"Свобода- словно вода в пустыне. Она вызывает зависимость к тому, кто ею владеет." Галина Пагутяк "Записки Большой Белой Птицы".
***
Сколько себя помню я постоянно задыхалась. Не могла втянуть воздух в лёгкие полностью. Он обжигал меня, не покорялся. Всячески давал мне понять, что я его не достойна. Но сейчас, стоя посреди вечнозелёного леса, где небеса такие высокие, такие манящие, а макушки деревьев тонут в облаках, лаская их, я не могу сдержать слез. Как сладок запах стелющейся по земле листвы и как свободно здесь дышится. Впервые, за годы, проведенные в плену чей-то глупой шутки. Но даже крылья свободы не способны нести меня вперёд вечно. Я падаю, вновь задыхаясь. Но эта томная усталость многим приятнее чувства опустошенности и истощения. Приятнее моего постоянного состояния. Глаза закрываются сами собой, а птичье пение над головой убаюкивает меня, словно материнская колыбельная, которую я слышала лишь единожды. И внезапно, сквозь сон, я начинаю отсчитывать дни назад, вспоминая все с самого начала. Наверное именно так к людям приходит их смерть.***
Всю свою жизнь я была особенной в глазах чужих людей. Они платили немалые деньги, чтобы всего лишь на несколько минут уединиться со мной. Они видели во мне спасение, ответы на все терзающие их вопросы, которые многие годы не давали им покоя. И они прекрасно знали, что все это я могу им дать. У меня не было выбора. Я не помню в какой момент поняла, что имею дар, пропускать через себя воспоминания. Просто в один момент безмолвные вещи перестали быть просто деревом, металлом и пластиком. Все это обрело смысл. Я чувствовала как нити не рассказанных историй и тайн проходят через меня, открывая ворота в новый, доселе неизведанный мир. Я была единственной в своем роде. По крайней мере это мне вбивал в голову великодушный отчим, который сразу же распознал во мне прибыльный доход, едва переступил порог нашего с мамой дома. Именно мама беспрекословно дала согласие на все это, даже не пытаясь отговорить этого мудака Гэрри, который без зазрения совести начал эксплуатировать свою падчерицу с первого же дня своего пребывания в моей жизни. Верно это было поначалу даже весело. На воскресных ярмарках я была гвоздем программы. Ещё бы! Где это видано, чтобы шестилетние девочки читали в засаленных платочках и кулончиках истории пропавших или и вовсе сгинувших людей, чьи души неизменно обитали в оставленных хозяевами вещах. Но дальше было только больше. Чем старше я становилась, тем крепчало что-то внутри меня, что не поддавалось объяснению. Вот тогда-то я и начала догадываться, что нахожусь в полной заднице. Бесконечные переезды с места на место в поисках наживы. Но это продолжалось пару лет, пока моя мать внезапно не забеременела. И не родила новую, чудесную дочку. К слову, она была "пустышкой", не имела такого же дара как и у меня. Спустя некоторое время я стала свидетелем гневного разговора отчима, который корил мою мать и пропавшего отца в том, что именно они сотворили меня, такую странную, чуждую и ненормальную. Я явно доставляла ему множество проблем своим существованием. Хоть на самом деле его просто бесило, что мать не может воссоздать ему ту же дойную корову, которая обеспечивала сейчас всю его семью. Вслед за моей новой сестрой, что нарекли именем Никки, появился Джейсен. Такой же "пустой". В ту зиму мне уже исполнилось 10. Я многое видела и понимала. И первым, что я осознала точно, было опасение неминуемой смерти, что следовала, как мне казалось по пятам. Мы наконец обосновались в настоящем двухэтажном доме с чердаком. В тот момент Гэрри принял решение, что станет проводить сеансы с чудо- девочкой в одной из "богато" обставленных комнат. На самом же деле в полу темной, от плотных портьер, комнате прямо посередине был помещен небольшой столик, накрытый алой скатертью со стопкой не нужных мне карт и стеклянным шаром. Подле него стояло два кресла, обитых потертой кожей. На полу грязно- зелёный ковер, по периметру которого расположились свечи различных размеров и форм. Вот такой была обстановка комнаты гадалки, которой я и стала в глазах жаждущих чуда людей. Но я была готова на все, лишь бы меня не трогал Гэрри. А к тому времени у него уже появилась удивительная привычка поколачивать меня, едва ему начинало казаться, что я нарушаю установленные границы. К этому относилось все, что касалось его новой семьи. Я не имела права говорить ни с кем без его позволения, спускаться вниз, когда ему угодно, есть строго под наблюдением... Я была нужна лишь, чтобы зарабатывать деньги. Моей матери к тому времени уже стало все равно. Я потеряла ее так же скоро, как и надежду на то, что доживу хотя бы до совершеннолетия... Я не понимала с чем была связана ее внезапная холодность. Возможно с тем, что она, как и я, боялась Гэрри. При желании он мог поколотить и ее. Возможно ей хотелось обычной жизни, с обычной семьёй. И я была явной помехой для достижения этой цели. Поэтому меня было проще забыть, выкинуть из жизни, ведь она была все ещё молода и могла родить ещё много миленьких и, что самое главное, нормальных детей. Синяки, ссадины и шрамы стали мне друзьями, которые создавали видимость того, что я старше своих лет. На этом, как не сложно догадаться, настаивал Гэрри. Но не нужно было быть гением, чтобы понять, что таким образом он оправдывает всплески гнева, которые не оставляли на мне ни единого живого места. Так вот в ту судьбоносную зиму случилось нечто особенное, что изменило меня. Я прекрасно помню как отчим привел меня в комнату для сеансов и усадил напротив женщины, сгорбившейся и требовательно смотрящей прямо мне в глаза. Я сразу же поняла, что ей не нужны мои видения. -Милая, миссис Дьюит нужна наша помощь.- приторно сладко пропел Гэрри. Я прекрасно помню с какой силой закусила губу, чтобы ничего ему не ответить на это. -Я вас слушаю, мадам.- тихо проговорила я, заученные слова. Гэрри настаивал, чтобы я общалась с посетителями нарочито вельможно, создавая впечатление все той же взрослой девочки, которой я должна была казаться... -Мой сын умер.- бесцветно проговорила женщина, все так же в упор глядя на меня. -Соболезную, мадам...- только и проговорила я. - Чем могу помочь я...? Несчастные женщины и мужчины, потерявшие своих детей были частыми гостями в этом доме. Часто им нужно было рассказать, что случилось с их детьми, читая память вещей, что были при них в последние минуты. В этом не было ничего приятного, ибо я часто видела зверские, кровавые расправы, которые потом ещё долгое время снились мне в самых ужасных кошмарах. Но это была моя работа. Так говорил Гэрри. -Я хочу с ним поговорить.- сказала она, протягивая мне поблескивающее в мерцании свечей золотое колечко. Меня прошибает пот. Я аккуратно вытирают руки о шершавую юбку и протягиваю руку за кольцом. Оно приятной тяжестью падает в ладонь. -Пообщаться, мадам?- переспрашиваю я, растягивая время. Не знаю, что наговорил ей Гэрри, но медиумом я не была. Да, я видела больше, чем остальные люди, могла рассказать прошлое через воспоминания вещей, но человеческие души были для меня закрыты. Вопреки ожиданиям посетителей я не чувствовала присутствия их родных за своей спиной и не обманывала никого внезапно падавшими вещами. -Меня осведомились, что вы практикуете подобные сеансы.- в замешательстве медленно проговаривает женщина. Я мимолетно смотрю на Гэрри. Но кроме обещания неминуемой взбучки, если сплохую перед посетителем, в его глазах я больше ничего не вижу. Отличная мотивация к действию. -Дайте мне пару минут, мадам...- опустив глаза на кольцо, прошептала я. В тот миг я даже не представляла, как поступить. Мне было от чего-то ужасно стыдно разыгрывать дурацкий концерт перед убитой горем женщиной, что ждала от меня помощи. Поэтому, не найдя другого выхода, я уставилась на кольцо, делая все то, что делала и раньше. Мне быстро пришли видения прошлого владельца кольца. Молодой темноволосый юноша, лет двадцати, плавно надевает другое, более тонкое колечко на палец миловидной девушки. Следующее, что я вижу, это явно их медовый месяц. Они улыбаются, бегая друг за другом по залитому солнцем пляжу. Такие счастливые, от чего я чувствую, как на моих губах появляется мимолетная улыбка. Все кажется безмятежным. Ровно до того момента, как юноша видит в одной кровати со своей женой другого мужчину. Меня обжигает гнев. Но он не мой, а владельца кольца. Порой я удивляюсь, как вещи точно и ярко сохраняют чувства их обладателей. Такой сильный удар, порой, выводит меня из равновесия, начиная сжигать изнутри. Я уже хочу отвернуться от видения, как вижу несущегося в машине на всей скорости этого обманутого юношу. Он явно не в себе. Пьян, судя по всему. Я не успеваю отпрянуть, как разряд боли пронзает мое тело вместе с телом юноши. Он врезается в дерево. Миг, и его не становится, но раздирающая боль проходит сквозь меня, душа, словно я тону в всепоглощающей пламени. Я чувствую, как все вокруг блекнет. Я снова пытаюсь отстраниться, отвернуться, откинуть от себя это чёртово кольцо, но меня словно водоворотом затягивает куда-то внутрь воспоминаний. -Юджин?- откуда-то далеко слышу голос нашей посетительницы. -Мама?- срывается с моих губ, словно это говорю я. На самом же деле к моему ужасу голос вырывается без моего ведома. С этого момента я не властна над своим телом. -Зачем, скажи мне, зачем?- срывается на крик женщина. Я едва обращаю на это внимание, пытаясь очнуться, выбраться из кокона, в котором я оказалась не по своей воле. Но все, на что я натыкалась была лишь стена, ограждающая меня от остального мира. "Уходи из меня!!!"- кричу я, но мой голос тонет в глубинах рассудка. -Я не хотел тебя оставлять, мама...- продолжает говорить через мое тело умерший Юджин. Меня начинает трясти. Я мало понимаю, чьи это чувства. Где кончаюсь я и начинается теперь Юджин. -Я сказала тебе, уходи!!!- кричу я что есть мочи. Чувствую жар, обдающий мое лицо, и слезы, отчаянно брызнувшие из глаз. Могу поклясться, что они прямо сейчас лились по моим щекам, падая на ладони и юбку. -Все вышло так спонтанно... Но главное, что теперь я здесь. И больше никуда не уйду! Я задыхаюсь. Мне явно не хватает воздуха. Я чувствую, как миллиметр за миллиметром чужая душа выталкивает меня из моего тела. Он намеренно хочет задушить меня, чтобы я больше не сопротивлялась, не мешала ему жить в новом теле. Боги, неужели я сейчас умру? Вот так, посреди засаленной от свечной гари комнате? А потом я начинаю кричать. Истошно, как кричит забитый охотником зверь. Я кричу так сильно, что чувствую, как раскалывается череп, а из груди выпрыгивает сердце. Я оказалась буквально внутри адского пламени. И я, словно ведьма, горящая на нем. И в какой-то миг я отключаюсь. Не знаю, чем это было вызвано. Возможно мое сердце остановилось, не выдержав перегрузки. Или меня огрел чем-то тяжёлым Гэрри, который стоял рядом. Но в какой-то момент я поверила, что умерла. Поверьте, это был лучший из моментов всей моей жизни.***
Я просыпаюсь в ванной. Все что меня окружает- это литры ледяной воды. Меня положили прямо в одежде, поэтому поднимая руки из воды, чтобы подняться, она неприятно хлюпает, обтягивая кожу. -Я не знаю, что, черт возьми, с ней произошло! Эта дура в один миг словно озверела! Я думал она задохнётся от своего ора!!!- надрывался где-то за дверью Гэрри. В первый раз я слышала его таким взволнованным. Он и в самом деле похоже испугался. -Не смей о ней так говорить!- в ответ кричала мама. Я приподнялась повыше из воды, чтобы прислушаться. Неужели за меня заступалась мама? -Заткнись! Мне уже осточертела твоя сумасшедшая девчонка! От нее одни проблемы! Лучше бы ты отправила ее к твоему муженьку! Два сапога пара! -Следи за языком, Гэрри! Она кормит твой безработный зад! И знаешь что? Хватит!!! Больше она ни на секунду не станет заниматься этим убогим занятием! Ясно тебе? Ищи новую работу, Гэрри! На несколько секунду все затихло. Потом раздался звон бьющегося стекла. -Да пошла ты, Мирта! Слышу, как захлопнулась входная дверь. Несколько минут я лежала неподвижно, прислушиваясь к малейшим шорохам, но потом в ванную зашла мама. На ее лице было написана глубокая печаль. Она молча посмотрела на меня, после чего подошла к ванне и присела напротив меня. -Больше он не заставит тебя этого делать... Что бы сегодня не произошло.- проговорила она, глядя куда-то мимо меня. В тот вечер, когда я уже лежала в кровати, мама вновь пришла ко мне. Она никогда не заходила ко мне в комнату без причины, ибо это было одно из правил Гэрри. Меня не должно было ничего отвлекать от "сосредоточения", что бы он не имел ввиду, говоря это каждый раз. -Папа бросил меня, потому что я такая как все?- спросила я, набравшись смелость после того, как выбралась из когтей смерти. Она молча покачала головой,присаживаясь на край кровати. -Он оставил нас, потому что был таким же как ты. Он знал, что это опасно. Знал, но не предупредил меня. Несколько минут мы молчали, вглядываясь в непроглядную темноту комнаты. Я ничего не знала о своем отце, но прекрасно понимала, что мой дар- это и его дар. Мы похожи. Он мог бы мне помочь. Но не помог, видимо, считая, что не справится еще с одним "особенным" человеком в семье. Но тогда почему я появилась на свет? -Мама, ты бы хотела, чтобы я не рождалась? После моих слов, она резко выпрямилась. Я не видела ее взгляда, но чувствовала, как он буквально прожигает меня. -Ни одна мать не пожелала бы, чтобы ее ребенка не было. Даже если ее судьба всю жизнь быть в ответе за его мучения. Более мы не говорили об этом, понимая, что ничего не изменится. Я останусь проклята, а она все так же будет женой ужасного человека. А потом мама умерла. Но почему-то она не пожелала взять меня с собой, куда бы теперь не направилась ее беспокойная душа.