Хорватский сыр, испанское вино

— Привет... — обожгло ухо Лукаса, и он чуть не подпрыгнул от неожиданности. Разумеется, Лукас знал, что Тони тоже находится в раздевалке: он чувствовал его взгляд на своей заднице ещё в душе, но то, что он находится настолько близко, застало врасплох. Лукас оглянулся: Бейл закрывал за собой дверь, все остальные ушли ещё раньше, так что с Тони они оставались в раздевалке одни. — Привет... — ответил он, проследив за стекающей мимо соска Тони каплей и, сглотнув, взглянул в голубые глаза, темнеющие с каждым мгновением. Больше ничего сказать он не успел, потому что Тони подхватил его под задницу, вторгаясь ладонями под полотенце, дёрнул на себя, заставив Лукаса заскочить на него, обвив ногами поясницу, а руками — шею, и со всего размаху притиснул к стене. — Совсем ебанулся что ли? — только и успел выдохнуть Лукас, ощущая твёрдый член, упирающийся ему в мошонку, и отмечая, что Тони уже в презервативе (и когда только успел?). — Вдруг зайдёт кто-нибудь? — добавил он и тут же прикусил язык, увидев, как от этой фразы на дне потемневших синих глаз зажёгся мефистофельский огонь. — Все ушли... — прикусил ему мочку Тони, раздвигая ягодицы и добираясь пальцами до ануса. — Mein süßes Brötchen... — Скотина... — простонал Лукас срывающимся голосом, беспорядочно проводя ладонями по его плечам. — А если верну... — Лукас чуть не взвыл, выгибаясь и упираясь затылком в стену, когда Тони с размаху насадил его на член, словно точно рассчитав траекторию заранее, чтобы попасть по самой чувствительной точке. — А ты не ори так... meine Liebe... — жарко зашептал ему в ухо Тони, зажал Лукасу рот ладонью, придерживая другой под ягодицы, и начал вбиваться в него в рваном ритме. Первые три минуты Лукас честно пытался не орать, цепляясь руками за плечи Тони и крепко держась за него ногами, но короткие стоны, которые начал издавать Тони, уткнувшись носом ему в шею, и дрожащая ладонь, зажимающая ему рот, этому не благоприятствовали, как и сильные и точные удары по простате, которые заставляли его сдавленно мычать, извиваясь и облизывая пальцы, прижимающиеся к его губам. Когда он начал задыхаться, Тони убрал ладонь, подхватив, двумя руками, ускорил ритм, не давая перевести дух, и Лукас, шумно хватая воздух широко открытым ртом и судорожно подгибая пальцы ног, сорвался на крик и кончил, запуская пальцы в идеально уложенные после душа светлые волосы. Тони на секунду оторвался от него, любуясь оргазмом, и после, обхватив ещё крепче, начал втрахивать его в стену так, что Лукас, ощущая, как его обмякший было член трётся между их животами, понял, что способен возбудиться и кончить снова в этот же момент. Тем более что Тони тут же замер и, прикусив кожу над ключицей Лукаса, издал такой сдавленный рычащий звук, что Лукас чуть не завопил снова — и от боли, и от тянущего наслаждения, разливающегося внизу живота, когда член Тони пульсировал в нём. — Дьявол... — хрипло произнёс Лукас, пошатнувшись, когда Тони осторожно разжал руки и его ступни коснулись пола. — Кажется, я выпустил джина из бутылки... Тони удержал его, не позволив повалиться на стену, только хмыкнув, пригладил волосы — сначала его, а после свои — и потащил в душ. В душе Тони, как обычно, начал намыливать Лукаса, но так изощрённо, что Лукас, который и так уже к тому времени был снова на взводе, перехватил его за запястье и прошипел: — Хватит издеваться, сволочь немецкая... — О... — улыбнулся Тони, осторожно отклеивая от себя пальцы Лукаса и накрывая ладонью его упругий член. — У нас проблема... Позволь мне помочь... Он опустился на колени и, проведя кончиком языка по члену Лукаса от основания до складки под головкой, не сводя небесного цвета глаз с Лукаса, описал восьмёрку вокруг отверстия уретры и вобрал его в рот полностью, заставив Лукаса вскинуть голову и издать гортанный звук, чуть не захлебнувшись струями, лившимися на него из душа. Из раздевалки они выходили в одиночестве, и Лукас, согласившийся на то, чтобы Тони его подвёз до дома, не сразу решился спросить: — Послушай... Не то чтобы я бы недоволен... — Он посмотрел на дрожащие до сих пор пальцы, вспоминая то количество оргазмов, которое пережил за сегодняшний вечер и понимая, что, пожалуй, в его сексуальном опыте цифра будет рекордной. — Но... Я немного... эээ... Ты обычно... — Обычно я контролирую себя, — кивнул Тони, крепко стискивая руль. — Но... — Он повернулся к Лукасу, и тот снова увидел, как его голубые глаза темнеют. — Последнее время... ты с ума меня сводишь... — Ты меня тоже, — запаниковал Лукас, думая, что если сейчас его повалят и отымеют прямо в этом автомобиле, то ближайший матч он пропустит, потому что просто не сможет стоять на ногах. — Но это... эээ... перебор? — В самом деле? — задумался Тони, разглядывая его так, что Лукас почувствовал себя уже голым. — Мне показалось, тебе нравится... — Мне нравится... — Лукас задержал дыхание, потому что взгляд Тони, почти осязаемый, ласкал его, возбуждая до звона в яйцах. — Но... Он так и не придумал достойного аргумента, поэтому через минуту оказался распластанным на сиденьях со стянутыми джинсами и футболкой, задранной до подмышек, взвывающим от того, что Тони терзал его соски зубами, сжимая ладонью член, массируя анус, проникая пальцами внутрь всё глубже, пока Лукас сбивчиво не взмолился: — Бож... же... Да выеби уже меня... Пожа... — и не перешёл на нечленораздельные стоны, потому что Тони, будто только этой просьбы и ждал. Пока Тони вёз Лукаса к дому, тот пытался собрать все детали одежды, валяющиеся в салоне, и выкинуть в окно использованный презерватив — непостижимо, но Тони никогда о нём не забывал. — Пока? — сказал Лукас, когда они подъехали к его дому. — Пока... — Тони положил ладонь на его бедро и наклонился к Лукасу, который, втянув его терпкий запах с привкусом секса, готов был раздвинуть ноги прямо сейчас. — Увидимся завтра... Завтра они увиделись в лифте, и Лукас мог на Библии поклясться, что эту встречу он не забудет до конца своих дней. — Не смей подходить ко мне... — прошипел он, когда понял, что с Тони они остались в лифте одни. — Да я и не собирался, mein süßes, — ухмыльнулся Тони. — Ты сам ко мне подойдёшь... Наверное, это был какой-то гипноз, но Лукас, не отрывая взгляда от его губ, сделал шаг вперёд и обвил его шею руками, наслаждаясь сладостью поцелуя и чувствуя, как ладонь Тони пробирается ему за резинку спортивных штанов. Через пару дней Лукас начал прятаться. Тони словно решил наверстать всё упущенное безумие, совершенно слетев с катушек. После того, как он зажал Лукаса в лифте, невозмутимо отстранившись, когда двери разъехались на нужном этаже, Лукас, ноги которого тоже разъезжались, но совершенно самостоятельно, а мокрые трусы неприятно липли к коже, попытался поговорить. Всё, что он вынес из этой попытки, это то, что очень легко возбудиться снова сразу после оргазма и на полу в гостиничном коридоре трахаться неудобно, особенно, если ты снизу. Потом были: конференц-зал в том же отеле, туалет в кафе, где они сидели всей командой, кабинка раздевалки у бассейна и — вишенка на торте — номер Луки и Серхио, пока первый был у тренера, а второй принимал душ. Единственным местом, где было спокойно и тихо, оставался их собственный номер. Тони вечером желал ему спокойной ночи и засыпал. Лукас не знал, что его пугало больше: активность и даже агрессивность Тони или собственная мгновенная реакция. В любом случае, нужно прекращать. Он на тренировках еле ноги таскает. Приняв это решение, Лукас отсиживался в номере или ходил в толпе одноклубников. Тони на это никак не реагировал, сверкал иногда своими лазерными прицелами — и всё. Игра прошла. Из-за непогоды самолёт задержали и пришлось остаться в отеле ещё на ночь. Команда отмечала в баре внизу, а Лукас задремал в номере только, чтобы вскинувшись, обнаружить, что руки его прикручены к спинке кровати чем-то мягким, похоже, поясом от халата, футболка отсутствует как класс, а рядом стоит Тони в чём мать родила и задумчиво вертит в руках баллончик сливок. — Гестаповские пытки пошли? — поинтересовался Лукас, выкручивая запястья и с ужасом ощущая, как его член наливается кровью. — Да, — кивнул Тони и, встряхнув сливки, выдавил белую густую дорожку от шеи до паха Лукаса. — Боже мой... — простонал тот, когда Тони начал слизывать с него белую пену, двигаясь всё ниже. — Как тебе это в голову пришло, недоумок? О, божж... — Он вскинулся, когда Тони, с наслаждением прильнув к его соску, вобрал в рот сливки. — Словно в пошлом немецком порнофильме... — прошептал Лукас и не смог подавить стон, когда Тони добрался до паховой складки и, минуя упругий член, прижался губами к анусу, вторгаясь внутрь языком. — Да! Да! Да!— выкрикнул Лукас, раскрываясь ещё больше и вскользь осознавая, что он был бы не против того, чтобы их снимали на домашнее видео — интересно потом посмотреть со стороны, как Тони, перестав трахать его языком, закидывает ноги себе на плечи и входит в него мучительно медленно, заставляя сбивчиво умолять не останавливаться и двигаться быстрее, подмахивая и самому насаживаясь на член, чертыхаясь, что руки связаны, и он не может сжать его ягодицы, чтобы протолкнуть Тони в себя ещё глубже. Позже, когда Лукас может только лежать на постели, словно сдувшийся шарик, тяжело дыша, Тони осторожно освобождает его запястья от пут и целует их настолько нежно, что Лукас улыбается и поднимает руку, чтобы взъерошить светлые волосы перед тем, как его сгребут с постели и, взвалив на плечо и шлёпнув по заднице, поволокут в душ. — Послушай... — говорит Лукас, когда они лежат на чистых простынях, хотя трудно игнорировать волны сексуальности, исходящие от Тони, и его поглаживаний по шее. — Мне иногда на поле выходить нужно... — Ммм? — подаёт голос Тони, поглаживания становятся всё интимнее, и Лукас растворяется в умиротворяющем тепле его ладоней. — А я еле на ногах держусь... — засыпая, бормочет он, утыкаясь Тони в шею. — Как тебя починить? Но не совсем? — Ладно... — шепчет Тони, прикасаясь губами к его бритому виску. — В следующий раз ты меня трахнешь... — До следующего раза я не дотяну... — говорит Лукас и проваливается в сон. Ему снится матч. Он виртуозно отбирает мяч у соперника, обходит одного, другого, вот он уже у штрафной, мгновение — и он забьёт... Но в этот момент кто-то сзади сбивает его с ног и, повалив лицом в газон, одной рукой прижимает запястья к траве, а другой начинает сдирать с него трусы, шепча: «Donnerwetter... Сколько же на тебе ненужной одежды, mein süßes». Лукас возмущённо вскрикивает и просыпается. Он наталкивается на встревоженный взгляд Тони, приподнявшегося на локте, и твёрдо произносит: — Нам нужно поговорить. — Хорошо, — с готовностью соглашается Тони, придвигаясь ближе и обнимая его за плечи. — Всё как ты хочешь, meine Liebe... — Блядь... — шепчет Лукас, когда Тони каким-то образом изворачиваясь, оказывается под ним и, улыбаясь, разводит ноги и откидывается на подушки. — Белокурая бестия... Лукас, нависая сверху, проводит пальцами по его губам, тот втягивает их, посасывая и причмокивая так, что у Лукаса темнеет в глазах от похоти. Он нашаривает тюбик смазки под подушкой, усаживается между ног Тони, проводит по его промежности, с удовольствием наблюдая за тем, как учащается его дыхание, и, обильно выдавив смазку, начинает растягивать его сразу двумя пальцами, нащупывая самые чувствительные точки. — Estar jodido... — стонет Тони, выгибаясь и упираясь ладонями в стену, и Лукас снова отмечает, что испанские маты удаются тому без акцента и что на него это действует сильнее любого афродизиака. — Follame... — всхлипывает Тони, насаживаясь на его пальцы, упираясь одной ладонью в стену над головой, а второй начиная ласкать себя, и Лукас теряет остатки разума. — Ах ты, шлюха немецкая... — выдыхает он, резко входя в Тони и начиная втрахивать его в постель. Он полностью отдаётся инстинкту, погружаясь в окутывающие его звуки стонов, всхлипов, невнятных просьб на смеси немецкого и испанского и жалобного скрипа расшатывающейся под ними кровати, лупящей о стену. После того как оргазм накрывает их обоих почти одновременно, Лукас, выныривая в реальность, размазывая сперму по бледному вздымающемуся животу Тони, бормочет: — Ну, вот и поговорили... После душа, когда Тони засыпает, Лукас осторожно выбирается из-под одеяла, собирает разбросанную по полу одежду, наспех одевается в ванной и выскальзывает за дверь. Он стучится в номер в другом конце коридора. Ему открывает заспанный Лука. — Можно мне сегодня переночевать у вас? — быстро говорит Лукас, оглядываясь на дверь своего с Тони номера. — Только не спрашивай ни о чём... — Проходи, — кивает Лука, разглядывая здоровущий засос на ключице Лукаса. — Спасибо! — с облегчением вздыхает Лукас, входя и захлопывая за собой дверь. — Я могу здесь, на коврике, расположиться... — Не дури... — слышит он голос Серхио. — На моей кровати поспишь... — А как же ты? — Лукас проходит в знакомый номер, осознавая, что спать ему придётся на той самой постели, на краю которой он сидел, когда Лука был у тренера, Серхио — в душе, а Тони делал ему самый крышесносный в его жизни минет. — А меня, может быть, по такому случаю Лукита к себе пустит, — усмехается Серхио, перебираясь на кровать по соседству. — У него сегодня настроение хорошее и голова вроде не болит. — Скотина... — зыркает на него Лука, забираясь под одеяло и устраиваясь на самом краю, стараясь не задевать ухмыляющегося Серхио. — А ты ложись, не стесняйся... — обращается он к Лукасу. Лукас, понимая, что иного выхода нет, ложится на постель, стараясь прогнать картинки, которые подсовывает ему память, и не поддаться желанию вернуться к себе, разбудить Тони и заставить его повторить то, что он делал в этой комнате. Он гасит свет, вытягивается на постели и закрывает глаза, не имея ни малейшего представления, что он скажет Тони утром. Удивительно, но Лукас засыпает сразу же и просыпается первым, а, проснувшись, долго смотрит на соседнюю постель, на которой Серхио похрапывает, крепко прижимая к себе Луку, обвившего руками его шею и закинувшего на него ногу. Лукас улыбается, засмотревшись на тыльную сторону ладони с вытатуированной розой, и пальцы, зарывшиеся в светлые пряди, и вздрагивает от резкого стука в дверь. Лука бормочет что-то на хорватском, выпутывается из рук Серхио, нехотя разжимающего объятия, и идёт к двери. — Привет! — слышит Лукас голос Тони и со стоном поднимается, прикрывая ладонью глаза и думая о том, что у него есть ещё пара секунд, чтобы спрятаться под кровать. Серхио садится на постели, с пониманием разглядывая царапины и засосы на груди Лукаса. Когда Тони входит в комнату, то выглядит встревоженным и растерянным. Он встречается взглядом с Лукасом и произносит: — Нам нужно поговорить. — Давай, — отвечает Лукас. — Только при одном условии — не приближайся ко мне. Тони сразу делает шаг назад. — Мы, наверное, не будем вам мешать... — говорит Лука. — Я в душ могу пойти, а Чехо по коридору прогуляется... — Не собираюсь я прогуливаться, — возражает Серхио. — Почему мы не можем вместе в душ пойти? — Там одна тесная душевая кабина. — Лука непреклонен. — Не собираюсь постоянно натыкаться на тебя ещё и там. — Пф... — закатывает глаза Серхио. — Словно первый раз... Будто ты на меня не натыкался уже... — Заткнись... — бормочет Лука, скулы его розовеют. — Никто никуда не пойдёт! — истерически восклицает Лукас. — Все останутся здесь! Сели все! Быстро! Все послушно рассаживаются по всей комнате: Лука рядом с Серхио на край постели, Тони, дёрнувшийся было к Лукасу и споткнувшийся о его взгляд, — в кресло в углу, подальше. Минута проходит в молчании. — Так, — говорит, собираясь с мыслями Лукас, стараясь не смотреть на пальцы Тони, беспокойно оглаживающие ткань спортивных штанов на коленях. — Может, тебе в Германию слетать на недельку? Вспомнить, как выглядит немецкий менталитет? — На недельку его никто не отпустит, — встревает Серхио. — У нас следующая игра скоро. — Чёрт... — бормочет Лукас. Тони молча вздыхает. — Лучше график составить, — подаёт голос Лука. — С играми его скоординировать... тренировками... Серхио оборачивается к нему, смотрит внимательно несколько секунд и хлопает себя по лбу. — Твою ж мать! Ну, конечно! А я-то думаю, почему это мне через раз обламывается... — Заткнись... — пихает его локтем в бок Лука. — Ладно, — говорит Тони, поднимаясь. — Я всё понял... Он выходит из номера, аккуратно прикрыв за собой дверь. — Что это он понял, интересно мне знать? — смотрит Серхио на Лукаса. — Лично я ничего не понял. — Кто бы сомневался... — ворчит Лука. — Так... — снова говорит Лукас. — Думаю, с этого момента мне придётся начинать всё сначала... Он идёт к выходу и оборачивается, улыбаясь. — Но, по крайней мере, у меня есть пара дней, чтобы выспаться и собрать своё тело по кусочкам перед матчем... — подмигивает Лукас, прежде чем закрыть за собой дверь. — Хорошо, с этими решили. — Серхио поворачивается к Луке и кладёт ладонь ему на затылок, зарываясь пальцами в волосы. — Что там у нас сегодня по твоему графику?