Хорватский сыр, испанское вино

Рамос плачет слишком часто для здоровенного бородатого татуированного мужчины с повадками альфа-самца. Поводы, конечно же, всегда серьёзны: вылет с Чемпионата мира, проигрыш в Эль Класико, особо сентиментальный пассаж в недавно услышанной песне (фламенко, будь оно неладно), случайно попавшаяся в интернете фотография сборной Испании образца 2008 года... Когда Лука первый раз видит своего капитана в слезах, он просто теряется. Только что этот человек хлопал всех по плечам, раздавал ослепительные улыбки направо и налево, обещал, что в следующий раз они уж точно всех порвут, ну, не получилось, бывает, нельзя киснуть, соберитесь, тряпки... А сейчас сидит один, откинувшись затылком на стену и молча глотает солёную влагу, не размыкая ресниц. «Невозможно красиво...» — думает Лука. Он садится на корточки перед Серхио и трогает за колено, заглядывая снизу в лицо. Серхио вздрагивает, открывая глаза, пытается улыбнуться, тянется, чтобы потрепать по волосам, но рука безвольно падает, а улыбка сползает с губ. — Вставай, я отвезу тебя домой, тачку потом заберёшь. Серхио горько вздыхает, но встаёт и даже сердито бурчит: — Только смотри, никому... Лука серьёзно кивает и тащит его почти волоком на парковку, машинально подставляя плечо, как пьяному или раненому. В машине они никуда не едут. Серхио сидит неестественно прямо, глядя перед собой, а Лука, положив руки на руль, терпеливо ждёт. Наконец плечи Серхио расслабляются, он улыбается ослепительно, как всегда, притягивает Луку к себе, зарываясь пальцами в волосы на затылке и целует в губы: он делал так очень часто — эти испанцы! — но в этот раз всё как-то по-другому. Лука смущён тем, что губы Серхио не просто прижимаются к его губам — это похоже на настоящий поцелуй, а ещё больше — своей реакцией. Он отталкивает Серхио, упираясь ладонями ему в грудь, и пытается свести все к шутке, говоря внезапно охрипшим голосом, что к таким солёным поцелуям нужно было купить пива, а ему нельзя: он за рулём... Серхио смешливо наблюдает, как он дёргается, а потом снова наклоняется, целует замершего Луку в щёку и говорит: — Спасибо, малыш. Что бы я без тебя делал?