Strange Case of Dr Solo and Mr Ren

Часы пробили полночь. Громкий низкий гул коснулся уха, отдался вибрацией в грудной клетке и рассыпался в тяжелом неподвижном воздухе. Пахло растопленным воском и кровью, и совсем неуловимо — чем-то приторно-сладким, жасминовым. Запах шел от девушки, лежавшей ничком в луже крови. Ее неуместно богатое, расшитое шелковой паутинкой зелени по подолу платье потемнело, но острый глаз с легкостью различил бы тонкие швы, стянувшие ткань по вороту и линии талии. Треснувшие там, где напавший на свою жертву убийца хватал ее, и сквозь прорехи в шелке проступила белизна сорочки. Каждый, кто увидел бы это, мог с уверенностью заключить, что нападавший обладал недюжинной силой, сумев сломать бедняжке шею, и его обращение с телом было чрезвычайно грубым и жестоким. Он нещадно избивал бедную девушку, пока та все еще была жива, оставив черные следы от трости на оголенных бедрах. Наверняка такие же нашлись бы и на ее спине, груди, на руках, запрятанных в шелковые перчатки. Кроме этого убийца использовал нож, искромсав тело, а на оголенном плече под надорванным рукавом виднелись глубокие отпечатки зубов, словно боль не могла насытить его, и он решил сожрать ее. Кровавый отпечаток на ее лице напоминал маску. Впрочем, различить черты, искаженные в гримасе боли, было почти невозможно под копной рассыпавшихся волос, лишенных заколок. Она могла быть действительно красивой. Или же самой обычной — но он знал ее. Бен Соло знал, кем она была и каким образом оказалась у него дома, одна, в такой час. Он отступил от лужи, почти добравшейся до домашних тапочек, и позвонил в колокольчик. Тонкая нить содрогнулась, послав сигнал в другую часть дома, где спала в своих комнатах прислуга. Сейчас ему требовалась помощь, и до тех пор он стоял спокойно, не шевелясь и даже не глядя на мертвую девушку. Виски снова грызла боль, сейчас тише, чем обычно, и все же она была невыносимой. Сродни тонкой занозе в ране, что кажется невидимой, но способна убить, если не удалить ее вовремя. Но, увы, разница в этих двух видах боли была значительной. Бен Соло не знал, как избавиться от иглы, что точила его виски, пронизывая до самого мозга. Он мог лишь утихомирить свою боль — на время. Как сейчас. Вскоре в коридоре послышались чьи-то шаги и мелькнула гигантская бесформенная тень, а следом за нею из проема выступил рыжеволосый человек в ночной рубашке. В руках он держал подсвечник. Было видно, что звонок разбудил его — блеклое, невыразительное лицо было смято сном на жесткой, неудобной подушке, а сапоги на ногах были зашнурованы наполовину. — Сэр? — он глянул на Бена, а затем на пол, но ни капли удивления не пронеслось в его серых глазах. Как будто он привык к телам в гостевой спальне. Единственное недовольство, мелькнувшее на его лице, относилось к пятну на ковре. Кровь было сложно отчистить, вот о чем он думал сейчас. — Унесите ее в лабораторию, Хакс, — приказал Бен Соло. — Заверните... в ковер. Потом вернитесь и уберите тут все. — Но сэр...   — Я сам избавлюсь от тела, — среди десятка других, уложенных в ряды под свежими простынями, оно станет совершенно неинтересным полиции, вздумай они навестить его снова. К тому же, Бен Соло знал, ее еще долго никто не хватится, как и множества шлюх, что приходили в его дом под покровом ночи, и с тех пор их больше никто не видел. Все они были бабочками-однодневками, потерявшими свои дома, родных. О том, что они бывали здесь, мог рассказать только дворецкий Хакс, но он надежно хранил эту тайну. — Скорее. Он сам помог Хаксу перевернуть мертвую девушку и взялся за голову. Липкие от крови волосы неприятно мазнули по ладоням, оставив темный след на рукавах халата. Впрочем, испачканные манжеты волновали Бена Соло меньше всего. Он напряг мышцы, и с громким треском голова вернулась на место. Да, это была Мэрион. Она была красивой, когда он видел ее в последний раз, и Бен с сожалением провел ладонью по ее изуродованной ударами щеке. Он не пощадил даже ее лица. Да, нрав Рена был буйным, безумным, и все же ему нравился контраст между нежным ликом, словно сошедшим с картины, и изломанным телом. Он называл это балансом Света и Тьмы. — Когда ушел мистер Рен? — Я не видел, сэр, — покачал головой Хакс и поднял тугой сверток с девушкой внутри. Капли крови посыпались градом на половицы, и он раздраженно цыкнул, сетуя на собственную неосмотрительность. — Он приказал нам отправляться спать, заверив, что дальше разберется со всем сам. О, это было как раз в духе Рена. Ну что же, Бен Соло потер виски — боль уходила, оставив вместо себя тупое оцепенение, — по крайней мере, от его общества они будут избавлены на недели три-четыре. За это время он возможно сумеет подобрать новое лекарство. Эта бедная девочка умерла не напрасно. — Простите, сэр, — отвлек его от мыслей Хакс. — Я подумывал нанять новую служанку, в последнее время стало слишком сложно справляться со всем этим. Естественно она будет занята только в новом доме. Сюда и в лаборатории ее никто не допустит. Он говорил о своей ночной вахте. О тех ночах, что проводил на коленях, замывая кровь с деревянных половиц. За эту работу Бен платил ему сполна, и все же действительно помощь в хозяйстве придется кстати, а то старая Маз уже дальше своей руки ничего не видела. — Хорошо, — согласился Бен и отпер дверь в застекленную галерею. Он шел первым, освещая путь Хаксу, и неверные тени метались под ногами, вспугнутые запахом смерти и тяжелой поступью хозяина дома. — Только... пусть она будет невзрачной. И я хочу, чтобы Рен не видел ее, пусть в дни его визитов работает на кухне. Позаботьтесь об этом. Мы же не хотим повторения того... случая. Бедная Нетал, она была глуповатой девушкой, но не заслуживала такой ужасной смерти. Никто из них всех не заслуживал. — Да, конечно, сэр, — они прошли мимо пустых подиумов, где когда-то Соло давал лекции, поднялись по ступеням наверх, в прозекторскую, и уже там Хакс уложил свою ношу на металлический стол. — Я завтра же дам объявление, — он коротко поклонился и протянул руку. — Ваш халат, сэр. Давайте его сюда. Я позабочусь о чистке. — Спасибо, Хакс, — он и правда весь испачкался в крови. Не только манжеты, но и полы были все в бурых засохших пятнах. Если не отстирать сейчас, ткань будет совершенно испорчена. Впрочем, к чему теперь было волноваться о каком-то халате? Бен Соло смотрел на мертвую Мэрион, застывшую в неестественной позе поверх окровавленного ковра, свисавшего до самого пола. А затем взялся за ножницы и принялся кромсать ненужное платье, обнажая изуродованное ранами тело, изломанное, скрученное нечеловеческой силой Рена. Он был настоящим монстром. И его следовало остановить, раз и навсегда.