"Глаза умеют говорить. Кричать от счастья или плакать."
Омар Хайям.
POV Драко.
Тренировка по квиддичу была в самом разгаре, а в глаза палило бесячее солнце. Паря над полузаполненным стадионом, я все прокручивал в голове слова отца, сказанные мне тогда тет-а-тет. «
Ей нужна подружка Поттера!». Боже ж ты мой, Великая Беллатриса снизошла до простых магов. А ведь эта
бешу-всех-и-вся-Стоун и не догадывается, какую активную охоту за ней ведёт чуть ли не самая опасная волшебница магической Британии. Колдунья. К чёрту официальность. Чёрная колдунья, в бегах из Азкабана и главная последовательница сгинувшего Тёмного лорда.
Никто не стал да и не смел отвлекать меня от собственных раздумий. Это была
моя тренировка. И мне было удивительно похуй на её исход. Всё отошло на второй план, и вот приоритетней учебы в моей жизни так ничего и не появилось. Скудновато для семнадцати лет. Девчонки — лишь способ удовлетворения, а существа просто бесячие. Яркий пример этому — Паркинсон. Ошивается рядом, постоянно вешается и ноёт.
Оглядываю трибуны ещё раз и замечаю, что их состав пополнила одна до ужаса надоедливая мне особа. Что этот
чёрный лебедь забыл в месте моего уединения (Несмотря на то, что поле квиддича всегда было переполнено)? Не спешу подлетать ближе, и нет, не из-за боязни спугнуть, ещё чего. Как только эта выскочка заметит меня — начнёт наблюдать, своим бесячим до чертиков взглядом. Я начну первым.
Я буду первым, Стоун.
Брюнетка неторопливо из желания как и всегда выделиться среди
нормальных, проходит и занимает свободное место. В части Гриффиндора, естественно. Так, так, так, достаёт из небольшого полурюкзака-полусумки какую-то книжку и, проведя длинными пальцами по ее черной обложке, открывает. Делает вид, что читает.
Хуёвая из тебя актриса. Минута, две — не двигаюсь, и мне правда почти интересно смотреть на эту восковую фигуру Стоун. И вдруг я значительно теряю преимущество, так как этот коварный взгляд взлетает ровно до середины, чтобы успеть пересечься с моим немного растерянным. Сука.
Эта сука всё понимает. Но, это ничего. Ничего, блядь.
Я сотру превосходство с твоего довольного личика.
Резко срываюсь с места и устремляюсь вверх, разгоняюсь до максимальной скорости, —
Я настолько высоко в небе, что, кажется, могу достать до этого бесячего солнца и заставить его перестать светить так ярко, — Делаю крутую петлю и лечу вниз, практически в свободном падении, —
Ветер приятно обволакивает все мое тело, — Появляется чувство опасности и эйфории, но, не долетая нескольких метров до трибун, выравниваю древко метлы и оказываюсь вплотную к Гриффиндорцам, заставляя всех сидящих там, кроме Стоун, отвлечься и взглянуть на меня. Какая честь, я сейчас расплачусь.
— Больше не падала,
психованная? — диалог я тоже начну первым. И, о Боги, как же я кайфовал, потешаясь над будущей жертвой тётушки. — Игнорировать меня решила? — ответом мне снова послужила тишина. Что ж, так далеко, как эта малолетка, ещё никто не заходил. Скажу больше, диалог я начинаю первым, только если имею на девушку какие-то конкретные виды,
если хочу её трахнуть. — А в Лазарете ты была более сговорчива, — пятикурсница еле заметно усмехается, и я понимаю, что достигнул желаемого — она не смогла сдержать своих эмоций, а в такой тонкой игре ненависти это уже почти как проигрыш.
Ловлю громкое «Драко» и возвращаюсь в игру, сделав вид, что больше не смогу задержаться в дохуя приятном обществе
Лиззи. Удивительно, мне удалось заставить сидеть эту сучку на своей жопе ровно в течение следующих трёх часов, только изредка метая на неё презрительные взгляды. Эта особа
читала. Твою же мать. Внутри разыгралось что-то даже вроде разочарования — я честно думал, что эта штучка не из простых, и я смогу с ней
как следует развлечься. Но, увы, оказывается, стоит чуть-чуть подкосить её здоровье, поносить на ручках и настойчиво помаячить минуту-две перед глазами, — заберите её сразу же, да с приданым. Грёбаное разочарование, грёбаная банальность.
— Драко, думаю, на сегодня хватит. — оповещает меня о скором наступлении вечера Блейз, и я, легко кивнув, наконец, опускаюсь на землю. Ухожу, не торопясь, чтобы посмотреть, как синхронно книга в руках Стоун станет ей вдруг совсем не интересна, и та решит покинуть поле тотчас. Брюнетка бросает на меня довольно продолжительный, в отличие от предыдущих, взгляд, неоднозначно улыбается и вновь увлекается чтением, не сдвигаясь ни на миллиметр, лишь её волосы чуть колышутся на прохладном ветру.
До конца.
Облокотившись об деревянный столб, так, чтобы с трибун меня было не видно, начинаю выжидать, когда эта
психованная гриффиндорка всё-ж-таки соизволит оторвать свою задницу от трибун и пойдёт в здание. Там то я её и поймаю. О, да, Драко, семнадцать лет — пора всерьёз задумываться о будущем, менять взгляды на жизнь и начинать рассуждать как маньяк-извращенец. Хотя, пусть малышка побоится. Меня
надо бояться.
Десять минут. Пятнадцать. Двадцать пять. Тридцать пять.
Сорок ебаных минут, а её упрямая задница всё еще восседает на трибунах. И почему же я до сих пор здесь?!
Какого хера, Малфой, а?
— Лиззи! — тишину прерывает своим громким писклявым голосом Грейнджер. Ещё этой тут не хватало. — Чего ты тут расселась? Как ты? Что-то случилось? — засыпает свою собеседницу вопросами она. С какого Стоун вообще её терпит, защищает?
Берут пример с Уизли и Поттера, м-м?
Прислоняюсь к столбу ещё плотнее. Они, сука, не увидят моего любопытства.
— А, что насчёт хорька? — сдерживаю смешок. Хуею как обидно.
— Выпендривается…какая тебе разница? — Стоун вовремя осекается, но непонятно по какой причине. Что-то я не заметил за ней особой неохоты обсуждать, кого блядь не лень. Взять даже её болтливый язычок за ужином того вечера, из-за которого мы и попали в ебаный Лазарет. Ещё отца вызывали, из-за неё. Сучки.
Психованной.
— Нет, никакой. Просто…будь осторожнее, ладно? — после этих строк внутри приятным жестом, о спасибо великая-неповторимая-Грейнджер, разливается самодовольство. Тупая заучка боится меня.
— С чего бы вдруг? — а Стоун на правильные опасения подруги похер. — Этот невыносимый заносчивый самовлюблённый клоун не заслуживает и мизинца моего внимания. Пусть другие в тайне влюбляются и мечтают об этом зализанном клоуне в своих мокрых снах. Я не такая,
далеко не такая. — всё тело какого-то хера бросает в жар. Сучка. Эта Стоун
редкостная сучка. Ох как же мне хотелось проучить эту малолетку, как следует, как подобает такой самонадеянной дешевке. Как там сказала эта выскочка? —
«Невыносимый заносчивый самовлюблённый»!
Не желая больше слушать этот бред, срываюсь с места и поспешно покидаю уже ночное поле квиддича.
***
POV Автор.
Лёжа в своей постели, Малфой-младший не мог смириться с тем, что его поносит пятикурсница.
Гриффиндорка, мать её. Остатки жалости, что он питал к этой особе моментально сменились жгучей ненавистью.
Она задела его.
Был готов грозиться убить, но на убийство был не способен. Он разберётся с ней. Конечно, разберётся. Иначе быть не может. Он же
Малфой. Он ничего и никогда не оставит просто так.
