***
Следующее утро субботы Кларк обещала провести с Октавией. Они были подругами еще со школьной скамьи. Но с тех пор, как Кларк встала во главе компании её отца, времени на друзей, да и на личную жизнь, оставалось всё меньше. Поэтому, хотя бы одну субботу в месяц она клятвенно обещала посвящать подруге, вопреки всем проблемам и незапланированным неприятностям. Девушка пила кофе, облокотившись на столешницу. Её немигающий взгляд был устремлен на то место, где вчера она поцеловала Лексу. Где Лекса держала её в своих руках, где мир Кларк остановился, планета перестала вращаться, звук пропал и только с прикосновением теплых мягких губ окружающее снова стало жить, шуметь и двигаться. Она всё ещё предавалась своим воспоминаниям, когда в дверь постучали. Это была Октавия и поэтому Кларк смело открыла дверь, не спрашивая, кто пришел и не глядя в глазок. — Чёрт, Кларк, ты даже не спросила: кто там? — голос Лексы в ухе парализовал сознание и Кларк так и стояла с перекошенным лицом, глядя на меняющуюся в лице Октавию. Она не могла знать, что Кларк только что получила нагоняй от своей охраны и поэтому вид сконфузившейся подруги натолкнул её на мысль, что с девушкой что-то не так. — Кларк, ты в порядке? Ты не одна? Моргни, если ты в опасности, — переходя на шёпот, быстро тараторила О. — Нет, Господи, я в порядке, проходи. Сейчас, я накину куртку, и мы можем выходить. — Подойдя ближе к гардеробной, уже обращаясь к микрофону в своём ухе, добавила она: — ты же знала, что это Октавия… после всего, что было вчера, тебе больше нечего сказать? Передатчик молчал, вызывая прилив раздражения. — Как хочешь. Я собираюсь отключиться на пару часов, хорошо? — Я буду рядом, — голос Лексы был тихим, почти интимным, что заставило Кларк задержать руку возле уха, с надеждой услышать ещё хоть слово, но микрофон молчал и она высунула его, укладывая в свинцовую коробочку. Выйдя из высотки, девушки отправились на прогулку в парк. Они обе работали в организации, наполненной людьми, благодаря чему динамики в работе было хоть отбавляй. Поэтому всё свободное время они стремились проводить в тихой спокойной атмосфере. Парк был идеальным местом. Ровная дорога давала возможность степенно выровнять свой пульс и разложить мысли по своим местам. Свежий воздух, принесённый шумом высоких объёмных деревьев, пестрящих зеленью и умиротворением, погружал сознание в состояние покоя. Пройдя несколько минут в тишине, Октавия начала диалог: — Он сказал мне. — Что? — Беллами сказал мне, что сделал. Кларк, он очень сожалеет. Ты же знаешь, он никогда… Он хороший парень, просто иногда совершает необдуманные поступки. — Да... всё в порядке. Я уже отпустила это. Передай ему, что всё нормально. — Ладно, раз мы обсудили это, то почему твоё лицо всё ещё такое задумчивое? Будто ты съела несвежий йогурт и очень торопишься домой? — Октавия слегка улыбалась. — Я поцеловала Лексу вчера. — Ты что? — глаза девушки, казалось, вот-вот вылезут из орбит. — Она говорит, что это от стресса и списала всё на шок, но я точно знаю, что нет. — Подожди… я просто не успеваю усваивать этот шок контент. Ты поцеловала её…? — Когда вчера всё произошло и Беллами ушёл, я почувствовала, что вот-вот рухну на пол. Понимаешь, я думала, что это тот парень, преследующий меня. Лекса оставила меня за дверью квартиры, а сама пошла внутрь. Я стояла там пару минут, пока она меня не позвала, но этого времени хватило, чтобы я ощутила всю гамму ужаса, скопившегося во мне за этот год. Представила, что увижу его сейчас, посмотрю в его глаза, на его руки, которыми он, захлёбываясь своей слюной, дрочил на меня, представляя, как сделает со мной все те вещи, о которых писал в своих блядских письмах. Я думала, что застрелю его, клянусь Богом, я бы прострелила бы ему колени, а возможно и яйца. Когда я заходила в лофт, мои кисти стали каменными, мои ноги были в свинцовых оковах, я их еле волочила за собой, это было ужасно. Меня раздуло как рыбу Фугу, если честно, — на последних словах Кларк улыбнулась, но это была больше истерическая улыбка, чем что-либо ещё. — Потом мы всё выяснили с этим планшетом и остальным дерьмом, Белл ушел, и я стояла оперевшись спиной о стену, чувствовала, как мои колени подогнулись, и я начала сползать вниз. Но Лекса подхватила меня, сказала, что она рядом, что я в безопасности… и я, чёрт… это сложно объяснить, я просто почувствовала это в своей груди, знаешь, это горящее чувство... я просто упала в её объятия и это было… — Захватывающе? — Чёрт, я бы не прекращала целовать её, даже если бы обвалился потолок, — в её голосе была толика тоски, будто она говорила о событиях, которым больше не суждено повториться. — Боже мой, — ошарашено прозвучала Октавия, — ты втрескалась, мать твою, Гриффин. — Ну, я не знаю... я просто думаю, что она особенная. Всегда такая спокойная… даже перед лицом опасности она была словно львица перед прыжком. Никаких лишних слов или звуков. Рядом с Лексой я чувствую, что ничего не может случиться. И, что бы ни случилось, Лекса всё решит. — Ну, она действительно особенная. Кларк вопросительно посмотрела на подругу. — Моя знакомая, Индра из бюро*, дала мне кое-какую справку о твоей золотой девочке. Лекса Вудс окончила воинскую службу в звании капитана армии США. Последние три года была командиром отряда контрразведки, до этого пять лет в штурмовой бригаде. И знаешь что, Гриффин? С задания, после которого Лекса была демобилизована, она вернулась на спине со своим напарником, которого полумертвого несла тридцать километров по горному ущелью. Их было двенадцать в группе, когда они отправлялись на зачистку пригорода Кветта. Это была маленькая провинция, проблем не должно было возникнуть, но их слили и они попались. В рапорте написано, что человек, за которым они шли, оказался партизаном талибов и привел их аккурат в засаду. Их порубили в мясо. Не знаю, как уцелела Лекса, я не знаю подобных примеров. Но, Кларк, послушай меня, твоя мягкая уверенная и такая надежная Лекса убила людей больше, чем возможно ты знала в своей жизни. Кларк была ошарашена. Ноги двигались на автомате, лицо перекосило в не читаемой гримасе не то от ужаса, не то от страха. Человек, перед которым она явно питала слабость, нежность, смелость… был хладнокровным убийцей. Согласитесь, эта мысль может сильно изменить состояние вещей. — Я просто хочу сказать, чтобы ты знала, с кем имеешь дело, Кларк. До конца прогулки её мысли были где угодно, но только не рядом с Октавией. Кларк думала, как человек, чьи касания были легкими и невесомыми, наполненными нежной уверенности, мог быть машиной для убийств. Она представляла, как Лекса стреляет или орудует ножом, как кровь соперника, которого она настигла слишком внезапно, брызгает на её загорелое лицо. Как рубиновые капли густой теплой крови скатываются с её изящных рук и она, вытирая пот, оставляет кровавый след на щеке. Она вспомнила, как быстро Лекса разделалась с Беллами, как не боялась идти одна без оружия. Кларк поняла, что для неё все гражданские были словно дети, у которых можно забрать что угодно, без особого труда, включая и их жизни. И вот, теперь Кларк была наполнена свинцовым чувством вины от того, что Лекса притягивала её физически. Она хотела своего телохранителя, тупой мучительной болью, продолжением которой был жар во всем теле. И она ненавидела себя за это, потому что, по меркам Кларк, Лекса была ужасным человеком.***
Выходные подошли к концу. Ознаменовав собой новый понедельник, в который Кларк Гриффин с бешеной скоростью неслась в свой офис к восьми утра. Она понимала, что опаздывает и, подойдя к своей машине, с бессилием посмотрела вокруг. Нью-Йорк. Большое яблоко. Здесь жизнь никогда не останавливается. Машины, люди, курьеры, клерки, мопеды — все неслись, словно в кровеносной артерии, с гулким шумом наполняя улицы какофонией своих круглосуточных серенад, признаваясь в любви этим улицам и закоулкам. Девушка среднего роста, стоящая на обочине, с длинными светлыми волосами и нежно голубыми глазами, растерянно хлопала ресницами. Она была безусловно красива. Её лицо было милым, когда она улыбалась друзьям, оно было приветливым, когда она расписывалась в планшете доставщика пиццы, оно было страстным, когда, вздернув бровью, хищной ухмылкой она обезоруживала парня или девушку в своей постели. Она не была худой, но и не была полной. Она была гармоничной и её формы были определенно желанными каждым, кто глядел на них, не имея ни малейшего шанса избежать этого. При всей своей ухоженности и миловидности, девушка была страстным учёным. Тот редкий случай, когда попадаешь в компанию отца не по причине родства, а по причине своих глубоких умственных и лидерских качеств. SkyCorp стал необычной фармацевтической компанией. Кларк вывела её на трансконтинентальный уровень, став очень известной персоной в мире бизнеса. Она не только производила лекарства, она создавала новые, синтезировала старые, инвестировала в биоинженерию, проводила исследования и многое другое. Кларк Гриффин была умницей. Она была иконой своего мира. — Мисс, меня просили передать это вам, — паренек лет восемнадцати остановился за спиной блондинки. Вот оно. Цепкий страх резко сковал её спину. Будто огромный краб схватил тебя за тело своими мокрыми холодными клешнями. Девушка неспешно развернулась лицом к курьеру и, к своему удивлению, увидела у него в руках одноразовый стакан кофе из старбакса. В её ухе послышался голос Лексы: — Я подумала, что ты не успеваешь иии вот, — Лекса звучала смущённо. Будто её поймали на горячем. — Кларк, возьми стакан, в нём не птичий грипп, честное слово, — теперь в голосе слышалась легкая улыбка. Потратив две секунды, для выхода из оцепенения, Кларк протянула руку, забирая стакан. — Чёрт, я думала… Боже, я схожу с ума и выгляжу как идиотка, — сетовала напуганная девушка. — Ты не выглядишь как идиотка. Садись в машину, Кларк. Когда мне можно зайти к тебе? Нужно поговорить. — В любое время, — Кларк тут же укусила себя за язык, потому что поняла, как нелепо сейчас это выглядело. Будто она, словно щенок, ждет и умоляет Лексу обратить на неё своё внимание. — Я могу забрать тебя сегодня из офиса, вместо твоего водителя. Машина будет твоя, но за рулём буду я. Визуально всё будет как обычно, — Лекса говорила, но её тон выдавал её сомнение. Обычно Лекса Вудс не терпела возражений. Сейчас — она явно шла по тонкому льду для себя. Она очень хотела быть строгой и стойкой, но нежность и забота были выписаны курсивом между строк её монолога. Стоит ли говорить о том, что Кларк Гриффин таяла сейчас от звука в своих ушах? Она прикрыла глаза, наслаждаясь голосом Лексы, желая слышать его как можно чаще. Слышать его тише, нежнее. Чтобы он шептал её имя, оставляя чувственные поцелуи на шее, опускаясь вниз, проводя своими легкими тонкими пальцами по коже груди, ребрам, слегка впиваясь в кожу живота, теплой ладонью раздвигая её бёдра. Медленно, даже слишком, обдавая своим теплом нежную кожу половых губ, заставляя живот трепетно подрагивать в предвкушении. Чувствовать, как влага неизбежно приветствует победителя этого танца, как она покрывает его пальцы, создавая непередаваемое ощущение контакта для двоих, в то время как голодный рот продолжает терзать её шею пылкими поцелуями. — Кларк? Ты в порядке? Резко открыв глаза, она поняла, что непреднамеренно тихо простонала, но, безусловно, Лекса это слышала. — Да… шея болит, я разминала шею, знаешь, вроде как наклоняла голову и это было хорошо, поэтому я… — Я поняла. Не углубляйся. Так я заберу тебя вечером? — Да, я буду ждать. — «ЧЁРТ, ГРИФФИН, КАКОГО ХРЕНА?!» — пронеслось в голове за секунду. В микрофоне послышался неопределенный звук. Кто-то замешкался. — Тогда до вечера, Кларк. — До вечера, Лекса. Гриффин откинулась на подголовник машины, улыбаясь своей самой глупой улыбкой, на которую была способна.