You're my inspiration

POV отец Луи. Обиделся… Знал, что не нужно с ним на эту тему разговаривать. Но меня тоже можно понять: как тут можно остаться равнодушным, когда твой сын, имея талант, боится его афишировать? Мне даже жалко его. Если бы я мог помочь… Конечно, есть один вариант, но он подлый, унизительный и… Единственный? Да, именно. Смотрю на часы. Уже половина восьмого вечера, Лу ушёл час назад. Думаю, он вернётся только завтра. Или поздно ночью. Сын всегда уходит из дома, когда мы ссоримся с ним. Как бы странно это не звучало, но сейчас мне это на руку. Откладываю книгу, поднимаюсь с дивана и иду в мастерскую Лу. Дёргаю за ручку: мне повезло, дверь не закрыта на ключ. Чувствуя себя грабителем, прохожу вглубь комнаты к деревянному столу. На нём царит творческий беспорядок, так что, думаю, мне будет весьма проблематично разыскать то, что нужно. Трясущимися от волнения руками перебираю всё, что лежит на столе: карандаши, кисти, изрисованные листочки бумаги. Наконец-таки мне удаётся найти то, что я искал: альбом с рисунками Лу. Его обложка немного испачкана красками и карандашами, в нижнем правом углу стоит роспись Луи: его имя и смайлик. Меня всегда умиляла эта закорючка, которую он ставил на каждом своём рисунке. Открываю альбом, быстро пролистываю рисунки. На каждом из них помимо росписи проставлены даты. Знаете, когда я смотрю работы моего мальчика, мне кажется, что я просматриваю фотоальбом. Здесь Лу совсем маленький, а здесь уже чуть старше… Точно так же и с рисунками: Луи прогрессирует всё больше и больше с каждым из них. Мне, как отцу, чертовски приятно это осознавать. Закрываю альбом, смотрю по сторонам, перебегая глазами с одной картины Лу на другую. Решаю, что возьму только альбом: не хочу тащить с собой большие полотна. Опять же, как вор, я выхожу из мастерской Луи, не забыв прикрыть дверь. Нервно покусывая нижнюю губу и раздумывая над правильностью своего поступка, я подхожу к двери, которая ведёт на выход из квартиры. Смотрю в зеркало, поправляю воротник белой рубашки в синюю полоску и, крепче сжав альбом с рисунками сына в руке, выхожу из дома. Уже на улице набираю телефон Адамсона. Он – мой хороший друг, и не должен отказать во встрече. И я не ошибся. Джон сказал, что с радостью посмотрит на рисунки Луи. Мы договорились встретиться у него дома через пятнадцать минут. Я поймал такси и назвал адрес. Пока ехал в машине, я волновался, как будто рисунки в альбоме были моими. Десять минут – и я на месте. Я всунул таксисту деньги и, захлопнув дверь машины, направился к дому Джона. Поднялся на нужный этаж, постучал в дверь. Её мне открыл чуть полноватый седой мужчина лет пятидесяти на вид. На его переносице были надеты маленькие очки в тонкой оправе, рукава перепачканной в краске рубашки были закатаны по локоть. Улыбаясь, мужчина протянул мне руку, подобно рубашке, запачканную в краске. - Привет, старина Джон! Как давно мы не виделись! – я пожал его руку и тоже улыбнулся. - Привет! Проходи… - Джон отступил в сторону и жестом руки пригласил меня внутрь. Когда я вошёл, он прикрыл за мной дверь. Я прошёл прямо по коридору и попал в большую светлую комнату, из огромного окна которой открывался завораживающий вид на Нью-Йорк. Рядом с тёмно-синим кожаным диваном, который находился посередине комнаты, стоял мольберт, на маленьком стеклянном столике лежали кисти, краски, простые карандаши разной мягкости. - Я оторвал тебя от работы? – с сожалением спросил я. - Пустяки. - Джон снова улыбнулся мне, облокотившись плечом о косяк двери и сложив руки на груди. – Так что ты хотел показать мне? Я крепче сжал альбом сына в правой руке и мысленно извинился перед ним за мой подлый поступок. Ведь пути назад уже нет. - Работы сына, как и говорил, - натянув искусственную улыбку, поднял я руку, демонстрируя альбом. Джон подошёл ко мне и, взяв альбом, сел на диван. Я присел рядом, когда он открыл первую страницу в нём. Он долго рассматривал первую работу. На ней было изображено побережье, любимый вид Лу. Адамсон тщательно просматривал каждую работу в альбоме, пока не дошёл до чистых листов в самом конце. Всё это время я потирал вспотевшие от волнения ладони и иногда покусывал нижнюю губу. Его отзывы, начинавшиеся с «неплохо» и заканчивающиеся «отлично», как мне показалось, были весьма неплохими. Я расслабился, когда он закрыл и отдал мне альбом. Джон улыбнулся, и сказал на выдохе, разведя руки в стороны: - Я поражён! Напряжение, до сих пор остававшееся в моём теле, пропало. Я тоже заулыбался. - Ты говоришь, он у тебя самоучка? - Да, он учился рисовать сам, - с гордостью ответил я. - Тогда я вдвойне поражён! – Джон положи руки себе на колени, опустил, а потом поднял на меня свой взгляд. – У него ещё есть работы? Я немного удивился такому вопросу. - Да. Хочешь взглянуть? Джон усмехнулся, снова опустив глаза в пол: - Честно говоря, не отказался бы. Может, дашь мне его номер телефона? – Адамсон смотрел на меня с некой надеждой в глазах. Я засомневался. Лу убьёт меня, если узнает, что я втайне от него показывал его картины Джону, а с другой стороны я же делал это всё не зря. Пробыв ещё пару секунд в нерешительности, я всё же решаю дать номер телефона Луи. - Записывай, -обращаюсь я к Джону. Тот с победоносной улыбкой и огоньком в глазах берёт листочек со стола рядом, карандаш. Диктую ему номер телефона, проклиная и одновременно хваля себя за этот поступок. POV Луи. После просмотра порно, мы с Зейном стали разбирать беспорядок в гостиной, готовиться ко сну. Хотя, «готовиться ко сну» - одни слова. Было понятно, что спать мы ляжем только поздно ночью. Если вообще ляжем. - В институт пойдёшь завтра? – спросил у меня Малик, пока мы относили посуду обратно на кухню. Я, кстати, не рассказал, что мы учимся в одном институте. На одном факультете. Да ещё плюс ко всему в одной группе. - Да, куда я денусь? Только… У нас же литература - последняя пара? - Вроде бы да, - ответил Малик. - Прелесть. Не пойду, - заулыбался я. Что я не видел на этой паре литературы? Всё равно просплю её всю… А так хоть время с пользой проведу. - Что это так? Ты ведь не любитель прогуливать, - поинтересовался Зейн, нахмурив брови. - Пойду на пляж рисовать. Видел там небольшой домик на скале? - Ну... – Малик задумался. - Ладно, не суть. Давно хочу нарисовать его, но ещё не подворачивалось случая. А если я завтра уйду с последней пары, то на него как раз таки будет очень удачно падать свет, - я мечтательно поднял взгляд и закусил губу. - Ну и катись, художник, - пакистанец засмеялся, за что получил подушкой по голове. До четырёх утра мы успели посмотреть ещё один фильм (на этот раз просто фильм), поиграть в Доту-2 с последующим получением бана, просто поговорить. Когда время близилось к утру, а я увлечённо рассказывал о создании очередной моей картины, Малик заснул. Возможно, я не заметил бы этого, пока не закончил рассказ, но уснувший пакистанец положил мне свою голову на плечо и мерно посапывал. Мне пришлось оставить хозяина квартиры спать на диване напротив телевизора, а самому пойти в спальню. Не хорошо как-то, да. Но не будить же Зейна? Хотя мне кажется, что ему уже всё равно, где спать. Хоть на полу кухни в обнимку с мусорным ведром. Малику всё равно не суждено выспаться, как и мне. В спальне я быстро раздеваюсь, падаю на кровать. Кажется, я заснул ещё до того, как моя голова коснулась подушки. *** Утром я просыпаюсь не из-за того, что первые солнечные лучи, прокрадываясь в комнату, светят мне в глаза, а из-за того, что из соседней комнаты до моего слуха доносится отчаянный крик пакистанца о том, что мы опаздываем в институт. Зевнув и потерев глаза рукой, я около минуты стараюсь вспомнить, где нахожусь, почему болит голова и про какой институт орёт благим матом Зейн. Когда всё становится на свои места, я ударяю себя по лбу рукой и стараюсь найти глазами часы в комнате. Мне так и не удаётся сделать этого, когда в комнату с диким грохотом вваливается Малик. Он явно старался надеть брюки, когда бежал будить меня, но, в конце концов, запутался в штанинах и навернулся. К его несчастью, это произошло у меня на глазах. Нелепый вид растрёпанного, валяющегося на полу, проклинающего всех и вся с одной одетой штаниной Малика, вызвал у меня смех и согнал остатки дрёмы. Поднявшись, пакистанец обиженно посмотрел на меня, потирая ушибленное место, и вышел из комнаты. Я пошёл за ним, продолжая смеяться. Буквально через десять минут мы уже выходили из дома, посчитав завтрак недопустимой роскошью. Мы решили забежать ко мне домой за учебниками и конспектами, а потом поехать на автобусе в институт. Первая пара должна была начаться через пятнадцать минут, когда мы бежали по улицам Нью-Йорка к моему дому. Пробегая мимо лавочки с цветами, я заметил, что она ещё была закрыта, но у прилавка уже стояла девушка и наводила порядок. Стоп. Я останавливаюсь и оглядываюсь на девушку. Это именно её я сбил с ног вчера. Она замечает меня и едва заметно улыбается. Я машу ей рукой, собираюсь подойти, но мне не даёт сделать этого Малик, оказавшийся далеко впереди. - Лу, быстрее, время, - он стучит указательным пальцем по циферблату наручных часов. Улыбаюсь девушке и спешу за Маликом. Ещё немного – и мы окажемся у моего дома. Через две минуты, выдохшиеся от бега, мы оказываемся у подъезда многоэтажки, в которой я живу. Я судорожно ищу в карманах джинсовки ключи, а в заднем кармане брюк начинает вибрировать телефон. Достаю его, другой рукой продолжая шарить по карманам. «Неизвестно» - высвечивается на дисплее. Отвечаю на звонок: - Да? - Луи, это мистер Адамсон. Я хочу поговорить с тобой о твоих работах. Мое сердце замерло, а в горле образовался ком, после того, как незнакомец представился.