Кто из нас ещё "маленький"?

       Альфонс уже несколько дней лежит в больнице Централа после происшествий с гомункулами. Прошло всего пара дней, как он вернул себе тело! Тело из кожи, костей и т.д. Конечно, он ещё не ужился в нём: всё ещё очень трудно передвигаться, часто клонит в сон и голодовка. Но это ещё не все минусы. Лежал Альфонс в палате один, не было собеседника. Белые стены комнаты заставляли глаза слипаться ещё больше. Различные приборы мешали спокойно лежать на койке. Но что больше всего раздражало, так это, хоть и небольшая, боль по всему телу. Но алхимик терпел, закрывая глаза. Иногда только звук стройки нового центрального штаба военных помогал Альфонсу проснуться и вернуться в реальность. Да, это было не самое лучшее место.        Но вот что действительно нравилось парню, так это когда в палату заходит брат. Эдвард всегда приносил какие-то подарки по типу мандаринов или яблок. И вместе откусывая по кусочку, Эдвард рассказывал, что происходит снаружи. Он пытался описать всё подробно: как продвигается стройка, как там поживают друзья и знакомые, например тот же полковник, который скоро перестанет им быть, что ослеп по вине гомункулов, но не отчаивается. Эдвард пару раз заходил к нему, но там сразу начинались словесные перепалки, поэтому Элрика быстро выводили из палаты. Или Уинри, что каждый день звонит Эду для того, чтобы узнать о состоянии его брата. И каждый день одно и тоже: «Всё в порядке. Тебе не о чём волноваться!» Говорил Эдвард и об учителе. Изуми всё так и живёт своей мирной жизнью вместе с Зигом, так же иногда позванивая Элрику. Солдаты Бригса, по рассказам Эда, уже отправилась обратно на Север, граница сама себя не защитит, хотя после такого поражения совсем недавно, врятли Драхма посмеет напасть ещё раз в скором времени. Шрам был взят под присмотр генерал-майора Армстронг, где был и майор Майлз, тоже ишварид. Из гомункулов выжил лишь Гордыня, а если по тем меркам, кем он притворялся, то сын фюрера Аместриса — Селим Бредли. Он забыл обо всём своём прошлом и живёт спокойной жизнью под присмотром армии. Новым фюрером страны стал Грумман, и вроде всё идёт хорошо, без происшествий.        Это всё, конечно, хорошо, но вот когда заходил разговор на тему Ксинга, Альфонс слушал брата не отрываясь. Сначала говорил и Линге, что всё ещё не уехал в свою страну вместе с Лан Фан. Говорят, не готовы ещё покинуть Аместрис, вроде, как говорил Эдвард, с гридом прощается. Отдельная тема посвящается Мей Чанг. Ну, и Сяо Мей заодно. Начиная говорит об этой, бывший Стальной Алхимик хитро улыбается, смотря на брата. Ал соответственно слушает, а когда доходит дело до девочки, мило улыбается, показывая, что ему нравиться об этом слушать. Девочка также не покинула страну, но вот у неё две причины, почему: во-первых, поедет она туда только с принцем клана Яо, а как говорилось выше, Линг не спешил, а во-вторых, она слишком сильно беспокоилась за Альфонса, каждый раз спрашивала о его состоянии у Эдварда, но сама за эти дни так и не смогла к нему зайти, боится прийти не вовремя, или ещё по каким причинам. Но желание было действительно большим. Но не могла.        — Братик, как там Уинри? — в один день, когда зашёл Эдвард, он как всегда положил перед братом пару фруктов и думал, с чего бы начать рассказ, как за него тему придумал Альфонс.        — Уинри? — переспросил Эдвард, поворачиваясь к брату, — Ну, она звонила пару часов назад, спрашивала, как ты, но я отвечаю, что ничего не изменилось со вчерашнего дня.        — Я не об этом, брат, — немного намекнул Ал и перенаправил тему разговора в другое русло, а до Эдварда до сих пор не доходит, — Я про тебя и Уинри, — Ал невинно улыбнулся        Когда наконец до человека, что спас весь Аместрис, убил главного гомункула, нарушил закон равноценного обмена и т.д. и т.п. Вообщем известного алхимика, дошло, что имел его брат, а смысл был просто настолько, что поймёт любой подросший до лет пяти ребёнок, он прозрел. Эдвард быстро вскочил с койки и начал махать руками в знак отрицания, при этом красный, как рак.        — О чём таком ты говоришь?! — кричал он, продолжая свои движения руками, — Ничего такого у нас с Уинри нет и не будет! — отрицает он.        — Брат, временами ты такой маленький, — выдохнул Альфонс, смотря на этот спектакль, билета на который оказались бесплатными        Эдвард, до сих пор краснея от смущения, стоял на месте, делав отдышку от физических упражнений, а потом опять вскипел от произнесённых слов        — Кто ещё тут маленький?! А, Ал?! — если раньше в это слово вкладывали смысл про рост Эдварда, то сейчас он говорил про кое-что другое, — У меня то всё на высоте! Братик, ты остаешься позади, понимаешь это? — сам не понимая, что сказал, говорил Эдвард, указывая пальцем на брата, Альфонс был в неком шоке, теперь он не понимал смысла слов.        Эдвард, отдышавшись вдоволь, наконец понял, что сказал. Опять покраснев до ушей, наконец принял правду, принял истину.        — Да не говорила ничего мне Уинри! Как будто мы с ней можем говорить на подобные темы! — говорил Эдвард, скрестив руки и пряча лицо, отводив его в сторону, — Но зато у нас есть хоть что-то! — поворачиваясь обратно к брату, продолжал он, — А вот ты, Ал, — переводим стрелки, — За тебя стоит переживать!        Альфонс слушал эти любовные речи брата, а когда он заговорил про него самого, то парень задумался. Чего не хватает ему?        В итоге, Эдвард выдохнул. Решив, что сегодня он наговорился с братом, попрощался с ним и пошёл в сторону выхода из палаты, а когда его здесь не стало, то Альфонс углубился в свои мысли ещё глубже.

«И как же братик без меня? Наверняка, при признании скажет какую-нибудь глупость, раз так отреагировал на лишь намёк» — таковы были его мысли. И даже не придумаешь, что в итоге так и окажется. Но вот только упустил он кое-что из виду