***
Два дня я промоталась вместе с родственниками и «сожалеющей» знатью, от которой мне уже противно. Зайти в библиотеку мне не удалось, и сейчас я исправлю эту ситуацию на корню. Вдыхаю ставший родным запах книг и пыли, смотря на высокие стены, обтянутые бордовыми обоями. В этом помещении очень много стеллажей с разнообразными фолиантами, учебниками, автобиографии… Такое ощущение, будто в городскую библиотеку попала, а в прошлом мире, в городе, где я жила, она была огромной! Это место навевает ностальгию, мне кажется, что я вернулась в свой мир, и все как прежде… Но ничего уже не вернуть. Я подхожу к столу, где обычно сидит Гэрад. На самом деле, я не такой уж заядлый чтец, просто чтобы мозг не засох читаю. А так я предпочту побегать или грушу побить. В библиотеку я ходила посидеть в тишине и поговорить с Гэрадом, наслаждаясь его голосом и предаваясь воспоминаниям. Библиотекарь умен, начитан, а главное, он адекватный и проницательный собеседник. Никогда не осудит, но и врать не станет. А ещё он по-доброму ко мне относится, пусть в его голосе и мелькает строгость. Мне действительно полезно, ведь я почти ни с кем не общаюсь. Тем более, это именно он меня учил грамоте и чтению, когда я его попросила. Запрыгиваю на стул с ногами и кладу локти на стол. Гэрада здесь нет, ни за столом, ни под ним. Очки лежат на столе, значит, далеко он без них не уйдёт. На крючке около двери весит его куртка, следовательно, он точно здесь. — Гэрад, я знаю, что ты здесь! Иди сюда. Помощь твоя нужна, — переваливаюсь через стол, чуть ли не падая, но успеваю вернуться обратно. Осторожнее надо, Сэцу, осторожнее. Вот сейчас чуть со стола мордой вниз не упала. — Иду я, иду! Дай книги на место разложить, нахалка мелкая, — ну клади, клади. А мы подождём, поозираемся. Вот чёрная, лакированная дверь открылась, и из-за неё появился Гэрад, довольный до нельзя, со сдвинутыми от счастья бровями. Стукнувшись о проём лбом, начитанная швабра приблизилась ко мне, погладив по голове ледяной рукой. Он чуть задел мол затылок, мурашки тут же пробежались по спине, и я тут же воскликнула: — Что ты творишь! Холодно же! — обвинительно ткнув его пальчиком, я возмущенно уставилась на него. Он, неловко почесав головешку, успокаивающе произнес: — Прости, принцесса! Я же не специально. — Ну ладно, прощаю. Но только если ты мне поможешь. — Хитро уставившись на него, сказала я. Тот облегчённо вздохнул. Знаете, сколько бы на него не смотрела, всегда задавалась одним вопросом: он ест вообще? Ну не бывает у людей таких костлявых рук и такого телосложения, не верю! А он ломает мои стереотипы, из раза в раз появляясь из-за двери, как смерть. Но скулы у него классные. И глаза красивые, голубые такие, и добрые. Действительно будто на небо смотришь. Я молча протянула ему шкатулку, проведя пальцем по возможным буквам. Он покрутил её в руках, потрогал, попытался подцепить пальцем крышку. Наигравшись, Гэрад отдал её мне со словами: — Скорей всего, она открывается при помощи вон той выемки на крышке. Туда нужно что-то поставить. А на самой шкатулке выгравирован стих. Фиговенький, к слову. Нескладный. Я подняла на него взгляд. Издеваешься?! Что мне даст твоё мнение о стихе? Сам стих скажи! Гэрад, правильно поняв мои злобные глаза, взял листик и быстренько нацарапал там стих и отдал его мне. — Спасибо. Дальше сама. Он улыбнулся, пожелав мне удачи, и снова потрепал меня по голове: — И книгу принести мне не забудь. Я тебя скоро в библиотеку пускать не буду. Кивнув, прощаюсь с ним и убегаю к себе. Вот только, блин, не суждено! Вездесущий Михоук встретил меня уже за следующим поворотом. Точнее, встретила его я, врезавшись. А потом и сама сверху навалилась, не удержав равновесия. Он даже не пошатнулся! Ну, это ожидаемо. Кто я против сильнейшего мечника? — Рад вас видеть, принцесса. Слишком часто мы с вами пересекаемся, не находите? — Он помог мне встать. Первым делом я стала судорожно проверять сохранность шкатулки. — Когда несёшь с собой ценные вещи, бегать не стоит. Вот ваш лист. Обернувшись, я быстренько выхватила из его рук лист со стихом, извинилась и убежала прочь. Вот что ему от меня надо? Я, вроде как, стараюсь не выделяться, быть просто ребёнком. Плохо стараюсь, наверно. Или актёр из меня, как из отца балерина. И вот что-то мне подсказывает, что дело тут как раз-таки в моём актёрском мастерстве, которого нет. Повороты, повороты… Человеки. Двери. Прохожу мимо штор, ведущих в галерею королей и королев. Там портреты всех правителей лет эдак за пятьсот. Некоторые, правда, в кладовке лежат, а не висят на стене. Не знаю, что мне голову стукнуло, но мне захотелось туда зайти. Непреодолимо причём захотелось, как магнитом потянуло. Я, не сопротивляясь внутреннему порыву, приподнимаю штору и захожу внутрь. А тут красиво… Обои интересные, как будто море в штиль. Иду по галерее, с интересом рассматривая портреты родственников. Вот прабабушка Елена Великая, а это дед, Влад. Эх, до чего же имена красивые, русские! Как их читать приятно после нескольких лет Жозефин, Минерв, Ронд и прочей нечисти. А ведь если подумать, то так и язык забыть можно. И что я буду делать, если обратно попаду? Надо будет разговаривать время от времени на русском. Вернусь, в переводчики подамся. Они вроде неплохо зарабатывают. Кстати, а что там за стих мне Гэрад написал? Достаю листик и вчитываюсь в строки ровного почерка:«Ты найдёшь меня в старых книгах, Где из тысячи злобных уст Про меня говорят «Узурпатор, Обрекший на гибель народ!». На портретной алее я спрятан, Там, где никто меня не найдёт. Жалкий узник картинной рамы, Где хозяин мой гибели ждёт.»
Да, действительно, нескладуха. Даже мне понятно. Про него говорят «Узурпатор». Наверное, это один из моих родственничков, причём довольно вредного характера. Портретная аллея тогда — это как раз галерея, где я сейчас стою. Хорошо, где искать разобрались. А какая именно картинная рама-то?.. Их здесь, многовато, как бы, на одну неквадратную тушку… Что ж, мега-квест по поиску картин, да? Заинтриговали, чертяки…