Жертвенник

      Демоны вовсе не всемогущи, это лишь человеческое предубеждение и заблуждение. Некоторые вещи сотворить даже они не в силах. И даже не смотря на то, что у разных видов этих тварей были разные способности, они имели одинаковое табу. Они не могли отнять силу, данную человеку, монстру, да кому бы то ни было, от рождения. Какая еще сила? Например, способность Творца к созданию, а Разрушителя к разрушению. Демон мог спрятать ее, обмануть выбранную жертву, чтобы сполна позабавиться (а уж изощренной фантазии у них всегда было с лихвой), но не отобрать. И уж точно не присвоить. Даже несмотря на то, что демоны — твари вездесущие, живучие и невероятно проворные, они так и не смогли найти лазейку для своего самого главного запрета. Демон мог убить, обмануть, разложить на атомы и собрать вновь, но не присвоить то, что не может увидеть или ощупать. И именно на эти знания, получившие путем очень долгих размышлений, Инк полагался. Полагался примерно с такой же надеждой, как и на удачу, вечно сопутствующую его после злополучного дня, когда он впервые встретился с демоном. Видимо, фортуна посчитала нужным похерить Художнику всю жизнь одним только днем, вернее персоной, которую он встретил в тот самый день. Вот только судьба-злодейка даже и задуматься не могла, что своим действием породит силу таких масштабов, и заставит Творца так отчаянно сражаться за свое будущее. Интересно, сможет ли Инк переплюнуть удачу, судьбу и фортуну в сообразительности и отчаянии?              Глючный скелет нервно постукивал костяшками пальцев в течении последнего часа, отмечая, как его неторопливый друг так и не собирается возвращаться к себе домой и, наконец, объяснить, что за чертовщина происходит вокруг. Ладно, всю суть сказанного Дримом Эррор понял, осознал и принял. Вот только некоторые вещи Принц так и не сказал: почему Инк сражается за свою душу сам, и почему ничего не сказал об этом Ошибке? Если же хочет обезопасить незнанием невинных монстров и людей, так, тем более, какого черта не попросил о помощи? Как-никак, чем больше персон будет сражаться за то, что по праву принадлежало Инку, тем больше шансов будет на выигрыш. И вообще, как сражаться тем, у кого, по сути, силы абсолютно безграничны? Как сражаться с Автором, чей авторитет гораздо более велик, нежели у простого скелета-художника. Каким бы умным, сильным и проворным он ни был — с человеком, чьи действия непредсказуемы до остервенения, шансов на победу у Творца просто не было, как ни крути и с какой стороны не посмотри. И Эррор понимал, что Творец не настолько глуп, чтобы без колебаний и сопротивлений на своих же ногах идти на эшафот. Значит, Дрим таки где-то да наврал. Или же нет? — Он говорил слишком искренне для лжи, — Разрушитель перестал мучить кухонный стол и тишину вокруг вечными постукиваниями костяшек о деревянную поверхность, перестав это делать. Руки лениво опустились под стол, а голова — над. Вернее, на. — Значит, Дрим не соврал.       Как хорошо, что шизофрения отступила, не заявляя голосами в черепушке о своем наличии. Хотя, право дело, Глюче уже начинал задумываться, что через пару часов таких рассудительных мучений, и голоса вновь вернуться в голову. С энергичным Художником под боком Эррор ощущал себя странно. Так, словно все происходит ровно так, как должно было происходить еще с самого начала. Так, словно раньше нормальной жизни и не было, и она началась только совсем недавно, как Глючный «переехал» к своему врагу. И теперь временное и вынужденное место проживания грезилось стать ПМЖ. — Или же соврали ему, а он поверил, — слегка ударил головой о стол в попытке заставить ту работать быстрее, выдвигая более стоящие мысли. — Да, скорее всего так и есть. Значит, Дриму соврал Инк? Вот черт.       Эррор только что сообразил, что, дабы узнать правду, ему придется переться именно к Инку. К Инку, которого Принц положительных эмоций настоятельно просил не трогать или еще как-либо не беспокоить, ведь тот занят весьма важным для него делом. И из всего этого вытекает вопрос: как же следует поступить дальше? Продолжить бездействовать, или все-таки помочь своему недоделанному другу? Оба развития событий Эррор рассматривал, и если первое было в графе возможных, то ко второму Глюче склонялся больше всего. Когда вся загвоздка состояла в выборе между двух зол, Эррор отдавал прерогативу действию. И в этот раз он намеревался сделать то же самое.       Почему Разрушитель так внезапно подобрел? Ну, для начала, его перестали донимать сотни голосов в голове. А еще странное чувство в своей плохособранной душе. Он словно чувствовал, что делает все правильно, что теперь поступает правильно. И лишь поэтому он доверился Инку, и захотел его спасать из дерьма, в которое он влез, как думал Глюче, по самую макушку. Впрочем, он ни разу не ошибся.       Благодаря Инку Разрушитель смог понять, какого это — быть простым монстром и жить обычной мирской жизнью, не заботясь о том, как выжить сегодня и попасть в завтра. И за это Глючный был невероятно благодарен Художнику. Более того, жизнь с этим самым Художником понравилась Чернокостному, и он был бы не прочь прожить так до конца своих дней, до своей и его кончины. Но тогда назревает вопрос: почему Эррор так легко отрекся от своих идеологий разрушителя? И ответом на этот вопрос служило всего одно слово: безысходность. Разрушитель прошел через множество преград во всей своей жизни, пережил много всего, в том числе и ненависти к своей персоне. И только теперь он на самом деле осознал, насколько сильно и бесконечно устал от всего, что происходит вокруг. От всей жизни вокруг. А Инк ему показал, что есть еще один путь, которым можно было пойти. Впрочем, он только и делал в своей жизни, что пытался доказать Эррору, что можно не разрушать, и только теперь до него дошла суть всех слов Художника. Только после того, как Глюче полностью осознал себя, он начал осознавать мир вокруг. Вот она — причина, по которой Разрушитель отступил от стези разрушения.       После того, как Чернокостный отрекся от всех своих убеждений, что, к слову, до одури сложно сделать на практике, у него настал период переосмысления абсолютно всего, что он сделал и делает до сих пор. Он думал абсолютно обо всем: начиная от простых оскорблений в адрес Творца, заканчивая уничтожением ряда вселенных и убийств ничем не виновных монстров. Он думал, зачем делал все это, какая цель им управляла, что он хотел достичь посредством всего содеянного. А когда ответа на три предыдущих вопроса не нашлось, Эррор осознал: все, что он делал в своей жизни — это бездумно уничтожал и убивал, так и не найдя компромисса с миром вокруг себя и собой. Но теперь Ошибка понял все это. Вот только от решения одной проблемы, появилась другая, более существенная на его скромное мнение: Разрушитель не знал, что делать дальше, ведь все, чем он жил ранее — это разрушение. Стоит признать, что просто спокойно жить он уже не сможет, после всего содеянного уж точно. И сейчас Эррор напоминал слепого котенка, который не знает, что его ждет буквально завтра, и который не знает, куда идти. Пока что, Глючного бережно и аккуратно направлял Инк, но он в последнее время начал отдаляться от Разрушителя, тот это чувствовал. Чувствовал, как у Творца появились проблемы, о которых он не хочет говорить и с которыми хочет справиться сам. И это было больно. А особенно больно становилось от догадки, что Инк не просто не хочет делиться своими переживаниями, а не хочет делиться ими именно с Эррором.              Найтмер начал замечать кое-что неладное. Кое-что такое, что заставило его наплевать на пропажу Инка и Эррора. Тем более, первого он не так давно видел во вполне сносном здравии. Повелителя кошмаров съедало интересом от всего, что происходит вокруг, и лишь именно поэтому он пока не торопился предпринимать хоть какие-то действия в адрес пропавших и их друзьям. Особенно интерес проявлял себя в том, что он начал замечать странную энергетику, а, следовательно, и ауру, исходящую от некоторых альтернатив. Как он понял, эти альтернативы были созданы максимально давно, а значит, они ближе всего располагались к антипустоте. Увы для Кошмара, он не мог попасть в вышеупомянутую антипустоту, ведь там нагрузка на душу настолько превышает порог допустимого, что никому там не выжить. Никому, кроме, разве что, Инка и Эррора. И именно поэтому Найт подозревал, что эти двое как-нибудь, пусть даже косвенно, но связаны с происходящим в альтернативных вселенных.       Пускай Принц отрицательных эмоций и выглядел так, словно не простит окружающим незнание какого бы то ни было факта, он, случись что странное, предпочитал пассивно наблюдать. Наблюдать и питаться негативом, нисходящим от множества людей и монстров вокруг. В любой из ряда вон выходящей истории всегда присутствовал Найтмер. А если не присутствовал, то вот-вот придет, негоже пренебрегать лакомыми пучками негатива. И он не будет ничего делать, пока ситуация не начнет свой ход к развязке. И как только это произойдет, он обязательно высмотрит момент, чтобы поднагадить, сделав ситуацию снова ужасной и продолжая наслаждаться от происходящего. Временами, когда между Инком и Эррором происходили масштабные потасовки, что уносили жизни ничем невинных горожан, Найт был готов хлопать в ладошки от удовольствия. Порой, он именно так и делал, раздражая своим присутствием Глючного скелета. А вот Инк относился к Найтмеру с особой опаской. Он знал, что этот осьминог недоделанный был умен, хитер и проворен. Не хуже брата своего, если не лучше. И если второй задействовал свой ум во благо и только во благо, первый не станет скупиться на изощренность и кровожадность в действиях, лишь бы ситуация продолжала носить хаотичный характер. Ведь, пока живые существа бояться и содрогаются в страхе, пока плачут, пока сеют негатив — Найтмер здоров и полон сил.       Вообще, в вопросе подпитки энергией куда легче было именно Повелителю кошмаров. Ведь, если оставить мультивселенную в покое, люди и монстры будут производить достаточное количество негатива для спокойной и беззаботной жизни Найта, а вот Дриму приходилось из кожи вон лезть, лишь бы выжить и мочь хотя бы что-то противопоставить своему братику. В итоге вот, что имеет мультивселенная: Найтмер, который гадит, чтобы нагадить; Дрим, который помогает и защищает, чтобы жить и ни в чем не нуждаться; Эррор, находящийся на исправительном пути и Инк, который сражается и защищает, чтобы выжить. Такой себе расклад вещей.       Помимо всего прочего, в закоулках альтернатив обитало еще множество вредителей, что не прочь навредить эмоциональному балансу. Взять того же Фреша, который своими паразитами может разом разрушить энергетику целого мира, дай только ему пару дней. Потом еще был Ласт, чью похабную вселенную все всегда обходили десятой, нет, даже двадцатой дорогой. Саенса, что со дня на день сойдет с ума, тоже нельзя списывать со счетов. И каждый из вышеперечисленных, черт побери, был просто переполнен чувством безысходности, а потому от них стоило ожидать буквально чего угодно.              Инк сидел в позе лотоса на белесом полу, смотря пустым и отрешенным взглядом на парящий перед ним шар, отливающим приятным желтоватым светом и блеском. На этой сфере трещин было уже и не счесть, что означает, что демон может попасть сюда с минуты на минуту. Однако Творец чувствовал, как байты информации все еще продолжают переводить на свои места. Значит, у Художника было еще совсем немного времени на повторение плана, чем он незамедлительно и занялся.       Спустя около получаса, Творец обнаружил, как давление на грудную клетку значительно ослабло. Легкая полуулыбка полуухмылка налезла на лицо Хранителя. Он понимал, что прекращение процесса раскладки информации означало лишь то, что персона по ту сторону сферы уже закончила распределять куски двоичного кода по местам, и сейчас ждет, пока распакуются байты цифр. А эта тишина и необъяснимое спокойствие — самое настоящее затишье перед самой настоящей бурей.