Als war's das letzte Mal

Серая дорога. Много грязных машин. Дождь со снегом. Конец ноября в Брауншвайге — противное время. Утешать себя можно только тем, что в декабре будет противнее, чем в ноябре, а в январе — противнее, чем в декабре. А там уже потихоньку можно ждать весны, и это опять же некоторое утешение. Мрачные тучи закрывали небо. Тяжёлые капли с глухим, едва слышным, ударом падали на землю. Скверно, очень скверно. Так же, как и у меня на душе. В последнее время я заметил одну очень интересную вещь — погода часто совпадает с моим настроением. Вот и сейчас я еду в колледж, трясясь в тесном автобусе, а на душе такие же серые тучи. Будьте прокляты, дурацкие комплексы. Дело в том, что сегодня у нас очередной медосмотр. Его будут проходить и альфы, и омеги. Я, естественно, не исключение. Группу как обычно разделят, но альф оставят целиком, а омег, в свою очередь, разделят на течных и нет. Последние несколько лет только меня одного запихивали во вторую группу омежек. У всех моих однокурсников уже давно прошла первая течка, вторая, третья… А я оставался мальчиком. Нет, в какой-то степени это хорошо. Я пока не готов раз в полгода раздвигать ноги перед каждым встречным альфой, буквально умоляя его трахнуть меня. Но все же мне изрядно надоели окружающие, вечно подтрунивающие надо мной. Ничего не говорили только отец и папа. Они лишь убеждали меня в том, что всему свое время, и рано или поздно течка придёт. Но вот остальные… Вечные подколы. И не скрыть толком — нейтрализаторы запаха, конечно, никто не отменял, но вот чем больше я старался скрыть свой детский запах, тем чаще на это обращали внимание альфы, так как не могли учуять меня. Так что эту затею пришлось бросить. И вот сегодня снова этот позор… — Привет! Хей, Том, чего грустишь? — весело воскликнул кто-то у меня над ухом. Я вздрогнул от неожиданности и обернулся. — А, это ты, Рене. Привет. Да ну тебя, будто не знаешь, — недовольно буркнул я. Рене Бахман был моим старым другом-омегой. Иногда по счастливому совпадению он заскакивал в один автобус со мной, и мы вместе ехали до колледжа. С Рене мы были знакомы с пелёнок, так что от него у меня не было никаких тайн. Бахман прекрасно знал, что течки у меня ещё даже не намечалось, но шутил надо мной меньше, нежели остальные. Сам он, к слову сказать, уже не просто течный омежка — Рене уже даже не девственник, о чем, однако, старался не упоминать в разговорах со мной. — Боже, ты все из-за этого? Да не переживай так, всему свое время. Проконсультируйся с врачом в этот раз, он наверняка сможет тебе что-то подсказать. — Тебе легко говорить, у тебя уже и течка, и секс, и все на свете. А я даже не целовался ни с кем, кроме папы и отца, но это не считается. — Ой, да ладно. Все будет нормально. Обещаю, что я лично набью морду тому, кто сегодня посмеет над тобой подшутить, — фисташковые глаза весело блеснули. — Спасибо, дружище, — улыбнулся я. Этот разговор все же придал мне сил. Примерно через десять минут мы уже шагали по коридорам учебного заведения, направляясь к медпункту. У дверей уже стояла группа парней. Они тихо переговаривались между собой. Мы с Рене подошли ближе. Один из альф обернулся. Им оказался Хаген. Он был мечтой чуть ли не всего колледжа. Статный высокий брюнет с рельефными мышцами и задорно пробивающимися усиками. Его бархатный баритон окончательно добивал омег, большинство из которых грезили о том, чтобы провести с ним течку. — О, а вот и Том с Рене. Теперь все в сборе. Кто помнит, когда все начинается? Мы с Бахманом синхронно пожали плечами, а наши однокурсники задумчиво промолчали. — Кажется, в половину одиннадцатого. Значит, минут через пятнадцать, — подал голос Лео, омега среднего роста с серебристыми волосами до пояса. Сейчас они были распущены и свободно стекали с плеч. — Ну что ж, подождём, — кивнул я и обратился к Феликсу, ещё одному альфе, — Фил, помнишь, ты рассказывал мне о книге про приключения компании из двух альф и омеги*? Расскажи чуть-чуть подробнее, пожалуйста, меня это заинтересовало. Сможешь потом дать почитать? Следующая четверть часа за разговорами пролетела незаметно. Парни из группы тоже активно присоединились к обсуждению. Но вот наконец позади послышались чёткие шаги. Я обернулся. По коридору шёл наш декан, сопровождающий трех мужчин в белых халатах. — Всем доброе утро! — зычно гаркнул мужчина. — Доброе утро, мистер Вессельски, — без какого-либо энтузиазма ответили мы. Алекс Вессельски сделал вид, что не заметил выражения, с которым его поприветствовали и начал распределять группу по трём врачам. Альфы вошли в левое отделение вместе с симпатичным мужчиной лет 30. Судя по запаху, он тоже был представителем сильного пола. За течными омегами зашёл седой пожилой альфа. Рене на прощание ободряюще хлопнул меня по плечу. Я нехотя поплелся за своим врачом. Это был омега, на вид лет 65. Ничем толком не примечателен, кроме розовой полоски шрама на лбу. Немного сутулый, прихрамывает на левую ногу. Седые, коротко остриженные волосы были тщательно уложены. Я вошёл в кабинет и сел напротив врача. Тот даже не представился. Он начал задавать мне вопросы, параллельно заполняя мою карточку. Я машинально отвечал, но мои мысли были только о том, что перед ним придётся раздеться, а потом ещё осмотр… Не люблю все это. — Течки, я так понимаю, не было? — этот вопрос резко вывел меня из задумчивости. — Нет, — тихо признался я, опуская глаза в пол и чувствуя, как мои щеки покрываются румянцем. Но мужчина по-прежнему не показывал никаких эмоций. Когда процесс заполнения карточки был закончен, мне сказали раздеваться до трусов. В этот раз мне с трудом, но удалось сохранить равнодушное выражение лица. Я уже начал стягивать с себя футболку, оголяя торс, как вдруг дверь открылась. На пороге появился мужчина в белом халате. На вид ему было около 25 лет. Гладкая кожа блестела в свете ламп. Кудрявые золотистые волосы были лишь чуть-чуть приглажены. Он тяжело дышал. — Мистер Круспе, срочный вызов из больницы. Вам нужно ехать, — выдохнул он. — Но у меня пациент, я не могу выйти сейчас. У меня есть в запасе 10-15 минут? — Нет, я же говорю — вызов срочный. Вы нужны там сейчас. Пациент — омега, его изнасиловали пятеро альф. Разрыв анального отверстия, болевой шок, большие кровопотери. — Хорошо. Вы сможете закончить с парнем? Мистер Круспе кивнул на меня. — Конечно, не сомневайтесь. — Спасибо. Круспе быстрым шагом покинул кабинет, а молодой врач занял его место за столом. — Здравствуй. Итак, как я вижу, карта уже заполнена. Раздевайся, все как обычно. Блин, вот и как научиться сдерживать кровь, чтобы она к лицу не приливала? Я отвернулся, чтобы он не видел моих розовых щёк, и стянул с себя всю одежду, оставшись в одних трусах. Стандартные процедуры — рост, вес, кожный покров, плоскостопие. Но вот и мой ''любимый'' момент. — Раздевайся догола и ложись на кушетку, — сказал он, кивнув на неё. Я почувствовал, как краска заливает даже кончики моих ушей. Черт! — А… Вы уверены, что это нужно? — спросил я, стараясь, чтобы мой голос звучал максимально равнодушно. — Да. Чего ты переживаешь? В этом нет ничего постыдного. Ложись давай, — ответил альфа, натягивая одноразовые перчатки. Я как-то стушевался и сделал пару маленьких шажков назад, подальше от кушетки. Что со мной сегодня происходит? Врач взглянул на меня и слегка улыбнулся. — Кстати, меня зовут Штефан Музиоль, но ты можешь звать меня просто Штефан. Теперь ты хоть чуть-чуть знаешь меня, мы не незнакомцы, так что не переживай так сильно. Ложись. Он подошёл ближе и подтолкнул меня к кушетке. Красный как рак, я стянул трусы и лёг, уткнувшись лицом в клеенку. Внезапно я почувствовал странный запах. Так пахнет… Возбудившийся альфа? Очень странно, очень неловко. Самое ужасное, что запах был как будто особым. Так пахнет свежая выпечка, свежесваренный кофе. Я с удовольствием принюхался. Так бы и растворился в этом аромате, честное слово. В этот момент я вздрогнул — руки в холодных перчатках скользнули по коже бёдер, разводя мои ноги. Палец коснулся колечка мышц. Я рвано выдохнул. Как же приятно… Несколько скольжений, мимолетных касаний, лёгких растягиваний. Я постоянно закусывал губу, чтобы не выдать приятных ощущений и не застонать. — Эй, да я видимо разбудил твои гормоны, — прозвучал весёлый голос сзади. — Что? О чем это вы? — обернулся я, стараясь не выдать своего волнения. — Твой запах, он… — Штефан с наслаждением втянул в себя воздух, — изменился. Ты пахнешь как полевые цветы, как скошенная трава. Обожаю этот аромат. Поздравляю, малыш, у тебя скоро течка! Осталось около 14 дней. — в глазах блондина блестели искорки. Я не мог поверить своим ушам! Течка! Наконец-то! Но все-таки меня удивили слова альфы про запах. Обычно его никто не чувствовал, если я пользовался нейтрализатором. А его я сегодня вылил на себя чуть ли не половину флакона, чтобы уж наверняка заглушить детский запах. Ну да ладно, это не важно. Главное — я стану мужчиной! — Можешь вставать и одеваться, — с улыбкой сообщил мне Музиоль, после чего прошел к столу и стал заносить данные осмотра в карту. Вслед за трусами я уже натягивал было футболку, но блондин остановил меня. — Подожди-ка, я кое-что забыл. Перед первой течкой возможно снижение иммунитета, что может привести к неприятным последствиям. Тебе лучше будет пропить витамин С неделю, начиная с сегодняшнего дня. Дома принимай в таблетках, но со следующего дня, а сейчас я тебе укол сделаю. Кровь как по команде отхлынула от моего лица. Уколы были больным местом для меня, причём во всех смыслах. Я боялся их с раннего детства. Все говорили, что со временем пройдёт, но как-то не прошло. Медицинские воздействия подобного рода всегда сильно действуют мне на нервы. Ну, а низкий болевой порог окончательно добивает моё напускное спокойствие, заставляя думать только о боли, которую мне причинят в следующий миг. Я еле удержал себя, чтобы не выбежать к чертям в коридор. Колени затряслись. Так, спокойно, Том, прекрати вести себя как маленький! — Это обязательно? — дрожащий голосом промямлил я, — может быть, я смогу пропить в таблетках весь курс? — Боже, да что с тобой? Ты второй раз задаёшь этот вопрос. На кушетку, бегом! В горле встал ком. Какой позор. Не хватало только разрыдаться. Но с места я не сдвинулся. — Дай мне, Господи, сил и терпения, — притворно вздохнул Штефан. Вдруг он подхватил меня, легко донёс до кушетки и положил на нее, оголив моё ненаглядное сокровище, — попробуешь вскочить — выпишу в ампулах, неделю колоть буду. Музиоль отошёл от меня и принялся готовить лекарство. Я лежал ни жив ни мертв. Скорее бы все это кончилось. Мне казалось, что прошла вечность, хотя на самом деле все приготовления заняли минут пять. От звуков открывающейся ампулы и тихого звонка иглы у меня по коже пробегали мурашки. Музиоль приблизился ко мне с ваткой и шприцем. Несколько секунд он пристально вглядывался в моё лицо, после чего устремил взгляд на ягодицу. В какой-то момент мне показалось, что он… Улыбается? Но мне было не до этого. Я весь сжался от страха. — Малыш, ты чего, боишься что ли? Ну успокойся, расслабься, я не причиню тебе много боли. Или с тобой надо как с маленьким ребёнком? В голосе у Штефана откровенно слышалась ласка и нежность. Он протянул руку и потрепал меня по волосам, а затем, погладив меня ладонью по спине, переместил её на свободную ягодицу. Эта ласка заставила меня расслабиться и едва ли не замурчать от удовольствия. Я упустил момент, когда закончилось протирание кожи спиртом. Лёгкий шлепок, и игла входит в моё тело. Я дернулся и заскулил, сдерживая слезы. Наконец, пытка была окончена. На секунду альфа нагнулся и коснулся носом моей поясницы, после чего быстро отошёл. Я встал и принялся одеваться, а затем взял мою карту и, попрощавшись, вышел. На негнущихся от пережитого страха ногах я шёл по коридору. Рене все ещё не было. У меня в голове мелькала какая-то мысль, но я не мог её поймать. Но когда смог, то встал как вкопанный посреди коридора. До меня дошло, насколько сильным был запах возбужденного альфы. Он чувствовался даже здесь, в коридоре. Вот только, судя по всему, проходящие мимо омеги не чувствовали его.

***

Штефан, после ухода Томаса. Как только за парнем закрылась дверь, я плюхнулся на кресло, откинулся на спинку и закрыл глаза. Странные чувства, что-то я сам себя не узнаю. Я никогда не обращался с пациентами столь ласково, представлялся сухо, не уговаривал их пройти процедуры, не успокаивал… Список, по-моему, можно бесконечно продолжать. Подумать только, я пробудил в нем гормоны! Это значит, что я его возбуждаю. А самое стремное, что это взаимно. Повезло, что он был настолько испуган, что не заметил моего стояка, иначе я бы дико опозорился. Перед глазами мелькали картины его тела. Вот он снимает футболку через голову, оголяя крепкий торс, снимает брюки, показывая мускулистые ноги… Блин, да ему всего 17, когда он успел так сформироваться? Но вот самая сладкая картина — гладкие, упругие ягодицы. Во время осмотра я не мог оторвать от них взгляд, оглаживал. И как горько мне было, когда пришлось закончить. Но я не мог отпустить это великолепие так быстро. Пришлось импровизировать. Во время течки иммунитет действительно понижается, но очень незначительно. На Томе это вряд ли бы сказалось. Хотя витамины ему явно пойдут на пользу, вот только колоть было не обязательно. Можно и весь курс таблетками пропить. Но отпустить его я не смог. Я видел то, что он боится, но слишком уж велико желание. Хотя, наверное, я довольно жёстко поступил. Ни разу в жизни ещё не видел, чтобы красный от стыда человек становился бледным, как простыня, меньше, чем за секунду. Я нервно облизал губы. Желание все еще было сильным. И что этот парень сделал со мной?