Кровь от крови

Домик был небольшим, но уютным. Кухня, примыкавшая к столовой, перетекала в главный зал, а спальня была отделена от основного помещения стеной. Там помещалась большая кровать, делать которую пришлось вручную, шкаф и тумбочка. Для того, чтобы хорошенько выспаться или проводить долгие ночи вдвоём без сна, места им хватало. Конечно, после особняка, в котором привык жить Лиам, здесь было тесно. Однако первые месяцы пребывания в Лоувере они с Оливером так и теснились в комнате в доме Ириса и Нуры, но когда окончательно стало понятно, что здесь они и останутся, было решено обзавестись собственным жильём. Все дома строились руками жителей. К тому моменту не осталось никого, кто не слышал бы о странной паре, явившейся из Ксихвинга. Поначалу Лиам не афишировал свою фамилию, ловя себя на мысли, что точно так же поступал Ральф. Они много времени проводили с Оливером вместе, даже гуляли вечерами вдвоём — отпускать его одного он долгое время не решался, да и сам Оливер был не против компании. При чужих они никак не демонстрировали то, чем занимались наедине, однако слишком тесные отношения вампира и человека в поселении, где правила такая же пара, привели окружающих к верным выводам. Их никогда не спрашивали, питается ли Лиам кровью Оливера, но порой задавали вопросы вроде: «А как ингри и хемпи выбирают друг друга?» или: «А вы сначала стали парой или сошлись вынужденно?» Все вопросы были слишком сложны, чтобы на них давать однозначные ответы, поэтому Лиам старался не вдаваться в объяснения того, что было принято в Ксихвинге. Что бы он ни сказал, здесь, в Лоувере, это было в диковинку. Он продолжал питаться кровью Оливера. Оливер не был против, когда это происходило во время секса — в конце концов, именно с этого всё и началось. Но чаще всего они старались разграничивать эти занятия, оставляя совмещение на особые ночи, когда страсть выходила за рамки. Со временем Оливер возмужал. Исчезла юношеская худоба. Он раздался в плечах и слегка набрал мышечную массу, хотя по-прежнему оставался достаточно подтянутым. Оливер нашёл себе то же самое занятие, что и в Ксихвинге, чтобы не сидеть сутками в доме — он занимался клумбами, которых появилось здесь множество. После того, как он украсил некоторые улочки, многие жители стали обращаться к нему с просьбами сделать то же самое около их домов. Поначалу Оливер спрашивал разрешения у Лиама, но тот больше не чувствовал себя вправе запрещать ему что-либо. В Лоувере любой человек считался свободным, хотя Оливер упорно напоминал Лиаму, что он по-прежнему его ингри. Это льстило и одновременно с тем помогало доверять ему. Лиам ничего не запрещал, но порой, если Оливеру приходилось задерживаться, начинал невольно волноваться. Файон Дойл вместе со многими жителями Флапберга вернулись туда, переждав первые недели напряжённого конфликта после Охоты. Вести до Лоувера доходили с опозданием, а если и доходили, то мало кто придавал им большое значение. Здесь был свой собственный мир, отличный от всего, что происходило за его пределами. Лиаму потребовалось время, чтобы привыкнуть к нему, но когда он привык, больше не смог представлять себе иную жизнь. Их с Оливером никто не осуждал. Они могли не прятаться, хотя предпочитали даже не обниматься где-то вне своего жилища. То, что когда-то было совершенно неприемлемо, теперь стало обыденным и привычным. От Ральфа Лиам получал весточку лишь дважды: первый раз он сообщил о проведении бала, второй раз, спустя несколько месяцев — о смерти предводителя Трока. Однако увидеться им удалось только спустя два человеческих года — один солом. Поздно вечером они с Оливером уже лежали в постели и медленно целовались, лаская друг друга руками. Их отвлёк настойчивый стук в дверь, повторявшийся снова и снова до тех пор, пока Лиаму не пришлось встать. На пороге его встретил запыхавшийся мальчишка, который, стоило только двери отвориться, ткнул пальцем в сторону. — Он пришёл! — вытаращился на Лиама мальчик. — Кто? — не понял Лиам. — Он просил сказать, что приходится вам братом. Уже через пять минут Лиам спешил к окраине, где плясали зажжённые факелы в руках жителей. Издалека он рассмотрел две фигуры на лошадях, которых обступили со всех сторон и не давали никуда двинуться. Рядом находились и Нура с Ирисом, которые явно дожидались именно его. — Наконец-то, — вздохнула Нура, стоило Лиаму подойти. — Мы не могли впустить их. Сам понимаешь, в Лоувере чужаки — явление редкое. — Понимаю, — ответил Лиам, а сам не сводил взгляда со всадников, одним из которых и был его брат. — Ральф. Ральф смотрел на него и улыбался. — Давно не виделись, — поприветствовал он в свойственной ему шутливой манере. Вторым всадником был Кайл Джерджели, который держался более сдержанно и ограничился только кивком. — Впустите их, — вздохнул Лиам. — Это действительно мой брат и… его друг, — он вопросительно посмотрел на Ральфа, но не получил никаких опровержений своих слов. Он привёл гостей в их с Оливером дом, оставив все разговоры на тот момент, пока не закрылась дверь. Кайл так и не сказал ни слова, тенью следуя за ними. Одеты они были в простую одежду, которую Ральф любил использовать в вольной жизни, чтобы стать ближе к касте кески. На пороге спальни показалась любопытная мордашка Оливера, кутающегося в одеяло и с интересом смотрящего на внезапно объявившихся Ральфа и Кайла. — Пройдёте? — спросил Лиам, приглашая их внутрь. — Это твой… ваш дом? — с каким-то подозрением спросил Ральф, шагнув к квадратному столу. — Наш, — кивнул Лиам и шикнул уже на Оливера: — Оденься! Тот мгновенно исчез, хлопнув дверью, а Ральф тихонько прыснул со смеха. — Вижу, у вас двоих всё хорошо. — Верно. А у вас? — он перевёл взгляд на Кайла, который почему-то выглядел мрачнее тучи, и ещё раз уточнил: — Вы вместе? Кайл плюхнулся на соседний с Ральфом стул, не поднимая глаз. Выглядел он чересчур надутым и обиженным. Лиам уже было решил, что они крупно поссорились, как Ральф всё-таки ответил: — Вместе. Просто учились охотиться на диких зверей. — Диких зверей? — От Кайла ускользнул кролик, — сказал Ральф и громко расхохотался, получив от Кайла настолько гневный взгляд, что тот мог испепелить его на месте. — Это ты его спугнул! — взорвался Кайл. — Я хотел посмотреть, как ты справишься с ним в движении! — оправдывался Ральф. — Сволочь! Ненавижу! Они надолго сцепились, то осыпая друг друга проклятиями, то припоминая какие-то немыслимые истории. Пока оба были заняты словесной перепалкой, из спальни тихо выскользнул одевшийся Оливер и, подойдя к Лиаму, положил руку ему на плечо. Лиам тут же отвлёкся от созерцания ссоры, извернулся, тронул губами костяшки пальцев руки Оливера, привлёк к себе и усадил на колени. Теперь уже они вдвоём молча смотрели на вскочивших на ноги Ральфа и Кайла и выжидали, когда тем всё это надоест. Первым опомнился Кайл, повернувшийся в сторону да так и застывший, когда его гневный взгляд, в один миг ставший удивлённым, остановился на Оливере. Лиам прекрасно знал, как они смотрятся со стороны, а потому больше не стремился скрыть руку, которой придерживал Оливера за талию. — Это того стоило? — спросил Ральф, когда молчание слишком затянулось. — Чего? — посмотрел на него Лиам. — Жизни в Ксихвинге. Незнания того, что произошло после вашего ухода. Лиам действительно не интересовался, что происходило вне поля его зрения, но когда Ральф сообщил о смертях, случившихся на балу, потерял дар речи. В письмах, что он получал с голубями, об этом не было ни строчки. Ральф, давно свыкшийся с произошедшим, вдруг пустился в описание того, как им пришлось восстанавливать Ксихвинг, который никогда уже не станет прежним. И пусть прошёл уже целый солом, пусть они никогда не были особенно близки, — ему было больно узнать, что родители погибли. Так же, как и добрая половина остального населения. Когда удалось с собой совладать, Лиам вытащил брата за шкирку на улицу, припечатав совершенно очевидным вопросом: — Почему ты сразу не сказал мне? Ральф в ответ воззрился на него не менее зло: — А почему я был должен говорить это тому, кто скрыл правду о сухокровии? — и добавил в ярости: — Ты ведь знал. Ты всё знал, но предпочёл сохранить тайну. Лиам сразу отступил от него, внезапно осознавая слишком многое. Ральф связывался с ним только дважды, а встретились они и того позже. Его поведение было сухим — они даже не обнялись, как делали обычно. — Ральф… — в бессилии прошептал Лиам. — Я понимаю, не утруждайся, — махнул он рукой, — ты выбрал Оливера. Ты пожертвовал всем ради него и решил начать всё сначала здесь, в Лоувере. Хорошее место, кстати. Но тем, кто остался в живых, пришлось разбираться с грязным наследием Совета и Четырёх Родовых Фамилий: мне, Кайлу, Ракель и Дамьяну. — Ракель и Дамьян выжили? — Да, потому что вместо веселья на балу предпочли уединиться в спальне. Как и мы с Кайлом, — гневно пояснял Ральф. — О чём ты думал? Если бы не случайная удача, мы все были бы мертвы. Все! Ему на самом деле нечего было ответить. Когда Лиам решил сохранить тайну о сухокровии, он не думал, что эта проблема едва не будет стоить его брату жизни. Но она стоила жизни многим семьям, в том числе — его собственной. В одно мгновение прошлое, давно оставшееся позади, нагнало, окутало и захватило в плен. Отступив ещё на шаг, Лиам сдавленно прошептал: — Прости… прости меня. Я не подумал. — Об этом я и говорю. Подожди же, — Ральф успел поймать его за руку прежде, чем Лиам отошёл слишком далеко. — Только не надо сейчас взваливать на себя ответственность за все беды нашего мира. Я рад, что у тебя и Оливера всё хорошо. — Но цена нашей жизни слишком высока. — Тогда живи за всех, — упрямо дёрнул Ральф. — Живи и не смей впадать в отчаяние. От тебя всё ещё зависит по крайней мере одна жизнь — жизнь Оливера, — он кивнул в сторону дома. Напряжение между ними постепенно спадало, и Ральф устало вздохнул, переместив ладонь на плечо Лиама. — Прекрати. Не заставляй меня жалеть, что я вообще тебе всё рассказал, — произнёс Ральф и неожиданно крепко обнял. Эти объятия были самыми искренними и необходимыми. Лиам сжал брата в ответ, испытывая необычайное облегчение, что он здесь, он рядом и с ним всё в порядке. — На ком остался Ксихвинг, если ты и Кайл… — На Ракель и Дамьяне, — хмыкнул на ухо Ральф. Лиам резко отстранился, ошарашенно глядя на брата. — Что? — засмеялся тот. — Я ведь сказал: они живы благодаря тому, что дали волю своим желаниям. Четырёх Родовых Фамилий больше нет, как и Совета… зато есть пара из Джерджели и Фабиал. Они справятся. — Ты так уверен? — Больше некому. Я обещал Кайлу увезти его из Ксихвинга… Получилось не сразу, — виновато потупил он взгляд. — Рад за вас, — похвалил его Лиам и, помедлив, осторожно предложил: — Останетесь? Дом маленький, но со временем жители помогут вам выстроить свой. Не сразу, конечно — сначала придётся потесниться. Но всё образуется. — Я охотник, — напомнил Ральф. — Мне сложно оставаться на одном месте. — Это не Ксихвинг — лес рядом, как и все открытые дороги. Можешь уходить и приходить, когда захочешь. Но мне следует тебе напомнить: ты тоже не один — у тебя есть Кайл. Не забывай. — Не забуду, — эхом откликнулся Ральф. И они оба повернулись в сторону дома.