Merry fucking christmas

Микки проснулся за пять минут до звонка будильника. Это была редкость. Обычно он понимал, что будильник звонит каким-то краем своего сознания, в то время как другая часть отчаянно материлась и не хотела верить, что надо вставать и идти на ёбанную работу. Чаще всего Микки всеми силами игнорировал будильник, пока Йен не находил способ заставить его встать, начиная его тормошить, обнимать, фальшиво петь или делать какую-либо другую слишком веселую для шести утра поеботину. Сегодня Микки проснулся моментально и выключил будильник, прежде чем у того появился шанс разбудить рыжего идиота, которому вчера пришлось нелегко и который теперь спал, прижавшись грудью к спине Микки ещё крепче, чем обычно, словно боясь остаться в одиночестве. Микки уговорил Йена взять день больничного и немного прийти в себя. Сейчас он хотел, чтобы рыжий ещё поспал, пока Микки сваливает на работу. Чего Микки не продумал, так это как он выберется незамеченным из этих медвежьих объятий. Он чуть отодвинулся от Йена, только чтобы почувствовать, как парень немедленно прижимает его обратно к себе. - Да ёб твою мать, Галлагер... Во сне такой же настырный, как и в жизни, - вполголоса выругался Микки. Хотя, что скрывать, эти бессознательные потуги рыжего не отпускать его никуда от себя заставляли брюнета растаять, как сопливую девчонку. Но если он сейчас не выберется из кровати, слишком будет велик соблазн остаться тут насовсем. Микки осторожно, еле дыша, поднял руку Галлагера, которая лежала, обнимая, у него на груди, и переместил ее назад. После чего ещё более осторожно отодвинулся. Вроде всё прошло успешно. Йен продолжал спать, выглядя слишком беззащитным для человека, которому приходиться бороться с таким количеством дерьма в своей жизни. Микки не удержался и провел рукой по рыжим волосам. "Ты даже не представляешь, как я тебя люблю." - подумал Микки. Он вышел на кухню, застегивая на ходу рубашку. Кофе он не будет делать - слишком шумно будет, попьет на работе. Сзади раздались шаркающие шаги. Из двери в спальню высунулась башка заспанного рыжего инопланетянина. Моргая, она оглядела обстановку и направилась к холодильнику. - Йен, у тебя отсыпной сегодня, забыл? - растерянно спросил Милкович. - Иуна бвораы, - услышал он в ответ. - А, ну тогда да, конечно, - съязвил Микии. Йен невозмутимо продолжил доставать из холодильника молоко, сыр и какую-то ещё фигню. - Эй, почему бы тебе не вернуться в кровать и ещё немного поспать? - Нет. Микки вопросительно уставился на парня, который решил, видимо, снова потрепать ему нервы, но его возмущённо-удивленный вид остался незамеченным. Микки чувствовал, что сейчас кого-то прорвёт... - Блядь! Йен... - Иди нахуй, Микки. - Брови брюнета взлетели до небес, он возмущенно открыл рот. - Я делаю завтрак для своего парня. Так что прищеми свою задницу и завали. Микки еще пару секунд возмущённо поводил глазами и завалил. Он уселся за стол, наблюдая, как его рыжая катастрофа готовит ему завтрак. И прямо сейчас он не мог придумать зрелища лучше. Микки расслаблялся в такие моменты. Как бы он не хотел быть уверенным в себе, в Йене, в их будущем, их жизнь поменялась. И хотя он был уверен в своих чувствах, уверен в том, что Йен его любит, но перемены всегда заставляли его нервничать. После того, как Микки вышел из тюрьмы (спустя год после того, как закончился двухлетний срок рыжего), Йен сразу же поставил ему ультиматум - больше никакой тюрьмы, никаких притонов, наркотиков и прочей херни. Они будут впахивать, как проклятые, но больше не будут рисковать снова оказаться по разные стороны решётки. Микки не хотел давать никаких обещаний, но Йен был непреклонен. Мик видел в нём то, что уже видел раньше - когда Йен уговаривал его не жениться по залёту, когда спустя несколько месяцев уговаривал Микки перестать скрывать их отношения. Он видел боль, потребность в нём, в Микки, чтобы он был в жизни Йена. Не просто был - занимал большую её часть. Микки не устоял, как и не мог устоять никогда. Он дал это обещание. И сейчас его ждёт новая смена в баре, с самой, блять, безупречной репутацией в Саус-Сайде. Ни наркотиков, ни шлюх. Ни нормальных денег. Но это стоило того. Даже одного того момента, когда Микки дал это обещание Галлагеру. Рыжий светился так, что можно было легко экономить на электричестве. Он скакал вокруг Милковича, как ненормальный, не отпуская его от себя ни на шаг. Пока не обнаружил, что у него наступил очередной маниакальный эпизод, с которым, к счастью, они вовремя справились с помощью таблеток. "Допрыгался, епть." - сердито ворчал тогда Микки, прижимая к себе эту ходячую катастрофу, которая сопела ему в подмышку. Перед глазами у него возникла тарелка с завтраком и кофе, охуенно пахнувшим кофе. Напротив него, через стол, уселся рыжий, положив голову на согнутые руки и смотря на него всё ещё сонными глазами. - Сейчас-то что ты спать не идешь? - продолжал переживать Микки. Когда он начинал переживать, ему уже сложно было остановиться. - Ну ты же здесь, - безмятежно ответил Галлагер. Микки только оставалось прикончить свой завтрак под присмотром своего любимого, после чего он пнул его в сторону спальни, не забыв поцеловать достаточно долго, чтобы запомнить этот вкус на оставшийся день. *** В баре как обычно было мало народу днём. Микки на автомате выполнял свои обязанности, думая о своём. О своём рыжем идиоте, который словил вчера очередной приступ, пусть и лёгкий, не сравнить с теми, что у него были в прошлом. Но Микки и это было не по душе. - Это всё блядское Рождество, - проворчал он, зло глядя на украшения, которые виднелись на улице. Это было не только блядское Рождество, это была еще и блядская неуверенность Микки, которая преследовала его уже давно и снова дала о себе знать, как только возникла вся это праздничная тема. Микки даже хотел бы, чтобы сейчас было побольше клиентов, чтобы он мог не думать об этом всём. Но нет, он отпустил очередное пиво, и снова взялся протирать уже блестевшую, как зеркало, стойку. Микки не мог сказать, что ему нравилось быть бандитом, сутенёром, мошенником - он это делал, чтобы выживать. Но ему нравилось ощущение власти, которое при этом невольно возникало. Он прятался за маской крутого парня, показывая всем, и себе в том числе, что он не пустое место, как бы ни любил убеждать его в этом отец. А сейчас он завязал. И он не очень понимал, за что ему цепляться дальше, без этой маски. Что у него есть, что он может предложить Йену, если влюбился рыжий в него, когда он держал в страхе весь район и выбивал дерьмо из любого, кто встанет у него на пути? Заботу? Звучит жалко. Может ли это произойти? Может ли Йен потерять интерес к нему? Такое случалось раньше. "Бля, уймись, раньше было по-другому." сказал Микки этому голосу в своей голове. Он не хотел думать об этом. И не мог перестать. Он вспомнил тот момент, когда где-то в глубине души понял, что проебался. После нескольких спонтанных и ничего не значащих, хоть и охуительных перепихонов с рыжим парнишкой с соседней улицы, которого раньше Микки толком и не замечал. В один момент Йен ворвался к нему домой со слезами на глазах, нуждающийся в... нем. Взгляд, который пронизывал насквозь и вызывал желание защитить, позаботиться. Что-то, чего Микки раньше не знал. Не в таком масштабе, по крайней мере. "Ты даже не представляешь, как я тебя люблю." - продолжала возникать в голове у Микки эта фраза. Моменты из прошлого флэшбеками крутились в голове. Секс в кладовке магазина, когда ранимый Йен прижимался всем телом к Микки, которого трахал, словно пытаясь раствориться в этих прикосновениях. Рука, которая легла сверху другой - это перестало быть просто сексом задолго до того, как Микки это осознал. Секс на причале, когда Микки сбежал из тюрьмы, не зная, остались ли у Йена к нему какие-то чувства. И снова, рыжий прижимается к его спине, словно обнимая его всем своим телом, переплетает пальцы. Он говорит, что оставил Микки в прошлом. Тело выдает его. Йен вдавливает Микки в ограждение, стремясь быть максимально близко, прижимается всем телом, тяжело дыша от страсти в его шею. Микки становится тошно от мысли, что он снова может это всё потерять. Хотя, самое главное, чтобы Йен был в порядке. Даже если без него. *** Это был дерьмовый день для Микки. Сам себя накрутил как блядская королева драмы. Да ещё и парень один перед закрытием выбесил, разговаривая с ним, как с прислугой. Он чувствовал себя хуже некуда. Ёбаная жизнь. Он шёл домой. "Ты бросаешь меня? - Да." - вспомнились ядовитые слова из их старой жизни. Он представил сонного беззащитного Йена из сегодняшнего утра. Блять. Микки свернул перед домом и зашел в первый попавшийся бар. Пропущенный. Ещё один. Смс. "Ты где?" Пропущенный. Микки нужно просто побыть одному. Просто помолчать. И в мыслях в том числе. Заставить этот внутренний голос, который говорит ему, что он всё проебёт, что он пустое место, заткнуться. Пропущенный. Смс. "У тебя всё нормально?" Пропущенный. Пропущенный. Смс. "Ответь". Смс. "Микки?" Пропущенный. Пропущенный. Пропущенный... *** Микки пришёл домой, чувствуя вину за то, что задержался. Йен сидел на диване, обхватив одно колено руками и положив сверху голову. Рыжий сидел в темноте. Микки похолодел. Блять. А вдруг он спровоцировал новый приступ. - Я тебе звонил, - тихо сказал Йен, внимательно глядя на Микки. - Извини, - бросил Милкович, отворачиваясь и сбрасывая куртку. - Я переживал, - еще тише сказал Йен. - Это из-за того... - Блять, Йен, сколько раз тебе ещё нужно будет объяснять, что твоя болезнь - это не проблема! Одно и то же каждый раз. Да ебаный... как же меня достало всё это! - Он швырнул куртку в стену. Йен смотрел на него растерянным взглядом, не понимая, что происходит. Микки сам не понимал. Он просто заебался. "Ты просто никчемный кусок говна" - прозвучал в его голове голос отца. Так он себе представлял воспитание сына. "Пошел в пизду, мудила" - ответил Милкович этому голосу в своей голове. - Микки, что? - Бля, Йен, просто дай мне немного пространства на сегодня. Глаза рыжего потускнели. Микки направился в душ. Вода стекала по коже, частично смывая накопившееся раздражение и страхи. Что на него нашло сегодня? Он не услышал, как открылась дверь в ванную, но почувствовал как колыхнулась занавеска и широкие ладони легли ему на грудь. Осторожно, словно спрашивая разрешения. "Ты даже не представляешь, как я тебя люблю". Он положил руку поверх руки Йена. А представляет ли Микки, насколько его любит Йен? Самый первый срыв Йена случился после того, как Микки пришлось жениться по залёту на русской шлюхе, с которой под дулом пистолета заставил его переспать его отец. Йен смотрел на него полными боли глазами и умолял не делать этого, словно от этого зависела его жизнь. Микки не мог тогда дать Йену того, что он заслуживал. С того момента в их жизнь вошла эта блядская биполярка. Йен справлялся с тем пиздецом, что творился у него в голове. Но он возвращался к Микки, разве нет? И каждый раз, когда он возвращался, он смотрел на него так, словно от него зависела вся его жизнь. Микки прикрыл глаза. Галлагер не увидев в ответ сопротивления, придвинулся ближе, прижавшись грудью к спине Микки. Он опустил голову, касаясь губами плеча парня. Микки понял, что на самом деле ему нужно было. Не побыть одному, не выпивать в баре, продумывая самые плохие сценарии будущего. Это. Всегда.