Доказательство превосходства

**** Утро встретило туманной дымкой и пронзительной прохладой. Мелкий же дождь, надоедливо накрапывающий из непроницаемой свинцовой мешанины над головой, не способен вызвать ничего, кроме раздражения. К тому же из них четверых выспался разве что один – и теперь вот шагает по серой улице с самым расслабленным видом. Отведя взгляд от бинта, разделившего лицо Хейваджимы надвое и скрывшего под собой пару глубоких следов от когтей на переносице, Шинву какое-то время идёт, рассматривая спину Микото. Этот тоже шагает легко и расслаблено, но сколько же в его осанке вызывающего самодовольства… Рядом с ним Виктор Франкенштейн (он же Виктор Ли и чёрт знает кто ещё) бредёт с меньшей бравадой. Разве что спина его кажется неестественно прямой, а ноги – одеревеневшими ходулями. И всё же, засунув руки в карманы длинного белого халата, он явно старается не отставать от своего партнёра… (хотя, кто знает, можно ли их так назвать?) Шинву переводит взгляд на себя. На рубашку и ниже. Так же как и Микото, где-то посеявший краденный комбинезон, он одет в джинсы и шлёпки, найденные в глубинах пыльного стенного шкафа. Действительно, чего только не оставляют съезжающие владельцы в покидаемых домах… Только вот обувь ну совсем не по погоде, и хоть оборотням нет дела до небольших перепадов температур, чувствует себя Шинву стрёмно. Хорошо, что хоть пешеходов в это утро не так уж и много, а те, что есть, удостаивают их группу лишь короткими взглядами. Куда они идут? В кафе. Так вышло, что пробудившись и изъявив желание утолить голод, Хейваджима не обнаружил ровным счётом ничего съестного в холодильнике на первом этаже… а когда весь серый и какой-то осунувшийся арендатор дома спустился тоже и позвонил в службу доставки – в пяти местах подряд его предупредили, что курьер сможет подъехать только через полтора-два часа, а ждать столько ни Хейваджима, ни Микото, самодовольно наблюдавший за ними из-за перил второго этажа, не пожелали. Шинву осталось только удивиться их слаженному протесту – а ведь вчера едва не порвали друг друга на лоскуты. Впрочем, за всё сегодняшнее утро они не обменялись даже словом, так что вряд ли успели чудесным образом подружиться. Ну да ладно. Что Шинву действительно беспокоит, так это отсутствие вопросов со стороны Микото. Разве тому не хочется узнать об оборотнях побольше? Например, много ли ещё таких, как он? Где и как они живут? Конечно, не на всё он сможет дать ответы, но… …а может оно и к лучшему? Ведь нет никакой гарантии, что Микото не поделится информацией с учёным… Погружённый в раздумья, Шинву продолжает следовать за парочкой впереди мимо разнокалиберных витрин. Морщится от вони проезжающих мимо по дороге машин… как вдруг замечает одну из них, остановившуюся чуть впереди, на углу. Около парнишки лет шестнадцати. Но внимание Шинву привлекает не подросток, а человек, показавшийся за открывшейся дверью машины. «Яширо-сан?» Вскользь глянув на Хейваджиму, Шинву видит, что и тот тоже обратил внимание белое авто, и теперь всматривается, чуть прищурившись, но выражение его лица в целом остаётся больше скучающим, чем заинтересованным или удивлённым. А когда Шинву вновь возвращается взглядом к машине, до которой уже не больше десятка шагов, то натыкается на ответный взгляд светловолосого мужчины. Яширо несколько секунд изучает их с Хейваджимой, потом мельком оглядывает парочку впереди, прикрывает глаза и растворяется в глубине салона авто, уступая место залезающему внутрь парню. Дверца хлопает. И вот уже машина проезжает мимо. – Долго ещё? – подаёт голос Хейваджима. Виктор как раз сворачивает за угол. – Видишь клетчатый навес? Это и есть моё любимое кафе. Впереди и правда показывается выступающий на тротуар навес над самым обычным крыльцом в виде пары ступеней. Переступив порог, Шинву замечает, что и внутри заведение декорировано в клетчато-красно-белом стиле… как вдруг спотыкается на ровном месте. А всё потому, что второй раз за пару минут неожиданно встречает знакомого. Впрочем, лично их никто не знакомил – но Шинву как-то раз сопровождал Мунакату на встречу с этим типом. Кажется, полицейским. Сегодня мужчина одет в штатское и выглядит странно: его локти стоят на столе, а лоб закрывают ладони, но отчётливо видимый профиль выражает что-то вроде величайшего потрясения. Почему-то сразу мелькает мысль, не случилось ли чего с Мунакатой. Конечно, у полицейского вполне могут быть какие угодно собственные проблемы, но… Замедлившись, Шинву пропускает Хейваджиму немного вперёд, и не решает всё-таки не лезть к знакомому Мунакаты. А когда последним добирается до выбранного Виктором стола, вдруг обнаруживает, что место ему оставили лишь около прохода. – Что будете заказывать? – раздаётся голос над головой, едва Шинву успевает приземлиться рядом с Хейваджимой. Несмотря на утро, в кафе не так уж мало посетителей, а официант кажется слишком уж вялым. Глянув в его слипающиеся глаза, Шинву чувствует, как в глубине души рождается молчаливое участие. Не одному ему этой ночью не дали поспать… – Кофе, – одновременно и почти одинаковым тоном отвечают он и Виктор. – Собу, – Микото. Хейваджима же, прежде чем сделать заказ, поворачивает голову к Шинву. – Только кофе? Больше ничего не хочешь? Почему-то этот вопрос заставляет его почувствовать себя крайне неловко. И вспомнить, что из присутствующих деньги есть только у людей. И если Виктор заплатит за Микото, то за Шинву придётся платить Хейваджиме… – …тоже собу… – А мне рамен. Глядя на поставленный перед носом стакан с водой, Шинву какое-то время слушает тишину, установившуюся за столом после ухода официанта. Украдкой подняв взгляд, замечает, что Микото съехал на сидении вниз, уронил затылок на низкую спинку и прикрыл глаза, и это именно его нога сейчас задела голень Шинву. Виктор же смотрит куда-то на стену, то ли изучает отделку под кирпичную кладку, то ли задумался… Хейваджима же, всё ещё в пол оборота развернувшийся к нему, неожиданно подпирает щёку рукой и… вторая его рука под столом ложится Шинву на колено, а в светлых глазах над лентой бинта загораются озорные огоньки. – Кхм, – выдает Шинву, поперхнувшись. Одной рукой взяв стакан и отпив, другую тоже опускает под стол и накрывает ладонь Хейваджимы своей. Вверх по запястью пробегает приятное тепло. И в глубине груди возникает странная тяжесть. От неё и хорошо – и одновременно тревожно. – Ты взял с собой телефон? – спрашивает Шинву. – Неа. Уголки губ Хейваджимы чуть вздрагивают, словно он хотел улыбнуться, но передумал. – У меня есть, – напоминает о себе Виктор, спустив-таки взгляд со стены, к которой оказался практически прижат слишком вольготно раскинувшимся соседом. Два сидения по обе стороны стола являются по сути диванчиками, и при желании на них можно уместиться и по трое, но Микото один умудрился занять почти всю предоставленную площадь. – Могу я воспользоваться им?.. – Почему нет? – пожимает плечами Виктор, вытаскивая из нагрудного кармана халата серебристую раскладушку, явно изготовленную ещё в прошлом веке. Шинву склоняет голову, благодаря, потом берёт телефон и поднимается. Внутренней стороне ладони и нагревшемуся колену тут же становится прохладно, но этот звонок он не может сделать при всех. А потому отходит в сторону туалетов, останавливаясь у закутка с торговым автоматом. – … Набранный по памяти номер долго не отвечает. А когда гудки наконец прерываются, Шинву какое-то время вслушивается в тишину, не уверенный, что звонок прошёл. – Кто это? И только когда знакомый раздражённый голос всё-таки отзывается, Шинву выдыхает. – Сару? Как у вас дела? – Хан?! Куда ты провалился?! Где ты?!! – Сейчас это не важно… Мунак- – А-а-а! – перебивает его донельзя нервный возглас. – Короче, в клуб не возвращайся, мы там закончили! И вообще, возвращайся назад! – Назад? Куда? Какой клуб? Нехорошее предчувствие сдавливает виски. – Никакой! Возвращайся домой, в Атами… – Это приказ Мунакаты-сана? – Тц! – с той стороны трубки на какое-то время устанавливается тишина, нарушаемая каким-то шуршанием, а потом вдруг раздаётся спокойный голос наследника Инагавы-кай. – Хан? Ты в порядке? – Да. – Нашёл Мизуки? Только сейчас вспомнив о своём поручении, Шинву бессильно прислоняется спиной к стене и прежде, чем ответить, пару раз ударяется об неё затылком. – М-м-м… можно и так сказать… – Где? Как он? – Обстоятельства так сложились, что у меня не было возможности узнать детали, но сейчас он у Изаи Орихары. Живой. И снова шуршащая тишина в телефоне заставляет Шинву вслушиваться в себя. – Так… – Мунаката еле слышно вздыхает куда-то в сторону. – С этим ладно, но теперь Суо пропал. И я не могу дать тебе никаких наводок, но… ты должен найти его. Кажется, с ним что-то не так… – Суо сейчас со мной, – быстро сообщает Шинву, выглянув из-за торгового автомата и убедившись, что рыжий оборотень никуда не исчез. – Что ему передать? – Ох, вот как?.. Нет, лучше я сам с ним поговорю. – Хорошо. Вернувшись к столу и, не удержавшись, пнув выставленную в проход между столами ступню, проигнорировав вспыхнувшую в распахнувшихся красных глазах угрозу, Шинву протягивает Микото телефон. Тот остаётся сидеть, только прижимает раскладушку к уху. И произносит только одно слово: «Да?» – в самом начале разговора, а потом издаёт лишь разные звуки вроде вздохов, угуканья и хмыков. При этом лицо его остаётся удивительно мёртвым. Словно парню лень изображать какие-либо эмоции. Наконец Микото возвращает телефон Шинву. И тот сразу отходит. Всё это время он стоял около столика, глядя только на лицо Микото, но сейчас Шинву замечает на себе настороженный взгляд Хейваджимы. Поджав губы, он никак не отвечает на этот взгляд и скрывается за торговым автоматом в противоположенном конце зала. – Мунаката-сан, – прижав телефон к уху, начинает первым. – Что вы намерены делать дальше? – Ничего, – отзывается тот вроде бы равнодушно, но голос в трубке звучит напряжённо. – Если повезёт, просто вернусь в Атами. А ты? – Я… – Хочешь остаться? – Если вы не против. – Что, решил наконец заняться своими делами? – лёгкий смешок не кажется оскорбительным. – Прости, Хан, я не хочу вмешиваться в твои дела… но… сколько ты ещё собираешься жить под этим именем? В горле поселяется сухость. – Кхм… Мунаката-сан, это… Если подумать, давненько никто не приставал к нему с расспросами. Если точнее – с тех самых пор, как Мунаката организовал бездомному документы на новое имя. Имя, названное без раздумий. И сейчас вспомнив об этом, Шинву кажется, что поступил довольно глупо. Ведь даже самое небрежное расследование легко нашло бы связь между ним и семьёй, в доме которой нашли труп мальчика с таким же именем. Однако, ни Мунаката Рейси, ни кто бы то ни было ещё в Атами почему-то никогда не задавали Шинву неудобных вопросов… – Мне нравится это имя, – в конце концов отвечает Шинву. – Тогда ладно, – снова вздыхает Мунаката. – Береги себя. – И вы себя тоже… – Конечно. В ушах ещё звучит отголосок спокойного и уверенного голоса, когда Шинву, удалив последний номер из списка вызовов, возвращается к столу и обнаруживает на нём горячую порцию собы. Протягивает Виктору телефон. – Спасибо. – Кому звонил? Родным? Виктор единственный, кто не заказал ничего, кроме кофе, внимательно смотрит на него, и этот взгляд почему-то вызывает у Шинву неприятное ощущение в позвоночнике. Словно кто-то решил пересчитать его позвонки. – Ты такой любопытный, потому что европеец? Или потому что учёный? Конечно, нехорошо грубить тому, кто одолжил тебе телефон, одежду и медицинскую помощь, но Шинву до сих пор не способен спокойно относиться к этому человеку… да ещё и разговор с Мунакатой всколыхнул не самые приятные детские воспоминания – и вдруг такой вопрос. Не то что бы болезненный, но задевший что-то важное внутри. – Ха-ха, ты меня раскусил… Притворная усмешка исчезает с лица Виктора так же быстро, как и появилась. Обхватив свою чашку ладонями, словно грея их, мужчина прячет взгляд в её содержимом. Но не успевает Шинву приступить к поеданию своей собы, как голос Виктора раздаётся над столом снова: – Ладно, не буду скрывать: мне до жути интересно, не беспокоятся ли о тебе родители и где они вообще, и как поживают… но, кхе-кхе… вернёмся к делам насущным. Что вы двое собираетесь делать дальше? У Шинву возникает дежавю. Разве не точно такой же вопрос буквально только что задал ему Мунаката? Впрочем, Виктор обращается не только к нему. – В каком смысле? – холодно отзывается Хейваджима, флегматично наматывая на сложенные палочки лапшу из большой пиалы с раменом. И тон его красноречиво намекает, мол: «ты уверен, что тебя это касается?» – В самом обычном, – Виктор делает маленький глоток кофе и косится на Микото. – Сейчас у вас, Хейваджима-сан, вроде бы всё хорошо, но я не могу гарантировать, насколько надёжным окажется ваш иммунитет в будущем. И какие процессы будут происходит в вашем оргазме дальше. Вам может понадобиться наблюдение специалиста… – Тебе же просто нужен подопытный, не так ли? – перебивает его Шинву. – Ещё не успокоился? Может, ограничишься собой? – Может, – Виктор не реагирует на выпад и отвечает всё также спокойно и рассудительно. – Просто мы с господином Суо решили пока покинуть Токио. И, возможно, Японию… поэтому если вам, мистер Хан, или вам, Хейваджима-сан, вдруг понадобится моя помощь или консультация… мы могли бы договориться о возможности связаться. – Покинуть? Но… – Шинву переводит вопросительный взгляд на молча жующего Микото. – А как же твои люди? – А что мои люди? – сглотнув пережёванное, тот пожимает плечами. – Я им не нянька. – Но их явно не оставят в покое. – Всё будет нормально, – хмыкает Микото, облизывая испачканные в коричневом соусе губы. – Лучше о себе беспокойся. Эти слова кажутся слишком легкомысленными… не может быть, что бы Суо Микото решил пустить всё на самотёк. Если только ничего не задумал. Впрочем… это действительно его проблемы – и Шинву они не касаются. Завтрак заканчивается в тишине. Выйдя на улицу, четверо прощаются лишь кивками и молча расходятся по двое в разные стороны. Правда, спустя несколько шагов, из-за спины до Шинву доносится заданный довольно беззаботным тоном вопрос: – Ми-чан, у тебя есть деньги? Судя по звуку, вырвавшемуся в ответ у Микото, подобное обращение застало его врасплох. – «Удачи», – посылает ему Шинву мысленно. – «Будь осторожен». Обратно прилетает что-то вроде ментального хмыка. Дождь всё ещё действует на нервы – не льёт, но и никак не кончается. Промокшая рубашка липнет к спине Хейваджимы, и бинты под ней просвечивают чётче. Шинву вздыхает. Он не впервые видит этого парня без формы бармена, но всё-равно пока ещё подобное кажется непривычным. И немного запоздало спохватывается: «Разве мы не должны вернуть Виктору одежду?» – А что насчёт тебя? – вдруг спрашивает Хейваджима, обернувшись через плечо, в зубах его зажата сигарета. – Ты тоже собираешься уехать? «Собирался», – мысленно отвечает Шинву. Он давно уже раздумывал о том, чтобы отправиться в Корею, найти родных, узнать, чего же так боялась мать, и почему вообще хотела покинуть свою страну и свой клан… но эти планы Шинву вынашивал потому, что расценивал свою жизнь как бесцельное и бессмысленное существование. Теперь же у него появились более осмысленные и искренние желания. Например – заботиться вот об этом вот человеке, сейчас дымящим на всю улицу и щеголяющем бинтами. И даже если у Хейваджимы появился какой-то там иммунитет, тащить его за собой на другой континент и подвергать опасности… нет, он не сделает этого. Точно так же как и не уедет один. В конце концов, Шинву не чувствует себя обязанным куда-то ехать и что-то там узнавать. Солнце выглядывает из-за туч неожиданно. Глядя на Хейваджиму, Шинву наблюдает, как медленно его лицо озаряется ярким светом, как серость отступает. Только вот дождь… дождь продолжает накрапывать. Но сейчас Шинву не обращает на него внимания, он понимает взгляд выше, на проступающую над высокими зданиями радугу, пока ещё бледную, но стремительно наливающуюся яркими цветами. – В данный момент я собираюсь добраться до какой-нибудь постели и лечь спать, – отвечает он задумчиво. – Не хочешь составить компанию… Шизуо? – Легко! – хмыкает Хейваджима, выпуская новое облачко дыма. – Как насчёт заодно глянуть, какую квартиру мне нашёл Коске? – Квартиру? – Ну, знаешь, иногда же надо менять обстановку. Шинву моргает. Он понимает, что Хейваджима просто не хочет упоминать о якудза. Словно эта тема стала запретной. Да и сам Шинву чувствует нечто подобное. Удивляется только, как быстро решилась проблема. – И давно ты… – Что? Я не просил его. Он сам вызвался, когда пришёл в больницу. Вчера я как раз заканчивал с упаковкой вещей, когда… в общем, сегодня их должны доставить по новому адресу. Кстати, знаешь, Коске почему-то снял квартиру с огромной трёхспальной кроватью… «Трёхспальной?!» Шинву останавливается, испытывая жгучее желание вернуться к себе, залезть в футон с головой и сделать вид, что он совсем-совсем не помнит странный взгляд, которым смотрел на него брат Хейваджимы в больнице: вроде бы равнодушно-стеклянный… а вроде и нет. – Мне всё равно, на чём спать, – наконец отвечает Шинву, опуская взгляд на асфальт под ногами. Лицо начинает гореть, но он всё-таки добавляет: – Лишь бы с тобой. Вслед за раздавшимся рядом смешком, на голову опускается рука и взъерошивает волосы. – Только, чур, во сне не кусаться. А то я спросонья плохо соображаю… и плохо себя контролирую. – Да, – чувствуя на себе странные взгляды прохожих, но не смея скинуть руку с макушки, Шинву сглатывает комок в горле. – Я тоже. **** – Только посмотри на них. Лёжа на диване, Мизуки не имеет ни малейшего желания подниматься и подходить к окну, наспех заделанному снаружи какими-то панелями. Орихара застыл у оставшегося целым стекла. Его взгляд направлен вниз, а рука придерживает пухлую повязку на плече. – Вот так посмотришь на эту бесконечную вереницу – ну чем не муравьи? Но ведь каждый удивительно уникален. Стоит узнать поближе – и уже ни за что не останешься равнодушным. И всё равно так и подмывает потыкать палочкой, проложить ров или уронить бревно на их пути и посмотреть, как они будут копошиться, разбираясь с препятствием. Странное ощущение возникает у Мизуки при взгляде на силуэт у окна. Орихара Изая сейчас кажется одновременно и скучающим демоном, и ребёнком. В его отношении к людям… есть что-то от детской любви к зверюшкам. Точно так же, как ребёнок способен одновременно обожать своего питомца, и в то же время довольно безжалостно играть с ним – Орихара словно забыл повзрослеть. Но ведь он прекрасно осознаёт, насколько искажён. Насколько отличается от других. Насколько превосходит и насколько уступает… в его душе не хватает многих важных вещей, но зато отведено достаточно места для извращённой страсти. Мизуки глотает вздох. Он не знает, сколько ему ещё позволят оставаться рядом. Позволят наблюдать. Поэтому просто слушает. А Орихара берёт со стола телефон и, кажется, читает какое-то сообщение. Хмыкает, и его губы растягиваются в широкую злую усмешку. – И почему я не могу оставить этого парня в покое? Прямо душа радуется, когда появляется возможность загнать его в яму поглубже… – Хейваджима? – еле слышно спрашивает Мизуки, чувствуя болезненный отголосок зависти к любителю барменской формы. Но когда Орихара поворачивает к нему лицо, на нём можно уловить тень удивления. Впрочем, оно тут же морщится. – Ах, ну этот тоже… Но сейчас меня больше заботит заносчивый наследник провинциального клана… В очередной раз Мизуки поражается: никто бы не удивился, пожелай Орихара отомстить едва не загрызшему его Микото (хоть и сложно до конца поверить в возможность существования оборотней), но информатор из Синдзюку почему-то воспринимает случившее без особого волнения. Словно его всего лишь цапнул бешеный пес. А может, дело в том, что характер и натура Микото просто не представляют для Орихары интереса? Мизуки снова чувствует рвущийся наружу вздох. – И что вы собираетесь сделать? – Я? – тонкие брови вразлёт приподнимаются, и улыбка Орихары становится чуть мягче и веселее. – Ничего особенного. Всё, как обычно. Этот парень явно решил, что о нём забыли, и точно попробует покинуть столицу… только вот не всех интересует сбежавший Хирата…