"Предрассудки, тщеславие, расчет — вот что правит миром."
Себастьен-Рок Никола де Шамфор.
POV Элизабет Стоун.
Прошло уже грёбаных сорок минут после моей очередной стычки с Малфоем. И сейчас, я, терпя тупую боль в лодыжке, лежала в Лазарете и, вместо того, чтобы отдыхать, выслушивала бессмысленную болтовню Бриттани, Никки, Катрин и Адель.
— Мы так надеялись на твоё участие, дорогая! — начала было Бритти, но ее прервала рядом сидящая Никки.
— Ведь теперь все, что планировалось, придётся отменить! О Мой Бог! — недовольно процедила та, а я слать хотела ваши планы. Просто слать нахер. Хотелось побыть в тишине и
одной.
— Как же поле квиддича без нас? — Адель обиженно надула свои ярко накрашенные губы, от чего мой глаз рефлекторно дернулся.
— Я в шоке! — подытожила Катрин, после чего я глубоко вздохнула, повторяя про себя «Идите вы все к чёрту». Она в шоке, блядь. А я в шоке, что твоя накаченная грудь ещё не вывалилась из майки, которая мала твоему жирному сальному телу. Я была чертовски зла. На Малфоя, себя? Да хрен его знает. Просто зла и всё.
Взглянув на четырёх окруживших мою постель особ, я устало улыбнулась, через силу, и, махнув рукой, сказала что-то вроде: «Время спать». После моего недвусмысленного намёка недовольные слизеринки скоро зашагали по направлению выхода. Валите
к змеям, что вы вообще здесь забыли?
Увы, мой законный, как посчитал Дамблдор отдых был прерван спустя несколько часов сладких сновидений. Спокойных и непрерывных. Надо же было кому-то всё изгадить. Я, не оборачиваясь на раздражитель, просто слушаю чьи-то развязные шаги. В ноздри вдруг ударяет от чего-то знакомый резкий одеколон, и мне требуются считанные секунды, чтобы понять, кто стал моим соседом по койке.
— Только попробуй храпеть, Малфой. Я хочу выспаться. — тихо, но так, чтобы адресат услышал, прошипела я и вновь сомкнула глаза, постепенно погружаясь в мир Морфея. Удивительно, но чего-то язвительного в ответ я не услышала.
Язык ему там что-ли обрезали?
***
POV Автор.
На следующее утро стены Хогвартса были удостоены визитом сразу двух небезызвестных личностей. А, именно — Люциуса Малфоя и Джейн Стоун. Родители двух, вчера устроивших драку, были крайне обеспокоены сей новостью, так что поспешили как можно скорее посетить этакие «разборки» в кабинете Дамблдора. Какой-то спортивный интерес, а не беспокойство за детей.
— Что же, полагаю, мистер Малфой, миссис Стоун, — начал было старик, так правильно — вы в курсе причины вашего нахождения здесь.
Темноволосая женщина сорока семи лет, строго скрестив руки у груди, заняла место чётко напротив своего оппонента — ровесника блондина, что, наоборот, вальяжно развалился в кожаном кресле. Оба недовольно ухмыльнулись после произнесенной директором реплики.
— Ах, милая Джейн, вижу, ваша семейка не теряет навыка кидаться на ни в чём невиновных людей? — с издёвкой намекает женщине Люциус на относительно недавний арест её мужа, от чего внутри миссис Стоун все на секунду сжимается, и по всему телу разливается злость вперемешку с досадой. Все обозлились именно на
нее, все пытаются как можно больнее ударить,
все люди такие мрази, знайте.
— О, ты упомянул ни в чем невиновных, Люциус? Извини, но это явно не про твою семейку. — взяв себя в руки, отражает удар брюнетка, после чего ловит презрительную усмешку бывшего однокурсника. Джейн, как и Люциус с Нарциссой Блэк, а ныне — Малфой, закончила семь курсов, учась на Слизерине.
— Прошу Вас, Джейн, Люциус, не надо! — их бывший директор пытался разрядить обстановку, но так же
бывшие сокурсники и не думали останавливаться и спустя пол часа уже потеряли счёт подколам и язвительным замечаниям. Спустя эти же полчаса Альбус Дамблдор пожалел, что решил вызвать и собрать родителей двух провинившихся.
***
В то же самое время, будто ощущая какую-то магическую связь, Элизабет с Малфоем-младшим так умело брали пример с родителей и уже час бодрствования срались, сидя на разных койках, но деля ебаную ширму.
— Ты хоть понимаешь, что теперь,
из-за тебя,
дорогая моя Лиззи, у моего факультета хереть какие проблемы? — язвил блондин, стараясь обидеть. О да, именно обидеть, чтобы этой выскочке с Гриффиндора стало плохо. Не просто плохо, а
хуёво.
— О, я тебе не дорогая,
ублюдок дорогой! — Стоун не собиралась оставаться в долгу. Не перед ним. Теперь и не подумает смолчать. — Ох, как же ты меня…достал! — услышав ожидаемое «Взаимно», брюнетка не выдерживает этой непроглядной наглости этого зализанного клоуна и, конечно же, не подумав, вскакивает с постели. Девушка уверенно шагает к выходу ровно до того момента, когда вывихнутая нога даёт о себе знать, чёрт бы её подрал и кареглазая стремительно начинает падать вниз. Но по итогу её ожидает ещё худший расклад, чем пол, твердый и холодный, а лёгкие, едва ощутимые, если бы принадлежали кому угодно, кроме блядского Малфоя, объятия. Объятия врага. С хрена ли так мило? А они мягкие. И тёплые. Сука. — Пусти меня, гадюка паршивая! — так громко кричит девушка, что Драко, не от неожиданности, а специально расцепляет замок, сооружённый из своих рук, и Элизабет все-ж-таки падает на пол, при этом звонко пискнув. Сероглазому юноше такое упрямство его противницы доставляло необычайно большое удовольствие. Он ловил кайф от проступков своих врагов. Всегда. — Га-дю-ка! Ублюдок! — выносит вердикт Стоун и пробует встать самостоятельно. Первый, второй, третий. На четвертый раз все те же руки, что и позволили упасть, поднимают её хрупкое тело над землёй и доносят до постели.
— Отдыхай,
психованная. — бросив немного шокированной девушке напоследок, Драко Малфой, как и всегда, довольный собой, вальяжным шагом покидает больничное крыло.
