О кроликах бедных замолвите слово

А если точнее, то о любви кроликов к морковке, Бастиана - к кроликам, а капитана - к Бастиану Символ мюнхенской Баварии, прекрасный футболист и просто красавец Бастиан Швайнштайгер на цыпочках крался по тёмной комнате, освещая себе путь мобильным телефоном и поминутно оглядываясь по сторонам. Наконец, он опустился на колени и достал из кармана несколько заботливо запрятанных морковок. Стараясь не шуметь, Бастиан вытащил своих любимцев из клетки, усадил между скрещенных по-турецки ног, чтобы не убежали, и отдал кроликам лакомство. Те с удовольствием приняли угощение, и следующие несколько минут футболист наслаждался тёплым мехом, приятно скользящим между пальцами, и тихим хрумканьем, музыкой разливающимся по сердцу. Бастиан очень любил такие мгновенья и трепетно хранил их в памяти. Не было ничего лучше после выдающейся победы, чем сидеть вот так и тихонько шептать "Ещё кусочек за Томаса. А вот этот за Марио. А за Арьена не грех и целую морковку сжевать, заслужил". Однако гармония длилась не долго: очень скоро зажёгся свет, а Бастиан почувствовал, что ему в затылок упирается что-то холодное и металлическое. - Кроликов обратно в клетку, - произнёс спокойный голос за спиной. Бастиан послушно убрал своих любимцев, поднял руки, сдаваясь, аккуратно развернулся, оставаясь на коленях, и отвёл от своего лица половник. - Фил, а ты чего не спишь? - нарочито удивлённо спросил Швайнштайгер, почти искренне улыбаясь. - Я тебе говорил, чтобы ты перестал их подкармливать? - капитан по-прежнему был пугающе спокоен. - Филипп, ну ты же... - Говорил? - Говорил, - вынужден был согласиться Бастиан и виновато опустил голову. - Тогда что это сейчас было? - Фил, ну я же так, чисто символически, в честь победы, - обезоруживающе улыбнулся баварец. Однако улыбка не возымела никакого действия на уже привыкшего к ней капитана, он лишь прищурился ещё сильнее. Взъерошенный, сонный и разозлённый Филипп выглядел так трогательно, что Бастиан с трудом сдержал порыв подняться и обнять любимого человека. Не позволил это сделать только огромный и не самый позитивный опыт, показывающий, что, пока Лам не выскажется, лезть к нему не просто бессмысленно, но и небезопасно (половник по-прежнему опасно сверкал в руке капитана). - В честь победы? Скажи мне, Бастиан, а после матча с Гамбургом ты им по 9 морковок скормил, да?! - Филипп наконец-то начал проявлять эмоции, что означало близкий конец спора. - Ты что, мы же ко мне поехали. Фил, ну я же не совсем больной, - Бастиан снова улыбнулся. - У тебя ключи есть. А им, между прочим, почему-то было плохо. Швайнштайгер, лучше признавайся, - угрожающе произнёс Лам, но Бастиан продолжал смотреть на него широко распахнутыми голубыми глазами, выражающими всю невинность и непричастность этого мира. Капитан лишь покачал головой и всё же улыбнулся. - Ладно, будем считать, что я тебе поверил. Но учти, если ещё раз... - Да понял я, понял, - Бастиан наконец-то поднялся с колен и поцеловал Филиппа, не давая тому закончить свою традиционную уже речь. - Пошли спать, я так устал. - Если бы устал, то не полез бы сюда, - усмехнулся Филипп и в шутку замахнулся половником. - Пошли, кормилица. Пользуясь тем, что Лам отвернулся, Бастиан кинул в клетку оставшуюся морковь и шепнул "За Роббена", прежде чем последовать за своим капитаном.