*Трек к отрывку: Castle — Halsey*
Та сила, с которой мультивселенную тряхнуло в момент появления демона в антипустоте, была несравнимой. На протяжении всей битвы Художника со своим единственным и самым важным врагом во всех его жизнях, миры содрогались почти ежеминутно, так что произошедшее не могло оставить хотя бы кого-нибудь в стороне. Каждый из жителей ощутил, насколько огромной была сила, раз ее даже сама антипустота едва ли держала. Поэтому, было абсолютно очевидным, что Принц кошмаров в полном неведении не остался. Однако, определить источник столь мощной и незнакомой ему энергии просто не представлялось возможным, и лишь поэтому Найтмер остался ждать завершения этой активности со стороны антипустоты. Выяснить, что происходит, он всегда успеет, а вот насладиться невероятно негативной аурой — этого хотелось прямо сейчас. Эррор видел, как Инк буквально закинул свой органайзер с заменителями эмоций через портал себе в дом. Однако, подумав буквально пару секунд, пришел к выводу, что Художника лучше не трогать. Пришел к выводу, что, раз тот не удосужился попросить помощи хотя бы у кого-то, то пусть справляется сам. В конце концов, Глючный ему в няньки не нанимался, значит, и защищать ни от чего его не станет. Да, этот вывод противоречил чувствам Эррора, но не его принципам. Чернокостный хотел отдыха, но это не позволяло ему отказываться от принципов: не лезть не в свое дело. Пока не попросят, он будет оставаться в стороне, безмолвно наблюдая. Точно так же скелет планировал сделать и в этот раз. Вероятно, время для Художника уже совсем перестало иметь хоть какое-либо значение. Пускай пройдет час, да хоть десять, он и глазом не моргнет. После всего произошедшего, время для него — сущее ничто. Пусть он хоть в антипустоте месяц пролежит, заставляя своих друзей переживать, но зато спокойно разберется в себе и своих чувствах, в себе и своих поступках. Так будет лучше и для него, и для всех окружающих. Чем лучше? Мультивселенная не готова иметь в защитниках запутавшегося в себе и изрядно потрепанного жизнью скелета. Такой скелет неустойчив, а мирам нужен был некто с титановым стержнем внутри. И этот стержень Творцу только предстояло возвести. Когда саднящие во всем теле рваные раны и ожоги отступили на задний план, пускай в голову мысли, Инк предпринял попытку подняться.У него это действительно вышло: с уходом эмоций вновь вернулась способность игнорировать боль без видимых последствия для себя. Эррор ждал. Психовал, уже успев несколько раз проверить стенку на прочность кулаком, но ждал хотя бы одной весточки от Хранителя. А от него, как на зло, ни слуху, ни духу. Как будто испарился. Но, к сожалению, все, что сейчас мог делать Разрушитель — это ждать. Правда, пока непонятно, чего именно. Но что более забавно: он был готов ждать. Ради собственного рая был действительно готов. Понять бы только, из-за чего, собственно, он был готов. Да и с чего бы ему ждать Художника, когда он вполне себе мог просто уйти, наплевав на все договоренности, и продолжить разрушать. Однако делать этого, почему-то совсем не хотелось. Была ли в этом хоть какая-нибудь заслуга Инка? Несомненно была, ведь именно он научил Эррора просто свободно и спокойно жить. Более того, помог твердо встать на ноги на этом пути. Пока сам, на своих дрожащих, чуть не падал. И ведь помощи не просил, засранец.Лишь помогал, помогал, помогал до собственного изнеможения, помогал до последнего, до победного. А сам помощи не просил. И спрашивается, собственно, почему? Привык делать все сам? Так нет ведь, не привык, у него было множество друзей, которые нет-нет, да поддерживают его периодически. Взять в расчет того же Дрима, что чуть ли не каждый вечер приходил выбивать дурь из черепушки своего друга. Не нуждался в помощи? Так нет ведь, нуждался. Может, хочет кому-то что-то доказать своими действиями? Может. И все же, несмотря ни на что, Эррор дождался. Небольшой всплеск энергии дал о себе знать, на что душа Глючного быстро отозвалась тихим трепетом. И, следуя еле уловимому следу, скелет направился ровно в ту альтернативу, откуда исходил поток. Как оказалось чуть позднее, там действительно был Инк, — на что Разрушитель и надеялся — однако был, вопреки всем ожиданиям, не один. Найтмер, заинтересованный всем произошедшим с энергетикой мультивселенной, пытался выбить ответы на интересующие его вопросы. Однако, Разрушитель быстро открыл свой глючный портал под ногами Хранителя, хитро утаскивая того домой. Сначала ему нужно было разобраться с Творцом, а уже потом пусть делает все, что его «душе» будет угодно. — Все, что день назад произошло в антипустоте — твоих рук дело? — Эррор перебирал в руках колбочки с красками Художника. И думал. Творец осторожно кивнул. Значит, день прошел после его сражения? Ну и незаметно же и быстротечно время, особенно в антипустоте. И особенно для тварей, которых эта самая антипустота и породила. И особенно, когда чуть ли не последняя искра в их глазах смолкла, как перегоревшая энергосберегающая лампочка. Глюче тихо рыкнул в сторону Творца, начиная медленно сверлить в его глазницах сквозные дыры. Пока Инк не чувствует — добиться душевного раскаяния от него невозможно. С характерным чпокающим звуком костяные пальцы открыли один из флакончиков, и поднесли его ко рту Художника. — Пей, — Эррор выглядел очень серьезным. А ведь все только из-за того, что он, подобно своему радужному другу, невыносимо сильно хотел разобраться в себе и своих чувствах. — Не эту, — Творец отвернул лицо в сторону, давая легко понять, что пить голубую краску он не станет. Не хотелось бы расплакаться как идиот практически на руках своего бывшего заклятого врага. — Ах, не эту, — Разрушитель еле сдержал себя, чтобы не швырнуть флакон в лицо Художника. Но вместо этого просто закупорил баночку, кладя ее обратно в органайзер. Он жаждал нормальных ответов прямо сейчас, потому и зверски нервничал, проявляя добрую долю агрессии в характере. И пока костяные пальцы вынимали из специальных разъемов на поясе ненужные краски, Эррор уже рвал ткань этого самого пояса надвое взглядом. Чтобы совсем скоро отдать органайзер Художнику всего с тремя красками-эмоциями. — Значит, сам выбирай. Инк бы улыбнулся, однако желтую краску пить ему не разрешили. Значит, сейчас ему позволено только злиться, огорчаться и угнетаться. Ну и пускай. Художник неторопливо выдавил на язык каплю красной краски, вызвав в себе чувство легкого раздражения. Одновременно с этим захотелось моментально покинуть комнату с, уже, разъяренным Разрушителем; зрачки переменились на четыре тонких алых точки и багровую кость. Лицо сразу дернулось, и Художник, чертыхнувшись, перевел вспыхнувший гневом взгляд в лицо своего сожителя. — Чего ты хочешь от меня? — Инк привстал с дивана, на который его секундой ранее усадил внезапный глючный портал. Однако саднящие рваные раны все еще гулко гоготали в черепушке Художника, из-за чего ему просто пришлось сесть в положение сидя. Ранения и так серьезные, не хотелось бы повредить себя еще больше простым стоянием. Кажется, Эррор поддерживал выбор Творца хотя бы немного посидеть. И передохнуть. — Правды, — а вот Разрушитель сидеть не стал. Встал напротив сидящего скелета, всем своим видом показывая свое над ним превосходство в данной ситуации. Где-то в сознании Инка украдкой пробежалась мысль, что сейчас гордыня Разрушителя ликует. — Ты ведь не у Автора свою душу отбирал, я прав? И снова простой кивок. Недостаточно красок выпил Инк, недостаточно. Эррор своим глючным басом что-то пророкотал про неразговорчивого Хранителя и выхватил из его рук красный флакон. И рвано — но осторожно, дабы случайно не коснуться Художника — влил в него четверть от всего содержимого. Зрачок Радужного из кости превратился в кровавый череп. — Черт возьми, радужный мудак! Когда не нужно, тебя не заткнуть, а сейчас и слова не вытянешь! — Глюче закрыл баночку и отложил ее в сторону, подальше от Творца. — Расскажи мне подробно и во всех деталях обо всем, что произошло вчера в антипустоте! Инк знал, что конкретно хотел знать Разрушитель. Он яро желал получить ответы на все вопросы, однако делал это несколько нервно. А вот этот момент уже был непонятен: с чего бы Эррору так нервничать? Неужели переживает за Инка, которому явно досталось не так уж и давно? Будет забавно, если все окажется именно так. Творцу ничего не оставалось, кроме как рассказать. К тому же, он самолично хотел поведать своему… мысли Художника запнулись. Другу? Да какие они, к черту, друзья-то? Врагу? Они уже давно не враги, уже как несколько месяцев. Так кем же он сейчас являлся для Инка?*Трек к отрывку: ラフ・メイカー — Bump of chicken*
— Вот оно как, — Эррор нарочито протянул первое слово, вглядываясь в голубоватые зрачки Художника — тот уже успел нализаться голубой краски, что слезы начали собираться в уголках глазниц — и наблюдая за его реакцией на все свои слова. — Надеюсь, ты не ждешь, чтобы я погладил тебя по головке? — Не жду, — Художник всплакнул в очередной раз, кинув короткий взгляд в сторону желтой краски, а после на Эррора, словно спрашивая, можно ли ему взять. На что получил вполне себе четкий ответ в виде кивка. И как только желтая капля растеклась по языку, Творец позволил себе немного улыбнуться. — На самом деле, я даже немного счастлив, что ты отреагировал именно так. Я думал, что ты будешь презирать меня. — За что? — Глючный и чернокостный скелет поднял бровь кверху, если бы только она у него была. — За то, что создал меня? Пускай ты и тот еще ублюдок, но я не презираю тебя. Однако я все еще разозлен из-за того, что ты нихрена мне не сказал. — Эррор снова рыкнул куда-то в сторону, сделав акцент в своем монологе на слове «мне». Он действительно все еще злился. — Я не мог иначе, ведь ты бы тогда наверняка захотел бы мне помочь, — Художник нервно усмехнулся, проглатывая очередную каплю голубой краски. Еще немного, и он перейдет на синюю. — Помогать? Тебе? Да черта с два! — скелет всплеснул руками, быстро поднимаясь с дивана, на который уже давно успел усесться. — Я бы не стал помогать тебе! — Да ладно! — подобно своему недо-другу, Инк подскочил с дивана. — Я же видел, с какой яростью ты пытался достать ответы из меня, когда только смог найти! Думаешь, я слепой?! Я видел: ты волновался! — однако простоял Творец недолго, вновь рухнул вниз на сломанных в нескольких местах ногах. Когда сознание захлебывается напускными эмоциями — игнорировать боль было очень сложно. — Да, я волновался! Доволен?! — Эррор почти что вихрем влетел в кухню, дабы выпить воды и немного охладить свои кости. — Только до сих пор не могу понять: почему! — со стороны, откуда раскатистым громом лился ключный голос, послышался звук битого стекла. Каежтся, кто-то уронил стакан. А ведь правда: почему он волновался? А что, если… Да нет, бред ведь. Но все же, вдруг действительно? Вдруг он успел полюбить его? Гремя чуть ли ни на весь дом, Дрим разбирал шкафы и тумбочки в комнате Инка. Принц положительных эмоций добровольно согласился помочь другу разобрать все завалы из бумаг и блокнотов на его полках, коих было практически немерено. Не спеша наводя порядок, Дрим рассматривал почти каждую тетрадь. И особенно взгляд зацепился на одной из них, помеченной самой последней датой. Той самой, когда Художник дрался с демоном. Хранитель открыл ее, аккуратно вчитываясь в текст. В котором, к слову, были описаны великие муки Художника. Вернее, все то, через что ему пришлось пройти. Это все еще вызывало у Принца скупую слезу. Немного подумав, Дрим нашел в беспорядке ручку и ненавязчиво, своим аккуратным почерком, написал: «Ад пуст». Даже, казалось специально, забыл про точку.