Доказательство превосходства

**** Невообразимый грохот едва не лишил Хейваджима Шизуо слуха. Гремело так, что барабанные перепонки лопались и вот-вот готовились засочиться кровью – акустика в смятой кабине лифта оказалась поразительной! А потом уши вдруг заложило, как бывает при взлёте самолёта. И наступила тишина. Какое-то время Шизуо сидел на дне кабины, потирая ушибленный затылок – ибо грохот сопровождался ещё и тряской, во время которой его изрядно покидало туда-сюда – а потом выбил двери лифта. Небо над головой оказалось тёмным, воздух холодным, а пейзаж пустынным. То есть, здания по-соседству никуда не делись, только вот вместо двенадцатиэтажного отеля раскинулась свалка строительного мусора. Кое-где торчали искорёженные рамы окон и почти целые столбы несущих конструкций, но в основном создавалось впечатление, что в центр Синдзюку ударила ракета, образовав островок хаоса посреди светящегося неоновой рекламой городского порядка. Но скоро его ликвидируют – вон, вдоль дороги уже выстроился целый выводок самосвалов для вывоза мусора. И ни единой души вокруг. Только проезжающие по дороге машины. Вероятно, у Шинву была веская причина скрыться с его глаз. Причина, о которой кореец не захотел рассказать. Шизуо познакомился с ним около полугода назад, но только сегодня понял, что ничего не знает о своём напарнике. Не то что бы ему было всё равно, просто это же логично: если человек хочет рассказать о себе – он рассказывает. А если не хочет, то зачем лезть с расспросами? К тому же Хан Шинву никогда не проявлял особенного дружелюбия: от попоек, на которые его зазывали старшие, всегда тактично отмазывался, да и сам никогда никого не приглашал. Правда они вдвоем часто перекусывали вместе, но только из-за работы. По десять часов в сутки болтаясь с одного адреса на другой, глупо расходиться в разные стороны только ради приёма пищи. Так что можно сказать, что Хан Шинву всегда держался особняком. Корейцы все такие? Да нет, Шизуо слышал, что они тоже вовсю напиваются и гуляют после работы, как и нормальные люди. Хотя сам Шизуо никогда и не напивался, но и не видел ничего плохого в том, что другие расслабляются и веселятся. Просто если он сам расслабится и развеселится, чёрт его знает, чем это закончится… Интуиция подсказывала Шизуо, что Хан тоже по каким-то причинам не может позволить себе расслабиться. Его узкое лицо с тонкими чертами большую часть времени не имело особого выражения, словно что бы не происходило вокруг – его это не касалось. Шизуо даже ни разу не видел, чтобы он разозлился из-за нелепых оправданий должника, а ведь эти лепетания всегда такие убогие и рассчитаны на идиотов! Машина… Да, иногда Хан Шинву казался машиной, облачённой в щегольскую шёлковую рубашку преимущественного серого оттенка – видимо в цвет его волос – и безукоризненный, всегда тщательно выглаженный костюм. Если бы не шрам на лице, его вполне можно было бы принять за какую-нибудь знаменитость. Кстати, немного… совсем немного кореец напоминал Касуку. Но Шизуо с детства привык к апатичности и низкой эмоциональности брата, поэтому видел и разницу между ними: один просто физически испытывает мало эмоций, второй же лишь носит намертво приклеенную к лицу маску. Впрочем, иногда эта маска даёт трещину. Во время приступов ярости, подчиняющих себе половину рассудка Шизуо, он всё же способен фиксировать обстановку и даже подмечать несущественные детали. И именно поэтому в первый же день их с корейцем совместной работы Шизуо едва не сорвался на него. А всё потому, что в раскосых серых глазах ему почудилось восхищение. Подобное отношение всегда выбешивало Хейваджиму Шизуо особенно. Ведь он не хотел рождаться таким. Что вообще может быть хуже неконтролируемой ярости? И вечного страха причинить боль невинным людям? Родным? Близким? Как этим вообще можно восхищаться?!! Но когда он уже схватил корейца за грудки, забыв про тех, кого только что избивал, то присмотревшись заметил на лице Хан Шинву сожаление. Грусть. Печаль. Показалось, что несмотря на то, что напарника оторвали от пола, мысли его остались далеко. Возможно, где-то в прошлом. Опустив Шинву обратно и разгладив отвороты воротника его пиджака, Шизуо больше никогда не реагировал на оживающие во время потасовок глаза корейца. К тому же напарник так ни разу и не сказал ничего о его силе. И только сегодня почему-то задал этот набивший оскомину вопрос. И его тон был очень похож на прощальный. Сначала Шизуо подумал, что парень сдался и уже готовится умереть, но потом… Устав размышлять, Шизуо откидывается на широкую кровать, подложив одну руку под голову. Он пешком вернулся домой, позвонил в офис и предупредил, что оба они вряд ли смогут сегодня выйти на работу. Насчёт напарника, конечно, неизвестно, но сам он смертельно устал. Пытался задремать там, в темноте под завалом, но так и не смог. К тому же рана на плече не даёт покоя. Ногу Шизуо промыл в воде, как и царапины на других частях тела, плеснул антисептика и забинтовал, а вот плечо… Когда поймал на себя потолок, явственно слышал раздавшийся в лопатке хруст, так что возможно там что-то сломалось. Но спать хочется просто смертельно, поэтому плечо подождёт. Когда Шизуо открывает глаза, за окном уже начинает темнеть. Подушка взмокла от его пота. Сев, Шизуо едва не упал обратно – с такой силой закружилась голова. «Я простыл? Да неужели?» Приходится вызвать такси. Обычно Шизуо предпочитает не шиковать и не тратить зря деньги, тем более, что на работе ему платят не так уж много. Он согласился переехать из родного дома в эту квартиру только потому, что связь с якудза вряд ли пойдёт на пользу его близким, да и брат обещал помочь с оплатой. Но сейчас ему нужно добраться до Шинры. Этот подпольный врач хоть и юн, но Шизуо вряд ли доверит себя кому-то другому. Однако у него почему-то не получается даже дойти до двери. Стены пускаются в пляс, к горлу подкатывает тошнота, а сердце в груди стучит как у влюблённого кроля при виде крольчихи в диснеевском мультфильме. – Алло, Шинра? Ты можешь приехать ко мне?.. Не знаю. Я почему-то не могу ходить. Звонок в дверь раздаётся уже через десять минут. И ещё примерно столько же занимает путь Шизуо до этой самой двери. Пот стекает ручейками по шее и спине, стены коридора будто сами набрасываются на него, а пару раз снизу даже подпрыгивает пол. Повернув таки блаженно прохладную ручку замка и впустив школьного друга, Шизуо с облегчением опускается на паркет и прислоняется к ящику с обувью. Включившийся свет лезвием проходиться по глазам. – В какую передрягу ты попал на этот раз? Насмешливый тон кажется легкомысленным, но уверенные пальцы уже ощупывают его грудь, что-то звенит, в воздухе появляется резкий запах спирта и ещё какой-то дряни. Шизуо чувствует, как проваливается куда-то. Звуки едва долетают до его сознания, а тяжёлые веки свинцом давят на глаза. – Шизуо… Шизуо… Шизуо! Каким-то образом он вновь оказывается на своей кровати. Односпальная, но широкая, она всегда позволяла ему раскинуть свои длинные руки и ноги во все стороны. Но сейчас часть её занята разложенным чемоданом и разными штуками, явно вытащенными из него. Шизуо отрывает подбородок от плоской подушки и видит капельницу. Прослеживает взглядом. Две иглы воткнуты в его руку, по одному прозрачному тонком шлангу стекает желтоватая жидкость, по другому – бесцветная. – В последний раз… мне было так хреново… – … когда подхватил вирус гриппа и запустил всё до самой последней стадии, – договаривает за него Шинра, заканчивая набирать какую-то ещё фигню в шприц. – А сейчас сцепи зубы, будет больно. Я, конечно, разбавил лидокаином, но всё равно… Повернись на бок. Как будто боль его сильно волнует! Но от чего-то возникает странное чувство. Будто попал в лапы доктора-маньяка. Шизуо уверен, что хватило бы и простой перевязки. Ну, может, ещё одной таблетки… – Так что это за хренотень с моим телом? – выцеживает Шизуо сквозь зубы, пока раскалённая металлическая нить пронзает, углубляется в его мышцы и сворачивается там в кольца. Именно такое ощущение вызывает этот укол. – Опять грипп? – Не похоже, – продолжая медленно вводить лекарство в ягодицу, отвечает Шинра за спиной. – Почти все раны не вызывают опасений, но вот одна… Шизуо, ты что, подрался с Росомахой? – А кто это? Я его знаю? – Это фантастический марвеловский персонаж. Или диси?.. А, неважно. Это была просто шутка. Но у тебя на плече действительно странные царапины. Вряд ли их оставил нож… скорее какое-то изогнутое лезвие с тонким закруглённым концом, похожее на коготь… И занёсшее инфекцию. Не расскажешь дяденьке-доктору, кто и чем тебя так? – … – Шизуо? – Инфекцию? – Да. Ткани отекли. Воспаление. Возможно, внутри уже образовался гной. Я на всякий случай намазал бактерицидной мазью и вколол антибиотик, но тебе требуется курс специального лечения, поэтому завтра отправляйся в больницу. – Ты не веришь в свои навыки? – Я не верю в чудеса, Шизуо. И если на этот раз ты меня не послушаешь, как было в том случае с гриппом, то уже легко не отделаешься. Если воспаление перейдёт на позвоночник и суставы, тебя может парализовать. Ты этого хочешь? – Н-нет. Ладно. Завтра поеду. На самом деле Шизуо не уверен, покроет ли эти расходы его медицинская страховка. С Шинру они позже сочтутся, а вот в больнице его никто в долг лечить точно не станет. Позвонить Касуке? И опять доставить неприятности младшему брату? Только этого не хватало. – Ладно, я пойду, Шизуо. На тумбочке за твоей головой вода и фрукты. Захочешь есть – закажи что-нибудь нежирное. Температуру я тебе немного сбил, так что должно стать легче, но это не значит, что тебе можно скакать по квартире. Лучше поспи. И завтра – обязательно в больницу! Слышишь? – Слышу… спасибо, что приехал. – Не за что. Бай-бай! В коридоре хлопает дверь, а Шизуо, лежащий на животе, пытается повернуться на бок, но налитое раскалённым свинцом плечо убеждает его лучше всяких слов – шевелиться не надо. Но и сон почему-то не идёт. Только всякие глупые мысли. Про сказки, про чудеса и про веру. Шизуо лежит неподвижно, наблюдая за светлым пятном на полу. Это лунный свет проходит сквозь воду в графине, искажается, плотнеет… и вдруг резко исчезает. Шизуо приподнимает голову с плоской подушки и поворачивает в сторону окна. Там, за стеклом, кто-то есть. «Эй, это же десятый этаж!» Но стоит ему моргнуть, как тень исчезает. Остаётся видно лишь край соседнего дома и кусочек звёздного неба. Но та фигура, тот силуэт… кажется знакомым.