***
POV Лея Когда я проснулась и не обнаружила Арины рядом, немного испугалась, хотя скорее всего была в замешательстве. Звать ее охрипшим голосом не очень то действенно да и вообще больно, так что решила спуститься поискать ее. Какое счастье, что Шону встретила, у них с донсен в последнее время не ладится, поэтому поисками запрягла его, хотя он и без моей просьбы на это согласился. После нескольких кружек чая стало немного легче, хотя потом даже это удовольствие забрал у меня лидер, умчавшись с чайником на второй этаж, но я все не могу успокоиться и не думать, какой Хосок козёл и все оставшиеся ненормативно-лексические прозвища. Русский язык на них богат. И еще посещает одна мысль. Каково это быть матерью? Создавать новую жизнь? А это слишком больно? И еще много, видимо это не одна мысль. Ставлю третью кружку на стол с лёгким стуком и замечаю поодаль коробочки от теста и неиспользованную. Беру упаковку из-под использованного и начинаю разглядывать. Ничего особенного, самые простецкие тесты и по красивее видела. — «Производство: Южная Корея, Способ применения…» да я уж не тупая, разберусь. — разговаривать с коробкой это конечно умно. — «Дата…» Тут мозг подвисает и смотрю на календарь, дабы удосужиться и не ошибаюсь. — То есть как? В смысле? Тут же четыре года меньше… Хватаю второй, а там совпадение с текущим годом. — Ну ёп твою мать, Хосок! Несусь в ванну и закрываюсь на несколько минут, и предположение Вонхо о безопасных днях неплохо подфортило.***
Извинения моего парня прерывает яростная барабанная дробь в соседнюю комнату, заставляя подскочить с кровати и выбежать в коридор. Не ожидала увидеть онни такой злой, она несколько часов назад была подавлена и находилась на грани депрессии. — Онни, что… — Хосок, мать твою, выходи! — она кричала на весь дом и даже засуетившийся за дверью парень не мог ее утихомирить. — Я же говорю! Меня Шону запер! Не могу я выйти! Дверь бы выбил, но не могу на ней железные засовы. — Да кого это сейчас волнует? Ты нафига просроченный тест купил, придурочный?! В этот момент повисла тишина, даже среди выглядывающих из своих комнат ребят. — То есть? — тихо переспрашивает Хосок, откашлявшись. — То есть не беременная я! Ни капли! Ни одной полоски! — Лея размахивает маленькой палочкой, показывая, что экранчик белый. — Тебя мама в детстве что ли не учила смотреть на дату прежде, чем покупать? — Ты не беременна? То есть вообще? — не могу понять эмоции Хосока. Это смесь удивления с облегчением и радостью, но щепоткой грусти. — Сон Хёну, открой меня! Хватит полномочия превышать! Нелепо засуетившись, Шону с третьего раза вставляет ключ в скважину и, через секунду после, появляется Вонхо. Подбегая к Лее, он чуть ли не не раздавливает ее в объятиях. А та в свою очередь дождалась пока Хосок ее отпустит и дала ему такой смачный пендель и подзатыльник, что я подпрыгнула, находившись в трех метрах от действия. — Ух, злости на тебя нет! Использовала бы все свое красноречие, но тут дети… — многозначительный взгляд на меня. — А еще я обещала. Тебе, между прочим! Своими замахами маленькими ладошками онни запугала бедного Вонхо настолько, что он вздрагивал от каждого ее движения. — Онни, я так рада. — вмешиваюсь, дабы разбавить обстановку. — Я в том смысле, что рановато пока, оке? — Оке. — отвечает мне та, и мы начинаем заливисто смеяться. Конечно ту аптеку онни и Хосок еще атакуют.***
— Ита-ак, какой у нас план? Первая фраза на нашем вечернем собрании с лозунгом: «День рождения лидера через два дня, а у нас еще нет адекватного плана» и «Ура, мы делаем все как обычно в последний момент» — Чего молчите? Я со стеной разговариваю что-ли? — неугомонный матушка Ю Кихён продолжал попытки посеять в своих детях, то есть нас, жизнь в двенадцать часов ночи после очередного тяжелого выступления. — У меня есть наброски в комнате, но мне лень за ними идти, могу объяснить на словах. — начинаю я полусонным голосом, будоража при этом спящих на моих плечах Чангюна с Чжухоном. — Ну раз других предложений нет, то объясняй. — Кихён скрестил руки на груди, как-будто экзамен у меня принимает. Забавно… — Дайте мне лучше листочек и ручку, напишу по памяти. — протягиваю руки за нужными мне вещами и, получив их, почти с закрытыми глазами записываю расписание. — Вот, только давайте завтра все еще раз проверим и под… корректируем. — зевая, как львиный отпрыск, я осторожно растолкала всех лежащих рядом и сказала идти по комнатам и тихо, мало ли еще Хёну разбудят. Сама встаю последней и практически ползая по лестнице поднимаюсь наверх.***
Утро начинается звоном будильника, ударившим в самое ухо в шесть тридцать утра. Единственной приятностью было уведомление на телефоне, что вызвало бесконечную улыбку и радость: 18 июня! День рождения Хёну! Подскакиваю как в рекламе и вприпрыжку иду умываться, в самый последний момент замечая стоящую в дверях Лею. — Ну что? Настроение хорошее? У твоего женишка день рождения, — с ухмылкой на губах произносит она, опираясь на косяк. — Лея, не женишок, а парень! И вообще почему ты так его называешь? Я же Хосока так не называю. — Ну, а кто мешает? Хочешь — называй. — Я не могу так… да и не хочу… Вызываю добрый смех онни и сама улыбаюсь. — Хорошо, что не хочешь, мой цветочек. Учись у меня всему, но только не плохому. — Как скажешь. Нашу милую беседу прирывает стук каблуков и, как-будто снег на голову, в комнату врывается менеджер. — Ой, здравствуйте, а вы какими судьбами? — вежливо интересуюсь я, предлагая сесть Ким Сон, но та отказавшись приводит дыхание в порядок и тут начинается. — Привет, у нас сегодня меняются планы. Уже на этой фразе сердце упало в пятки и желудок решил переварить сам себя. Так чувствуются страх и волнение. — Сегодня шоу, совсем забыла сказать, а и ещё ваш клип уже выпустили. Вот, смотрите. Ким протянула нам планшет и там действительно была заставка нашего клипа. — Ребята уже видели? — спрашиваю я не решаясь нажать на проигрывание. — Нет еще. — Тогда посмотрим все вместе. Во сколько сегодняшнее шоу? — В семь начало, нужно быть в студии в шесть. — Отлично, сейчас девять. Лея, как думаешь, мы успеем организовать наш план чуть раньше? — Скорее всего да. Ты хочешь раньше? — Да, план Б! Нужно собрать парней! Сон стояла и смотрела на нас таким непонимающим взглядом, что стало забавно. И ее это: «Девочки, вы чего?» — вынесло по полной. — Все нормально, менеджер. К шести мы будем в студии, а сейчас можете идти. Покинув комнату раньше Сон мы осторожно, заглядывая в каждую комнату, созывали нашу тайную группу. Даже проблему подъёма мы с онни решили быстро, растолкав всех. Только одному Хёнвону пришлось нашептать, что начался пожар, а потом держать у его лица подушку, дабы он умолк от воплей страха. И вот все собраны в моей комнате, дверь закрыта на щеколду, а виновник сегодняшнего торжества мирно посапывает в своей комнате. Идеально. — Так, у нас меняются планы, сегодня в шесть вечера мы должны быть на шоу, поэтому нужно раньше все устроить. Лучше выехать прямо сейчас. Претензий нет? — оглядываю до сих пор сонных парней. — Значит вопросов нет. Выдвигаемся. Только тихо! От змеиного шипения устало горло, но ребята, как по команде собрали руки в ноги и пошли собираться. Удивительно на самом деле.***
— Так шарики — есть, торт — есть, украшения — есть, свечки — есть, зажигалка… — Держи. И успокойся, всё есть, всё на месте. Успокаивал меня никто иной как Хосок, а я была готова выпрыгнуть в окно от страха. — Д-да, с-спасибо. — беру из рук вокалиста маленькую карманную зажигалку и кладу дрожащими руками рядом с тортом. — А Шону?! Кто поехал за Шону? — Минхёк, Чжухон и Чангюн. — Как давно? — Они только вышли. — Откуда? — Отсюда! И будут только через час, так что успокаивайся, попей водички и иди распевайся, тебя уже Кихён ждет. Довести Хосока нытьем? Могу, умею, практикую. Да блин, страшно мне! Коленки трясуться так, что наверное рассыпятся сейчас! И даже дыхательные упражнения Леи не помогли. Трясусь, как осиновый лист. — Ари-и-ина… — у моего лица раздаются щелчки пальцев, а затем вижу Кихёна, пытающегося привести меня в сознание из моего очередного мандражного транса. — А. Да. Что? Я долго не отвечала? — Так…нет дело так не пойдёт. Слушай меня внимательно, хорошо? И не просто слушай, а понимай и представляй, ясно? Медленно киваю, а оппа садится на корточки и сейчас чувствую себя маленькой девочкой, которую успокаивает старший брат. — Ты же любишь его. Очень сильно. Вы друг к другу привязаны и эти нити только слепой не заметит. И помни, что показать свое пение любимому человеку — значит вывернуть душу наизнанку, чтоб он увидел какая ты настоящая, слышишь? Это нормально, что ты волнуешься, но если продолжишь, то ничего не сможешь сделать с выступлением и тем самым расстроишь хёна. Так что нервы засунь себе поглубже куда-нибудь, включай голосовые связки и вперед. Волнение спало так же внезапно как и началось. — Спасибо, оппа. — Ну, а теперь распеваться?***
— Идут, идут, готовность номер один! — Гасите свет!