Пепел

Извини, Саске. В следующий раз. Прости отото. Не сегодня. Кто же знал, что следующего раза не будет? Наверное, никто. Лишь один человек догадывался, что это обещание младшему брату никогда не будет исполнено. Учиха Итачи — гений клана Учиха, один из самых лучших шиноби деревни, самый молодой капитан АНБУ, а ныне самый разыскиваемый преступник «S» ранга. Но правда всегда будет скрыта в тени. Никто никогда не узнает, что охотник на самом деле жертва. Итачи был всего лишь жертвой обстоятельств и политических игр. Обременённый обязанностями перед кланом, долгом перед деревней, он был, как потерявшийся путник в пустыне. Бродил туда-сюда в пустоте и не мог найти выхода. Зато выход нашёл его сам. Шимура Данзо. Итачи, бредущий по тёмной тропе, содрогнулся. Это имя не вызывало ничего, кроме злобы, ненависти и страха. Страха за жизнь маленького брата, который остался там, в рассаднике змей. Листья Конохи прекрасны. Они большие и красивые, но корни её прогнили окончательно и бесповоротно, приютили у себя ядовитых змей, что всё больше и больше отравляли всё дерево. Но беспокойство за брата было не единственным, о чём переживал Итачи. Шимура мог навредить не только Саске, но и ей. Она всегда была дорога ему. Она была и оставалась той единственной, кому он мог душу доверить, которой сам будет верен до конца. Она была той, к чьим ногам он был готов положить весь мир. Лишь одно он не мог сделать — рассказать правду. Сказать о том, что он не по своей воле убил Горо, Иори, маленькую Ясу. Облегчить ей страдания, и этот факт угнетал Итачи больше всего. Он ненавидел, когда она страдала. Её душевные терзания и воспоминания о счастливом времени, проведённом с ней, отдавались болью в сердце Итачи. Чувство, что его сердце пробили миллионы острейших иголок, не покидало. Он стремительно отдалялся от логова Акацуки, направляясь на первую миссию с новым напарником. Учиха чувствовал, что он совершенно не подготовлен, но когда чуть не пропустил кунай, пущенный напарником, сразу же собрался. Этот прищуренный взгляд, ядовитая улыбка — так смотрит охотник на жертву. Слова, оброненные как бы невзначай: «Не расслабляйся Итачи-кун. Жизнь — довольно странная штука. Её и смерть разделяет тонкая грань, которую очень просто перейти по невнимательности. Смотри, не ступи за эту черту жизни. Шинигами такого не прощает», — вроде обычны, но имеют туманный, пугающий смысл, если знать хотя бы часть силы бледнокожего шиноби. От тона саннина у Итачи поползли мурашки по коже, но он быстро взял себя в руки и тихо, но ещё более устрашающим тоном сказал в ответ: «Вам я посоветую тоже самое, Орочимару-сан. Не стоит играться с судьбой. Ни мне, ни вам» Итачи прошёл мимо, как ни в чем не бывало, но лишь одно изменилось: как заметил змеиный саннин, от прошлой расслабленности и задумчивости не осталось ни следа, но увидеть это можно было лишь опытным взглядом. «Значит, щенок показывает зубки… — подумал Орочимару и предвкушающе улыбнулся. — Это будет интересно…»

***

Голова раскалывалась. Боль ворвалась резко и без приглашения, глаза непроизвольно расширились, и появилась отдышка. Сон. Это всего лишь сон. Уже неделю снилось одно и тоже. Итачи почти не спал — постоянно ему мерещились убитые им люди. Везде. И во сне, и наяву Учихе не было покоя. Воспоминания не хотели отпускать и разрывали на части. Надо было бы забыть, смириться, отпустить, принять, но это трудно. Сложнее, чем казалось раньше. Раньше Итачи даже и не задавался вопросом, какого это — быть ненавистным отступником, а теперь испытал на себе, что значит быть отверженным всеми. Воспоминания о детстве грели душу, лишь благодаря им он всё ещё не сошёл с ума. Благодаря им и двум родным людям, которые сейчас жили в деревне и ненавидели его. Потерять рассудок — это страшно, особенно, когда ещё ничего не сделано, брат не вооружён, а клан не отомщён. Да, такой стресс в тринадцать лет — это очень тяжело даже для такого гения, как Итачи. Такое не пожелал бы даже врагу, но Итачи не жалел себя. К себе гений испытывал лишь сильнейшее отвращение. Он жалел младшего брата, который не заслужил стать сиротой в восемь лет, и Изуми, слишком добрую и мягкую для этого мира шиноби. Возможно, было даже к лучшему, что ему, Итачи, пришлось уйти. Такому чудовищу, как он, в деревне не место. Но, всё же, жаль, что не удалось поспать, пока напарник отсутствовал. При Орочимару спать было слишком опасно — можно получить удар в спину. Снова пришлось бы глотать пищевые пилюли, которые и так было сложно раздобыть отступнику, за чью голову назначили огромную награду. Итачи вздохнул и, поднявшись на ноги, запрыгнул на дерево. Огонь разводить было нельзя — это тоже самое, что крикнуть на весь континент: «Я тут, смело нападайте!» Сразу вспомнились тренировки с Шисуи, редкие завтраки с отцом, чтение книг перед сном с матерью, игры с Саске, скучные уроки в академии, прогулки с Изуми, миссии с Какаши и «командой Ро». Глаза затуманились. Перед взором стремительно проносились картинки прошлого. То время, когда всё ещё было хорошо. Когда была жива семья, которую он убил своими же руками; Шисуи, которого Итачи не успел спасти; счастливый брат, погружённый теперь во тьму ненависти; улыбающаяся Изуми, глаза которой в ту ночь навсегда потеряли тот самый блеск, когда-то так полюбившийся Итачи. Теперь всё было иначе. Всё это улетело в пропасть, было разорвано и растоптано. Теперь его ничего не связывало с деревней, но Итачи всё равно скучал. Прикладывая огромные усилия, чтобы не заплакать, он достал книгу. Чтение его всегда отвлекало, помогало забыть о проблемах и тревогах. Так было в детстве и осталось сейчас. Книги всегда были его друзьями, сейчас лишь они и остались у него.

***

— Итачи-кун. Названный шиноби посмотрел на змеиного саннина и приподнял тонкую бровь в вопросительном жесте. — Поторапливайся. Итачи чуть заметно нахмурился и ещё раз посмотрел на свою жертву: молодой на вид, черноволосый паренёк с аккуратными чертами и грязно-зелёными глазами, в которых читался животный ужас. Увы, в мире шиноби выживали самые сильные, а не красивые или богатые. Иначе, у этого парня были бы очень высокие шансы, ведь при нём было и то, и другое. — В нашем мире правит лишь сила… — прошептал Итачи, держа катану у горла несчастного, но смотря при этом сквозь него. — Чег… — Боль, кровь, смерть… — затуманенный взгляд равнодушно прошёлся по мёртвому, успевшему истечь ещё горячей кровью, телу. — Вечные страдания… Итачи отвернулся от черноволосого паренька, который прожил не больше пятнадцати лет, и просто пошёл, оставляя на траве кровавые следы. Теперь он — ненавистный всеми преступник. Его никто не любил и не ждал. Впереди было лишь одиночество, а биосоциальные существа не протягивали долго одни. Ради Саске и Изуми он был обязан терпеть долгие годы презрения, но Итачи был готов. Он давно смирился со своей судьбой, ведь он — обречённый.