Удар в Сердце

       Франческа привыкала к шумному Стамбулу. Они с Томасом жили отдельно, поскольку было бы с его стороны опрометчиво привести её в дом матери. Он был счастлив, а вот Франческа с каждым днём чувствовала себя чужой здесь. Этот прекрасный мужчина был ею любим, однако не каждой любви легко подстраиваться под обстоятельства. — Тебе стоит больше гулять. Погода прекрасная, — Томас и Франческа ужинали, но она, казалось, его не слышала. — Все хорошо? — Да. Прости, просто задумалась, — Франческа слегка улыбнулась. Токсикоз уже не мучил, формы заметно округлились, но живота пока не было видно. — Как ты себя чувствуешь, дорогая? — Уже лучше. Не переживай, — она сделала глоток воды. — Я не могу не переживать, — Томас нежно поцеловал ладонь девушки. — Я постараюсь выходить почаще, обещаю. — Я переживаю, что я запер тебя здесь, — он внимательно смотрел на неё. — Нет. Я не в клетке, Томас. Я там, где ты, — она мягко улыбнулась и поцеловала его. Быть там, где он. Франческа на мгновение вспомнила Федерико. Потом в мыслях пронеслись картинки прошлого: она его осуждает за то, что он был там, где его жена. Был ли это осознанный выбор или желание блага для обоих? Тогда Франческа не знала ответа, теперь же понимала, что иногда второй просто подстраивается под обстоятельства… В один из дней она зашла к матери Томаса. Сезен встретила её тепло, несмотря на то что прошлая встреча оставила отпечаток на их общении. — Сегодня жарко. Не устала гулять? — Сезен села напротив, поставив напитки на небольшой круглый столик. — Да. Хотя в Италии тоже летом не прохладно. — Нравится здесь? — Стамбул прекрасен. — Но не твой город, так? Франческа смотрела на Сезен, и пыталась понять, к чему этот вопрос. — Знаешь, когда я встретила Михаэля, отца Томаса, то была готова на всё. Тогда мне так казалось. Я была молода. Мне было трудно в чужой стране, но я научилась выживать. Я каждый день говорила себе, что если ему хорошо, то и мне должно быть хорошо. И в этом скрывалась моя ошибка. — А после рождения сына? — Мы были счастливы. Это правда. Но время шло, Томас рос, а у Михаэля появлялись всё более глобальные и успешные проекты, а потому проект под названием «семья» пришлось переставить в конец списка, — Сезен наблюдала за занавеской, которая развивалась от порывов горячего ветра. — И Вы решили уйти? — Он ушел в итоге, — Сезен перевела взгляд на Франческу, сидевшую на диване с подушкой под спиной. — И я не обвиняю его в этом поступке. Возможно, я просто переоценила в какой-то момент свою значимость в его жизни. — Разве такое возможно, когда люди любят друг друга? — Франческа была удивлена её откровенности. — Любовь бывает разной, моя дорогая. Я вижу, что Томас любит тебя, а ты смотришь на него не менее любящими глазами. Я не мать-наседка, которая запрещает сыну семью. Вовсе нет. Просто я не уверена, что в списке его проектов это будет важнее всего остального. Франческа задумалась и опустила взгляд. — Я не пугаю тебя, моя девочка. Просто хочу, чтобы твои сердце и голова были в согласии. Не совершай тех же ошибок, что и я. Я не жалею, что родила прекрасного сына, но я жалею, что обесценила свою жизнь, следуя целям другого человека. Я вижу, что твоё сердце мечется в Стамбуле. Этот город — для тебя — клетка. Поговорите, не строй иллюзий, что стерпится и слюбится после. — Я так не думаю… — Твоё сердце далеко. Оно в Италии. И там твоя жизнь. — А если Томас согласится переехать? — Значит, в моем списке стран станет на одну галочку больше, — она слегка улыбнулась. — Выходит, что Вы не против? — Как я могу, Франческа? Они еще долго говорили, а когда на город спустились сумерки, Франческа начала собираться домой. — Не гуляй долго по солнцу. В твоем положении это вредно, — Сезен внимательно смотрела. — Откуда Вы узнали? — она удивилась. — Я ведь тоже когда-то была в положении, и есть то, что не убежит от взгляда, — Сезен её обняла, а Франческе почему-то захотелось плакать. — Спасибо Вам. — Заходи почаще. Я или здесь, или в мастерской. И я всегда рада. Франческа возвращалась домой по шумным улицам, а внутри после разговора с Сезен, вопросов стало еще больше. Выходит, что сомнения Франчески вполне нормальны. А хотела ли она в действительности такого поворота в своей жизни? Когда они с Томасом ужинали, Франческа не рассказала ему о своих страхах. Посчитала, что нужно дать себе время разобраться. А вот новость о скором отъезде выбила слегка из колеи, поскольку проекты ждать не могли, и Томас уверил, что будет звонить и очень скучать. И она верила, что это так. Только вот как долго это сможет продолжаться? Этот вопрос так и остался невысказанным.