Хорватский сыр, испанское вино

Когда Шиме что-то говорит, его низкий голос рокочет, кажется, во всём теле Деяна, поэтому даже идиотское «Мой призовой жеребец должен обогнать хотя бы вон ту пожилую леди» даёт почти эротический эффект. А всё потому, что Шиме сидит у Деяна на закорках и наслаждается ситуацией. Ещё хуже становится, когда он облизывает губы прямо у Деяна над ухом и шепчет, явно ухмыляясь: — А ещё цыгане крадут коней. Вот и я тебя украду. Деян фыркает и мотает головой — шёпот щекотный, а Шиме ржёт в голос: — Ну точно — конь! — Я тебя сейчас скину на землю, будешь ковылять как сможешь. — Боже, ты не поступишь так со мной, братко! — Шиме не впечатлён, и Деян исполняет свою угрозу. Он тут же жалеет об этом, потому что Шиме роняет зажатый в руке костыль, смотрит глазищами, которым позавидуют и кот из Шрека, и все бездомные щенки мира, включая диснеевских. Деян нарочито тяжело вздыхает: — Похоже, мне придётся носить тебя всю жизнь. — Носить, ага. А не таскать, как мешок картошки. — Носи-и-ить... Как невесту? Шиме с энтузиазмом кивает и тянет руки. Деян хмыкает, подхватывает его под спину и колени. Шиме обнимает его одной рукой за шею, сжимает в другой костыль и счастливо смеётся. Они двигаются дальше, люди вокруг не удивляются — Максимир их стадион, здесь чего только не видали. Шиме указывает направление, а потом вдруг даёт Деяну подзатыльник. — За что? Ты совсем тронулся? — Меньше пялься на чужие задницы! — Шиме шипит как настоящий манул и, кажется, сейчас вцепится в лицо. — Какие на хрен задницы? Меня интересует только одна, и она у меня в руках! — То-то же. А то я ведь и накостылять тебе могу. В прямом смысле. Шиме взмахивает костылём, указывает им направление и дрыгает ногами: — Вперёд-вперёд, чего встал. Я бы сам быстрее дотащился. — Куда прикажете, барин? — Деян снова фыркает, но послушно переходит на бег. — В раздевалку. — Шиме обвивает руками его шею, стукнув опорой костыля по затылку, и кладёт голову на плечо. — Изволили нагуляться? — Деян чувствует его дыхание на шее и начинает двигаться быстрее. — Нет... — шепчет Шиме ему в ухо. — Там сейчас нет никого... А тут народу полно... Доскачешь до раздевалки за пять минут — получишь сладкое... — Вот как, оказывается, цыгане крадут лошадей... — шепчет в ответ Деян, утыкаясь носом в кудрявую шевелюру. В раздевалке действительно пусто, Деян осторожно возвращает свою ношу в вертикальное положение, и Шиме, как только за ними закрывается дверь, обхватывает его за шею, с грохотом роняя костыль, и прижимается к губам в напористом поцелуе. Деян сдаётся сразу, отвечает, подхватив Шиме под мышки и приподняв так, что его ноги отрываются от пола. — Хватит... — мычит в его губы Шиме, и Деян сразу разрывает поцелуй. — Да нет же... — с досадой продолжает Шиме. — Хватит миндальничать! Я что, хрустальный? — Да... — улыбается Деян, не отпуская его. — Ты ценный травмированный игрок, нуждающийся в поддержке. — Прекрасно! — закатывает глаза Шиме. — Значит, шмякнуть ценного травмированного игрока о землю можно, а зажать как следует в углу тебе моральные принципы не позволяют? — Нечего нарываться... За языком следи... — Я слежу... — ухмыляется Шиме, облизывая губы и обхватывая Деяна здоровой ногой. — Вот довезёшь меня к себе домой, сам убедишься. — Как везти? — спрашивает Деян, не отрывая взгляда от влажного следа на припухших губах, и прижимая Шиме к себе ещё крепче, поддерживая под задницу. — В руках?.. Или на закорках? — На такси... — усмехается Шиме, ероша его волосы на затылке. — И костыль мне мой подай... — На хрен он тебе сдался? — выдыхает Деян, прижимая Шиме спиной к стене. — Я позабочусь о том, чтобы у меня дома ты большей частью лежал... Тебе же нужен постельный режим? — Я этот костыль сохраню, даже когда на ноги встану... Это отличное средство убеждения... Пусти! Шиме ёрзает, заставляя Деяна опустить его на пол, и наклоняется за костылём, балансируя так, что Деян испуганно хватает его за талию, поддерживая, словно балерину. — Вот! — довольно говорит Шиме, чуть не кувыркнувшись, но ухватив костыль. Он поворачивает Деяна к себе спиной, тот послушно приседает, подхватывая Шиме под колени, помогает ему взобраться. Шиме целует его в макушку, пришпоривает пяткой здоровой ноги и, взмахнув костылём, командует: — Нооо! Поехали!