Мой кислород

      За окном гремел гром и был сильнейший ливень. Подобной погоды не было уже давно. Ветер был настолько сильным, что макушки многих деревьев прижимались к полу. Мусор и пыль летали по улицам. И как же идеально сегодняшняя погода подходила к настроению, царившему внутри Кости.       Весь этот месяц, который они с Алиной были порознь был сущим адом для певца. Каждый день он чувствовал себя хуже некуда. Приходя домой, в пустую квартиру, внутри него тоже появлялась пустота. Он хотел, чтобы всё было как раньше, чтобы она была рядом. Только вот парень сам проворонил Ковалёву.       — Я и правда идиот… — Шептал Костя, сидя на диване в квартире Козуба. Тот же в очередной раз бесился от необдуманных решений парня, поэтому буквально вопил о том, какой он придурок. Наконец, это дошло и до Бочарова.       — У тебя был такой шанс! Такой шанс! Я специально заставил её признать, что она тебя любит, пожертвовал, можно сказать, своим счастьем, а ты, болван, всё испортил! Какого лешего ты вообще вспомнил про эту клятву? Тебе заняться было нечем? Она тебя, придурка, любит, а ты «мне надо уйти». Кретин! — Злился Артём, так бурно размахивая руками, что Косте казалось, его сейчас побьют. Но Козуб — не Мэл и не привык решать вопросы дракой.       — Да что сейчас-то уже говорить… Она ушла, не берёт телефон. Я месяц пытаюсь до неё дозвониться! Месяц! Но Алина просто не отвечает. Как же хочу, чтобы она вернулась… Мне так плохо. Дома так пусто и одиноко без неё. Артём, я, кажется, потерял её… Навсегда… — Бормотал Костя, вцепившись руками в волосы и думая, что же можно было сделать.       — Вот… Вот потому что болван! Что делать-то думаешь? — Спросил Козуб, чем заставил Костю ещё сильнее загрустить. Тот и без того был в таком отвратительном состоянии, что и говорить было нечего. Всё говорили одни глаза. Пустые, испуганные и потерянные.       Парень боялся одиночества и теперь, каждый раз приходя домой, чувствовал невероятный дискомфорт. Будто кого-то не хватает. И кем-то была Алина, которая так ни разу и не объявилась после той ссоры. Костя не знал где она и что с ней, потому ещё больше тревожился. В чужом для себя городе, одна. Отношения с отцом у них в последнее время были ужасные.       — Не знаю… Я даже извиниться не могу. А так влюбился, сука, сильно… — К горлу мужчины подкатил ком и посему Козуб не мог больше выдержать и минуты. Он миллиарды раз видел парня в подобном состоянии, но такого не было никогда. Костя впервые был так сильно убит.       — Держи. — Артём достал с полки какую-то бумажку и положил на стол перед Бочаровым. Тот с недоверием взглянул на маленькую записку, но всё же взял в руки.       — Что это? — Удивился он, рассматривая надпись.       — Адрес, болван. Сейчас едешь домой, приводишь себя в порядок и живо дуй к ней извиняться. Поверь, ей не менее плохо без тебя. — Проговорил Артём, а Костя подорвался с дивана, пряча записку в карман.       — Почему ты не показал мне его раньше?! Ну ты и! — Возмутился певец, понимая, что мог бы всё исправить намного раньше.       — Потому что не так сильно всё осознавал тогда. Только сейчас в твоей голове засела мысль, что ты идиот, а самоубеждение «я всё сделал правильно» прошло. — Пожал плечами Козуб, а Бочаров в этот же момент налетел на парня. Нет, не с кулаками. Наоборот, с объятиями.       — Спасибо, Тём… — Шепнул мужчина, после чего рванул к своему дому.       Несмотря на ветер и отвратительные погодные условия артист оказался дома уже через полчаса. По пути он купил цветы, поэтому пока собирался, поставил их в вазу. Около своего гардероба Костя проторчал минут десять, выбирая что бы такое надеть.       Но вот когда он собирался идти в ванную, чтобы привести себя в человеческий вид, то в дверь позвонили. «Кого там ещё принесло!» — Буркнул парень, понимая, что теряет время. Однако не открыть не мог. Подойдя к двери, он моментально дёрнул ручку и перед ним предстала та, которую так мечтал увидеть. Вот она, её зелёные глаза, чёрные волосы… Здесь, перед ним, наконец.       — Алина… — Шепнул он, буквально утонув в этих божественных глазах и невероятно красивых очертаниях. И только спустя некоторое время Мэл заметил, что к носу девушки присоединена какая-то трубка, а рядом стоит чемоданчик с баллоном.       — Я больше не могу справляться с этим сама. Мне слишком тяжело. Я не знаю, скучал ты по мне или нет, но я больше так не могу. Наверное, ты сейчас думаешь, что это за трубка и что за баллон. Отвечаю: это кислород и канюля. Они не навсегда, это временно, я прохожу курс лечения. У меня муковисцидоз. — Говорила Алина, не останавливаясь, будто специально готовила эту речь. Костя же стоял с приоткрытым от шока ртом. Ещё бы, представьте, каково ему было узнать о таком.       — Я… Ещё минуту назад я хотел сказать «прости», но сейчас у меня столько вопросов и шока, что я совсем не знаю с чего начать… Алина, может объяснишь? — Спрашивал парень, пропуская девушку в квартиру и та, схватившись за ручку, перевезла баллон внутрь.       — Мне необходимо принять лекарства, ты не будешь против? — интересовалась Алина, передвигаясь в сторону кухни.       Костя стоял около девушки и наблюдал за тем, как поочерёдно она глотает пилюли, а их было такое огромное количество, что совершенно испугало Мэла. Поэтому когда приём лекарств был закончен и Алина облегчённо выдохнула, Бочаров полез с расспросами.       — А теперь рассказывай всё по порядку, иначе сведёшь меня в могилу. — Шепнул Мэл, предлагая Ковалёвой присесть и всё рассказать. Вместо кухни, они ушли в спальню девушки, потому как там разговаривать было удобнее всего.       — Что ж, у меня муковисцидоз и это именно из-за него я была в больнице. Именно из-за него говорила, что мне, может, остался один месяц. Но, как видишь, я пока что перед тобой и препараты немного продлевают мне жизнь. У меня особый вид инфекции — сепация, но пока антибиотики помогают. Прогнозы говорят о том, что она вообще может ослабнуть и я вернусь к привычному образу жизни. — Повествовала Алина, вот только парень не понимал абсолютно ничего. Для него это было столько непонятной информации, что он начинал чувствовать себя тупым.       — Что это за заболевание?! И… Какая ещё инфекция?! Я ничего не понимаю! — Начинал истерить Бочаров, нервно подрагивая, но когда девушка положила свою ладонь на его, тот немного успокоился.       — Ты смотрел фильм «в метре друг от друга»? Вот это тот самый кистозный фиброз. Хроническое заболевание, вызванное сломанным геном. В моих лёгких столько мокроты, что я буквально тону сама в себе. Оно неизлечимо, ведь, как починить ген? Но жизнь поддерживают лекарства и постоянные процедуры. Сепация — это самая сложная инфекция, которую может получить человек с муковисцидозом. Она почти не поддаётся антибиотикам, поэтому вылечить практически невозможно. Однако вся наша жизнь состоит из приёма лекарств и откашливания сей чёртовой слизи. — Объясняла девушка, а на коже Мэла выступил холодный пот. Он смотрел на Алину и в глазах его можно было отчётливо увидеть желание прижать ту к себе и разреветься.       — Но откуда в тебе этот ген? Как так получилось? Почему именно ты… — Шептал Бочаров, разглядывая эти знакомые очертания и понимая, что её жизнь зависит от того, как поведёт себя эта треклятая инфекция и болезнь.       — Он передался по наследству от моей мамы. Она… Она захлебнулась во время родов, но я выжила, как видишь. Только получила в придачу серьезное заболевание. Ты не волнуйся, для тебя я абсолютно безопасна. Нам нельзя контактировать лишь с такими же больными. Для других людей мы безобидны. Ты не сможешь заразиться. Однако, как оказалось, я могу заразиться от тебя. Помнишь те несколько дней, когда ты болел? Твои микробы перешли на меня, вызвав сепацию. Я, зная столько об этом заболевании ни разу не слышала про подобное…       — То есть… О Боже мой, это всё из-за меня… — Начал самоуничтожаться словами Костя. Невозможно даже описать тех чувств, которые он сейчас испытывал.       — Нет, что ты, даже не смей так думать! Я сама виновата. Сама не уследила за собой же… — Тяжело вздохнула девушка, прикрыв лицо ладонями. Кажется ещё чуть-чуть и она бы вновь поддалась слезам.       — Я не верю… Не верю. Получается, ты не преувеличивала, когда говорила, что тебе остался, может, месяц… Стоп, так Артём всё знал и ничего не сказал мне?! Какой он, к черту, друг после этого! — Истерил Бочаров, который просто не мог поверить, что всё происходит именно так.       — Он тут не при чём. Я лично попросила его никому ничего не рассказывать. Об этом знали только папа, Саша и Артём. — Шепнула девушка, понимая, что так и прошла её жизнь. Друзьями она не обзавелась, а сейчас вот сидит, рассказывает парню, который ей безумно нравится, что она тяжёло больна. «Сейчас он испугается и выгонит меня отсюда. Могу представить, что сейчас он будет просто бояться ко мне прикоснуться. Да что там, вздохнуть рядом со мной. Простым людям не объяснить, что мы для них безобидны.       — Погоди… Погоди. То есть я правильно тебя понял: тебе девятнадцать лет, у тебя серьёзное заболевание и ты умираешь? — переспросил Мэл взглянув на понурую Алину. Глаза у неё были на мокром месте. Нет-нет, да и заплачет.       — Да, ты понял меня абсолютно правильно. Именно поэтому я не хотела, чтобы ты влюблялся. Мне будет тяжелее, если я буду знать, что кому-то очень важна и дорога. Только вот поняла, что одна просто не справлюсь. Мне было в сто раз тяжелее без твоей поддержки. Можешь считать меня эгоисткой, дурой, но я хочу быть именно с тобой. Ты можешь меня выгнать и я пойму. Пойму всё. — Со стеснением сказала девушка, спрятав глаза в пол.       — Дурочка ты, вот кто! — Вздохнул Костя, крепко прижав к себе Алину, от чего та даже немного испугалась. — Я люблю тебя. Мне было очень плохо этот месяц. — Сказал парень, поцеловав девушку в висок, а затем в щёку       — Я тоже люблю тебя, Костя… — Шепнула Ковалёву и прикоснулась к мужским губам, прямо растаяв в его объятиях.