будет расти, цвести и благоухать. Точно так же, как и цветочки благоухают, о которых не забывают напоминать Сансы из разных вселенных разным Фриск и Чарам на геноцидах.       Инк порассуждал и побеседовал с Эррором около половины дня. Но даже этого времени хватило, дабы двум противоположностям прийти, впервые за их бренные жизни, к единому мнению: со снами что-то не так и с этим нужно срочно разбираться. Вот только из-за столь длительного мозгового штурма черепушки обоих желали как можно скорее разломаться на две части, вот и было решено продолжить расследование завтра.       На предложение пока что пожить у Инка, Эррор согласился. Но стоило только это сказать, Разрушитель выдвинул определенный ряд правил Художнику, которые он должен был соблюдать, иначе — договор о мире будет незамедлительно расторгнут. С правилами Инк предпочел разобраться потом, ибо голова и вправду болела. Ну а Разрушитель разрешил, у самого самочувствие было не лучше. Хоть и вскоре подействовала волшебная таблетка, которую Инк употребил недавно, дабы снять головную боль. Эррор предпочел отказаться от лекарств, мало ли чем его хочет споить Творец.       Но не прошло еще и нескольких минут, как Инк, ни с того ни с сего, взял и потерял сознание, падая тяжелым мешком с костями на пол. Глюче изначально не планировал помогать Творцу, но все же сделал это, если конечно перетаскивание нитями тушки Художника на кровать можно назвать помощью.       Инк с одновременным ужасом и восторгом в затуманенном разуме обнаружил в своем теле душу. Такую теплую. Пустая грудная клетка наполнилась ярким светом, слегка ощущался ее тихий трепет, звучал стук. Словно сердце у людей. Как, однако, приятно ощущать это тепло. Ведь, все это время недостающий, кусочек пазла встал на свое законное место. Все встало на свои места. Все так, как и должно было быть с самого начала. Но чем больше времени проходило, тем больше начал осознавать покрытый сонной дымкой разум, что Инк, своими собственными руками, убил всех. Абсолютно всех в мультивселенной. Она пуста, а он — ее единственный житель. А вот и монофобия тут как тут. Неоправданный страх сковал бы тело бедного Художника, если бы то было ему подвластно. Но вместо этого, он просто наблюдал за своим телом, которое, почему-то, не слушалось своего непосредственного хозяина. Попробовал пошевелить рукой — не вышло. Захотел пройтись — тщетно. Остается только молчать и наблюдать за тем, как гибнет мир. А Инк канет в забвение вместе с ним. Впереди пустота и темнота.       И только спустя несколько минут, когда тварь, что осела в теле Инка и переняла контроль его тушки на себя, смогла разжать челюсть Творца, выпуская на волю дикий сумасшедший смех. Но этот голос не был голосом Инка. Звезды, какой он противный.