Хорватский сыр, испанское вино

— Мне кажется, нам нужно разнообразие! — Ты, блин, как моя жена... — Иван морщится: он не очень любит перемены, когда все и так хорошо. Но Лука непреклонен: — Я думал про БДСМ. — С ума сошёл! Я же не смогу не ржать. Как представлю все эти маски, кляпы и ремни... — Начнем с малого. Вот, я купил... — Из черного пакета достается штука, похожая на изящную версию мухобойки. — Это стек... Или флоггер, я путаю... Или паддл... Да! Паддл! — О? Чтобы шлёпать? Что я тебе сделал? — Ну... Я думал, что ты будешь... — Нет! Я точно не смогу. Давай лучше ты. Иван всегда скидывает одежду так естественно, что Луку зависть берёт. Стоит нагишом, совершенно не стесняясь: — Ну что? Лечь? Сесть? Как там нужно, у тебя инструкция хоть есть? — Ложись на живот. Если ты сядешь, то как я доберусь-то до твоей задницы? Лука миллион раз видел Ивана с этой и любой другой стороны, но всё равно завороженно разглядывает впечатляющие изгибы. Потом примеривается и впечатывает ладонь в кожу несколько сильнее, чем предполагал. Иван вздрагивает, но молчит, упираясь лбом в скрещенные руки. Ягодицы поджимаются, напрягаясь. Лука, невесомо оглаживает красные следы в форме пятерни, дожидается, пока мускулы расслабятся под лёгкими прикосновениями и чувствительно шлёпает ещё раз, по другой ягодице, с оттяжкой, чувствуя, что ладонь начинает гореть. Повторяет, перемежая удары с поглаживаниями, любуясь дрожащими колебаниями. — Слушай... — вдруг подаёт голос Иван. — А мне вообще должно нравиться? — Н-не знаю. Теоретически, наверное... — Так вот, имей в виду, что долго так, на животе, я не пролежу. Неудобно. Дай хоть подушку. Подушка подложена под бёдра, Иван ёрзает, чертыхаясь, и снова затихает. Лука, осмелев, берёт паддл. Проводит по ложбинке, просовывает между бедрами, нетерпеливо шевелит девайсом. Иван понимает и раздвигает ноги. Паддл похлопывает по внутренней стороне бёдер, лёгкие удары заставляют Ивана часто дышать и сильнее вжиматься головой в собственные руки. Лука чувствует, как кровь приливает к паху, но он смотрит на побелевшие пальцы Ивана, вцепившиеся в простыню и, остановившись, спрашивает с опаской: — Как ты там? Иван цепляется зубами в запястье, трясётся мелкой дрожью, потом не выдерживает и хохочет во весь голос: — Я же пре... дупреждал... Не могу не ржа... ть... Как представлю... всё это со стороны... Будто ты на мне мух лу... пишь... Или ковёр выбива... ешь... Он снова заходится смехом. Лука садится рядом с ним на колени и откладывает паддл в сторону. — Ладно... Прости... — Иван закрывает рот ладонью, пытаясь сдвинуть губы в серьёзное положение. — Можешь продолжать... — А какой смысл?.. — пожимает плечами Лука. — Тебя же это не возбуждает? — А тебя? — спрашивает Иван, оборачивается, его взгляд скользит вниз и упирается в выпуклость на джинсах. — О... В самом деле?.. — Ну... — Лука кладёт ладонь на красный след на ягодице. — У тебя такая задница... Так упруго сотрясается, когда по ней хлопалка проходится... — Прости... — виновато повторяет Иван. — Ладно, проехали, — машет рукой Лука. — А что, если так?.. Он прикасается губами к горящей коже, покрывает её поцелуями, ведёт языком к ямочкам внизу спины и, не отрываясь, спрашивает: — М? — Щеко... тно... — Плечи Ивана снова начинают трястись мелкой дрожью. — Твою ж мать... — вздыхает Лука, закатив глаза. — Жаль, что я не взял кляп... — Прос... ти... — Иван ржёт, уткнувшись в постель. — Да заткнись ты уже, — беззлобно говорит Лука, скользя пальцами к его промежности, легко массирует мышцы, а после, резко сжав ягодицы, разводит их и приникает губами к входу. — Блядь! — вскидывается Иван. — Какого хре... — Лука проходится языком, и Иван захлёбывается словами: — Ты что твори... — Лука сжимает ягодицы ещё сильнее и проталкивает язык внутрь. — Твою ж!... — Иван цепляется за простыню, извиваясь, но Лука держит его за бёдра крепко. — Ты где научился... такому?.. — Лука хмыкает, не отрываясь от своего занятия, и от этого Иван дёргается ещё сильнее. — И... главное... с кем... — шепчет он срывающимся голосом. — Лука резко отпускает его, хватает паддл, наносит два звонких шлепка по заднице и снова припадает к входу языком. — Блядь! Блядь! — стонет Иван, выгибаясь в пояснице, и получает ещё два шлепка. Когда после череды ударов, перемежающихся с риммингом, Иван начинает стонать так, что становится не разобрать, какие именно он ругательства выкрикивает, Лука понимает, что эксперимент удался.

***

— Как ты? — спрашивает его Лука утром на тренировке. — Дьявол бы тебя побрал с твоим БДСМ... — ворчит Иван. — Я теперь неделю сидеть не смогу... И из-за твоей шлёпалки, и из-за того, что ты меня ебал всю ночь без перерыва... — Враньё, один перерыв был, — возмущённо возражает Лука. — Угу... — кивает Иван. — Это когда ты отвлёкся на три секунды, чтобы выкрикнуть в телефон, что ты сейчас очень занят? Кто это звонил хоть? — Да так... — пожимает плечами Лука. — Серхио... Но ты так орал: «Трахни меня», что он сразу понял, что я занят... Сегодня повторим? — Совсем ебанулся? — Ну... мне показалось, тебе понравилось... Нет? — Лука шлёпает его по заднице, Иван вздрагивает и задерживает дыхание. Лука смотрит в его мгновенно расширившиеся зрачки, скользит взглядом ниже и говорит, задумчиво глядя на топорщащиеся спортивные штаны: — Прикольно... А если я на матче тебя шлёпну, такая же реакция будет, интересно? — Блядь... — выдыхает Иван. — Только попробуй, сука!.. Лука зловеще улыбается, медленно отводит руку для шлепка, и Иван, прикрывая стояк мячом, шепчет с отчаянием в голосе: — Ненавижу тебя и БДСМ...