*
Когда наступает время экзаменов, Егор абсолютно не волнуется, давно решив, что поступать куда-либо только для галочки и для того, чтобы мама не переживала — очень глупо, когда деньги можно зарабатывать и на любимом деле, не парясь со всякой учебой вообще. Ракитин, уже ставший известным в узких кругах, взял себе имя Диджей Тейпа и продавал свою музыку только тем ребятам, чьи треки он мог слушать сам без нервной улыбки и трясучки от того, как это плохо. Конечно, иногда случались небольшие творческие застои, но после них всегда следовала долгая и упорная работа, которая приносила младшему не только пополнение счёта карты, но и неимоверное удовольствие. На экзамене по математике Егор вышел из аудитории самым первым, ни разу не выйдя в туалет, чтобы что-то списать, ведь точные науки всегда давались младшему с лёгкостью. Единственный предмет, на котором Ракитин сидел дольше часа, был, конечно же, историей. Возможно, потому что за полтора года «подготовки» Егор в идеале знал только об Освободительных Движениях в Латинской Америке. Ну, а вся остальная история мира, а тем более России, вгоняла его лишь в тоску и мечты о том, чтобы поцеловать своего историка после того, как он придёт домой. Вот такие вот «исторические ассоциации». Егор, кстати, так и сделал, но перед этим предупредил Тёму, чтобы тот не надеялся на хороший результат. Шатохин отнёсся к ситуации с пониманием, отчётливо осознавая, что сошлись они именно на том, что в этом плане абсолютно разные. Историк и битмарь, пара, блять, века. О своих результатах и планах на будущее оставалось рассказать только маме. Сидя на экзамене по любимому предмету изучения Артёма, младший пытался вспомнить хоть что-то, но в голове крутились абсолютно неподходящие картинки и сцены их совместной подготовки. Когда Шатохин рассказывал ему про планы Наполеона по ведению войны в России, член Ракитина находился в руке старшего, а его собственные губы на шее любимого учителя, поэтому из всей темы мальчик запомнил только фамилию Багратиона и то, что он был убит в Бородино. На языке крутилась ещё пара фамилий российских полководцев, но скорее всего, когда Артём дошёл до рассказа о Барклае де Толли, Егор уже стоял перед ним на коленях, абсолютно не воспринимая информацию, которую старший пытался донести до него дрожащим и ломающимся от возбуждения голосом. Про сгоревшую во время Первой Отечественной Войны Москву Егор помнил совсем немного, потому что в тот момент, когда Артём своим немного хриплым спокойным голосом рассказывал о версиях поджога, младший держал его член во рту, задыхаясь от приятного мускусного запаха Шатохина и того, как взлетал голос Тёмы, когда он сглатывал с его членом в горле. Вопрос о российском дворянстве и его взаимоотношениях с крепостными крестьянами Ракитин тоже пропустил, потому что помнил только год отмены крепостного права, который он заучил, пока ещё руки Шатохина не добрались до его чувствительных сосков. В общем и целом, из кабинета, где проходил Единый Государственный Экзамен, Ракитин вышел с абсолютно пустой головой, где витали обрывки фраз о Земском Соборе, Иване Грозном и ещё какой-то несвязной хуйне, и вставшим членом. В тот день Егор понял, что его абсолютно точно до конца дней будет возбуждать история.*
Прийдя домой, Ракитина встретил приятный пряный запах и чуть задымлённая кухня. Артём тут же выходит с балкона и тушит сигарету, подходя к Егору с немым вопросом в глазах. Парень принюхивается и замечает на кухонной стойке тлеющие благовонья, глупо улыбаясь. — Ну что ты лыбишься, — Тёма встряхивает его, — как прошло? — Ну, — Егор недолго тупит, думая, сказать или нет, — я пытался что-то вспомнить и у меня встал, — признается тот без тени стыда. Артём закатывает глаза и упирается лбом в его грудь. — Я когда, блять, историю в школе преподаю, у меня тоже встаёт, — признается он, и парни смеются, — всё из-за тебя, между прочим! — Я бы… — Егор делает паузу, глубоко вдыхая запах волос Шатохина, — удовлетворил тебя снова, но мне к маме надо. — Не уходи, — почти ноет Тёма, прекрасно понимая, что идти придётся, но ему хочется провести с Егором больше времени, ведь из-за ебаного экзамена ему приходилось реально пытаться приготовится без всяких пикантных продолжений. Егор ничего не отвечает, обнимая Артёма и умиротворённо дыша. — Обещаю, я вернусь, и потом ты не сможешь ходить.*
Пока Егор шёл до своего родного дома, он всё никак не мог найти себе места. До того как дойти, нужно придумать хоть какой-то сценарий к разговору и так далее, но голова Ракитина абсолютно пуста. «Будь, что будет, » — думает он, заходя в подъезд. — Мам? — Негромко окликает Егор с порога квартиры. Женщина тут же появляется из комнаты, из которой также слышен приглушённый звук телевизора. — Ну как экзамен? — Тут же спрашивает она. — Я пришёл немного по другому поводу, — говорит Егор и достаёт из заднего кармана джинс конверт. — Что это? — Ракитин ничего не отвечает, позволяя матери самой посмотреть, что там. — Господи, Егор, где ты это взял? — Мама ошарашенно пересчитывает деньги. — Там тридцать тысяч, — говорит он, не давая ей досчитать, — не так много, но я думаю на первое время хватит, — он поджимает губы, думая, как же всё-таки будет лучше всё объяснить, — я… нашёл способ заработать на деле, которое мне нравится, мам, — говорит Егор и немного нервно заламывает пальцы, — и завалил экзамен по истории. — Егор, сыночек, — мама тут же накидываться на него с объятиями, что Ракитин даже немного опешил. Он ожидал не совсем такой реакции, учитывая то, что он не сдал ебучий ЕГЭ, — то, что любимое дело приносит тебе деньги — это чудесно, и я поддерживаю тебя в любых твоих начинаниях, — быстро говорит она, поглаживая сына по спине, — главное, чтобы ты был счастлив. Егор тоже начинает улыбаться, радуясь, что она поняла и не осудила его. Он обнимает маму в ответ и благославляет эту женщину у себя в голове. — Я тебя очень люблю, мам, — произносит он совершенно искренне, не находя более подходящих слов. — И я тебя. — Погоди, — женщина хмурится, — это же не связано с наркотиками или бандитами? — Её лицо принимает немного хмурое и озадаченное выражение лица, пока она держит сына за плечи. — Что? Ма, нет конечно! — А что тогда? — Я музыку делаю, для рэперов всяких, — Егор кладёт свою ладонь на руку матери, успокаивающе поглаживая, — никаких наркотиков. — Ты смотри у меня. Мама шутливо грозит ему маленьким кулаком и смеётся.*
На обратном пути к дому Артёма Егор заходит в алко-маркет неподалёку, где его уже давно запомнила продавщица. Он идёт вдоль витрин со спиртными напитками, разглядывая знакомые этикетки. Особо гадкие даже ощущаются на языке, но он идёт дальше, а чем дальше — тем дороже. Сколько бы Ракитин не думал, ему в голову так и не пришла идея лучше, чем купить Артёму какого-нибудь элитного бухлишка, потому что на подарки роскошнее денег у него пока что нет. В его кармане тысяч двадцать-тридцать, поэтому, — «гулять, так гулять». На самом деле Егор особо не шарит в кошерном алкоголе, ведь всю свою жизнь заливал в себя только дешманское пойло, но из немногого он точно помнил вкус Хеннесси ХО. Это было на самой элитной вписке, на которой он когда-либо был, но то, сколько было ему лет и чем ещё он там занимался оставим в тайне. Вспоминая всё это, Егор выходит из алко-маркета с чёрным увесистым пакетом и мыслями: «лишь бы не разъебать за пять минут».*
— Тёмочка, я тут… — Егор делает паузу, доставая из пакета коробку с бутылкой. — Бля, мелкий, ты где это взял? — Артём забирает у Ракитина коробку и рассматривает на предмет подлинности. — Настоящая, настоящая. Я купил, — легкомысленно говорит Егор, на время даже забывая, что вот эта бутылочка стоит плюс-минус пятнадцать кусков. — Ты бабки у кого взял-то? Банк грабанул? — Артём все шутит, но потом резко меняется в лице, отставляя бутылку и подходя к Егору очень близко. — Если ты влез в наркотики… — Хочет начать он. — Тём-Тём-Тём, — тараторит он, перехватывая его руку на пути к своему горлу, — ты как моя мама, блять. Это не наркотики, не оружие и все более, чем законно, — успокаивает Ракитин своего возлюбленного, — мы с Федей просто продали часть моих битов. Шатохин тут же начинает улыбаться, а потом не выдерживает и накидывается на своего парня с объятиями. — Ты такая умничка, Егор! — Почти пищит Тёма, осознавая, что его мужчина уже может приносить деньги в их крохотную семью, состоящую из двух человек. — Я горжусь тобой! И это то, что нужно отметить. Они проходят на кухню, где Егор торжественно открывает бутылку спиртного, кладя начало чему-то большому и грандиозному. Чувствуя, что скоро всё очень круто и резко изменится. И только сейчас он ощущает, что явно в лучшую сторону.*
Артём бухой и снова парит в своём сознании. Он сидит на диване рядом с Егором, положив голову ему на колени и рассуждая об истории семнадцатого века сам с собой. — Заебал пиздеть, — Егор резко поднимает Артёма и развязно затыкает его рот поцелуем. Он кусается, чтобы немного отрезвить своего парня. Ноль семь на двоих — это было слишком. Шатохин шипит в поцелуй и позволяет делать с собой что угодно, пока боль от нервных окончаний языка не доходит до самого мозга. Это происходит медленно, но в голове всё понемногу становится на свои места. Артём чувствует возбуждение и тело Егора на себе. Ракитин же почему-то ощущал себя более трезвым, хотя пили они всё время вместе, не отставая друг от друга. Как ни странно, спать младшему не хочется, и, судя по сильнейшей хватке за его волосы, Шатохину тоже сейчас не до сна. — Егор, — Артём растягивает и гласные, и согласные буквы в его имени, и Ракитин клянётся жизнью, что его имя ещё никогда не звучало красивее, чем сейчас. В ответ младший лишь облизывает губы Артёма, поцелуями прокладывая дорожку вниз, к ключицам. Он избавляет своего (уже бывшего) учителя истории от когда-то своей футболки и продолжает целовать его кожу. В квартире слышна звенящая тишина, прерываемая лишь звуками влажных поцелуев Егора, из-за которых Артём мелко содрогается и пьяно прижимает Ракитина к себе. Вскоре младший доходит до острых тазобедренных косточек и ненадолго останавливается там, выпрямляясь и к чертям снимая с Тёмы всю ненужную одежду, а сам остаётся только в боксерах, которые снимать ему ни к чему. Шатохин уже начинает скулить от нехватки касаний к себе, но Егор уже тут как тут и продолжает эту сладкую пытку. Он вылизывает гладковыбритый низ живота Тёмы, улыбаясь тому, что Артём каждый раз готовится для него таким образом, хоть это вовсе и не обязательно. Шатохин сжимает его волосы на затылке, но не направляет, позволяя Егору самому решить, что делать. Сбитое дыхание подстёгивает Ракитина лишь сильнее, и он немного разводит ноги Артёма, прикасаясь губами к сочащейся головке. Сначала всё происходит медленно. Они оба привыкают. Егор вслушивается в стоны, чтобы понимать, все ли так он делает. И, судя по всему, Артём более, чем доволен. Начиная двигать головой и вбирать член Тёмы в горло, Егор скользит рукой по телу Артёма вверх, находя его вставшие соски. Коснувшись их, Ракитин чуть ли не подавился от резкого вскидывания бёдер Шатохина. Он тихо откашлялся, свободной рукой водя по члену своего парня, пока двигал чуть затёкшей челюстью. Дальше всё стало ускоряться. Всё быстрее и быстрее. Зубы уже не соприкасались с чужим членом вообще, из-за чего Артём был просто без ума. Бешеный ритм толчков в чужой рот доходит до своего максимума и затем резко останавливается. Горячая струя ударяет в стенку горла одновременно со стоном, разлившимся по всей квартире. Егор последний раз сглатывает с его членом во рту, заставляя Тёму высоко заскулить от чувствительности. Освободив рот, младший тянется за салфетками и вытирает рот и подбородок, а потом уже всё остальное. Артём все это время лежит почти без движения, переводя дыхание, с подрагивающими кончиками пальцев на руках. Егор берет с тумбочки мятную жвачку и закидывает её в рот, чтобы поскорее избавиться от не самого приятного вкуса в своём рту. Он просто разжёвывает её и проглатывает, оставляя во рту только ментоловый вкус и ничего более. Он ложится рядом с Артёмом и смотрит. Смотрит на его лицо, гармоничную шею. На его волосы, которые всегда в абсолютном, но таком правильном и упорядоченном хаосе, пахнут сигаретами, шампунем и чёрт его знает, чем еще. На слегка бледноватую кожу. Заглядывает в большие глаза, которые в темноте отражали свет белых фонарей из окна и по-ангельски меланхолично светились, как и он сам всю свою жизнь, ведь этим можно было описать его постоянное состояние, пока не появился Егор. Но сейчас Егор смотрит. Смотрит и утопает. — Что ж, Ракитин, вот теперь это твёрдый зачёт, — говорит старший, смотря на Егора со смешинками в глазах, но затем его взгляд резко становится серьезным, — хотя, Вы могли бы и лучше. — Артём Сергеевич, Вы сейчас нарываетесь, — Егор тут же оказывается сверху и кусает Тёму за нижнюю губу. Отстранившись, они замирают и просто разглядывают друг друга. Их руки крепко сцеплены. Пальцы переплетены в крепкие замки. Глаза до безумия пьяные, возбужденные, но такие влюблённые… Егор бегает глазами то к губам, то к глазам, осторожно сокращая дистанцию и будто боясь спугнуть. Их губы касаются друг друга, и сейчас оба ощущают себя буквально единым целым. Всё вокруг замирает на всего лишь одно мгновение, и Егор просто хочет утонуть во всём этом. Артём целует в ответ. И вот сейчас его жизнь можно назвать идеальной.