Хорватский сыр, испанское вино

Когда команда вваливается к нему в дом, первое, что делает Серхио, — это тянется к пульту, чтобы выключить телевизор. Он слишком давно знает Марсело, чтобы ожидать успеха, но он пробует — и пульт выхватывают у него из рук. — «Заколдованная Эльза»? Серьёзно? Все ржут, потому что их капитан смотрит вечерами детские сказки. Кто-то спрашивает, что за фильм, и Лукас просвещает невежу: — Сказка, где девчонка делала, что ей говорят. Буквально всё. Я бы посмотрел порно-версию... — Пилар! Пилар, красавица моя! — кричит Марсело, и Серхио разочаровывает его, объясняя, что Пилар с детьми на ранчо и вернутся они только через несколько дней. Остальные разбредаются по комнатам. Кто-то рубится в ФИФА, кто-то танцует, большинство сидят по двое-трое и болтают. Идеальная вечеринка, где хозяин дома никому неинтересен. Серхио плюхается на диван и только тогда замечает, что Лука досматривает кино, хмурясь, несмотря на счастливый финал. В руке бокал с вином. Серхио усмехается, подсаживаясь ближе. Лука наклоняется к нему и говорит тихо и очень серьёзно: — А ты знаешь, что Пилар — ведьма? — Знаю, — доверительно шепчет в ответ Серхио. Лука поднимает брови в немом вопросе, но Серхио качает головой. Вечеринка почти заканчивается. По одному или группами все расползаются по домам, вызывая такси или напрашиваясь в машину к более трезвым товарищам, сердечно прощаются и исчезают за дверью. Серхио выдыхает, потягивается и подпрыгивает чуть не до потолка, услышав за спиной тихое: — Расскажи. Лука выглядит настолько своим здесь, что немудрено не заметить его, сидящего, подобрав ноги, в кресле. — А ты как узнал? — спрашивает Серхио, потому что, конечно, никто не верит в сказки, но факт есть факт: его любимая женщина — ведьма. И ничего тут не поделаешь. — Да вот узнал... — Лука запускает руку себе в волосы, запутывая пряди, — мы же балканцы, дикие люди. У нас, понимаешь, оборотень вампиром погоняет, а ведьмы, как медведи с балалайками у русских, — за каждым деревом. Такие глаза только у них бывают. Я разве что вот чем удивлён. Ведьмы обычно ревнивы. Почему она не превратила тебя в крысу или тыкву. Во что-то, менее склонное лапать всех вокруг? Серхио смеётся: — Допустим, мы разговариваем серьёзно. Но, если что, я отопрусь, скажу, что хотел тебя разыграть. — Лука кивает, и Серхио продолжает: — Пилар умна, на редкость не ревнива, но у неё есть гордость и весьма своеобразное чувство юмора. Я как-то изменил ей... — Он пожимает плечами, глядя в распахнутые в неверии глаза. — Да-да. Изменил, причём это было совершенно необязательно, так... мимолётное увлечение. И она меня заколдовала. — Как? У тебя теперь есть хвост? Или рожки? Или встаёт только на неё? Или вообще не? — Плохо ты знаешь Пилар. И, кстати, ведьм. Тоже мне, балканец. Она сказала: «Раз ты не можешь удержать свой член в штанах, будешь теперь спать с каждым, кто позовёт». — Ого. Сурово. И как, зовут? — А ты как думаешь? Самое смешное, изменил-то я ей с девушкой. А после проклятия выяснил, что парням я тоже нравлюсь. И с ними, кстати, проще: как правило, никто не хочет продолжения и не придумывает имена нашим будущим детям. — Погоди. Что-то не сходится. Ты должен из постелей не вылезать тогда. — И опять ты проваливаешь ведьмоведение. Конечно, проклятие сопровождается условиями. Человек должен действительно очень хотеть меня. Он должен предложить мне, глядя в глаза, и это должно исключать разночтения. То есть «Я хочу тебя» не прокатит, а вот «Пойдём перепихнёмся» — уже засчитывается. С одним претендентом это происходит один раз. Больше можно — если на то будет моё желание, но проклятие будет уже ни при чём. И немножко милосердия. Три раза в год я могу ответить «нет». Лука наливает ещё два бокала. Серхио смотрит в свой и усмехается: — Только вот не нужно меня жалеть. Всё не так плохо, и на этот год у меня осталось ещё два отказа. — Куда ж ты успел один потратить? Ладно, не отвечай. Даже если ты Переса отшил — твоё дело. Лучше скажи, как снять это? — О! Отличный вопрос. Есть целых два выхода. Либо я сам влюблюсь в предложившего, да так сильно, что решу оставить семью. Тогда проклятие автоматически рассеется после ночи с этим человеком, а Пилар примет мой выбор. — Либо? — Либо я опять-таки влюблюсь, но не настолько, чтобы новая любовь перекрыла чувства к моей ведьме. Тогда, ответив отказом, я избавляюсь от этого дерьма навсегда. Но никаких интимных контактов на стороне у меня не будет. Ну, в смысле постели. — Поня-я-ятненько... — тянет Лука, допивает вино, подходит к сидящему Серхио, наклоняется, упираясь ему в колени, чтобы их глаза были на одном уровне, и лёгким тоном предлагает: — Серхио, пойдём перепихнёмся? Пока Серхио кашляет, захлебнувшись, он смотрит со смесью иронии и грусти, ожидая ответа. Серхио, вытирая с губ капли вина и пытаясь отдышаться, лихорадочно раздумывает над ответом. Наконец поднимает взгляд и твёрдо говорит: — Нет. И спасибо.