Жертвенник

      Силой получив-таки весьма важные ответы, Эррор решил оставить парочку наедине. Хотя, тут уж скорее куда более влиятельным стал другой аргумент: хотелось немного побыть одному и подумать. Если сказать честно, Глюче уже давно в восторге от того, что голоса в черепушке не галдят шумом-гамом, напротив — сейчас там было пусто. И потому Ошибка стремился погружаться в эту почти умиротворяющуюся тишину так часто, как только мог. Впрочем, сейчас это было просто необходимо.       Думать взвешенно и рационально сейчас совсем не хотелось. Инк переживал сотни тысяч жизней снова и снова? И сейчас собирался отобрать свою душу обратно? Но почему он не рассказал об этом Эррору? Глюче все время, почти без остановки, тихо рычал от злости, все зыркая своим колким взглядом в сторону входной двери. Как ни крути, но руки-то чесались набить морду этому зазнавшемуся Создателю. — Урод, — прокомментировал своего друга Глючный, приложив ладонь ко лбу. Череп начинал осознавать и переваривать информацию, отдавая гулкой болью. — Козел.       Раз в несколько секунд в адрес Художника продолжали сыпаться оскорбления разной степени и предназначения. Бывало, и бранные тоже проскакивали, чего греха таить? Впрочем, это не помогало понять одно: почему Инк промолчал? Раньше он мог спокойно озвучить все свои мысли, а теперь… Быть может, что-то изменилось? Возможно даже не в самом Инке (хотя и этот вариант событий откладывать не стоит), а именно в Эрроре. Он перестал казаться Творцу надежным собеседником и партнером в общем деле? Может быть. Во всяком случае, Глюче не мог сказать наверняка, и потому все, что ему оставалось делать — это ждать. Вот только чего?              Не только Эррор остался в смятении после довольно долгого рассказа Дрима. Кросс еще несколько минут не сводил от Мечтателя удивленный взгляд, означающий даже без слов несколько десятков вопросов. Если и вовсе не сотен. А Дрим лишь виновато смотрел в пол, обдумывая все, что сделал. Должен ли он был говорить все это, когда Инк просил об обратном? Ответ, на самом деле, был вполне себе ясен: конечно он не имел права рассказывать секрет, который ему поручили охранять. Но, Эррор ведь должен знать всю правду, верно?.. Тем более, это ведь Эррор.       Конечно же Дрим начал замечать изменения в Разрушителе, вернее, чувствовать их. Он, как принц положительных эмоций, прекрасно знал о зарождавшейся влюбленности со стороны Глючного скелета, но никак не мог помочь ему справиться с этим. Влюбиться в бездушного — это самое настоящее испытание, которое Ошибка должен был пройти сам. Полюбить того, кто априори не сможет дать того же в ответ — до того больно, что и представить сложно. И никто, совсем никто, не мог оказать Эррору помощь, что означает, что он должен будет справиться со всем сам, своими же руками. Хотя, будто бы он вообще согласится принять помощь. Что именно стало точкой невозврата в чувствах Глюче, Дрим, пока что, определить не мог. Быть может, это вышло просто из-за того, что Инк оказался первым, захотевшим помочь разобраться Эррору в его проблемах. Но ведь, исходя из понимания характера Чернокостного, он бы предпочел отказаться от помощи, весьма многозначительно попросив запихать вышеупомянутую помощь куда поглубже. Но почему тогда он, все-таки, согласился? А, случайно, не из-за безысходности ли? Ведь, что он только не предпринимал, чтобы помочь себе — ничего не работало. И вот к нему как нельзя кстати пришел Инк с весьма заманчивым предложением. Как говорится, общие проблемы объединяют, но стало ли с этой недоделанной парочкой так же? Вероятность возможного Дрим не отрицал, но, все же, был не до конца уверен в подобном раскладе вещей. Ведь Хранитель все никак не мог понять, почему именно Инку Эррор так слепо доверился? Если это дело только одного случая, то его влюбленность была бы слишком мимолетной, чтобы развиться до любви. Однако, не поддаваясь никакому объяснению, чувства Глючного росли в геометрической прогрессии, давно минув предел простой влюбленности в том роде, в котором его привыкли замечать. Возможно, он уже любил Художника в самом прямом значении этого слова. Любил по своему: не так, как все. Ведь и для самого Разрушителя подобное, как он считал, ново и незнакомо.       Кросс, продолжая сверлить Дрима удивленным и непонимающим взглядом, кивнул в сторону кухонного стола, приглашая свою вторую половинку усесться на стул и нормально все рассказать. Вероятно, Мечтатель совсем не хотел, чтобы Мечник стал свидетелем всего происходящего вокруг. Впрочем, если вдруг Инк не справится, все все равно узнают правду об их общем прошлом. Если результат будет неудовлетворительным — Инк все равно ведь сбросит и начнет новую попытку. Дрим таки признался себе, что иметь такого друга, как Художник — своеобразно неприятно, даже противно. Но он уже ничего поделать не мог, так что просто продолжал бездействовать, ожидая хороших новостей. Ведь это все, что он мог сделать на данном отрезке времени. — Потрудишься объяснить все поподробнее? — Кросс силой усадил Хранителя за стол, сев напротив него. Он мало чего понял в рассказе Дрима, потому и требовал детальных объяснений. — Или будешь молчать, как последний партизан?       Принц еле заметно дернулся, когда был усажен на стул насильно, но противиться не стал: прекрасно понимал всю ситуацию и потому осознавал, что без крупицы информации из-за стола выйти он не сможет. И потому, волей-неволей, но он должен был сказать что-нибудь. Хоть что-то, пускай и не совсем важное, потом можно было и сбежать от Кросса, лишь бы отвлечь его ненадолго. — Не буду, — тихо отозвался Дрим, виновато смотря на поверхность стола. Он понимал, что конкретно облажался, и этим самым проколом он мог поставить под удар и самого важного монстра в его жизни — Кросса. И потому так сильно сожалел о содеянном. — Но и говорить что-то не стану, ты уже все и так прекрасно услышал.       Крестик нахмурился, скрестив руки на груди. Слышать-то он слышал, а вот понять — не понял. Еще и Дрим говорит так, будто бы из всех этих не совсем понятных фраз, он должен был извлечь какую-то до одури простую суть. Бесит. Иногда Дрим жутко бесит, однако Кросс не торопился говорить это вслух. Ведь любил и оберегал этого балбеса, что предпочитает решать все проблемы в одиночку, вообще не задумываясь о том, что о нем нет-нет, да кто-то беспокоится. Взять в пример того же Мечника, и Инка. И Блу. Да вообще, если хорошенько подумать, можно найти уйму монстров и людей, кого заботит сохранность Дрима. Более того, не только сохранность как физический фактор, но и эмоциональное спокойствие. — Будешь продолжать говорить загадками, Дрим? — Мечник тихо хмыкнул, опустив руки обратно на стол и взглянув прямо в золотистые зрачки скелета, что сидел напротив. — Помнится, я клялся тебя защищать. Но как мне защитить тебя, если ты не хочешь говорить о своих переживаниях?       До Хранителя положительных эмоций только что дошло, что Кросс сейчас пытался узнать вовсе не информацию об Инке, а о самочувствии его самого после всего пережитого. От понимания всего этого на лицо Принца с золотой диадемкой налезла милая улыбка, в которую Крестик однажды влюбился. И которую любил до сих пор. — Со мной все хорошо, честно, — Хранитель улыбнулся чуть шире, дернул уголками губ (которых нет). — Просто немного переживаю об Инке. Он снова вляпался в неприятности, и я ничем не могу ему помочь. Хотя, он и сам попросил не помогать. — Но ведь это разве не похоже на него больше всего? — Кросс положил руку вдоль всего стола, еле заметно прикасаясь к пальцам Мечтателя, ставшим таким родным. — М? — Дрим еле заметно пожелтел от смущения, но противиться таким нужным сейчас прикосновениям не стал. Лишь еле заметно расслабился. — Да, наверно, ты прав. — И из этого следует, что из-за Инка переживать не стоит, ведь он со всем справится? — Угу, — голос Хранителя еле заметно напрягся, как и сам Мечтатель. Хотя по взгляду и виду этого не скажешь. — Надеюсь на это.       Инку предстояло сделать, пожалуй, самое опасное во всей его жизни. Ни одна битва ни с каким там Найтмером или Эррором не сравнится в глобальности и масштабности. Казалось, что вообще можно было противопоставить самому настоящему отродью из Преисподней? Но нет, у Художника был план. Хлипенький, но он, все же, был. И пускай все зависело лишь от того, сможет ли он выдержать напор демона и перенять контроль своего тела снова на себя. Творец уже давно понял, раз уж истинный враг всей его жизни начал стучаться в двери — его не остановить. И потому он решил впустить его, совсем ненадолго. И затем, увы, придется бороться. Сначала морально, а потом — и физически. Инк ставил на кон все, но, как знать, вдруг и этого будет мало? И, ладно бы, сражаться с демоном, еще куда ни шло, но ты ведь попытайся его обхитрить! Более того, придется драться с тем, кто и тела-то физического не имеет!       Казалось, что можно было противопоставить демону? Но нет, у Инка был план, и всего один шанс его воплотить. Увы, он предоставил свою судьбу удаче, надежде и вере. Надеясь, что удача будет его сопровождать, он верил в свой успех.       Помимо всего прочего, Творец должен был проверить замок. Если тот еще не дал слишком глубокий трещин, ну или их хотя бы не так много, он мог вздохнуть спокойно. По сути, все, что Хранитель мог сделать — это ждать. Демон и сам его найдет, когда придет время.