Хорватский сыр, испанское вино

— Зачем ты его притащил? — Иван сидит на огромной гостиничной кровати нагишом, и трудно представить более закрытую позу: колени подтянуты к груди, руки сцеплены в замок, подбородок припечатывает сверху всю конструкцию. — Ты никогда не любил эксперименты. — Лука звучит обвиняюще. — Пора бы попробовать хоть что-то новое. — Ах, Рамос у нас теперь «что-то новое»... — Иван решительно встаёт, тянется к трусам и спортивным штанам. — Как секс-игрушка или наручники? Я и так тебя редко вижу, а с ним вы прекрасно можете кувыркаться весь сезон. — Ой, а то ты у себя в Барсе ни с кем... — Представь себе. — Иван натягивает футболку, путаясь, вначале задом наперёд, раздражённо переодевается. — Да ладно... — Он прав. — Рамос выходит из душа, вытирая голову, одетый только в полотенце на бедрах. — У меня сведения из первых рук. Очень мозолистых рук того, кому некоторые не дают шанса. — О господи, Жерар... Кого ты слушаешь? Все эти его домогательства просто шутки. — Ракитич, ты тот ещё знаток человеческой души. Ни к чему Жери не относится столь серьёзно, как к сексу. Так что ты подумай. — Рамос усаживается на край кровати и попеременно рассматривает Ивана и Луку, опирающегося на стол и скрестившего на груди руки. — Ну так что? Расходимся? Я так понял, Лукита, твой бойфренд против? — Уши, как у летучей мыши... — бурчит Лука. — А вы на испанском не специально разве говорили? Тогда извините. Я глух, слеп и нем. И сейчас засну, так что решайте быстрее. Лука отталкивается от стола, бросает: — Теперь я в душ. Иван, решай быстрее. — И скрывается за дверью, из которой недавно вышел Серхио. Иван встаёт и делает шаг к выходу. Рамос падает на спину и бездумно рассматривает потолок. Он привлекателен, Иван не может этого не признать. Но... Иван всегда считал себя непоколебимым гетеросексуалом. Ему нравились женщины, он любил жену... Лука — это что-то другое. Не про девочек или мальчиков, не про секс, а про то, как можно принять человека целиком. Он любовался Лукой равно на поле и в постели, его телом и его интеллектом, скоростью его мысли и точностью его прикосновений. Рамос для Ивана обладает слишком животным началом. Не то чтобы его можно было бы упрекнуть в недостатке ума — жил бы только инстинктами, не играл бы так хорошо, но... всего в Серхио слишком. То, что Лука привёл его в их жизнь, пустил в те немногие часы, которые они могли разделить на двоих, ранило. С другой стороны, если Луке дорог Рамос, этот жест можно читать, как проявление доверия... наверное. Вот сам Рамос, кажется, не парится по этому поводу. Может быть, стоит попробовать? Иван забирается обратно на кровать и рассматривает Рамоса — ладно, пусть Серхио, — усевшись по-турецки. Прикрытые веки, расслабленные губы, влажные волосы. Взгляд скользит по шее, груди, животу и упирается в татуировку, скрывающуюся под полотенцем. Никакого возбуждения Иван не испытывает. Каждый раз в душе и раздевалке он видит массу подтянутых обнаженных или полуобнажённых тел. Не хуже этого. Но, если Лука хочет... Он тянется и нерешительно проводит пальцем по скуле, прослеживает линию челюсти, выяснив заодно, что борода у Серхио довольно мягкая, хочет потрогать губы, когда Серхио открывает глаза. — Ам! — говорит он и прихватывает палец зубами. Глядя в глаза проводит по коже языком, сжимает губы, а потом отпускает и явно ждёт какой-то реакции. Серхио старается не думать много. Зачем? Иногда проще отдаться ситуации и получить от происходящего всё удовольствие, которое она может дать. Вот и сейчас он откровенно ухмыляется, глядя как Ракитич вытирает руку о футболку и отсаживается чуть дальше. — Ну и гонор у тебя, — говорит Серхио, рывком переворачиваясь на живот и опрокидывая Ивана на спину. — Ты уже не ушёл... — Ладони ложатся на бёдра, а большие пальцы подцепляют резинку спортивных штанов. — Так, может, хватит строить из себя святую невинность? Иван делает резкое движение назад, пытаясь избавиться от хватки, упирается лопатками в спинку кровати, но Серхио не разжимает рук, и штаны вместе с трусами остаются в его пальцах, сползая до колен. — Гонор? — Иван пытается натянуть штаны обратно, но Серхио, посмеиваясь, стаскивает их совсем. — Конечно, гонор. Тебя друг позвал, сюрприз хотел сделать. А ты, вместо того, чтобы... — Серхио дёргает Ивана за ноги, тот стукается головой об изголовье и оказывается в горизонтальном положении. — Вместо того, чтобы поддержать игру... — Серхио ложится сверху, отбрасывая размотавшееся полотенце. — Или отказаться сразу... Ты выкобениваешься. Может, футболку тоже снимешь? Иван мотает головой: — Воздержусь, если ты не против. — О, как тебе будет угодно. Мне достаточно того, что уже не прикрыто одеждой. Футболка Ивана задрана до шеи. Руки упираются в плечи Серхио, но оттолкнуть его он не может, и Серхио шепчет ему в ухо: — Я тоже не в восторге от тебя... был. А сейчас смотрю... — он бросает взгляд ниже, — вполне симпатичный... — Я... вообще-то... — бормочет Иван, вяло сопротивляясь, когда Серхио забрасывает его руки себе на шею. — Не интересуюсь мужчинами... — Неужели? — отрывается от него на секунду Серхио. — А как же Лука? Или я чего-то не знаю о нашем маленьком друге? — Не собираюсь об этом говорить... — краснеет Иван и отдёргивает руки. — Тем более с тобой... — Хорошо. — Серхио отпускает его, немного отодвигается и садится напротив. — Начнём сначала... Иван, получив свободу, сразу укутывается в простыню и тоже садится лицом к лицу. — Хоть что-то во мне тебе нравится? — спрашивает Серхио. Иван глубоко задумывается. Проходит минута. Слышен плеск воды из душа. Серхио терпеливо ждёт. — Паненкой ты отлично забиваешь, — произносит наконец Иван. — Спасибо! — расплывается в ослепительной улыбке Серхио. — Но я имел в виду внешность... Манеры... Короче, что-то во мне может возбудить тебя? Иван снова задумывается, разглядывая его так, словно первый раз увидел. Серхио разводит руки в стороны и слегка поворачивается, чтобы расширить зону обзора. Иван молчит. — Совсем ничего?.. — разочарованно спрашивает Серхио, опуская руки. — Ннууу... — Иван смотрит на макушку Серхио. — Меня возбуждают светлые вьющиеся волосы... — Переводит взгляд на лицо. — Крючковатый нос... — Смотрит на грудь. — И полное отсутствие татуировок... — Мда... — вздыхает Серхио. — Но, может быть, ты всё же дашь мне шанс? Лука вот говорит, что я целуюсь отлично... — Серьёзно? — ревниво смотрит на его губы Иван. — Угу... — кивает Серхио. — И в постели я тоже очень... — Это тоже Лука говорит? — раздражённо перебивает его Иван. — Нет, — улыбается Серхио. — Не говорит... Стонет... — Ччёрт... — шепчет Иван, словно представив эту картину. — Так что, может быть, мы... — вкрадчиво продолжает Серхио, тянется к простыне, которой прикрылся Иван, и хватается за её край. — Ты... позволишь?.. Иван разжимает руки, и Серхио медленно стягивает её, тянет за ворот футболку, Иван не сопротивляется. Серхио мягко опускает его на постель и шепчет в ухо: — Если тебя так возбуждают горбоносые блондины без тату, то глаза тебе лучше закрыть... Иван послушно закрывает глаза. Серхио легко очерчивает пальцем линию скулы, едва прикасается губами к губам Ивана, скользит языком к шее, выписывая узоры, прикусывает кожу под ухом. Дыхание Ивана сбивается, он тянется к затылку Серхио, зарывается было пальцами в его волосы, но тот перехватывает его руку, переплетая пальцы, целует выпирающую косточку на запястье, поцелуями-укусами движется к сгибу под локтем, прижимает руку Ивана к подушке над головой и утыкается во впадину подмышки, обцеловывая гладко выбритую чувствительную кожу. Иван ахает, выгибаясь, и выдыхает, широко открыв глаза: — С...Ссерхио... Он слегка двигает бедрами навстречу, и два полувозбужденных члена трутся друг о друга. Серхио движется к его соску, но Иван обхватывает его за шею свободной рукой и возвращает к прежнему месту к подмышке. — Сделай так ещё... — шепчет он. — Так-то лучше, детка... — мурлычет Серхио, и Иван расслабляется, откидывает голову, открывая шею, признавая поражение и чувствуя на нежной коже нетерпеливые губы. — О, а я и не знал, что у него там эрогенная зона... — слышат вдруг они голос Луки. Иван вздрагивает и, повернувшись к нему, немедленно краснеет. Лука смотрит на них с весёлым изумлением, расположившись в кресле в углу комнаты. — Искать лучше надо... — бормочет Серхио, обхватывает ладонями лицо Ивана, поворачивает к себе и шепчет в миллиметре от его губ: — Ты готов продолжить?