Трое в одной комнате

      Комната, затенённая шторами, редкий тихий шёпот и звуки поцелуев. На этот раз в ней не двое, как было всегда до этого дня. Впервые здесь находились трое людей, двое из которых никогда не могли предположить, что окажутся рядом меньше, чем в пяти сантиметрах друг от друга, и будут дарить незабываемые ласки. Жаркое дыхание и общий воздух на троих. Их первый шаг к чему-то особенному, новому и неизведанному.       Руки девушки ласкают грудь высокого темноволосого мужчины через лёгкую хлопчатобумажную рубашку, расстегнутую на три пуговицы, а губы то целуют гладкий подбородок одного, то кусают губы другого, что непрерывно, ненамеренно ускользает от её губ вниз, вдоль по разгорячённому телу.       Горящие желанием взгляды друг на друга парой минут раньше сказали обо всём. Шутки и громкий смех в дружной компании вдруг сменились смущённым молчанием. Поднятая рука Макса рывком задёрнула тяжёлые шторы, выключила свет и растворилась во мраке. Крепкое мужское тело прижалось к хрупкой Алёне сзади. Внезапное дыхание обожгло кожу на шее до мурашек, переходя в долгий, чуть влажный поцелуй, а мускулистые, испещрённые венами, руки спереди легли на её бёдра. Девушка ощущала их двоих, чувствовала, как расстояние между ними сократилось до минимума, как становится трудно дышать оттого, что мужчины держат её тисками жаждущих ласки тел.       Герман целовал и кусал кожу на её шее до боли, оставляя засосы, вызывая новые и новые волны мурашек, заставляя краснеть. Губы чувствовали бешеный пульс сонной артерии девушки через кожу. Его ладони спустились с плеч, коснулись сквозь футболку часто вздымающейся от возбуждения груди и затвердевших сосков.       Руки Германа чуть дрогнули, когда тёмный силуэт Макса, будто случайно не разглядев в темноте, поцеловал его пальцы, что были на груди Алёны. Герман выпрямился и невольно скользнул ладонями ниже, к животу. Но Макс не остановился. Он отпустил бёдра возлюбленной, наощупь взял ладони Германа в свои руки. Минуя Алёну, он натолкнулся лбом на переносицу Германа, с ласковым дружелюбием потёрся кончиком носа о неё и шепнул что-то невнятно, поймав жаркое дыхание Германа на приоткрытых губах. Герман закрыл глаза, хотя в темноте не видел почти ничего и раньше, и настороженно задержал дыхание, когда крепкие губы парня небрежно, чуть грубовато прошлись по его нижней губе.       Макс отпустил одну руку и рывком сорвал три пуговицы с его рубашки. В тот момент он ощутил тонкие шаловливые пальчики Алёны на своём животе. Пальцы словно отсчитывали каждый напряжённый кубик его пресса, плавно спускаясь к ремню низко сидящих на бёдрах джинсов. Пальцами другой руки, лаская грудь Германа, Алёна расстёгивала оставшиеся нижние пуговицы его рубашки, и когда первая преграда была преодолена, с нажимом провела ладонью сверху вниз, от его ключиц до самого низа живота. И с некоторым усилием спустила его свободные джинсы.       А тем временем Герман уже слабо понимал, чьи губы в данный момент ласкают его, чей язык сплетается с его языком, периодически отрываясь и целуя кого-то рядом. Спутанные поцелуи затуманили разум. Он не следил за руками, понимая, что они гладят уже не только подтянутое тело Алёны через трусики. Что сейчас он намеренно небрежно спустил трусы Макса за его мошонку, крепкой хваткой сдавил член парня у основания, вызвав непроизвольный стон, и натянул крайнюю плоть на чуть влажную головку. Спущенные джинсы мешали не меньше, чем трусы, давящие в этот момент на его горящий желанием и, словно скала, твёрдый член. Герман вышагнул из штанин и отшвырнул их куда-то назад — сейчас это неважно. Опустив глаза вниз на мгновение, он заметил руки Алёны и через секунду почувствовал их. Одна из них, что сдёрнула ненужные ему джинсы, ласково сквозь ткань взяла член и сжала. Чуть обнажила, и нежное, едва щекочущее прикосновение кончиком языка приятно обожгло крайнюю плоть. Губы девушки плотно сомкнулись, она плавно заскользила ими, языком лаская член, пробуя его на вкус снова как в первый раз, и, изредка отрываясь, большим пальцем нащупывала и надавливала на упругую головку…       С преградами было покончено. Мужчины были рядом, сходя с ума от вожделения, а Алёна разрывалась от ласк их двоих. Герман, выстраивая дорожку из поцелуев по телу любимой, наконец достиг её лобка. Язык нежно скользнул в набухшие влажные складки, а пальцы проникли во влажную глубину, двигаясь и растягивая её изнутри. Алёна выгнулась под ним и громко, сбивчиво задышала, гладя его по мокрым от пота волосам, сжимая их и закусывая до боли губы. Плавно и неторопливо Герман доводил её до сумасшествия.       В своих фантазиях девушка нередко думала о том, что было бы, окажись они втроём в одной постели. Сейчас она вспомнила об этом, поймав в уже привычном для глаз сумраке блестящий взгляд карих глаз, когда тот на долю секунды оторвался от неё. Алёна помнила свою каждую ночь с Германом, и до этого дня была готова поклясться, что лучшего в жизни не будет… только если рядом с ними не окажется Макс. Она и думать не могла, что однажды концентрация возбуждения в этой комнате достигнет критической точки.       Как бы она ни боялась когда-то бурной реакции ревнивого Германа, тот не протестовал, когда Макс, слегка отстранив его, с удовольствием проник в неё и плавно задвигался, обхватив её хрупкий стан сильными руками. Двигаясь в горячей глубине, он испытывал кайф от мысли, что этой ночью случилось невероятное. Дикий эксперимент, его давняя мечта, когда он, видя Германа и Алёну вместе, хмуро отворачивался и уходил, а потом представлял себя на месте каждого из них: в постели с Алёной, дарящей ему глубокие поцелуи, представляя, как она стонет в его руках; или в объятиях Германа, уткнувшимся в шею ночью в его квартире, вдыхая его особый мужской аромат, разделяя кровать со смятой простынёй на двоих. Ночные фантазии в тёплом ду́ше наедине с рукой лишь ненадолго усмиряли парня. Утром, когда он вспоминал об этом, испытывал страшный стыд за то, что дал волю своей фантазии. Но проходило время, он видел их вместе, и все начиналось вновь. Сегодня всё изменилось.       Герман смотрел на упругие ягодицы, широкую спину, взъерошенные волосы цвета соломы, то и дело напрягающийся рельеф мышц и капельки пота, выступившие на теле, и не замечал, как неторопливо подошёл к Максу со спины и осторожно поцеловал его в шею, прижавшись бёдрами к парню. А когда тот, достигнув пика наслаждения с Алёной, подарил ей долгий поцелуй, он развернул его, столкнул на кровать и наклонился над ним, шумно дыша. Взял руками подушку под его головой. Переполненный желанием член упёрся головкой в живот парня. Герман задвигался вперёд-назад, плотно прижимаясь к животу Макса членом. Тот, тихо что-то шепча, не мог оторвать глаз, глядя, как блестящая от капелек собственной смазки головка то скрывается, то обнажается в складках кожи. Сгорая от нетерпения, Макс приподнялся на локтях и проник языком в рот Германа. Тот с готовностью ответил на поцелуй, отпуская подушку и вдавливая парня в кровать за запястья. Потом ласково соскользнул с губ до лобка, беспорядочно целуя, и раздвинул ноги парня пошире. Выдавил добрую порцию лубриканта на ладонь, обильно смазал им свой член. Пальцами в смазке он подготавливал Макса, растягивая его сначала одним пальцем, другим, потом с усилием проскальзывая сразу двумя. Алёна лежала рядом и с любопытством наблюдала за ними, улыбаясь и не веря, что Герман сделает это. Герман, улыбаясь, отвечал ей шуткой — так он разряжал обстановку в попытке расслабить Макса. Тот нервничал и то и дело вздрагивал и сминал одеяло напряжёнными руками, когда пальцы Германа заходили глубоко и доставляли неприятное ощущение.       Первый раз Герман находился в одной постели с девушкой и парнем, и первый раз из них двоих выбрал не Алёну. Первый раз он ощутил, как приятно, несмотря на мучительные стоны Макса, плавно двигаться в нём внутри, чувствовать, как мышцы плотно сжимают пульсирующий член до самого основания, слышать приглушённое рычание сквозь подушку, зажатую зубами. Герман не был гомосексуален и никогда раньше не сталкивался со столь сильным влечением к мужчине, как в эту ночь, когда подмял под себя брутального Макса и закусил кожу на его губах. И это был первый раз, когда он кончил от того, что Макс, поддаваясь ему и преодолевая боль, с трудом задвигал бёдрами ему навстречу. Растворяясь в накатывающих одна за другой волнах оргазма, Герман понял, что это будет лучшая ночь для всех троих на всю жизнь.       Позднее они лежали втроём на двуспальной кровати, с Алёной в центре, и держались за руки, чуть прикрывшись лёгким одеялом и изредка перебрасываясь фразами. Хотя и Герман, и Макс знали, что вопрос о том, с кем же из них останется Алёна, сегодня остался нерешённым, они мысленно отметили для себя, что таких экспериментов, как этой ночью, в их жизни точно должно быть побольше.