Als war's das letzte Mal

Я замер, не в силах сказать ни слова. Конечно, Рене предупреждал меня о том, что может так произойти. Да и я сам прекрасно понимал, что между нами возникают определённые чувства. Но встретить истинного, когда ты впервые в отношениях… Ну это же просто невозможно! Такого просто не может быть! — С чего ты взял, что мы истинные? Да, мы нравимся друг другу, чувствуем запахи, но ведь это может ничего и не значить, — растерянно выдавил из себя я. — Я разбудил твои гормоны. — Совпадение. — Ты чувствуешь только мой запах. — Реакция на первого человека, который оказался со мной во время течки. Штефан устало потёр глаза. Создавалось ощущение, что он о чем-то хочет, но по какой-то причине не может рассказать. По правде говоря, я и сам понимал, что он прав, но просто не мог в это поверить. Поэтому и упирался. — Послушай, — тихо проговорил он, — сложно кому-либо говорить об этом, но мне знакомо чувство, которое испытываешь, когда встречаешь того, кто максимально подходит тебе по уровню феромонов. Как ты знаешь, у каждого человека может быть два-три истинных, просто один из них подходит на сто процентов, а другие на восемьдесят-девяносто. В самом начале моей карьеры, ещё до того, как я окончил университет, нас повели на практику в морг. Показывали несколько тел, мы наблюдали за экспертизой, в общем, обычное занятие. Такие бывали и до этого, поэтому ничего сверхъестественного для меня в подобных вещах не было. Но тот раз был другим. Мы уже отправились осматривать последний труп, как мне в нос ударил сильнейший запах ананаса. В моргах всегда есть особый специфический запах, будь это дезинфекторы или что-то другое. Его ничем не перебить, никакие маски не спасают. Но я вообще перестал что-либо чувствовать. Только этот фрукт. Под откинутой простыней оказался омега примерно моего возраста. Что довольно необычно, он был афро-американцем. Нам что-то рассказывали про обстоятельства убийства, время смерти, но я мог лишь изучать его лицо, касаясь пальцами его руки. Эти несколько минут с трупом были лучшими в моей жизни. Уходя из морга, я понимал, что скорее всего никогда больше не испытаю это чувство. Настроение было испорчено, я приходил в себя ещё несколько недель. И вот сейчас я вспомнил это ощущение. Ты подарил мне его, Томас. Может, мы и не на сто процентов подходим друг другу, но ближе по уровню феромонов уже вряд ли найдём. По крайней мере я. Атмосфера стала напряжённой. Музиоль заметно погрустнел, вспомнив, видимо, того парня. Я же просто не знал, что ему сказать и как вообще реагировать на подобные откровения. Ясно одно — упираться больше не нужно. Иначе мы оба потеряем доверие друг к другу. — Послушай… Мне жаль. Правда, я очень сочувствую тому, что произошло с тобой. Но сейчас уже ничего нельзя изменить. Думаю, ты уже понял, что я испытываю к тебе тёплые чувства и единственное, что меня отталкивает, это боязнь твоей работы. В любом случае, это неприязнь к профессиональным качествам, а не к личным. Давай просто не будем обманывать друг друга, скрывая чувства и руководствуясь тем, что это якобы может быть неправильно, хотя мы и так об этом особо не думаем. Я обещаю, что постараюсь перестать бояться тебя, а ты просто должен вести себя как обычно. Меня все устраивает. К середине монолога в горле и так начало першить, а как только я выговорил последнее слово, то буквально согнулся от сухого кашля. Музиоль озабоченно посмотрел на меня. — Согласен. Спасибо тебе за понимание и поддержку, но давай-ка вернёмся к теме твоего здоровья. Что-то мне не нравится твой кашель. Нос не заложен? Я прислушался к своим ощущениям. Одна ноздря дышала с трудом. — Ну так, немного. Не переживай, со мной все в порядке. — Я уже понял, что ты не обратишься за медицинской помощью до тех пор, пока не увидишь свет в конце туннеля. Рассказывай давай, что ты делал за последнее время, что могло стать причиной простуды. — Позавчера уснул на подоконнике у приоткрытого окна в одной футболке, — честно сознался я. Музиоль нахмурился и довольно неприятно укусил меня за шею. — Эй, за что?! — За безалаберность, — отрезал он, — и за то, что безответственно относишься к своему здоровью. Не знобит? — Да ты меня обнимаешь так крепко, что мне жарко становится. Ты тот ещё обогреватель. — Теплокровный. А у тебя руки холодные. — Сердце горячее потому что. — Это замечательно, но давай лучше температуру проверим. — Ну эээй, ты обещал ничего больше не делать! Я немного поотбивался и даже успел сбежать из объятий врача. Хотя скорее всего это произошло только потому, что ему пришлось разжать руки, чтобы нашарить и извлечь из тумбочки градусник. — Напоминаю ещё раз, ты обещал, поэтому я больше не дамся, — со смехом заявил я, смылся в соседнюю комнату и шмыгнул за дверь. Альфа направился за мной, держа термометр в руке. Как только он зашёл и повернулся спиной, не замечая меня, я выскользнул обратно в основной кабинет и захлопнул дверь, не став, однако, держать её и блокировать выход. — Не догонишь, не догонишь, — дразнил его я. Очень хотелось поднять ему настроение после тяжёлого рассказа, а что может быть лучше, чем немного подурачиться? Мои расчёты оказались верными: Музиоль появился из комнаты с широкой улыбкой. Он широкими шагами направился ко мне. — Не будешь меня слушаться — придётся тебя наказать! — посмеялся он. — А ты поймай меня сначала, а потом уже посмотрим! — продолжал раззадоривать его я, делая пару шагов назад и вставая так, чтобы между нами был стол. Если удачно и вовремя рвануть, то можно было бы обойти альфу, но миссия была провалена. Штеф сунул градусник в чехле в задний карман брюк, проверил, не выпадет ли он оттуда, а после двинулся на меня. По его лицу было видно, что он что-то задумал, но вот его замысел пока не был мне понятен. Я приготовился бежать, но возле самой кушетки он крепко схватил меня одной рукой за кисть, а другой обхватил поперёк живота, прижав к себе. Я затрепыхался, пытаясь вырваться, но у Штефана была очень крепкая хватка, так что и этот маневр провалился. А вот дальше шутки кончились. Следя за тем, чтобы я не мог оказаться на свободе, меня повалили животом на кушетку. Музиоль прилёг сверху, освобождая руку и извлекая градусник. В следующий миг он уже держал тюбик со смазкой. Я даже не увидел, откуда он её достал. По прежнему крепко прижимая меня к поверхности, он сдернул с меня пижамные штаны вместе с трусами, полностью оголяя ягодицы. — Эй, ты что творишь?! — заорал я, начиная вырываться с утроенной силой. — Я же говорил, что плохих мальчиков надо наказывать, — как-то нехорошо усмехнулся он. — Я же просто дурачился! Ты что, шуток не понимаешь?! — Я тоже развлекаюсь. Просто по-врачебному. И ещё температуру все равно нужно измерить. А теперь не двигайся, а то хуже сделаешь. Он шлепнул меня по заднице, оставляя красный след. Я взвизгнул и начал было возмущаться, но почувствовал, как что-то холодное коснулось ануса. — Это что такое?! Убери, Штефан, я боюсь! — Тише ты, это просто градусник. Про ректальное измерение температуры слышал? Вот это и будет своеобразным наказанием. Ничего болезненного, если только сам дёргаться не будешь, максимум слегка неприятно. С этими словами он решительно надавил на термометр и ввёл его в меня. Я вцепился в край кушетки. — Всё, лежи пять минут. — Ну за что, — простонал я, — это же была просто игра. — А нечего было меня дразнить. Относись к этому как к игре. Знаешь, многие парочки даже специально выбирают сценарий с врачом и пациентом, не имея образования в этой сфере. Многих это возбуждает, хотя там и игры поинтереснее. Если хочешь, можем попробовать парочку их приёмов позже, — мурлыкнул он мне на ухо, слегка прикусывая мочку. — Как это может меня возбуждать, если вызывает страх? — А вот потом и покажу. Ты зря так думаешь — я, как врач, знаю многие особенности человеческого тела, а соответственно и знаю, как доставить максимальное удовольствие. Кстати говоря, сейчас этот градусник можно считать лишь подготовкой. Ведь твоей попке придётся впустить кое-что побольше. — Штефан Музиоль, ты чёртов извращенец! Он мягко рассмеялся. — Нет, я все ещё играю. Ты же ещё не до конца меня знаешь, не все стороны. Но для тебя я готов быть милым, ласковым и терпеливым. Альфа приобнял меня, успокаивая. Я вновь почувствовал себя котом, потому что таял в его руках и мог только довольно мурчать. Через пару минут я услышал, что мне пришла смска. — Подай телефон, пожалуйста. Он, кажется, на тумбочке лежит. Штеф сходил за мобильником, глянул на время и протянул его мне. — Держи. Время, кстати, истекло, так что сейчас достану градусник. Ты пока смотри, кто тебе пишет. Штеф завершил процедуру и аккуратно вытер остатки геля салфеткой, я же начал изучать сообщение. Пришло оно, кстати, от моего а-отца. — 37.0. Не критично, но вообще-то могло быть и лучше, — задумчиво произнёс альфа. — Может оставить тебя тут на время? — Не-не-не, я не могу остаться. Отец пишет, что они возвращаются из командировки, будут дома часам к пяти вечера. Я должен быть дома. — Времени ещё только половина десятого утра. — Ну так какой смысл меня здесь держать на протяжении пары часов? Мне не станет хуже. — Я в этом не уверен. — Штеф, ну правда, перестань. У меня все хорошо, просто немного побаливает горло и начинается насморк. Не в первый раз же. Обещаю начать лечиться, как только окажусь дома. Можешь даже написать мне необходимые лекарства, я все куплю. Мне повезло. Музиоль немного поколебался, но все же разрешил мне вернуться домой. Правда, мне пришлось взять список медикаментов, а также оставить ему свой адрес. Номер телефона у него и так был. Только после того, как альфа удостоверился, что умирать я не собираюсь, меня отпустили домой под клятвенное обещание, что при малейшем недомогании я позвоню ему и попрошу о помощи. После этого он чмокнул меня в лоб, слегка сжав ягодицу, отпустил, а я наконец смог вырваться и отправиться домой. Уходить от Штефана мне не хотелось. После нашего разговора я окончательно убедился в том, что он — моя пара. И хоть теперь он меня ни за что не отпустит надолго, мне требовалось постоянное присутствие моего альфы. Однако то, что я вышел из клиники и смог наконец вздохнуть полной грудью, очень и очень радовало. В кармане я нашарил блистер с таблетками от течки. Вытащил, посмотрел, но пить не стал. В конце концов, пока не наступил тот самый «особый момент», я мог не беспокоиться на счёт своего состояния. А вот домой стоило поторопиться, тем более, что начинал валить мокрый снег. Порывы ледяного ветра задували его под куртку, заставляя съеживаться от холода. До дома я добрался быстро. Заскочил в аптеку, находящуюся прямо в моём доме, купил таблетки от горла и спрей, чтобы можно было промывать нос. Зашёл в квартиру, скинул куртку и рюкзак в один угол, кое-как снял ботинки и с разгону прыгнул на кровать. Как же хорошо наконец оказаться дома! Долго отлеживаться я не стал. Переоделся в домашние вещи, разобрал рюкзак с тем, что брал с собой в клинику, помыл кружки, стоящие в раковине и пропылесосил. В общем, привёл квартиру в более-менее приемлемое состояние. До приезда родителей оставалось ещё пять часов. Сегодня ночью я не очень хорошо спал, да и проснулся рано, а потому решил, что небольшая передышка мне не повредит. Я прижал к груди свою любимую мягкую игрушку в виде большого слона, укрылся пледом и уснул на диване в гостиной, предварительно заведя будильник на половину пятого.

***

Как и планировалось, сигнал телефона разбудил меня в положенное время. Я немного потупил в телефоне, просматривая ленту в социальных сетях, прошёл несколько квестов в игре и встал. Почему-то казалось, что в квартире очень холодно, хотя все окна были закрыты, а батареи работали на полную мощность. Замотавшись в плед, я отправился на кухню, включил чайник и достал из шкафчиков мед и малиновое варенье. Судя по ощущениям, я заболеваю, а это значит, что нужно срочно исправлять своё состояние. Особенно с учётом того, что я встречаюсь с очень чутким врачом, который в любой момент может узнать, что мне плохо и забрать в больницу. А там уж пощады не жди, это точно. Вытащив самую большую кружку, что была, я заварил в ней зелёный чай, добавив ложку мёда вместо сахара. Честно говоря, все эти приторно сладкие штуки я просто терпеть не мог, но это куда лучше, чем лежать под капельницей. Бррр, от одной только мысли вздрагиваю. Едва я, поморщившись, запихнул в себя первую порцию варенья, раздался звук проворачивающегося в замке ключа. А вот и родители. — Отец, пап, привет! Рад вас видеть! — прохрипел я, выползая в коридор. Ну вот, горлу стало хуже. — Привет, сынок, — отозвался папа. — Что это у тебя с голосом? — Да так, приболел немного, ничего страшного. Как прошла командировка? — Ооо, отлично! — появился в дверях отец. — Я провел несколько совещаний, проконтролировал работу филиала в Берлине по просьбе генерального директора, все отлично! Наша фирма продвигается просто семимильными шагами! Представляешь, итальянцы, с которыми было одно из совещаний, заказали огромную партию наших стеклопакетов! — Да-да, отец, супер. Давай на кухне продолжим хорошо? Только сначала все вещи затащим. Может, я был и не очень прав, перебивая восторженные речи отца, но, зная Тирека, он может до бесконечности говорить о своей работе. Отец специализировался на процессе изготовления и продаже стеклопакетов и очень свою работу любил, хотя мне не было понятно, что такого интересного там может быть. Мы занесли вещи в квартиру и сели вместе пить чай. Я терпеливо выслушал тонну ненужной информации про работу, благо, папа через некоторое время отца прервал. А то так бы до ночи и сидели. — Ну, сынок, рассказывай, что у тебя тут было? Вот тут все и понеслось. У меня всегда были прекрасные отношения с родителями, так что утаивать от них я ничего не стал и рассказал все от и до, начиная с осмотра в колледже и заканчивая событиями сегодняшнего утра. — В общем, могу сказать, что это были очень насыщенные дни. Даже истинного успел найти, — подытожил я. У папы из рук выпала ложка. Оба мужчины смотрели на меня, не отрывая удивлённого взгляда. — Ну ты даёшь, — протянул отец. — У меня тоже нет слов. Я пожал плечами. — Ну вот так вот получилось. — Радует одно — если он все это время был рядом, помогал тебе и заботился, то ему можно доверять. Может быть, мы и не самые лучшие родители, если позволяем абсолютно незнакомому мужчине врываться в твою жизнь, не зная его, но я уверен, что мы можем доверять тебе. Ты примешь правильное решение, сынок, — тепло произнёс папа. — Спасибо. Вы не лучшие, вы самые лучшие. Я встал и обнял Криса. Отец подошёл со спины и стиснул в объятиях нас обоих. Папа чмокнул меня в лоб и нахмурился. — Слушай, кажется, у тебя температура. Горячий лоб, да и щеки красные. Иди-ка в кровать, сейчас градусник принесу. — Ну пааап. — Давай быстрее. Спорить было бесполезно. Я поплелся к себе и замотался в одеяло. Самочувствие и в правду ухудшилось, навалилась слабость. Я принял у папы термометр, но посмотреть результаты замера температуры не успел — провалился в тяжёлый сон. Очнуться меня заставили прикосновения. Я недовольно замычал. Просыпаться не хотелось. — Сынок, послушай, — аккуратно потряс меня за плечо отец. — У тебя высокая температура, 39.2. Я взял твой телефон и позвонил Штефану, объяснил ситуацию. Он приедет в течение пятнадцати минут. Черт! Я совсем забыл о том, что не так давно снял пароль с телефона, а номер Штефа был добавлен в «Избранное». Логично, что родители его быстро нашли. Но если он приедет, то это значит, что… Только не это!