Сердце шепчет: - Люблю. Книга 1

Она решилась и смогла покинуть отчий дом, ни разу не оглянувшись. Офелия оставила все в том доме, как бы не было тяжело, она оставила там саму себя, ту Офелию, которая не решалась противостоять родителям. С детства и по сей день она уступала своим ближайшим родственникам составляющим ее семью. Отреклась ли она от них? Нет, скорее всего она отреклась от себя, от своего прошлого, от всего, что убивает ее, уничтожает как личность, способную на собственное мнение, личность, имеющую право выбора. Каждый человек, пришедший в этот мир, имеет право быть свободным, никто не должен зависеть от другого, страшно, когда родители, имеющие привилегии перед ребёнком, используют их против них. Можно сказать, что она в этом котле варилась всю жизнь и нужно было как-то свыкнуться с этим, возможно, она никогда бы не сопротивлялась со своей участью, если бы не встретила Никиту. После того, как он появился, она поняла, что он неотъемлемая часть ее жизни, когда он встал рядом с ней, крепко держа за руку, она не смогла просто сдаться. Та любовь, которая ее переполняла, не позволила страху взять верх и дала ей огромные источники сил, если бы не он, она до сих пор оставалась подле родителей и смиренно жила бы в послушании. Оказаться в его доме было очередным испытанием для неё, девушке было очень стыдно перед Станиславом Никитичем, он может думать о ней что угодно, ведь ее положение не самое респектабельное. Мужчина никак не выказывал своего отношения к ней и старался не заговаривать на темы, которые им могли быть неприятны, но, возможно, это все ради Никиты, чтобы не расстраивать сына. Ей и самой не хотелось, чтобы их отношения с сыном как-то испортились из-за неё, она уже была безгранично благодарна мужчина за то, что принял ее у себя, при этом не устраивая конфликт на этой почве. Она была в этом доме уже не первый раз, но сразу ощутила перемены в атмосфере дома. Он и без того был одиноким, но сейчас в воздухе застыл дух борьбы и какого-то сопротивления. В глазах главы семьи тоже поселилась растерянность, он был все время в каком-то напряжении и страхе. Не смотря на все это, ей было приятно там находиться, это было какое-то чудо, что они с Никитой находятся в одном доме, парень каждую минуту старался уделить ей внимание. Хоть Офелия и говорила парню, что ему не стоит прогуливать школу, он все же уперто настоял на своём, утверждая, что не хочет оставлять ее одну. По Никите тоже было заметно насколько ему не верить, что они живут под одной крышей, порой, когда она чем-то занимала себя, например, сидела на диване и читала книгу, девушка могла неожиданно поднять голову и поймать его заинтересованный взгляд на себе. Это действительно были самые счастливые дни в ее жизни, но не знание того, что происходит в доме у родителей, омрачало ее счастье. Катя говорила, что в тот день их побега, когда Артур приехал домой, он в бешенстве кричал на неё, сказав, что такая падшая сестра ему не нужна и чтобы она забыла о том, что у неё есть семья. Конечно, Офелия долго страдала из-за этого, она все равно не могла поверить в искренность таких жестоких речей и надеялась, что все ещё можно будет спасти. В ту ночь отец, как рассказывала Катя, просто без слов ушёл к себе в комнату и никого не хотел видеть. Офелия не могла не страдать вместе в ним, если она разочаровала его, то и он причинил ей не меньше страданий, она злилась и сожалела одновременно, заполнить или заглушить эту боль было невозможно. Офелия ни за что не показывала свои переживания Никите, он слишком был счастлив, чтобы испортить ему эту радость. Однажды утром, когда она проснулась оделась и умылась, девушка вышла из спальни и сразу же столкнулась в коридоре с Никитой, который, судя по всему, направлялся именно к ней. — Странно, ты так рано встаёшь, я почему-то думала, что ты сова, — ехидничав, спросила Офелия. — Так и есть, но с тех пор, как ты здесь, не хочу тратить время на сон или на другие пустые удовольствия, — он как и каждое утро прижал девушку к себе и чмокнул в губы. Этот ритуал проигрывался каждое утро, этот момент был обыгран с точностью в сто процентов и до мелочей: его правая рука обвивала ее талию, а другая, поправляя волосы, скользила на шею, а она в этот момент соединяла свои руки за его спиной и клала свою голову ему на плечо, через секунду поднимала на него голову и он в этот момент касался губами ее губ. Они вместе спустились и прошли на кухню, и Никита предложил ей, когда начал настраивать кофе машину, на приготовление любимого кофе. — Не знаю, заметила ты или нет, но в Москве наступила весна, — воодушевленно произнёс он, и в ожидании реакции, не отрываясь, посмотрел на Офелию. — И? — улыбнувшись, спросила девушка, радуясь его настроению. Он беспечно дёрнул плечом. — Срочно нужно отправиться на прогулку и ещё хочу тебе показать свой мир. — В смысле? О чем ты? —Сюрприз, — интригующе протянул Никита, расплывшись в сладкой улыбке. Естественно, в начале марта никакой весной и не пахло. Прогуливаясь по самым людным улицам Москвы, пара старалась абстрагироваться от знойного холода и во время приятной беседы они и не замечали насколько на улице было холодно. Офелия, как заворожённая, смотрела на Никиту, который то и дело болтал не переставая, он был как заряженная батарейка, которую завели «нон стоп». Он то и дело интересовался как она себя чувствует, приглашал в заведения погреться или брал им большой двойной стакан кофе, по дороге потягивая его, продолжали свою прогулку. Ребята подрожали свой путь пока не дошли до самого популярного места в городе, связанного с морской тематикой. — Москвариум? — с опаской спросила она, оглядывая здание тяжёлым взглядом. — Да, хочу тебе кое-что показать. Офелия опустила взгляд и отдалась воспоминаниям. Закрыв глаза, она увидела перед собой картину, как несколько месяцев назад Гор Тигранович приводил дочь в это же место. Он любил все, что было связанно с подводным миром и мог очень долго наблюдать за рыбами. Все время делился с дочерью какими-то уникальными фактами о них, не переставая восторгался их изяществом и умением выживать в любой ситуации. Ей было больно, насколько простые воспоминания могли раскрыть старые раны и начать снова жечь, как новые. Офелия открыла глаза, но только сейчас, когда лицо Никиты начало расплываться, она поняла, что снова позволила себе при нем расплакаться и возненавидела себя за это. Парень выглядел озадаченно и от улыбки, которая освящала его лицо, не осталось и следа. Снова и снова внутренний голос повторял ей одно и тоже, именно то, что ее убивало, терзало внутри. Девушка осознавала, что смогла сделать не простой и, возможно, несправедливый выбор в жизни. Она сейчас могла бы видеть перед собой отца, но не захотела, дороже всего в жизни для неё было лицо другого человека. Того, чья улыбка в какой-то момент вдруг стала смыслом ее жизни. Если от рук и объятий отца она чувствовала покой и умиротворение, то от Никиты она взлетала и парила над целым миром, он пришёл к ней и даровал девушке крылья, теперь это ощущение она не могла ни с чем сравнить или спутать. Офелия очень чётко понимала, что такое вряд ли испытывают два или три раза, этот дар Бог даёт человеку лишь единожды. — Что-то не так? — спросил он, глядя в глаза. — Я слишком много оставила там, — быстро вытирая слезы, сказала она. Он быстро поймал ее руку и сжал в своей большой ладони и принялся сам вытирать слезы с ее щёк. — Я знаю, — сказал он и посмотрел на неё так, словно хотел убедить ее в чем-то. — Послушай меня сейчас внимательно, ладно? Я тебе обещаю, что спустя какое-то время все в твоей жизни встанет на свои места, — она промолчала. — Я клянусь, что ты сможешь быть счастлива, ты вернёшь свою семью и меня не потеряешь! Слышишь? Он говорил это с такой нежностью в голосе, что его слова не могли не тронуть ее сердце. Ее подбородок дрогнул, но Никита строго промотал головой и она сделала глубокий вдох. Ей нужно было поверить ему, как делала это раньше, как и должна делать после. Она понимала, чтобы заслужить его доверие ей следует самой довериться. — Никита, я не знаю как так случилось, что я в одно мгновение доверила свою жизнь тебе, но я обещаю, что никогда не буду жалеть об этом! — Я никогда не откажусь от своих обещаний! Потерпи и сама убедишься в этом! — он поцеловал её руку и прижал к груди. — Со мной ты приобретёшь во сто крат больше, чем потеряла, я клянусь дать тебе заботу, защиту, свободу, все, чего тебе не хватало — у тебя будет! Эти слова вжились в ее голову так сильно, что она никогда не забудет этих обещаний. То, как он ей это говорил, с какими глазами и насколько сильно он сам верил в то, о чем говорит, не могло не убедить и не поверить. Сказанное не было ложью и она это знает. Он привёл ее в большое помещение с пустыми трибунами вокруг большого бассейна, расположенного по середине. Ни единой души там не было. Девушка оглядела все, что ее окружало, немного прошла по залу и решила спросить: — Где мы? Никита стоял рядом и, что-то набрав в телефоне, он приложил его к уху, быстро кивнул ей и отошёл. Конечно, Офелия часто бывала в этом популярном месте города, но конкретно этот зал ни разу так и не посетила. Никита ее заинтриговали, поэтому она вся в нетерпении ожидала ответа на свой вопрос. В этот момент в зал со служебного помещения вошёл молодой парень в обтягивающем костюме и, подойдя к Никите, протянул ему руку, широко улыбаясь. Ничего странного в этом не было, но настроение Никиты в этот момент совсем упало, он выглядел удрученно, темнее тучи. Парень нехотя пожал протянутую руку и что-то буркнул незнакомцу, тот, отойдя в сторону, наклонился к бассейну, дёрнул какую-то ручку и замер в ожидании чего- то. Офелия ничего не поняла и огляделась по сторонам в поиске каких-то изменений. Вдруг она услышала всплеск воды. Офелия подошла ближе и неожиданно из воды резко выглянула счастливая мордочка жителя морей — это был дельфин, который издавал характерные для него ультразвуковые выбросы. При виде этого существа улыбка автоматически поваляется на лице. — Приве-е-ет, — умиляясь, протянула Офелия, опустившись напротив на корточки. — Ее зовут «Мэлоди», — пояснил работник дельфинария и подошёл к Офелии. Рядом стоял большой контейнер с мячами и незнакомец потянулся к одному из них, сказав: — Смотри,— он отбросил мяч в сторону, млекопитающее тут же отскочило в сторону этого мяча и вернулось с ним во рту. — Хочешь попробовать? — спросил парень, протягивая мяч девушке. — Мы пришли не за этим! — строгим голосом отозвался Никита, который все это время стоял позади. — Я заплатил кучу бабок не для того, чтобы ты развлекал нас, издеваясь над животным! Никита встал на против парня, давая ему понять, что он тут больше не нужен. Конечно, Офелия не раз видела агрессивное поведение со стороны Никиты, но она не поняла чем на этот раз вязано такое отношение к совершенно незнакомому человеку. — Никита, все хорошо? — настороженно поинтересовалась Офелия. Но Никита как будто ее не слышал. — Можешь идти, и не забудь принести рыбу, которую я заказывал! Молодой человек покинул пару и Никита присел рядом на корточках, молча наблюдая за плавающим существом. Лицо парня было умиротворенным, словно именно в этот миг у него было все и ничего более не нужно, не вооруженным взглядом было видно как он думает сейчас о чем-то глубоком и важном, о том, что было понятно только ему. Его суженные зеленые глаза примёрзли к воде и беспокоить его единение с дельфином совсем не хотелось, но Офелия все же присела рядом на корточках, все так же молча, не нарушая безмолвие. Работник дельфинария принёс металлическое ведро с содержимым и, ни проронив ни слова, ушёл. — Фель, ты знала, что китообразные – все виды и подвиды китов и дельфинов, да и морских свиней – существа исключительно умные. У них есть некое подобие общественных отношений, диалектов "языка" и даже самосознание? Никита говорил тихо, не поднимая взгляда на девушку. Офелия вопросительно посмотрела на него, но быстро отвела взгляд, она понаблюдала за дельфином, который, не переставая, издавал радостные звуки и все время выныривал из воды. — Знаю. Дельфины очень часто сотрудничают с людьми, например, каким-то образом договорившись, они подбрасывали рыболовам в сети рыбу и за это получали половину от улова себе, — наконец-то Никита обернулся и, улыбнувшись, кивнул. — Да, но знаешь почему я привёл тебя сюда? — она молча замотала головой и парень вздохнув продолжил: — Дельфины — лишь один сотни прекрасных видов среди других в животном мире и то, как с ними обращаются люди, является варварством и кощунством. Для дельфинов существует две участи общения с людьми, одно — это когда дельфинов убивают в ходе охоты в Тайцзи, или же когда отлавливают для «жизни» в плену. Хоть и оба этих исхода для животного приравниваешься к смертной казни, но присущая жестокость последнего не сразу бросается в глаза. Дельфины прыгают через обручи, «радостно» визжат, катают тренеров на себе и выполняют другие трюки, которые на первый взгляд могут создать впечатление, что это им нравится и делают они все с удовольствием и огромным счастьем. — Ты прав, — полностью померкнув, сказала Офелия, чувствуя всю несправедливость, о которой пытался сказать Никита. — В конце концов, это не выбор животного и то, что с ним делают, все это происходит против его воли, его лишили права выбора, лишили свободы, которая ему далась с рождения природой, Богом, — Офелия только сейчас поняла, что говорила это все о дельфинах, но нашла много схожих моментов в их судьбе со своей. — Представь себе шок, стресс и травмы дельфина, когда его насильственно вырывают из привычной среды обитания и отрывают от семьи. В самом начале дельфинов приучают питаться мертвой рыбой, для того, кто привык сам добывать еду и жить в открытом океане — это мучение. После медицинские процедуры, проводя палец вокруг дыхала, чтобы понизить чувствительность дельфинов, когда тренер будет касаться его дыхала, для того, чтобы брать мазки для анализов. Зонд — это когда дельфину вводят трубку в желудок. Если животное болеет, ему могут принудительно кормить с помощью этого метода. Таким же способом дельфинам дают воду, чтобы предотвратить обезвоживание организма, так как из мертвой, замороженной рыбы, дельфины не получают достаточно воды. — Действительно, это очень страшно. — Я долго могу рассказывать о жестокости людей по отношению к этим существам, но чтобы ты окончательно убедилась насколько это ужасно, я скажу тебе вот ещё что: таким высокоразвитым социальным существам как дельфины, привыкшим исследовать обширные воды мирового океана, одного содержания в бассейне достаточно для того, чтобы вызвать психоз, депрессию и даже суицидальное поведение. Один из самых ранних документированных примеров был зафиксирован у Хьюго, касатки, содержащегося в Майами Аквариум. После 12 лет выступлений и повторного нанесения увечий самому себе, Хьюго умер от аневризмы головного мозга. Повисла пауза. Офелия не знала чему удивленна больше всего — такой людской жёсткости или тем, что все это вызывает в парне столько боли и эмоций. Она была тронута до глубины души его добрым сердцем, насколько его сердце было большим, что вмещало в себя столько любви, к друзьям, семье и остальным жителям планеты. В этот момент хотелось плакать, атмосфера призывала к грусти и трауру. Но Никита посмотрел на неё и грустно усмехнулся. Он сел на кафельный пол и протянул девушке руку. Она устроилась рядом с ним в его объятиях. — Всем мы помочь не сможем, но со временем, если ты подержишь меня, мы сможем выкупить этих дельфинов и подарить им свободу, — прошептал он ей на ухо. От него тут же пробежали мурашки от самого уха до кончиков пальцев ног. — Сколько стоит один дельфин? — Достаточно, — ответил он и чмокнул ее в щеку. Офелия подумала о том, насколько сильно он скрывал свою сущность, как старательно пытался выглядеть бесчувственным мажором, хотел, чтобы она никогда не увидела его истинную сторону. Парню пришлось не легко. Она с улыбкой вспомнила тот момент, когда его мотоцикл оглушил ее своим ревом и в следующую секунду она стояла полностью облитая водой из лужи. Она смотрела в его глаза и не верила, не верила его словам, поступкам, эта вера была похожа на веру христиан, которые никогда не видели Бога, но всей душой тянуться к нему, именно такой была и она. Встретив его впервые, она почувствовала, что он перешёл именно в их класс не спроста, в первую же секунду она отдала ему своё сердце и спокойствие, и навеки обрекла себя на страдания. — А сейчас можно покормить его живой рыбой, для него это деликатес, —сказав, парень встал на ноги и, взяв в руки большие щипцы, попытался достать из воды скользкую рыбу. — А разве это не перечит твоим взглядам? Никита посмотрел на Офелию из-под бровей и ухмыльнулся. — Я же не сам ее ем, а для Мелоди это необходимо, это ее природа, — сказав, он бросил в воду несчастную рыбу. Реакция дельфина оказалась моментальной, Мелоди ринулась к рыбе и с такой жаждой и желанием впилась в неё зубами. Дельфин настолько был счастлив, что выпрыгнул на поверхность и подплыл к ребятам. Офелия была настолько поражена и восторженна, что смеялась и охала не переставая, Никита же смеялся над ней и ее реакцией. Парень присел на корточки и принялся активно гладить и чесать новую знакомую, дельфину явно это нравилось, она визжала и кричала вместе с ними. — Можно и мне? — Офелия присела рядом и нерешительно протянула руку. — Давай, они любят когда им чешут в области подмышек. Офелия открыла для себя новый мир благодаря Никите, этот момент она никогда не сможет забыть, его глаза очень сильно горели в этот момент. — А теперь можешь покормить. Предложил Никита и она, последовав его примеру, достала из ведра рыбу и бросила в воду. Мелоди опять проделала все тоже самое, что и в первый раз. — Ты видишь, она считает, что обязана отработать эту рыбу? — с нотками злости произнёс Никита. Сейчас эти двое ничего больше не могли сделать для Мелоди, которая, наверно, не первый год находится в неволе. Никита пришёл сюда не первый раз, это ясно как день, но в этот раз он привёл ее, чтобы она сама увидела другую сторону жизни, увидела его, его душу и все то, что его беспокоит. Ее сердце билось спокойно и ритмично, но эмоций было через край, девушка была поражена своим молодым человеком и тем, какой мир стоит за его душой. Он не был пустым, как почти все подростки его возраста, у него были невероятно благородные цели на жизнь и парень мечтает, что однажды и она будет с ним за одно. Офелия очень быстро поняла зачем он привёл ее сюда и какие цели преследует. Когда вся рыба была съедена, дельфина увели из бассейна и попросили ребят покинуть дельфинарий. Офелия подошла и обняла парня со словами: — Ты невероятный, Никита, и мне хочется быть с тобой за одно, — он промолчал и обнял ее талию руками. — Достаточно и того, что сейчас ты рядом со мной! — Спасибо тебе, я не забуду это день никогда!

***

Она не верила в то, что все это происходит с ней. Девушка, которая росла среди строжайших нравов и обычаев, теперь живет с тем, кого любит больше всех на свете, как так случилось и откуда в ней столько отчаяния не известно никому, но правда в том, что человек способен достигнуть любых высот, если он найдёт в себе большое на то желание. Разговаривая с Катей о родителях, Офелия получала неоднозначные ответы, но если сложить ее несвязные слова воедино, то можно понять, что о родителях ничего не слышно и никто о них ничего не знает. Неужели они и вправду предпочли вычеркнуть свою родную дочь из своей жизни? Если от матери, которая никогда не дарила ей ни нежности, ни ласки, она ожидала чего угодно, то отец поразил ее своей черствостью и жестокосердием. Сложнее всего оказалось принятие отношения отца к ней, он не смог смириться с любовью дочери и решил, что жить с этим не сможет, избавиться от неё все равно, что очистить семью от позора. Все что было связанно с родителями с семьей, ее мысли, которые не отпускали и продолжительное количество времени терзали ее, постепенно уходили на второй план. Она была рядом с ним и каждый день с самого утра видеть его — это больше того, о чем она когда-либо мечтала, его прикосновения, взгляды, забота — все это было бесценно и совершенно не заслуженно. Ее мир оказался пуст в один день и наполнился вовсе другими людьми в тот же — это был ключевой момент. В тот день, когда Никита неожиданно покинул общество отца, девушка Офелия по неволе оказалась наедине с мужчиной. Между ними все ещё чувствовалась неловкость и какая-то недоговоренность, которую чувствовали, несомненно, оба. — Видимо, я не всегда был хорошим отцом для своих детей, — тяжело вздохнув, произнёс Станислав Никитич, откинувшись на диван. Офелия посмотрела на него и встретилась с задумчивым взглядом уставшего мужчины, который сделал много ошибок в жизни и по всей видимости хочет их исправить, но не знает как именно это сделать. Девушка видела замешательство в привыкших к пустоте глазах. Он и вправду многое потерял, но каждый человек имеет право ошибаться и те, кто его любит, обязаны прощать, так думала Офелия, она опасалась непрощения, боялась ставить крест на человека, она знала, что отчаявшийся человек, который потерял единственных родных и близких, может сброситься со скалы. Если в этом мире никто не удержит другого человека, его жизнь однажды окажется не нужной и бесцельной. — Даже если и так, Никита вас простил, — ободряюще улыбнувшись, произнесла девушка. Станислав Никитич одарил ее вопросительным взглядом и попытался самому отыскать ответ на свои возникшие вопросы. — Я его не узнаю, что с ним произошло? — сдался мужчина и все же поинтересовался у своей гостьи. Офелия беспечно пожала плечом. — Ему просто нужно было дать шанс и помочь поверить в себя. Ваш сын недооценивал себя, таких как он больше нет и, знаете, это ваша с Татьяной Львовной заслуга, я... Девушка расчувствовалась и не смогла продолжить свою мысль, к горлу подступали слезы и ей понадобилось несколько секунд, чтобы успокоиться и вовремя остановить поток горячих слез. — Давно вы вместе?— конечно он заметил ее слабость, но не стал отягощать ситуацию молчанием. — Нет, всего два месяца. — Неужели совсем нет шанса на то, что твои родители позволят тебе самой решать с кем быть? — Станислав Никитич явно был взволнован этим. — Не знаю, думаю, нет. Они сделали мне очень больно, — Офелия посмотрела ему в глаза и продолжила: — Извините, но я никогда и ни за что не смогу оставить вашего сына. Он задумался, так же смотря ей в глаза. Каждый из собеседников мысленно окунулся в свои раздумья. — Меня пугает то, что очевидно и Никита не собирается отступать... Не давно он приходил домой с ссадинами на лице, это... Мужчина не знал как поставить вопрос как можно корректнее. — Да, — она сделала это за него и опустила глаза в пол. — В тот день я чувствовала себя такой же разбитой. Офелия не могла даже предположить о чем думает Станислав Никитич. Наверняка он находится в диком ужасе от того, в какую ситуацию вогнал себя его сын. Мужчина теперь совершенно справедливо может опасаться за безопасность своего несовершеннолетнего сына. В его взгляде читалось это самое опасение и страх, не чувствовать себя перед родителем виноватой было невозможно. Все чувства смешались ней в тот момент: сожаление и одержимость боролись в одном сознании. Она была зависима от Артемьева младшего, но игнорировать заботу отца тоже нельзя было. — Вы простите меня, но это сильнее меня. Сказать ещё что-то она не могла, только так и только этими словами можно оправдать свои действия. Однажды вечером Никита попросил Офелию по скорее собраться и заявил, что едут они в гости к матери. По дороге Никита наконец-то рассказал Офелии все, что происходило в его семье на протяжении всего времени. Ему было тяжело об этом говорить, но, с другой стороны, Офелия чувствовала, что та боль и агония, которые были у него в душе, сейчас покинули его, он выглядел спокойным и умиротворенным. Конечно, тема развода не могла не беспокоить, но сейчас они были так счастливы. что оба просто не хотели никак омрачать это время, совместными усилиями получалось это довольно успешно. Во время беседы с матерью парень вёл себя не принуждённо, часто бросал шутки и старался всячески веселить девушек. — Ну, а как же твой отец поживает? — прозвучал, казалось бы, вопрос засевший у Татьяны Львовны в голове. Она спросила это так чутко и осторожно, словно боясь вызвать какое-то подозрение у присутствующих. Женщина приняла гостей у себя на новой съемной квартире. Квартира была маленькой, однокомнатной, но находилась в центре города и имела достаточно приличный вид. Откровенно говоря, обставленно она была качественной мебелью, конечно, не абсолютно новой, но находиться там было очень приятно. Уютная атмосфера обстановки помогала расслабиться и почувствовать себя как дома. Кухня была совмещена с залом, а зал наполовину представлял собой спальню, в целом все выглядело достаточно мило. Небольшая компания после легкого ужина расположилась на сером угловом диване и на небольшом кресле, стоящем напротив, в нем сидела Татьяна Львовна. — А ты как думаешь? — опечалено ответил Никита, искоса поглядывая на мать из под опущенных ресниц. На лице женщины застыла кривая улыбка, она явно была вызвана с целью скрыть свои истинные эмоции, так сказать, защитная реакция. Татьяна Львовна задумчиво отвела взгляд и только тогда улыбка сползла с лица и уголки губ опустились, а брови встретились над переносицей. Никита переглянулся с Офелией, он словно искал в ней какого-то ответа или пытался найти решение для того, чтобы разрядить обстановку. — На самом деле Станислав Никитич очень удивил меня, — произнесла Офелия с какой- то особой легкостью в голосе и такой же улыбкой на лице. Мать и сын вопрошающие посмотрели на неё. — Да, мало того, что он принял в свой дом меня на неопределенный срок, так он ещё и ни разу не упрекнул нас в безответственности, — она помолчала, надеясь, что Никита присоединиться к ней и как-то поддержит, но увы, он только продолжал безучастно глазеть на неё. — Он каждое утро старается провести за беседой с нами и не уходит, не позавтракав в нашей компании, так же и вечером, если нас нет дома к его приходу, он обязательно позвонит и попросит приехать! Офелия примолкла и Татьяна Львовна выдала, голосом ошарашенного человека: — Надо же?! — и спустя продолжительной паузы. как бы сама себе, сказала: — Когда я была там. все было с точностью наоборот, похоже мой уход принёс пользу всем, кроме меня. — Это не так, — неожиданно для самой себя запротестовала девушка, чем вызвала удивление на лицах присутствующих. Никита все это время молчал, но ей не хотелось оставлять эту женщину с горечью в сердце, тем более, что она сильно заблуждалась в своих суждениях. То, что им двоим было мучительно тяжело друг без друга и должен быть кто-то, кто скажет им об этом. Никита никогда не сможет сказать что- то подобное родителям, понятное дело, ведь парни, в отличии от девушек, испытывают жуткую неловкость в делах сердечных. — Станислав Никитич тоскует по вам и об этом говорят его постоянные воспоминания о счастливом прошлом семьи и то, как он может по долгу смотреть в одну точку и молчать, возможно, Никита это не чувствует, но я точно уверена, что это молчание посвящено вам одной, мужчинам сложно выражать свои чувства, но молчание может сказать больше, чем слова. — Ты красиво говоришь, но за все время он ни разу не попытался со мной поговорить о том, чтобы я вернулась, — с жаром произнесла Татьяна Львовна, в глазах женщины блеснули слезы, от чего Никита напрягся и воскликнул негодующе: — Мама! Но Офелия не могла сдаться так легко и без боя, не обращая внимания на парня, который заметно занервничал, она продолжила: — А вы не думали о том, что ему просто стыдно? Он стыдиться своих поступков и не может просто смотреть вам в глаза, потому что очень сильно виноват перед вами, очень глубоко ранил вас и одними разговорами эту рану не залечить, он хочет вас вернуть, но пока не знает как! На одном дыхании выпалила Офелия и только под конец поняла, что чересчур эмоционально высказалась, отчего реакция от двоих последовала не сразу. Мать с сыном недоумевающе смотрели на неё, не найдя что ответить на такую бурю эмоций. Девушка за такой короткий срок смогла влиться в семью Артемьевых, что ей казалось она может прочувствовать каждый взгляд члена этой несчастной семьи. Она прекрасно понимала, что от ее слов ничего не изменится и мало на что она может повлиять, но молча смотреть как люди страдают из-за поступков друг друга было тяжело. Кто-то должен сказать истину им в лоб, чтобы эти люди пробудились от кошмарного сна, в который сами забросили друг друга. Каждый из них и не подозревая того уже продолжительное время поджаривал друг друга на корящем котле, приправляя готов словами когда-то сказанными друг другу и теперь лелея свою обиду. Жутко смотреть как родители топят друг друга и даже не замечают, как их ребёнок захлёбывается вместе с ними. — Во всем, что сейчас происходит, виновен только он, — только и смогла выдавить Татьяна Львовна. — Возможно, но в нашем мире каждый человек заслуживает прошения.

***

С того момента, когда Глеб предупредил Никиту о возможном приезде родителей Офелии вместе с полицией, прошло ещё несколько дней и, соответственно, он немного успокоился. Возможно Глеб мог что-то не так понять или сильно ошибался, вообще после того, как он увёз Офелию, друг каждый раз повторял одно и то же: — Ты сильно рискуешь! Глеб всегда был более осторожным и менее конфликтным в отличии от Никиты, всегда, когда друзьям приходилось решать вопрос кулаками, почти всегда это было по вине Никиты. Обычно именно он втягивал Глеба в неприятности. Вот и сейчас парень опасается за последствие действий друга, если в эту историю ввяжутся органы власти, то, конечно, ситуация очень сильно усугубится. Однажды, в один из вечеров, когда друзья встречались для того, чтобы весело провести время в приятной компании, между друзьями завязался разговор. Это было поздним вечером в ночном клубе, в тот момент, когда Катя с Офелией вышли по своим делам. — Ник, я, конечно, все понимаю, ты сейчас находишься в состоянии эйфории, но ты понимаешь, что это не на долго, — Глеб говорил крайне осторожно и заметно выбирал слова, чтобы ненароком не разозлить друга, но напряжение чувствовалось во всем теле. Никита же наоборот выглядел непринуждённом, потягивал напиток, пританцовывал под музыку, улыбался всем и каждому. — Глеб не начинай нудить, ты совсем не давно говорил, что полиция приедет к нам, а что на деле? Никого не было, — Никита отправил в рот одну из оливок и глотнул из длинного стакана жидкость с небольшой пеной. — Не знаю, ты слишком быстро расслабился. — Да ее родителям плевать на неё, Глеб, даже если они появятся, я ее не отпущу, поверь!— эмоционально заявил парень. — Ты не сможешь держать ее рядом с собой вечно, — бубнил Глеб понимая, что Никита был сильно возбужден и взвинчен. — Глеб, хорош! Я сам разберусь, ладно? Вечерами ему было серьёзно тяжко, не на шутку. Молодой человек каждый вечер провожал свою подружку до самой двери ее спальни, всячески стараясь напросится к ней. Его мужское начало выло от безысходности, а молоденькая девушка не желала понять его, ведь у неё самой была масса препятствий на пути к не детской близости с парнем. Он все понимал и без слов, ведь он был первым парнем, с которым она вообще поцеловалась, что уж говорить об интимных отношениях с противоположным полом. Никита ворочался в кровати и не мог уснуть от напряжения во всем теле. После того, как все его попытки оказались тщетными, он в одном нижнем белье вышел на балкон, который, на минуточку, полностью был засыпан снегом. Он надеялся, что таким образом весь его пыл остынет. Простояв так, оперевшись руками об бетонные перила балкона, он старался дышать ровно и глубоко, когда стало невозможно терпеть холод, он зашёл в спальню. Немного потоптавшись с места на место, он решительно покинул свою комнату, полностью покрытую мраком от глубокой ночи. Через секунду он уже стоял у двери ее комнаты и решался постучать в неё. Она была совсем невинна и недоступна для него, парень все это понимал, девушка не раз давала ему понять это и если сейчас он проявит настойчивость, это может ее как-то напугать. Его разум убедительно напоминал ему все это, но плоть и чувства вели его в абсолютно противоположную сторону. Его рука сама потянулась за ручку двери и бесшумно открыла ее, он на секунду замер в дверях, убедившись, что она спит, он быстро прошёл во внутрь и закрыл за собой дверь. Глаза быстро привыкли к темноте и он смог разглядеть длинные, как полотно, волосы разбросанные по подушке. Он сел на край кровати и, дотронувшись до ее плеча, зашипел: — Фель, проснись! — когда реакции не поступило, он осторожно похлопал по плечу и тут же вздрогнул от внезапного аханья подруги после пробуждения и от жуткого испуга. — Никита? Ты сума сошёл? — разгневанно зашипела она, потирая все ещё спящие глаза. Он обратил внимание на хлопковый белый топ, который отлично обтягивал ее тонкую талию, его ревностный взгляд скользнул по тонким бретелькам, которые спускались с ее худеньких плеч и к ее груди. — Я не смог уснуть, — шепнул он, проведя подушками плацев по ее шее, скользнул ей за волосы и притянул девушку к себе, в следующую секунду эти двое слились в жадном поцелуе. Все внутри парня трепетало и сгорало от наслаждения и страсти, именно этими чувствами был переполнен юноша. Он не только хотел, он любил каждую клеточку этого юного тела, он обожал больше всего на свете. Парень желал приласкать каждую часть ее тела, хотел только одного — любить. Желание нахлынуло на него и ее ответные поцелуи дали ему понять, что его действия ее ни чуть не пугают. Никита обнял ее за талию и быстрым движение руки потянул ее к себе, медленно опустив на кровать. Ее руки так же без смущения и скромности опустились на его спину и то гладили его, то процарапывали. Его дыхание участилось и терпеть более становилось все труднее с каждой секундой в ее объятиях, так же и она дышала очень шумно. Она оторвалась от него и издала звук, который явно уже долгое время сдерживался из последних сил. Когда Никита начал опускать руку к ее ягодице, рука девушки резко упала на его руку и решительно убрала ее от туда. — Подожди, — взмолилась она и попыталась выползти из под парня. Его голова резко закружилась, когда он присел, прикрыв глаза, он зажал их ладонями, чтобы остановить карусель вокруг него. Он посмотрел на неё и увидел в ее глазах сожаление и нежность, которую она хотела ему подарить, но все-таки оставалось что-то, что остановило ее. Она была не готова, он боялся подумать о том, что она может сомневаться в нем, если в ней все ещё осталось сомнение, то он точно будет разбит в дребезги. — Я знаю, что ты мужчина и твоя природа сильно отличается от моей, поэтому я прошу у тебя прощения за то, что остановила тебя, — он молчал. Никите было не просто утихомирить своё мужское начало, поэтому он молчал. Офелия придвинулась к нему и погладила ладонью его щеку, произнеся: — Ты знаешь, что ты жизнь моя и у меня не будет ни одного мужчины кроме тебя, отдав своё сердце мужчине, девушке не сложно доверить ему и тело. — Тогда почему ты остановила меня?— его голос почему-то был охрипшим, прочистив горло он продолжил: — Ты тоже прости меня, но держать себя в руках, когда я с тобой, мне очень сложно, пойми, — он улыбнулся ей уголком своих губ. Она встала на колени и подошла к нему ещё ближе. Теперь он мог разглядеть ее фигуру, от этого вида легче парню совсем не стало. Она впустила пальцы в его волосы и, наклонившись, их лбы встретились. — Я обещаю, что скоро наступит этот момент, но только не здесь и не сейчас, у нас с тобой все будет по-другому, — прошептала она и поцеловала его. — Прости, но я дико хочу тебя! Ты невероятная! Девушка хихикнула, забралась под одеяло и, взглянув на него, спросила: — Ты останешься со мной? — Моей смерти хочешь? — язвительно ответил он. — Не уходи, давай просто поспим эту ночь вместе? Эта ночь как будто крыльями укрыла этих двоих, желая уберечь их от несчастий, которые могут их ещё ожидать. Этот мир замер в тот момент, когда его рука обвила ее талию и прижала единственную к себе. Пусть она не стала с ним одним целым, это вдруг стало не так важно как то, что он может вот так просто лечь рядом с ней и уснуть, вдыхая аромат ее волос. Ее хрупкая тонкая спинка коснулась его живота, а рука легла на его руку, сжимая его кисть в своих пальцах. Утро наступило очень скоро, он открыл глаза сразу же, как ощутил шевеление рядом. Он увидел как Офелия лениво подтягивается и, зевая, повернулась к нему. — Раньше я и мечтать не могла, чтобы провести с тобой ночь, — улыбнувшись, подушечками пальцев она дотронулась до его губ. — Не могу поверить, что это все со мной происходит. Девушка прильнула к нему в объятия и прижалась, уткнувшись лицом в грудь. Никита молчал, он проводил руками по ее волосам и старался запомнить каждую секунду этого мгновения. Запечатлеть в памяти то, как ее кисти легли на его грудь, а дыхание жгло шею своим жаром. Парено улыбнулся, отметив про себя, что все-таки смог добиться этой недотроги. Как только он гордо подумал о своих достижениях, его азартное настроение тут же улетучилось, парень с ужасом осознал, что скорее всего это она добилась его, да и не столько успешно, что когда он думает о ее исчезновение мир превращаться в прах... — Итак, у меня возникла супер идея! — восклицая, Никита поспешно спускался с лестницы, обращаясь к отцу, который писал сообщения, а Офелию поглотила книга, которую она нашла на полках домашней библиотеки. — Как вы смотрите на то, что мы устроим семейный вечер? — парень плюхнулся рядом с Офелией и, ехидно улыбаясь, продолжил: — Феля приготовит ужин. — Что? — со страхом произнесла Офелия, привлёкши даже внимание Станислава Никитича. — Тебе что, сложно что ли? — наигранно удивляясь, спросил Артемьев младший. Девушка нервно заерзала на диване. — Не сложно, просто может моя еда кому-то не понравится. Повисла пауза. Парень прекрасно помнил как Офелия призналась в своём неумении готовить, но все же не смог сдержаться, чтобы не поглумиться над девушкой. Он обнял ее за плечи и без всякой неловкости перед отцом чмокнул ее в щеку. — Не бойся, я шучу, закажем «ужин дома» и я помогу тебе, — Никита посмотрел на отца и спросил: — Ты сам пригласишь маму или мне это сделать? Мужчина медленно поднял глаза на сына, на лице Станислава Никитича застыла паника. Он громко сглотнул, переведя взгляд в сторону, и произнёс невпопад: — Я не знаю, как это будет все выглядеть... Таня, наверное, и не захочет сидеть со мной за одним столом. Никита стал серьезнее, поддав корпус вперёд и упирая локти в колени, сказал сухим голосом, глазея на отца из под бровей: — Почему это? Станислав Никитич развёл руками. — Не знаю, но как ты это себе представляешь, сын?— возмущался мужчина. Никита беспечно пожал плечом. — Очень хорошо, отец! Если не хочешь, я сам приглашу маму. Отец поднялся с места и задумчиво зашагало по комнате. — Может вы без меня посидите? — он заглянул в глаза сыну, надеясь увидеть там хоть каплю понимания и снисхождения. Никита ухмыльнулся и, откинувшись назад, он обхватил спинку дивана руками. — Не, пап, так не пойдёт! Это будет вечер семьи, придёт Леха с девушкой, мама, мы будем, и ты хочешь вот так бросить нас и смотаться? — укоризненно улыбаясь, он практически сверлил отца глазами. Отец никуда не мог деться от напора сына. Никита хотел устроить настоящий семейный вечер со всеми членами семьи, сейчас он как никогда хотел поделиться с семьёй своим счастьем. В какой-то момент он даже почувствовал себя женатым мужчиной, всякий раз, когда ему приходилось уходить из дому не на долго по делам или помочь брату в организационных моментах его работы, он то и дело вспоминал Офелию, которая ждёт его дома, парень действительно спешил домой сразу же, как ему удавалось вырваться. Это чувство невозможно ни каким образом описать, ты не хочешь покидать свой дом только из-за одного человека, хотя раньше ты ненавидел долго засиживаться дома. Теперь его дом был не только местом проживания: они с Офелией часто спускались на цокольный этаж, где был бильярд и там подолгу катали шары, или вместе готовили блинчики, она заставляла вместе делать уборку по дому, вечерами смотрели сериалы или по очереди читали книгу вслух. Она всегда могла как-то его развлечь и скучать никогда ему не давала. Никита самостоятельно выбрал на сайте меню, которое у них будет, пришлось выбрать мясо и рыбу для тех, кто не поддерживает его взглядов, в тот же вечер обзвонил маму и брата. На следующий день, когда еду доставили, они с Офелией принялись вместе готовить все, что будет готовить Никита. В основном все делал он, она только помогала и понемногу накрывала на стол на кухне. Никита же тушил, жарил и запекал без остановки. Вместе они очень скоро со всем управились, готовка прекратилась ровно за час до приезда гостей в назначенный им час. Офелия поднялась наверх привела себя в порядок и сразу вернулась обратно. — Мне кажется, для такого случая больше подходит платье, а не мои дурацкие джинсы, — буркнула она. — Ты отлично выглядишь, а платье мы поедем с тобой завтра купим, — подмигнув ей, сказал Никита, развалившись на диване, при этом листая новостную ленту в социальной сети. — Угу, этого ещё не хватало, — продолжая угрюмо бурчать, она скрестила руки на груди. В этот момент в телефон домофона раздался звонок. Никита подумал о том, что это могут быть гости, но обычны Леха никогда раньше назначенного часа не приезжает. Никита подумал, что это может быть мама, которая очень даже могла приехать раньше. Без задней мысли он весело вскочил с места подойдя к двери снял телефонную трубку и, не приложив к уху, замер на месте. Его глаза смотрели в маленький экран, от одного вида которого сердце подпрыгнуло и забилось так сильно, что стук отдавался в голове. На экране было видео изображение мужчины в государственной униформе с погонами и с одной толстой полосой посередине. — Никита? — откуда-то из далека до него донёсся взволнованный голос Офелии. — Кто там? Он не смог даже пошевелиться, чтобы взглянуть на неё, парень приложил телефон к уху и губами спросил: — Кто? — Старший сержант Горбунов! У нас разрешение на обыск, откройте! Он не собирался открывать. В голове возникло «бежать», и варианты как он сможет это сделать. Конечно вход в дом был не один и он был готов в любую секунду взять Офелию и сбежать оттуда. Злость накрыла его с головы до ног. Никита с грохотом положил трубку на место, сорвался с места и, подойдя к Офелии, взял ее за руку со словами: — Нам срочно нужно бежать! Ее глаза в страхе забегали по его лицу, словно умоляя его сказать, что это не правда. — Что? — Послушай меня, — он обнял ее лицо своими ладонями и прошептал ей: — Пожалуйста, не бойся, я тебя смогу защитить! — его всего трясло и от страха, и от гнева, он не мог понять в чем истинная причина, но одно он знал точно — сейчас он рискует снова ее потерять, ее снова смогут отобрать у него. Этого было достаточно, чтобы адреналин ударил в кровь. Он снова взял ее за руку и сказал: — А теперь нам нужно убегать, давай. Ребята были готовы податься в бегство, как вдруг на лестнице, по которой они должны были подняться, оказался Станислав Никитич. У него был чересчур напряженный и серьезный вид, Никита понял, что он мог все слышать. — Отец, нам нужно убежать! Ты нас не остановишь! Мужчина закивал головой и, спускаясь по лестнице, не проронил ни слова. Он встал на против ребят и, внимательно заглядывая в их лица, сказал: — Я не дам вам бежать... Никита не дал договорить: — Уходи с моего пути, отец! — закричал парень. — Сын, послушай, сколько вам ещё придётся бежать? — Ты не понимаешь? Там менты стоят, они заберут ее, у них есть гребанное разрешение, понимаешь? — Понимаю, — Станислав Никитич старался держать себя в руках ради сына, но давалось ему это крайне тяжело, он заметно нервничал, мужчина старался убедить сына, чтобы он так же спокойно вёл себя, но Никита не мог, им одолевал страх и неизвестность перед будущим. — Но сейчас вам нужно остаться и попытаться бороться, понял? Парень не хотел ничего такого понимать, он не мог так сильно рисковать, именно на этот риск его и подбивает отец. Для парня лучше бежать, чем остаться и дать возможность им забрать Офелию. — Никита, твой папа прав, мы не можем всегда бежать, — Офелия взяла его руку в свои ладони и поцеловала. — Нам нужно попытаться, понимаешь? — Мы сильно рискуем, — растеряно проронил он. — Все будет хорошо, — Офелия неуверенно улыбнулась, а Станислав Никитич прошёл к двери. Никита обнял ее и дрожащим голосом прошептал: — Что бы не случилось, запомни: я люблю тебя, поняла? Она положила свою руку на его и, кивнув головой, прикрыла глаза, потянулась к его губам. Он закрыл глаза и принялся готовиться к худшему. Морально быть готовым к потере любимой оказалось чем-то из области фантастики. Каждая секунда длилась вечность. — Доброго времени суток, — прозвучал грозный и четкий голос сотрудника полиции. — Здравствуйте! — устало ответил отец. Никита обернулся и увидел все того же мужчину, который звонил в домофон. — Вы, наверняка, догадываетесь зачем мы здесь? — Нет, а кто мы? — упирая руки в боки, спросил Станислав Никитич. В этот момент на пороге появился отец Офелии, он прошёл в зал и сразу начал искать кого-то взглядом, следом прошла ее мать, а после и ее брат. Вся их семья вот так по стечению обстоятельств оказалась в доме у Никиты, далеко за городом, в закрытом посёлке, до этого момента он считал это место абсолютно безопасным и вне досягаемости. — Добрый вечер, — поспешно поздоровался Станислав и протянул гостю руку для рукопожатия. Но мужчина был явно не расположен к знакомству и абсолютно проигнорировал жест вежливости со стороны хозяина дома. Отце Офелии одарил Станислава пренебрежительными взглядом, словно он говорил: «Пожать твою руку все равно, что пожать кровному врагу». — Я пришёл забрать свою дочь! — уверенным и грозным голосом заявил он и перевёл взгляд на свою дочь. — Вы зря сюда приехали! Она не вернётся к вам! — точно так же ответил Никита, загородив собой Офелию. Офелия положила руку ему на плечо, будто хотела успокоить его. В это момент вмешался сержант: — На каком основании она живет у вас? Девушка ещё не совершеннолетняя, поэтому должна жить с родителями! — Ее родители жестоко с ней обращаться, она не может с ними жить! Она сбежала от них, что не понятного! — все его тело натянулось как струна и каждая мышца дрожала от эмоций. — Заткнись, ладно?! — зарычал Артур. — Пошёл вон из моего дома! — Никита! — передернул Станислав Никитич и спокойнее добавил обращаясь к сержанту: — Девушка пришла к нам по собственному желанию, мы только приютили ее, не выгонять же. Все это время Горбунов молча кивал, пока говорил Станислав. — Да, но в то же время вы скрыли своё место нахождения от родителей, это незаконно! Повисла недолгая пауза. Артур прошагала вперёд и, уставившись свирепым взглядом на Офелию, зловеще произнёс: — Давай, иди в машину! Офелия лихорадочно замотала головой, при этом не издавая никаких звуков. Никита взял ее за руку и, посмотрев в глаза парню, ответил: — Она никуда не уйдёт, я ни за что не отпущу ее, тебе придётся меня убить, чтобы забрать ее! — Никита, — взмолилась Офелия, заглядывая в его лицо глазами, полными слез. — Я вас виду впервые раз в жизни, но уже не переношу вас на дух, — с обидой сказал Гор, враждебно оглядывая Станислава Никитича. — Из-за вас я рискую быть опозоренным, а моя дочь рисует остаться без мужа и семьи! Если хоть кто-нибудь узнает о том, что она сбежала к русскому, она навсегда останется старой девой! — его голос звучал отчаянно, а глаза были уставшими и не выспавшимися. — Я виноват перед вами, но я так же как и вы думаю о своё ребёнке. Никита любит ее и я просто испугался, если бы я их выгнал, он бы точно ушёл из дому навсегда, поймите. Гор больше не желал разговаривать и решать проблему, их семья уже точно все решила. — Офелия, мы уходим домой, идём. — Папа, как я вернусь, если вы никогда не позволите мне самой решить с кем быть, — ее слезы больше не стояли в глазах, они текли по ее щекам одна за другой. — Хватит спорить, быстро иди сюда!— заговорила ее мать. Она посмотрела на Никиту, будто мешкает, он ещё больше испугался от ее неуверенности. Артур подошёл к ним и протянул руку сестре: — Идём. В этот момент Никита уже потерял всякое самообладание. Все перед глазами приобрело черно-белый окрас. Это было как вспышка ярости и гнева, он ненавидел в этот момент всех, кто находился в этом помещении, он почувствовал своё бессилие над ситуацией. Никита схватил Артура за расстегнутую куртку и закричал: — Тебе жить надоело, пошёл на хрен отсюда! — Никита, прекрати!— закричал отец. — Никита, успокойся, пожалуйста, — Офелия принялась дергать его руку, но он слишком сильно вцепился ими в Артура. Артур нервно засмеялся и отдернул его руки со всей силы, что у него было. — Идиот, она никогда не будет с тобой, смирись! От услышанного его разум затмил гнев и парень, не размахиваясь, резким движением руки ударил парня в нос так сильно, что противник не удержался на ногах. Держась за нос, он согнулся и сел на корточки. Послышался женский крик, подняв голову, Никита увидел маму Офелии, которая, держась за голову, кричала, с ужасом смотря на сына. Парень оглянулся на Офелию: она лишь, прикрыв рот ладонью, переводила взгляд с брата на парня. — Что ты делаешь? — Станислав Никитич подошёл к сыну, испепеляя своим злым взглядом. — Пусть уходят, она не уйдёт! Мать и отец подбежал к своему сыну, кто подкладывался носовой платок к крови, которая продолжала стекать из носа, кто-то пытался понять сломался нос или нет. — Теперь ещё разбой и хулиганство! — злостно рявкнул полицейский. — Собирайтесь, вы оба идёте со мной в участок. Обращался он непосредственно к Никите и Станиславу. Никита не мог ни куда ехать, ситуация оказалась тупиковой, парень совсем отчаялся, надежды отвоевать Офелию совсем не осталось. — Вы смеётесь? Какой ещё участок? — зашипел парень, стараясь восстановить дыхание и пульс, успокаиваясь. — Послушайте, давайте мы тут все решим,— попросил Станислав Никитич, с надеждой взирая на Гора. Тот поднял ненавистные глаза на мужчину, спокойным, но ледяным голосом заявил: — Если Офелия пойдёт сейчас с нами, мы заберём заявление и вы останетесь у себя дома! Ее родители пришли как приходит смерть с косой, они решили не просто забрать свою дочь, но ещё и пригрозить репутации Станислава Никитича. Выбор предоставлялся Офелии, но он не мог дать ей сделать этот выбор, ее сердце разорвется на части, если она сделает этот выбор. Никита не мог просто стоять и ждать, когда он откажется оттого, что заставляет ее так просто взлетать. — Если Богосян заберёт заявление о пропаже дочери, то конечно мы уедем и не станем заводить дело, — как бы между прочим сказал Горбунов и терпеливо ждал как развернутся события дальше. — Вы не можете забрать Никиту, он не совершеннолетний он не может отвечать перед законом, — в панике запротестовала Офелия. Сержант криво ухмыльнулся. — Подростки, достигшие четырнадцати лет, могут уже отвечать за ряд преступлений перед скамьёй подсудимых. — Что ты натворила, гадина ты такая! — неожиданно для всех вскрикнула Наира Ахмедовна. — Из-за тебя у нас столько проблем! Связалась невесть с кем, а нам приходится иметь дело с полицией! Сколько ещё ты будешь поджигать наш дом, чтобы мы в нем горели, а? — у женщины явно началась истерика, у этой жесткой женщины дрогнул подбородок и голос, он подумал, что она плачет, но когда пригляделся не обнаружил на возрастном лице ни единой слезинки. Рядом стоящая Офелия явно расклеилась, она отчаянно лила слезы в свои ладони, она плакала горько и почти на взрыв. Когда подошёл, он услышал как девушка начинает захлёбываться она не могла наполнить лёгкие воздухом. В этот момент он тоже встал перед выбором: отпустить ли ее или освободить отца от «обезьянника». Он смотрел на неё. Она была слаба из-за любви к нему, стоит только пригрозить ее им, она тут же теряет всю свою уверенность и готова отдать свою жизнь и душу, лишь бы оставили его в покое. Она вытирала свои слёзы и он быстро помог ей, он сильно сожалел об этих слезах, пролитых за него. За каждую каплю он чувствовал за собой вину, она мучилась — это было видно, боль пронзала все ее тело, он знал, потому что с ним сейчас происходило тоже самое, он сам бросил их в этот разгоравшийся огонь, сам обрёк их гореть в нем. Никита повернулся к гостям и уверенным тоном заявил: — Офелия никуда не уйдёт! Вам нужно, чтобы кто-то понёс наказание? Окей, я пойду с вами, только не трогайте отца! — Что ты такое говоришь, сын? — Станислав Никитич был поражён повелением сына. — Никита, — позвала Офелия. Он снова обернулся к ней и его лицо больше не смягчилось, он был твёрд, так же и черты лица стали ожесточённее. — Я обещал, что защищу тебя. Я не смогу без тебя, ты знаешь! Никита направился к сотруднику полиции. — Ну что, заберёте? Я готов взять вину на себя. Сержант Горбунов устало вздохнул и перевёл взгляд напряжённые лица присутствующих и ответил: — Как знаешь! На выход! — Что? А как же наша дочь, мы ее не заберём? — всполошился Гор Тигранович. — А что тут сделаешь? — раздраженно процедил мужчина. — Вашей дочери уже почти семнадцать, на суде она может дать показания против вас, а вдруг у неё ещё и доказательства есть против вас! Лучше найдите подход к подростку, иначе вы ее можете не увидеть! — Так не пойдёт, Офелия, ты не можешь оставаться тут! — закричал Артур, сжимая свою руку в кулак и свирепо бегая по лицу девушки глазами. — Сынок, ты не можешь так со мной поступить, я не смогу с этим жить, — Станислав Никитич, который всю жизнь говорил твёрдо и уверенно имея статный вид, ровную осанку, вдруг склонился и втянул голову в плечи, а тон вдруг сменился на мольбу. — Я поеду домой, не забирайте никого, я сама приехала и сама решила скрываться от родителей, я сама придумала план и втянула этих людей в это, никто не виноват! Оставьте их! Как на духу выпалила Офелия и медленно пошла к родителям. Никита был в шоке от услышанного, какое-то время он находился в ступоре, но когда она подошла ближе, парень схватил ее за предплечье и притянул к себе, рявкнув на неё: — Что ты творишь? Зачем ты это делаешь? Я же уже все решил! — Прости, — тихо ответила она, не в силах смотреть ему в глаза. — Зачем ты так со мной поступаешь Офелия, ты не уйдёшь! Не оставишь меня, нет! — Отпусти ее, — рядом возник Артур и взял сестру за другую руку. Никита кипел от злости и со всей силы, что он имел, толкнул парня в грудь так, что его рука отцепилась и он чуть не упал. — Сейчас же поднимайся наверх, поняла?! — злостно зашипел Никита, склонившись над ней. Офелия снова принялась плакать. Она просто мотала головой и продолжала плакать. — Отпусти меня, я должна уйти, я не останусь смотреть как ваша с отцом жизнь рушиться, я хотела принести с собой в твою жизнь только радость, но в итоге принесла только разрушение, пусти. — Не-ет! — Никита закричал так громко, что самому пришлось зажмуриться от собственного крика. Офелия пыталась вырвать свою руку из его ладони, но не выходило. К ним подошёл Станислав Никитич и положил руку на плечо сыну. — Отпусти ее, Никита, я обещаю, мы что-нибудь придумаем! Никита начал шумно дышать, в голове сильно давило, кислород будто перестал поступать в дыхательные пути, перед глазами вдруг все поплыло, он не понял почему ничего не видит, но когда одна пелена с глаз стекла понял, что у него появились слезы. В другой момент он бы оставил все лишь бы скрыть эту слабость, но не сейчас. Никите было все равно, кто, что увидит, он мог думать только о ней. Парень не верил, что она сейчас все это ему говорит, не верил, что сама уходит, ее не увидят силой, не заставляют, она сама уходит, она сдалась, опустила руки. Все, что он пережил с ней в этом доме вдруг пронеслось перед глазами, он увидел все до этого момента и начинал осознавать, что теряет ее снова и не известно, что будет потом. Артур снова подошёл и потянул ее за другую руку, но Никита не переставал держать ее. — Ты не уйдёшь, слышишь, я не позволю, Офелия! — продолжал кричать парень и рвался к ней, но не мог, он не видел, что его держит, но его силы иссякали и ее рука потихоньку ускользала из его руки. — Прости, прости меня, Никита, прости, — повторяла она, захлебываясь слезами. Его ладонь коснулась ее руки и он снова попытался удержать, но не смог, он сжимал ее тонкие пальцы так сильно, что казалось вот-вот сломает их, но их руки вспотели и она все же медленно выскользнула из его руки. Никита обернулся, увидев сзади отца, он возненавидел его в ту же секунду. Он держал его, чтобы тот не остановил Офелию, отец предал его, не поддержал и подставил. Весь мир был разрушен в этот миг. Никита вырвался из рук отца и закричал ему в лицо: — Я тебя не прощу отец, понял?! Сказав, он бросился на улицу. Гости вышли со двора и походили к машине. Он нашёл глазами Офелию, которая прикрывала курткой свои плечи и с опущенной головой подходила к задним сиденьям. Парень подбежал к ней и прикрыл собой дверь автомобиля. — Феля, ты не оставишь, нет, не оставишь меня, — повторил он, мотая головой, его глаза горели, ровно как и сердце в области груди, он думал, что умирает, и вправду умирает, настолько был опустошён и разбит. — Никита, — заплакала она, осторожно коснувшись пальцами его щеки. — Не надо, оставь, я должна уйти. — Ты специально это сделала, ты лишила меня выбора, я не могу оставить, не могу, — протянул Никита, собирая горячие следы со своего лица ладонью. — Я сейчас горю так же, но ты обещал, что с тобой у меня всегда будет свобода. Помнишь? Прими мой выбор, я так решила! — Что?— Никита не смог ничего ответить, парень только вспомнил свои слова, сказанные ей однажды: «Со мной ты приобретёшь во сто крат больше чем потеряла, я клянусь дать тебе заботу, защиту, свободу — все, чего тебе не хватало, у тебя будет!» — Не страдай так, любовь моя! — она погладила его щеку и подняла глаза к небу со словами: — Пусть Бог отдаст мне все твои страдания. Офелия открыла дверь и села в машину, закрыв дверь, не взирая на его слова: — Прошу не оставляй меня, Офелия! — он больше не мог говорить спокойно, он кричал, разрывая своё горло. Она напоследок подняла глаза к нему и, плача прижала ладонь к стеклу, и он так же прижал свою, смотря в окно, продолжая молить ее, но машина, как только завелась, сразу тронулась с места. Никита не чувствовал ничего, ни дикого холода, ни заледеневших ног. Обессилено он упал на колени в снег и, закинув голову назад, закричал во все горло, он не понимал кричит он или ревет, но через раздирающий крик он освобождало свою боль, но она все не заканчивалась. Он кричал и не слушал, что говорит отец, который в панике стоит рядом и просит его идти в дом. Дом Никиты не существовало больше отца, никого больше не было, он остался один, как будто небо обрушилось на него и теперь он обречён страдать в полном одиночестве. Его проглотила тьма, он навсегда лишился света, навсегда.