***
Он с трудом выдерживал на улице окутанный морозным вечером, но обычно ему становилось намного теплее, когда рядом оказывалась она. Эта зима, злые морозные вечера стали для него роковыми, именно тогда она стала его, доверив всецело себя в его руки. Она грела ни только его плоть и кровь, но и душу, которая, казалось, до встречи с ней была ледяной, он бывало считал себя самым бесчувственным человеком на земле, не способным по-настоящему любить и выражать свою любовь. Она та самая черноглазая, длинноволосая армянка, которая пленила его в свои чарующие сети, покорила его сердце своей чистой искренностью, без излишней показной гордости, без тщеславия и страха быть высмеянной. Среди своего окружения именно женского пола он никогда не встречал ту, в чьих глазах была такая чистая искренность, все, что произносили ее уста, сразу подтверждали ее кристальные глаза. Именно ради таких девушек стоило пойти против всех, именно они заслуживают, чтобы горы были перевёрнуты, а звезды с неба были брошены под их ноги. Именно с такими мыслями он ожидал Офелию позади школьного здания. Но когда перед ним оказалась совсем не та, кого он ожидал увидеть, все внутри него упало. Настя смотрела на него своими хитро сощуренными глазками, явно задумывая не доброе, он чертыхнулся в своих мыслях и проклинал тот день, когда связался с этой не простой девушкой. — Почему ты всегда обо мне плохо думаешь? — обиженно надулась блондинка, но ухмылку было сложно скрыть. — Зачем ты опять приперлась и где Офелия? — рявкнул он. Девушка шагнула к нему и ее тело коснулось его, он со звериной яростью смотрел на неё, громко дыша, но девушку ни чуть не пугала его агрессивная реакция, но дразнить она тоже больше не собиралась. Девушка смотрела ему прямо в глаза и с такой нежностью, что ему на мгновение стало не по себе, он не знал злиться на неё или сожалеть о своих действиях. — Я пришла, чтобы рассказать о себе, а не говорить о ней, — уверенно заявила она, не отрывая глаз от его лица. Девушка протянула руку и дотронулась до его щеки своей заледеневшей ладонью, этого он не мог ожидать, поэтому он застыл как статуя, в ожидании ее слов. — Ты так грубо со мной обходишься, но неужели ты не понимаешь, что все, что я делаю, все из-за любви к тебе? — говорила она, а он не понимал почему вынужден стоять там и слушать все, что она собиралась ему говорить. — Это не любовь,— холодно ответил он убирая ее ладонь с щеки, Настя грустно ухмыльнулась. — Это гордость или уязвлённое самолюбие, называй как хочешь, но не любовь! Она стояла перед ним, желая высказать все, что накипело, слова подходили к горлу как рвотный рефлекс, но его холодность и полная отстранённость отбивали все желание, выбивая почву из под ног и убивая всякую уверенность. В ее глазах сверкнула жестокая ненависть. — А у вас с Фелей, думаешь, любовь? — шипя ядовитым голосом, произнесла она. — Ошибаешься! Теперь ты не понаслышке знаешь, насколько запретный плод сладок, — довольная своей речью, она в заключении дёрнула бровью, одаривая парня насмешливыми взглядом. Он сильно разозлился на девушку, но ее осведомлённость о его отношениях с Офелией заставила парня напрячься и впервые почувствовать свою обреченность, ведь Настя была полна решимости и отмщения. Может Офелия все-таки не зря побаивалась ее? — Я смотрю, ты знаешь слишком много, чем нужно, может тогда скажешь, почему Офелия не пришла? Настя тяжело вздохнула и с кислым выражение лица, цокнув языком, ответила: — Скоро сам узнаешь, — она снова приблизилась к нему и положила руку ему на грудь, тихо произнеся: — Так просто я тебя не отдам ей, Никита, — она говорила спокойно, как будто убеждая его в чем-то, заставляя его понять ее. — Я люблю тебя, чтобы ты ни говорил, люблю! Злость к ней снова отступила, девушку стало жалко, чувство вины опять напомнило, он испытывал свою ответственность за эту девушку, за причинённую ей боль и страдания. Парень снял ее ладонь с груди и взял ее руку, и, немного сжав, понимающе заглянул ей в глаза. — Я знаю, что виноват перед тобой, Насть, но с тобой я не буду, никогда, — он говорил очень спокойно и монотонно. От услышанного у неё глаза наполнились слезами, но смотрела она на него не с обидой, а с ненавистью. Девушка резко выдернула свою руку и закричала: — Это мы ещё посмотрим! Она его не слышала, она не внимала больше ни его голосу, ни голосу разума, как одержимая она твердила своё. Никите стало не по себе от ее навязчивой идеи сделать им какое-то зло и вернуть его. Раньше он считал ее глупой и пустой, но оказывается за этой оболочкой скрывается хладнокровная, злопамятная девушка, которая превратила случившееся в безумную мысль о вендетте. — Пойми одно, даже если ты сделаешь так, что мы расстанемся, с тобой я не буду никогда, обещаю! Она и вправду что-то натворила, раз с того момента Офелия перестала отвечать на его звонки и смс. Он старался сохранять спокойствие и не нервничать, но с каждым часом его охватывала паника. Могло произойти что угодно. Самое мучительное, что может быть в этом мире, — это неизвестность. Именно она толкает нас с самых страшных обрывов нашего воображения. Когда не знаешь истину, ты волен думать, что угодно душе. Почему-то мысли, которые приходили в голову, оказывались только мрачными, хотя вначале ему хотелось верить, что может она не слышит или просто не может ответить. Потом он решил, что ее телефон могли отобрать родители, быть может они узнали о ее отношениях с ним и теперь держат взаперти против ее воли. С этими мыслями пришло понимание как-то действовать, помочь ей выбраться оттуда или хотя бы придумать способ как-нибудь увидеться с ней. В воскресенье вечером он вышел из своей комнаты полный решимости, положение обязывало. На ходу спускаясь с лестницы, он позвонил Глебу. — Мне срочно нужно встретиться с вами! — требовательно сказал он, когда друг ответил. — Что за срочность? — Глеб, давай без вопросов, пожалуйста, — он понимал, что чересчур сильно нервничает, но поделать с собой ничего не мог. Парень прошёл на кухню. — Ты хоть скажи с кем «с вами»? Зайдя на кухню, он замер в дверях от картины, которая встала перед ним. Парень одними губами сказал: — Приезжайте через час в бар с Катей! Все, давай! Он медленно убрал телефон в карман «скинии» джинс и буквально обомлел. За кухонным столом сидел его отец в полной тишине. Перед Станиславом Никитичем стояла маленькая стопочка, бутылка с содержимым из крепкого американского напитка одной из разновидностей виски. Совсем рядом лежали две маленькие тарелки, в одной из них был тонко нарезанный лимон, а во второй лежали оливки. Это был шок для парня, ведь в таком непристойном виде он никогда ещё не видел отца, Станислав Никитич никогда ранее один не пил, надо сказать вообще просто так не заливался алкоголем, тем более дома. Он мог выпить вино за ужином или хорошего бельгийского пива, но не крепкие напитки. Увидев отца, он вдруг вспомнил не давно произнесённые им слова сказанные после того, как он увидел сына в похмельном состоянии: «Мне жаль, что ты стал таким». Однажды, когда Татьяна Львовна ещё была дома, это было больше полугода назад, как раз то время, когда его отчислили из школы. Парень вернулся домой в два часа ночи и состояние его было настолько ужасным, что ходить он не мог, голова кружилась и жутко тошнило, и именно в таком виде он тогда зашёл в дом, надеясь, что все уже давно спят, но не тут то было. Никита как можно тише отворил дверь и, еле держась на ногах, прошёл в темный зал. Приготовившись подняться на высокую и крутую лестницу, в помещении внезапно включился свет, от чего он со стоном приложил ладони к болевшим от света глазам. Оказалось, все это время Станислав Никитич сидел на диване в ожидании сына, услышав звук колёс, он специально потушил свет, чтобы застать Никиту врасплох. Медленно подходя к сыну, он не сводил с него глаз и оценивающе оглядывал его с головы до ног. Мужчина кончиками двух пальцев взял за футболку парня и с каким-то сожалением произнёс: — Посмотри на себя, сын, ты похож на облеванную псину, — отец сочувственно похлопал сына по плечу и добавил: — Никита, в жизни ещё много раз тебя будут бить ножом в спину, будешь падать, но алкоголь никогда не будет спасением для тебя, это лишь лукавое и временное обезболивающее! Я знаю, тебе тяжело, но с тобой мы, я не хочу вам с Лешей такой жизни, каким бы деспотом я не казался. Эти слова он помнил и сейчас, тот день был единственный момент из жизни, когда отец был искренен и говорил с такой заботой в голосе. Станислав Никитич думал, что сын уже забыл об этом, но видимо парень был недостаточно выпившим. А сейчас он стоит и наблюдает самую отвратительную картину, отец, которого он ненавидит больше всех, отчаянно выливает в себя самую крепкую жидкость, которую он знал. Казалось, ему нужно радоваться, видеть отца в таком мерзком состоянии -самый лучший подарок в эти ужасно мучительные дни, но почему-то радоваться совсем не хотелось. Обратно, парень испытал жалость к отчаявшемуся отцу. Наверняка случилось что-то серьёзное, раз он не нашёл ничего другого кроме, как только заливаться спиртным. — Что это ты так жадно вытягиваешь из бутылки бурбон? — стараясь звучать как можно пренебрежительнее, но в глазах отражалось его неожиданное беспокойство. Станислав Никитич поднял на сына глаза, но оказалось смотреть в них было больнее, чем наблюдать за занятием отца. Его светлые глаза значительно потемнели, а содержание этих глаз говорило о потерянности своего хозяина, одиночестве. Парню удалось уловить в них тени страха. По телу пробежали мурашки как это бывает от холода, во рту сразу стало суше, а слов вдруг совсем не нашлось, он просто стоял все ещё в дверном проёме и с трудом выдерживал этот несчастный взгляд на себе. — Больше мне ничего не остаётся, — вдруг ответил мужчина безжизненным голосом, от которого повеяло чем-то не добрым. Глаза отца стали стеклянные, сквозь сына они смотрели куда-то в пустоту. Почему вдруг враждебность к Станиславу Никитичу так быстро сменилась на сочувствие, ведь этот человек принёс в семью столько горя и хаоса, что казалось простить его было невозможно. Да и сейчас он не думал о прощении. Никите в голову пришла мысль о том, что скорее всего так отец запивает какую-то неудачную сделку или какой-то срыв на производстве. Этот человек был достаточно успешным в своём бизнесе, когда отцу было тридцать лет он смог открыть большой филиал своей фирмы в столице страны и перевезти свою семью в новый большой дом в хорошем районе города. Конечно он был горд собой и эта гордость затмила весь разум, и в последние годы его отношение к детям и жене сильно изменились. Наверно, он считал, что для главы семьи самой главной задачей был непосредственно заработок и когда он в этом преуспел, все остальные задачи, как мужа и отца, он откинул не то, чтобы на задний план, а во все о них забыл. Парень мог даже и не спрашивать у мужчины в чем причина распития крепких напитков в полном одиночестве, но какой то внутренний голос так и не дал ему это сделать. Вместо того, чтобы быстро выпить холодной воды, за которой он туда шёл, Никита прошёл на кухню и встал рядом с отцом, смотря на него сверху вниз, спрятав руки в карман чёрных джинс, и надменным тоном спросил: — Из-за чего пьянствуешь, а, бать? Станислав Никитич поднёс к губам налитую до краев стопочку и бросил: — Твоя мать звонила, — он широко раскрыл рот, откинул голову назад и прямо в горло залил жидкость, и, щурившись, положил на язык дольку тонко нарезанного лимона. Сын тяжело вздохнул и сел за соседний стул рядом с отцом и сцепил пальцы в замок, и, опустив голову, не бросая взгляда на отца, спросил: — И? Станислав Никитич с какой-то обидой посмотрел на сына, будто он был виноват в чем-то, но в чем? — Она подала на развод в питерский суд, — его пустые глаза сверлили молодого парня и эти усталые глаза мучали своим опустошением, страданиями; глаза, которые кричали о спасении, но Никита не тот, кто хотел бы его спасать. Парень насмешливо оскалился: — Понятно, а ты не хочешь делиться с ней своим состоянием, так папочка? Конечно родители никогда не подписывали брачный контракт, их поколение сильно отличается от сегодняшнего поколения. Раньше браки создавались на века, без тени мысли о возможном разводе или защите своего имения. Татьяна Львовна никогда бы не согласилась бы на это, уж слишком романтичной была ее натура. Она строила свой брак не на материальных составляющих вещах, женщина всегда была за традиции, вместо курортного отдыха она могла выбрать отдых за городом с семьей или ужину в ресторане она с удовольствием предпочитала домашнюю кухню в кругу большой кухни. Но отец был ее противоположностью, мужчина если и дарил подарки, то это были самые дороги и скорее всего из лимитированной коллекции, естественно отдавать половину нажитого вместе совсем ему не хотелось. Станислав Никитич снова посмотрел на сына тем же убитым взглядом и одними губами произнёс: — Она отказалась от всего что ей полагается. Удивление, которое испытал мужчина, все ещё сохранилось в нем, он будто сам не верил в то, что говорит, его можно понять, даже Никита, который так хорошо знал мать, все-таки удивился. Как сын он бы хотел, чтобы мама забрала побольше, что имеет отец, ведь за все эти годы она тоже вкладывалась в семью и делала не меньше того, что делал отец. Он все думал, что логично забрать себе хоть какой-нибудь бизнес отца, ведь Станислав Никитич успел открыть себе по городу сеть магазинов со строительной техникой, так она могла обеспечить себе хорошую жизнь в достатке и Никита смог бы переехать к ней, пока ему не исполнится восемнадцать. — Мда, — улыбнулся Никита своим мыслям при этом кивая головой. — Это очень похоже на неё. Тут отец совсем сорвался и, видимо, наступил апогей его опьянения и властвовать над собой и своим телом стало невозможно. Состояние алкогольного опьянения сильно вредит человеческому организму и его разум и плоть более не принадлежат ему в этот момент. Знаете, это что-то вроде бесноватости, чувства сильно обостренны и в твоё тело входит что-то нечистое, которое готово погубить тебя. — Зачем она так поступает со мной, — закричал мужчина, одаривая сына ненавистным взглядом. — Ты видишь какая она на самом деле, ей мало того, что она бросила нас, она хочет ещё кольнуть меня побольнее, показать, что я ей больше совсем не нужен, — он примолк, снова выпил из стопки и Никита заметил, что бутылка почти опустошенна, совсем немного оставалось на дне и он уже думал о том, как остановить отца. — Она так легко оставила нас, она не любит нас, — он говорил сам с собой, мотая головой. — Нет, не любит,— повторил он. Никита снова вздохнул и спокойно сказал: — Мама единственный человек кто знал, что такое любовь и тебя она всегда любила... Отец перебил его снова крича: — Тогда почему она только сейчас ушла? Я же всегда был таким плохим, почему? Без денежек моих не могла жить, вот почему, а теперь хочет показать свою независимость, — кривляясь, эмоционально рассказывал он, зрелище не самое лучшее. — Согласен, я тоже все время спрашивал почему она не уходит от тебя, а она всегда говорила, что не знает как жить без тебя, — говоря эти слова, парень почувствовал как ком застревает в горле, воспоминания о матери ранили его сердце, ее слова оказались пророческими, она все-таки оказалась права, когда говорила: «В жизни есть вещи, которые заслуживают принесенной жертвы». «Ты должен знать, что люди могут предать твои чувства, но испытав их однажды с одной, никогда не повторишь с другой». «Ты будешь счастлив, когда полюбишь по-настоящему.» Парень встал из-за стола. — Я позвоню Леше, он зайдёт к тебе, — парень прошёл к выходу, но все-таки обернулся и встретился с опечаленным взглядом отца и сказал: — В жизни ещё много раз тебя будут бить ножом в спину, будешь падать, но алкоголь никогда не будет спасением для тебя, это лишь лукавое и временное обезболивающее! — в этот момент мужчина изменился в лице, он вспомнил эти слова и понял, что тогда Никита не был так сильно пьян, Никита не знал насколько сильно его тронули слова сына, но он заметил, как нижняя губа мужчины дрогнула, но больше смотреть на своего родителя не хотелось и он ушёл.***
Никита отправился туда, куда спешил больше всего на свете. Он должен был сделать все, чтобы увидеться с той, кто навсегда забрала его покой вместе с сердцем. Ее глаза стали жизненно необходимы для него, каждый день он нуждался в их освящении. Солнце не светило так ярко, как светились они рядом с ним, ее смех звучал для его ушей мелодичнее любой музыки, ему нужна была она. Пусть никто его не поймёт, да и он сам не понимал своей зависимости, но эту данность он давно принял и смирился со всеми трудностями, которые прилагались. Парень чётко понимал, что если в этом была замешана Настя, то надежда встретиться с Офелией равнялась к нулю, но если тут что-то другое, то возможности становились больше. Именно с такими положительными мыслями он приехал на встречу к друзьям. Парочка устроилась в дальнем углу заведения за столикому у стены, молодые люди сидели прижавшись к друг друг и получали удовольствие друг от друга. Их улыбки застыли на лицах и Никита заметил, что эти двое не знают забот, им посчастливилось любить друг друга безо всяких препятствий. Никита быстро поздоровался и сел за стол, и улыбки на лицах ребят тут же исчезли, они сразу встретились с его хмурым и напряженным лицом и поняли, что случилось что-то серьезное и он пришёл по делу. Какое-то время Никита молчал, пока к нему не подошёл официант и принял заказ. Ребята странно молчали, вопросительно переглядываясь друг с другом и терпеливо ожидали от друга повествования.Только когда ему принесли заказанный свежевыжатый сок, он начал говорить. — Кать, пожалуйста отнесись к мои словам серьёзно! — начал Никита, полный серьёзности. — Я знаю, что ты недолюбливаешь меня, но сейчас мне можешь помочь только ты! Катя удивленно вскинула брови и, сложив руки на стол, наклонилась вперёд к однокласснику. — Артемьев, не пугай меня, а? — с опаской начала она. — Если ты влип в историю, даже и не мечтай, что я тебе помогу, не-а, — замотав головой, предупредила она. Рядом сидевший Глеб положил руку на плечо подруге, давая ей понять, чтобы она не делала поспешных выводов. Он так же как и друг напрягся, и его черты лица так же затвердели и, нервно пульсируя зубами, он посмотрел на Никиту, и после паузы спросил: — Что случилось, Ник? Никита достал из бокала соломинку и положил на стол, принимаясь жадно глотать напиток, и только потом он начал свой рассказ. — Мы с Офелией встречаемся уже больше недели, но никому об этом не говорили, — быстро сказал он и замолчал, в ожидании проявления реакции. Лица друзей обрели комичный вид, глаза обоих одновременно распахнулись от изумления и застыли. Катя откинулась на спинку стула и вопросительно посмотрела на Глеба. — Ты знал? — гневно спросила она. — Нет, — не переводя взгляда с Никиты, ответил тот, находясь в шоковом состоянии. Повисло молчание. Никто не знал, что говорить, даже Катя, которая всегда знала, что ответить и за словом в карман не лезла, и та помалкивала. В ее глазах поселилась злость и обида, она все размышляла о чем-то своём и не желала что-либо говорить, ее мысли занимали всю ее, но парень не мог больше ждать. — Кать, ты должна мне помочь, Офелия уже два дня не отвечает на мои звонки, у неё что-то случилось! Наконец-то она вышла из раздумий и посмотрела на Никиту презрительным взглядом, ледяным голосом произнеся: — С чего ты взял, что я стану тебе помогать? Никита ожидал чего угодно, но только не такой враждебности. Даже Глеб не ожидал такого жестокого ответа, он медленно обернулся к подруге удивленно глазея на неё. — Почему? — спросил он. Катя больше не говорила с Никитой, она обратилась к Глебу: — А ты не понимаешь? — девушка настолько сильно завелась и еле сдерживала свои эмоции, что ее лицо тут же покраснело от того, что она слишком эмоционально и громко говорила. — Я догадывалась, что она запала на него, но никак не думала, что он обратит на неё внимание, — ее дыхание участилось, а глаза сузились от злости, теперь она буравила сидящего напротив неё Никиту. — Что ты хочешь от неё? Офелия — это не Настя или Ира, с ней нельзя просто поиграть и бросить! Ты ее погубишь! — она почти кричала, было ощущение, что на Катю напала истерика и теперь она не могла с ней справиться. Глеб тоже растерялся, взял подругу за плечи и, повернув к себе, посмотрел ей в глаза, при этом сохраняя спокойствие, тихо произнёс: — Что с тобой? Успокойся, — девушке почему-то не понравилось, что парень пытался ее утихомирить и она сбросила с себя его руки, озлобленно посмотрев на Никиту. Парень занервничал. Теперь он осознал насколько ему сложно в одиночку, даже те, кого он считал союзниками вдруг оказались на другой стороне. Слишком сильно он себя обнадеживал, а теперь у него не было слов, чтобы объясниться, он никак не готовился к разговору с подругой Офелии. Никита был уверен, что все пройдёт хорошо, но что делать сейчас он совсем не знал. — Это не так, — только и смог выдавить он. — Да? — ехидно переспросила она. — Такие как Офелия не встречаются с кем попало, они влюбляются и сразу выходят замуж Никита, очнись! Настолько убедительно она звучала, что ему захотелось опустить руки, встать со своего места и уехать домой. Действительно, чего он хочет от неё, что ожидает от таких отношений, это восток и там все по-другому. Ему стало страшно от того, на сколько далеко они могут зайти, что уже ничего нельзя будет исправить. Он спрашивал, что сейчас для него было ужаснее, что они смогут навредить ему или ей? Как-то Катя смогла одним предложением убить в нем всю уверенность, весь настрой, он сидел перед ней с лицом провинившегося ребёнка, который не знал, что ответить в своё оправдание. — Не знаю, — честно ответил он, опуская голову. Когда он посмотрел на молчавших друзей он встретил полный сочувствия глаза Глеба, который явно желал ему помочь. — Ник, на сколько далеко вы зашли? — неожиданно спросил он. — О чем ты? — не понял Никита. — Ты сможешь сейчас все прекратить? Сможешь оставить ее сейчас? — спрашивал Глеб, проницательно заглядываясь в глаза другу. — Ты сильно рискуешь, они же безбашенные. Действительно, ему ни раз говорили, что ему сильно попадёт от них если они увидят ее, они могут избить или убить в порыве гнева, он ведь не знал на что эти люди способны. Его ни раз предупреждала сама Офелия, но почему-то он тогда не слушал все эти угрозы, он был глух к ним и не хотел думать об этом. Неужели Настя была права и он был под влиянием желания познать запретное, неужели он ошибался, считая, что это любовь? Парень впустил пальцы в волосы, провёл ладонью по лицу, чувствуя, как голова начинает болеть. — Никита, ты должен отказаться от неё, — уже спокойно произнесла Катя. — Конечно ты сделаешь ей больно, но если не остановишься, будет только хуже! Ему хотелось разрыдаться в этот момент, закричать, заорать во все горло. Но он не мог, не мог пошевелиться, его полностью парализовало. Друзья давили на него и от этого на душе становилось все тяжелее, как будто на груди лежал камень, который все сильнее давил его, лишая его возможности вдыхать воздух. Они смотрели на него с пониманием и жалостью, но на самом деле ничего не знали о нем, не могли знать. Его душа обретала свободу, когда она была с ним, он испытал настоящее счастье, когда впервые поцеловал, обнял и прижал к себе. Это как когда мать теряет своего ребёнка и находит через некоторое время, все это время он не знал, что существует, а не живет, но с ней он обрёл смысл жизни. Никита был зол, на себя ли или на друзей не ясно, но он был в бешенстве, парень стрельнул в обоих испепеляющим взглядом. Черты лица ребят сразу напряглись, его глаза стали на столько свирепыми, что не испугаться нельзя. Его ладонь сжалась в кулак и с такой силой ударил об стол, что реакция посетителей была типичной от неожиданного грохота: кто-то вскрикнул, взвизгнул или ахнул, но Никита ничего вокруг не замечал. Он так резко вскочил с места, что стул, на котором он сидел, грохнулся и он молча направился к выходу. Все это время он решался сможет ли он отказаться от неё, пытался понять, чего он хочет. Вдруг он представил, что больше не сможет видеть ее, что она исчезнет из его жизни и это было невыносимо представлять, боль в груди становилась все сильнее. У него нет таких запасов силы воли, оставить ее все равно, что обречь себя на несчастное будущее, именно так, ведь что-то внутри подсказывало, что эта армянка появилась на свет именно для него. Эти двое не смогут друг без друга, это все, что день без солнца или луна без звёзд, растение без пития, так и они друг без друга сломаются. Теперь он остался один и помочь ему никто не сможет. Он не оставит ее, пока она сама об этом не попросит, ему было наплевать на себя, на свою жизнь и что они с ней сделают, все было лучше, чем добровольно оставить ее и остаться полным ничтожеством, кем ещё станет человек, когда откажется от души? Подобный бездушному дьяволу, живущему без души, который принял ненависть вместо любви и благодати. Никита не сможет сделать такой же роковой выбор, который когда-то сделал сам сатана, он отказался обитать под Божьей славой и решил пойти против своего создателя, который дал ему рай и в итоге стал владыкой губительного ада. Он задыхался, опираясь руками об перила, стоя под навесом бара, ртом он жадно глотал воздух, опустив голову. Он решил, что ему больше ничего не осталось, как караулить под ее подъездом и если надо будет, станет приходить туда каждый день, пока не дождётся. Вдруг из бара вышел Глеба. Друг подошёл к нему, встал рядом и выдержал паузу, смотря куда-то вдаль, парень убрал руки в карманы своих треников и носком своих высоких, красных кроссовок ковырял снег. — Ты извини нас, если что не так, но ты сам знаешь, что мы правы, Ник, — заглядывая в лицо угрюмого друга, произнёс Глеб. Никита посмотрел на Глеба и так же спокойно сказал: — Она нужна мне и я знаю, как сильно нужен ей, — его голос сорвался и, глубоко вздохнув, он продолжил: — Я не отрекусь от неё, я буду рядом с ней, пока она этого хочет и, да, я не знаю, к чему приведут наши отношения, но то, что происходит со мной на протяжении нескольких месяцев терзает меня, ты не знаешь как мне тяжело без неё! Я сделаю все, что бы она избавилась от вечного затворничества, которым наказывают ее ненормальные родители! В этот момент вышла Катя и, подозрительно оглядев обоих, спросила: — Ты поговорил с ним? Никита с надеждой посмотрел на друга и тот еле заметно кивнул ему, обратившись к Кате, сказал: — Поговорил и мы не можем ему отказать. — Что? — опешила Катя. — Что слышала! Ты нужна ему сейчас и ты ему поможешь, — он говорил высоким тоном, чтобы звучать увереннее и убедительнее. — Это его жизнь и им самим решать, не нам. \ — Ты даёшь себе отчёт в том, что твоему другу могут переломать рёбра, их быки совсем отмороженные? — истерически кричала Катя, и, не дождавшись ответа, замотав головой, сказала: — Я не буду в этом участвовать! Она хотела уйти, но Глеб остановил ее, схватив за руку, притянул к себе и, смотря в глаза, строго зашипел: — Если ты сейчас уйдёшь, я вместе с Ником заявлюсь на их пороге и будь что будет, — тут Глеб неожиданно ехидно улыбнулся подруге, которая испуганно смотрела на парня, как на сумасшедшего. Никита решил встрять и попробовать убедить упёртую девушку. — Я прошу тебя, Кать! Мне плевать, что будет со мной, я обещаю тебе, что сделаю все, чтобы защитить ее, клянусь! — она продолжала мотать головой, но в ее глазах не было больше осуждения, она смотрела на парня с грустью и потерянностью. — Мне просто нужно, чтобы ты вывела ее на улицу, чтобы я смог увидеть ее и поговорить...***
Прошло время. Счастье накрыло их своими крыльями и они чувствовали себя в безопасности, когда были вместе. Она больше не сомневалась, он снова выбрал ее, не оставил и шёл на риск ради того, чтобы увидеть. В его крепких объятиях она закрывала глаза и тонула в них, вдыхала его запах и обещала оставить это в воспоминаниях навсегда. Когда он целовал ее, она понимала, что теперь он принадлежит ей и только ей, что именно ей он доверил своё сердце, держать его в своей руке было высшей наградой от Всевышнего. Бог снова сжалился над ними и дал им время, чтобы наслаждаться друг другом и упиваться любовью друг ко другу. Каждый раз поднимая глаза к небу, она не упускала возможности благодарить небесного Царя за такое бесценное счастье, она всегда про себя повторяла одно и тоже: «Он все что у меня есть, не отнимай, прошу!» Так она надеялась, что сможет убедить того, кто наблюдает за ними и именно Он мог серьёзно помешать им или спасти. Дороже тех встреч не было ничего, благодаря Глебу с Катей теперь это стало происходить ещё чаще, ребята часто встречались в четвёртом, гуляли вместе по февральскому городу, смех и улыбки не покидали их. Однажды в субботний вечер ребята пригласили девочек в хорошее кафе на ужин. В какой- то момент Никита очень долго сидел молча и когда Офелия заметила это, спросила: — Ты чего молчишь? Он опустил руку в свою спортивную поясную сумочку и достал от туда бархатную прямоугольную коробку синего цвета и без лишних слов открыл ее, девушка увидела в ней очень тонкого плетения цепочку и оба конца цепочки были прицеплены к краям кулона, который походил на перевёрнутую восьмерку. Офелия обомлела, не понимая, что происходит, да и что нужно говорить в такие моменты она понятия не имела. Напротив сидящая Катя ахнула от увиденного: — Это золото? — но ее вопрос остался без ответа. — Это тебе, — промямлил Никита, который очевидно немного волновался, он дрожащими пальцами потянулся к цепочке, достал и посмотрел на Офелию. — Позволишь? Девушка отвернулась от парня, подняла свои густые волосы, собрав их на затылке, и Никита принялся надевать цепочку ей на шею и когда он это делал, она так же дрожала всем телом. Офелия была слишком сильно счастлива, чтобы просто радоваться этому. Она думала про себя, что нельзя вот так просто быть счастливым и ничего за это не заплатить, ее вдруг все стало пугать. Ей на мгновение показалось, что все это игра и завтра его больше не будет рядом. Пугало ещё и то, что Настя обещала выполнить свои угрозы, но так ничего не случилось, неужели эта мстительная девушка могла передумать? Офелия подумала, что с такими мыслями можно и с ума сойти. Все было хорошо и тот, кого она любит прямо сейчас надевает на ее шею цепочку, в которую он вложил много смысла, рядом сидят близкие друзья, которые так же радуются за них, возможно мрачные времена позади и теперь все будет по-другому. Она посмотрела на него и ее глаза уже были полны слез, но она широко улыбнулась и, осторожно вытерев слезы, взяла парня за руку. — Там стоит гравировка, — сказал он, повернул кулон и девушка, наклонившись рассмотрела, что там была выбита надпись, но язык точно не русский. Девушка сразу узнала свой родной язык, но к ее огорчению она не умела читать на армянском языке, она умела немного разговаривать, но тоже не идеально, а читать тем более. — Я не знаю армянского, — виновато сказала она, поднимая на парня взгляд. Глеб с Катей засмеялись. Он укоризненно взглянул на неё и улыбнулся: — Эх, ты, а я то думал, — он провёл пальцем по одной надписи и прочёл: — Никита и Офелия, — потом по другой. — Ты- лучшая часть меня, — прочитав, он внимательно посмотрел ей в глаза и они оба как заворожённые смотрели друг на друга. Она погладила его щеку и шепнула: — Ты единственный лучик счастья в моем тёмном царстве, — они коснулись лбами. — Никит, научи Глеба ухаживать, — ехидно заявила Катя, откидываясь назад и кладя голову на плечо парня. — Блин, дружище, что ж ты так подставляешь, а? — улыбнулся Глеб. — Прости, братишка, — засмеялся Никита, сжимая руку Офелии в своей руке. Никита все так же продолжал встречать свою девушку вечером у школы. Прошло достаточно много времени, чтобы они смогли облегченно выдохнуть и расслабиться после недоброй встречи с Настей. Никита все время говорил Офелии, что Настя наверняка отступила и возможно оставит их и когда нибудь простит. Он написал ей, что стоит у входа в школу и она сразу же выбежала из класса и, одевшись, вышла на жуткий холод, где находился человек, от которого веяло теплом. Она подбежала к нему и он, неожиданно опустившись, обнял ее за колени и поднял в воздух, не обращая внимания на ее визги, и медленно закружил. Она громком смеялась и просила отпустить. Когда он поставил девушку на ноги, они соединились в долгом поцелуе. Каждый раз поцелуй был ещё слаще, их чувства росли с такой силой, что, казалось, сильнее уже невозможно, но это не так. Они стали друг для друга родными душами, и если не станет одного, второй тоже исчезнет. Офелия при каждой встречей с ним все больше понимала, что назад дороги нет, они не смогут отступить, даже если захотят, они не смогут сдаться, потому что эту связь не смогут разорвать даже носители этой любви. Офелия познала в юном возрасте то, к чему многие не могу прийти в свои зрелые года, эта любовь была сильнее и выше них. Даже если кто-то из них отпустит другого, он все равно будет возвращаться назад, это все равно, что отсечь себе руку и ногу добровольно. Обняв его лицо своими ладонями, она шепнула: — Я люблю тебя так сильно, что кажется мое сердце не сможет вместить в себя столько любви, — она коснулась лбом его лба, Никита взял ее ладонь и, поднеся к губам, поцеловал ее руку и Офелия так же поцеловала его руку. — Я больше не смогу без тебя, никогда не оставляй меня, — тут она сказала то, что и сама не ожидала. — Послушай, может случиться так, что я могу сама попросить так оставить меня, но умоляю, не делай этого, слышишь? Обещай мне! — потребовала она своим дрожащим голосом, стараясь не плакать, с ним она не хотела больше плакать, она дала себе слово рядом с ним только смеяться и радоваться. Никита обнял ее и, поглаживая ее волосы, сказал: — Ты перевернула мой мир и наполнила его собой, мое сердце разрывается при мысли, что когда-нибудь тебя не будет! — она отстранилась, он немного наклонился вперёд и, смотря в глаза, продолжил: — Даю слово, что буду сильным и никогда не сдамся! Они снова заключили друг друга в объятия, их сердца бились в такт друг с другом. Они пообещали друг другу, что их история не закончится, что никто не перестанет бороться за эту любовь. Вокруг стояла мертвая тишина и они думали, что в целом мире не было никого, кроме них двоих. Они так думали, пока их уши не пронзил истеричный крик, наполненный ужасом и страхом. В этот момент в их мир проник враг, они оба поняли это всего за секунду, им сразу стало ясно, что их единению пришёл конец и теперь им станет очень тяжко. — Ах, ты распутница! — снова прозвучал отчаянный визг. — Я тебя убью, понимаешь, неверная ты дрянь!